— Позволь тебя спасти!

Давным-давно, более трёх тысяч лет назад, в Королевстве Демонов родились наследники престола. Старший был выдающимся бойцом, а младший отличался слабостью и добротой. Несмотря на равнодушие, что виднелось со стороны, старший всегда позволял брату ластиться к себе, и они часто спали вместе. В крепких братских объятиях, младший спокойно засыпал, чувствуя себя защищённым. Старший часто говорил брату, чтобы тот не боялся Клана богинь, ведь он всегда его защитит, и младший верил. Всегда.

Утро, встреченное вместе, никогда не было противным или неприятным; просыпаться в тепле кого-то очень близкого тебе, было невероятно приятно, нежели в одиночку и быть в тепле созданного им самим. В какой-то момент, братья начали отдаляться друг от друга и тогда, осуществился самый ужасающий кошмар младшего — они перестали проводить время вместе. Как братья. Тренировки — это одно дело, младший хотел именно чего-то тёплого и семейного, вроде душевных разговоров или путешествий куда-то. Старшему больше не было до этого дела. Зелдрис всё ещё всеми сердцами любил брата, и решился стать сильнее только из-за желания идти с ним рука об руку. Он использовал все возможности, что выпадали ему, лишь бы быть рядом с Мелиодасом. Лишь бы видеться с ним как можно чаще. Но невзирая на все его стремления, брат будто в упор не замечал желаний младшего, хотя его старания оценивал по достоинству. Их общение было совсем не о том, о чём хотелось, но Зелдрис старался довольствоваться тем, что имеет. Его надежда угасла и он не больше не верил ему. В какой-то момент, этот разрыв привёл к побегу Мелиодаса. Зелдрис всем сердцем желал пойти вместе с ним. Всем сердцем желал сбежать из тьмы. Но веры в брата больше не было, и страх заставил остаться во тьме.

      Клан Демонов был запечатан долгие 3 000 лет. Проклятие его возлюбленной с каждым разом било всё больнее и больнее, наполняло всё большим отчаянием, что морально убивало всё ''хаотичное'', что было в нём. Одиночество оставляло наедине со своими мыслями, что часто приводило к ещё большим пагубным мыслям. В пустынных местах, вроде дремучих лесов или бескрайней пустоши, он выражал всю накопившуюся боль. Вырываясь на свободу, боль немного утихала и Мелиодасу хоть каплю, но становилось легче. Он делал всё возможное, лишь бы выбросить из своей души накопившуюся горечь и отчаяние, что за эти годы успели стать его спутниками. Возвращаясь к Элизабет, он старался как можно ярче и добрее ей улыбаться, ведь не мог позволить себе опечалить её своими слезами. Его желание было просто — видеть улыбку влюбленной. Больнее всего давались ночи после ухода Элизабет. До этого, они всеми силами дарили друг другу тепло, ласку и заботу, старались поддерживать друг друга, ведь кроме них самих, это навряд ли бы кто-то мог сделать. Это было самое любимое время Мелиодаса, которое только можно было представить, но и оно в какой-то момент заканчивалось — воспоминания Элизабет возвращались. За ними всегда следовала смерть, отбирающая это счастье — единственную вещь, ради которой Мелиодас мог смериться со своей вечностью. Приходил жуткий конец недолгой жизни Элизабет, она принимала различные смерти: сгореть заживо, казнена, прорвана грудь, затоптана лошадьми — множество различных смертей, были на любой вкус и цвет. Частая апатия. Страх. Угнетённое состояния. За всю свою долговечную жизнь, Мелиодас таки научился использовать свои эмоции правильно: веселиться когда весело, грустить когда стоит грустить, злиться из-за неприятных вещей, выказывать соболезнования и поддержку тем, кому она нужна — он смог стать более человечным и придраться, к так ненавистному отцом, Хаосу. И самое главное — он научился ценить других. За эти годы, он редко вспоминал о брате, ведь все воспоминания о нём приносили немало тоски и печали. Он жалел, что не ценил его, а теперь они по разные стороны баррикады. Был ли у него шанс? Да. Получит ли второй? Знает только Зелдрис. Зачастую, в своей вечной жизни, Мелиодас встречал новый день в полной тишине и подавляющем одиночестве. Утро проведённое в одиночку, поглощало его изнутри, оставляя после себя лишь безмятежную пустоту. Это чувство пустоты и неудовлетворения всякий раз напоминало о себе, будто сжирая его драгоценные эмоции. Однако, бывало и так, что шумный крик товарищей заставлял его подниматься с кровати, и несмотря на его недовольный шепот, он был рад их компании. В последние несколько дней, до прихода Зелдриса, эта ненавистная пустота начала всё глубже и глубже пробираться к сердцу демона, заставляя того страдать от тишины и покоя с ещё большей силой. Но сегодня этого не было. Сегодня это утро было совершенно не таким. Сегодня всё было не так: от ощущений, до позы в которой он спал. Даже Элизабет не могла дать ему подобное тепло, которое он испытывал сейчас. Чуть опустив взгляд вниз, сердце старшего начало ликовать от счастья, от тепла, от восторга. Блондин давно не испытывал такой радости. Его младший, любимый братец прямо сейчас утыкался в его плечо своим лбом, и хоть он не знал, что сейчас на лицо младшего, он знал одно — ему не противно быть рядом с ним. Лёгкие прикосновения рук и небольшие передвижения, и вот, Мелиодас уже очень аккуратно прижимает спящего Зелдриса к своей груди. Тёплое дыхание брюнета приятно согревало торс старшего братца, что не могло ни радовать последнего. Они вновь спят вместе, согревая друг друга, создавая ту давно утерянную идиллию, которую можно было создать только таким образом. Это и вправду осчастливило Мелиодаса, ведь больше чем это, он просто не мог просить. В какой-то момент Зелдрис начал брыкаться и что-то невнятно бубнеть — разговаривает во сне. В ответ на все эти движения, Мелиодас лишь легко поглаживал брюнета по его головушке, что всё же успокоило его. После нескольких минут такой идиллии, блондин задумался о своём вчерашнем поведении:

