Наследница

Проснулась я на следующее утро в своей кровати с подозрениями, как я там оказалась. Перси только сказал, что не слышал, как я пришла. Весь день я проходила постоянно вспоминая вчерашний вечер и то и дело заливаясь краской. Этот день ничем особым не запомнился: обычные занятия по фехтованию и пению (по настоятельству одного бога света), скалолазание я успешно прогуляла вместе с братьями Стоулл. Прогуливаясь по набережной, мы встретили еще одного прогульщика: Генри отлынивал во время того, как остальные занимались греблей на лодках. Вечером, когда все уже разошлись по своим домикам, я так и осталась сидеть возле костра, который поддерживала девочка почти что вдвое младше меня. Я всматривалась в огонь, а в голове моей беспорядочно метались мысли. — Тебя что-то тревожит, — голос девочки был таким приятным на слух, что я не сразу поняла, что это кто-то говорит. — Прости? — я с вопросом в глазах посмотрела на неё. — Тебе неспокойно, — он посмотрела мне в глаза. В ту секунду меня как током пронзило, и я наконец-то поняла, кто он такая. Её глаза были полны мудрости пережитых лет, совсем не сочетаемой с её возрастом. Такие же глаза были и у Аполлона. — Госпожа Гестия, — я стала на колено и почтительно склонила голову. — Встань Оливия, — её улыбка была настолько доброй, что я на расстоянии почувствовала её тепло. — Ты не обязана этого делать. — Но вы же богиня. — Младшая. Это не обязывает тебя к таким жестам. Я была в полном недоумении. Она уже четвёртая из бессмертных, что слишком добры ко мне. После нескольких рассказов Перси о его отношениях с богами, мне это показалось очень подозрительным. — Почему ты не с Аполлоном? При упоминании этого бога мои щеки загорелись, Гестия понимала, что огонь тут ни при чём. — Я богиня семейного очага, и... — дальше я не смогла слушать, поскольку вдруг меня оглушил звон в ушах и резкая боль в голове. — Всё хорошо? — богиня поднялась со своего привычного места. — Да, — кивнула я. — Это часто случается? — Последний раз, — я опять поморщилась, поскольку боль усилилась, — где-то недавно. Если честно, такое раньше происходило раз на месяц. Началось это в седьмом классе, в тот день я осталась дома, поскольку заболела. Я об этом никому не говорила. — Обратись к целителю, пока это не переросло во что-то более серьёзное. — Нет, ничего страшного, — я, всё так же пытаясь терпеть эту невыносимую боль, попрощалась с богиней и отправилась в домик под третьим номером.