,, Это было неприемлемо… Ему точно было противно. Хотя вот он, сам подлез ко мне… Всё ли будет в порядке? ,,

В какой-то момент, Зелдрис сильно заворочался под боком брата, а затем и вовсе как-то отполз от него, будто боясь к нему прикоснуться; лицо искривилось в неком ужасе, будто Зелдрис наблюдал перед глазами ужасающую картину, что уничтожала абсолютно всё равновесие внутри брюнета, заставляя того наполниться страхом — блондин не мог игнорировать беспокойство младшего брата. Пересилив собственные страхи, блондин аккуратно приобнял брата за талию, после чего аккуратно прижался к нему со спины, в попытках успокоить того и подарить приятное чувство безопасности. Но увы, потуги старшего брата не окупились, и буквально через пару мгновений, чернющие ресницы затрепыхались и слегка приподнялись, раскрывая сонный взгляд, окутанный ночной мглой. Заметив пробуждение брюнета, Мелиодас тут же отстранился от него, оставляя на его чудной талии лишь ладонь; знак того, что Мелиодас рядом и что он никуда не ушёл.        — Мгх… Ты куда? — хоть младший демон только что проснулся, ситуацию он уже успел осознать и понять, что позади него пару мгновений назад было намного теплее и теснее (что-то вроде профессиональной привычки). На удивление Мелиодаса, в его объятиях младшему брату, на момент пробуждения, было немного легче и в какой-то степени приятнее; это он понимал по, довольно обиженной и разочарованной, интонации голоса брата, а так же, по его лёгкому ухвату за пальцы его ладони. На столь положительную реакцию на прикосновения, блондин невероятно сильно обрадовался и вновь притронулся к младшему, уже с большей уверенностью обнимая и прижимая того к себе.       — Дьяволы, Мелиодас, что ты- — увы, старший брат не дал договорить юному демону и довольно быстро перебил того.       — Ты выглядел таким испуганным, а ещё ты выглядишь слегка… — Мелиодас вздохнул с некой тяжестью в груди, немного озвучивая своё беспокойство и переживание за младшего брата, — помятым. Кошмар был таким страшным? — Мелиодас дозволил себе искренне побеспокоиться о состоянии своего младшего брата и принялся ожидать ответа в течении следующих нескольких минут, но в ответ получил лишь пожелание спокойной ночи. Зелдрис лишь перевернулся обратно на другой бок, возвращая блондину возможность лицезреть сильное напряженное выражение лица младшего. Буквально пару мгновений и младший демон уже благополучно спал, тихо посапывая. Его лицо перестало выражать то яркое напряжение, что было видно буквально парой мгновений назад. Несмотря на нежелание отвечать на подобные вопросы, младший всё же очень крепко и даже с некой теплотой прижимался к старшему, выражая не только признательность, но и какое-никакое доверие, что сильно удивило блондина, но так же сильно осчастливило его. Вдруг, внутри разразилась некая война между разумными суждениями и собственными предрассудками, что так сильно тяготили блондина. Ему казалось, будто Зелдрис попросту делает одолжение своему старшему брату, считая того жалким и бесхребетным нытиком, но опровергал столь надуманные вещи фактом того, что младший брат буквально сейчас спит уткнувшись в его грудь, в явно расслабленном состоянии, что могло удивлять; Зелдрис — личность, что пережила кровавую, беспощадную Священную Войну, личность, что во всей красе знает о предательстве близких людей, что видела потерю самого близкого человека. Мелиодас старался смотреть на ситуацию трезвым взглядом, старался судить действия и слова младшего разумно, стараясь не обращать внимания на посторонние мысли.