***

Приступы случались всё чаще: меня просто вдруг оглушал звон в ушах, а из-за резкой головной боли казалось, что мозг сплющивается. Тем вечером мы с Аполлоном договорились встретиться на береге фейерверков. Бог, как всегда, немного опоздал. Мы прошлись вдоль берега и перешли через ручей, всё время разговаривая, обогнули лес и вышли к конюшням. Тогда и случился очередной приступ. Боль была настолько сильной и возникла настолько внезапно, что я не удержалась на ногах. Аполлон сразу же поймал меня. Бог что-то говорил, но слов разобрать я не смогла. Звон немного поутих и я услышала голос Аполлона: — Лив, что с тобой? — еще бы немного, и его голос сорвался бы на истерический крик. — Голова, — еле произнесла я сквозь зубы. — Помоги. Бог аккуратно положил меня на землю и приложил ладонь к моему лбу. Боль исчезла, но Аполлон продолжал держать свою руку у меня на лбу. — О нет… — пробормотал он себе под нос, качая головой. Он убрал руку. — Верни... — пробормотала я, чувствуя, как боль начинает возвращаться. — Подожди, — сказал бог, снимая с себя футболку, сложил её в несколько раз и перекрутил. — Что?.. — я и так была красная, как помидор, но увидев торс Аполлона, ещё и в нескольких сантиметрах от себя, кровб ещё больше прилила к лицу. Бог вновь положил руку мне на лоб, а второй вручил футболку. — Зажми зубами, — сказал он. — Сейчас будет больно. Я была в полном недоумении, но решила послушаться бога. Как только положила в рот футболку и зажала её как можно сильнее зубами, Аполлон положил вторую руку мне под затылок, немного поглаживая по волосам. Я взглянула в его глаза, и мне вдруг стало страшно. Из его руки полился свет, а за ним и тепло, но ничего приятного в этом не было, поскольку за ними последовала невыносимая боль, из-за которой я в те секунды молила о смерти всех богов, которых только знала. Из глаз полились слезы, а из груди вырвался крик отчаяния и боли. Я прогибалась в спине, зарываясь пальцами рук в землю, срывая ногти, пытаясь хоть немного заглушить боль. Бог уже убрал руку с моего лба, а затем футболку, но боль всё не исчезала. — Всё будет хорошо, — тихо, но уверенно сказал он. — Всё уже позади, — он взял меня за руку. Я продолжала плакать, перевернула голову набок, уткнувшись влажным лбом в прес Аполлона. Тот погладил меня по волосам. — Всё хорошо, Лив. — Что это было? — еле выговорила я, всё еще не в силах остановить слезы. — Есть две новости, какую озвучивать? Я скрипнула зубами от раздражения. — Какую хочешь. — Хорошо. Это была опухоль. — Что? — выпалила я, широко распахнув глаза. — Я её удалил, — спокойно сказал бог. Я кое как поднялась, сев на колени и ввтерев слезы. Голова немного кружилась, а боль была уже не такой сильной. — Аполлон, — обратилась я к нему как можно вежливее. — Что? — С тобой всё хорошо? — Оливия, я серьезно. Я подумала, что верным решением будет поверить богу-целителю. Я попросила Аполлона помочь мне подняться, на что тот ответил, что сам понесет меня. Я запротестовала, сказала, что он самый самоуверенный и нахальный из всех существующих богов. — Пытаешься нагрубить богу, — ухмыльнулся тот, — не выйдет, я же знаю, что ты от меня без ума, — он всё так же держал меня на руках. — Аполлон, красавчик, — обратилась я к нему как можно вежливее и ласковее, тот самодовольно улыбнулся, — поставь меня на землю, — продолжила я уже намного грубее. — Раз ты такая неприступная сежная королева, — сказал он, — то идти будешь сама. Кажется, кто-то обиделся... Аполлон привёл меня к третьему домику, приказав сообщить ему, если вдруг станет хуже. Я молча кивнула и бог куда-то исчез. В домике меня ждал сюрприз: допрос и лекция от моего названного брата и его девушки. — Как свидание? — улыбнулся Перси. — Это было не свидание, — раздраженно заметила я. — Как раз оно и было, — кивнула Аннабет. — Нет, — скрипнула зубами я. — Хорошо, пусть будет так. — Оливия, — обратилась ко мне Аннабет, — Аполлон хоть и не серьезный бог, но очень опасный, с ним шутки плохи. — Аннабет, пожалуйста, это моя жизнь, — я просто терпеть не могла, когда мне кто-то читает мораль. — Да, но мы о ней волнуемся, похоже, больше, чем ты, — встрял Перси. — Стойте, — меня вдруг осенило, — откуда вы знаете, что я была с Аполлоном? — Вы были у конюшни, — сказал брат. — Откуда вы знаете? — Мне мой крылатый конь рассказал. Я застыла в недоумении. — Крылатый конь? Рассказал? — Именно, — улыбнулся Перси. — Живешь здесь около месяца, дочь Посейдона, и не разговариваешь с пегасами? — удивился брат. Аннабет ударила себя по лбу. — Ну и семейка... — пробормотала она. — Оливия, просто имей в виду, что ни одна любовная история Аполлона ничем хорошим не закончилась. — Хватит, между нами ничего нет, — мне это всё уже начало надоедать. Я просто вышла из домика, не забыв захлопнуть за собой дверь. У меня было много причин, чтобы побыть наедине с собой и подумать. Поэтому через несколько минут я уже находилась на площадке для искусств. Вокруг царила кромешная тьма и тишина, было немного страшно. Перси умеет разговаривать с лошадьми, имеет своего пегаса, повелевает водой... Я же ничем из выше перечисленного не владею. Аполлон... Его я не воспринимаю, как любовное увлечение, ибо он бог, я — смертная. Я наощупь пыталась найти своё любимое кресло, но не смогла. Голова опять начала болеть. Вдруг, в ушах опять появился ужасный звон, от резкой боли я не устояла на ногах. В этот раз рядом никого не было, чтобы поймать меня, из-за чего я повалилась наземь, ударившись головой о что-то, и отключилась. А пока падала, вспомнила, что вторую новость Аполлон так и не сообщил.