***

Даже несмотря на то, что прошло более трёх часов, Мелиодас так и не смог покинуть реальность и погрузиться в сладкие объятия Морфея. Он всё ещё лежал рядом с дорогим младшим братцем, что так крепко прижимался к его груди, дожидаясь, пока его отпустят из крепкой хватки бога сновидений в реальный мир. Внутри яркое, столь пылкое желание находиться рядом с братом как можно дольше, особенно в таком положении, но если это продолжиться, блондин так и не сможет получить ответы на свои вопросы. Мелиодасу до ужаса было приятно ощущать обжигающее дыхание брюнета на своей груди, чувствовать тепло его сильного, израненного тела, что для старшего было столь обворожительным и приятным, хотя рассматривать его, тем самым нарушая личное пространство его обладателя, не хотелось. Всё это время он потратил на рассуждение, а как же провести сегодняшний день. Что же сделать такого особенного для брата? Что сделать, чтобы его обрадовать? Что сделает ему приятно? Что заставит его улыбнуться? После таких рассуждений, Мелиодас пришёл к выводу, что ничего не знает о младшем брате, это сильно расстроило его, но он не отчаялся и решил посвятить этот день сбору информации, а следующий посвятить самому Зелдрису. Но хорошенько подумав, он осознал, что собрать достаточно информации для подобного, одного дня будет мало, ведь Зелдрис может попросту не отвечать на вопросы и игнорировать Мелиодаса в целом. Такие мысли немного подбили энтузиазм старшего, но он всё ещё был настроен на выполнение своей идеи. Время шло очень и очень медленно, но наблюдать за спящим младшим братцем, старшему было очень интересно и даже радостно на душе, ведь вот он — маленький, побитый комочек любви ко всему живому, рядом с ним и теперь он под его защитой. Никто больше не сможет навредить его маленькой звезде, что так отчаянно пыталась скрыть свой яркий свет во мраке. В самый неподходящий момент, в воспоминаниях всплыл один из самых неприятных моментов, что заставило блондина скорчить лицо в отвращении; тем, что вызвало столь явное отвращение — их официальные отношения. Он обратно погрузился погрузился в раздумья, когда же стоит раскрыть эту отвратную информацию и стоит ли её вообще рассказывать? Насколько сильно это могло повлиять отношение Зелдриса к нему? Во всяком случае, демон не собирался обращаться с младшим братом так, как прописано в законе. Несмотря ни на что, он всё ещё его милый, младший братец, единственный и неповторимый. В один момент, Зелдрис вдруг резко выгнулся в обратную сторону, заставляя ту тихо хрустеть, попутно зевая во весь рот; он явно проснулся, ведь в следующий миг, он быстро заморгал глазками и раскрыл сию мир свой тёмный, мрачный взор. Брюнет пока не придавал значения тому, во что упирается его нога, от того спокойно поднял корпус и уселся прямо перед братом, что тут же отвёл взгляд в сторону, стараясь не смотреть на тело младшего. Зелдрис только сейчас заметил обладателя солнечной макушки, от того тихо пробубнил:       — Доброе утро?.. — молвил брюнет, потирая глаза от сонливости, — я думал ты ушёл… — может кто-то и проснулся бы после такого активного пробуждения, но судя по слипающимся глазам темновласого юнца, он был бы не против поспать ещё пару часиков.       — Доброе, — ласково произнёс Мелиодас, поднимаясь из положения лёжа — нет, я не собираюсь больше уходить, — с чего-то он решил, что придвинуться впритык к лицу брата будет хорошей идеей, — никогда, — тихий, нежный шепот заставил брюнета немного разозлиться на блондина и грубо отодвинуть его от своего лица. Старший немного опечалился, но энтузиазм горел ярче этой печали, от чего она тут же пропала. Без капли колебаний, Мелиодас набросился на младшего брата с объятиями, что того очень-очень сильно смутило. Он брыкался, но против превосходства старшего брата в физической силе брюнет ничего не мог сделать. Ему пришлось принять подобный жест брата, ведь тратить силы на брыкания желания не было, хотя отголосок чего-то тёплого в душе всё же был. В душе блондина горел некий огонёк, что согревал его в этот момент, ведь он был по-настоящему счастлив приходу младшего брата. Ему невероятно сильно хотелось выразить свою любовь именно в этот момент, от того ни одна мысль не успела прийти к нему и он осуществил свой акт тепла и нежности. На лице появилась чуть заметная улыбка; хоть и слабая, но по ней было прекрасно видно, как сильно Мелиодас наслаждается этим моментом. Жаль, Зелдрис не мог её увидеть.       — Да… Да… Я понял тебя, Мелиодас, а теперь отпусти меня, — закатив свои глазёнки, младший ещё раз зевнул и в последний раз дёрнулся, пытаясь сказать, что он хочет на волю. Блондин хоть и отпустил брата, всё же сделала это нехотя, от чего его тёплая и нежная улыбка, окрасилась чем-то печальным и даже разочарованным. Что брюнету совершенно не понравилось и не хотел того расстраивать ещё больше. Он попросту не мог смотреть на столь печальную улыбку (что, к слову, ему совершенно не шла), от того решился проявить своё беспокойство в лёгком поглаживании по этим растрёпанны, золотистым прядям. Блондин явно взбодрился из-за такой реакции и было хотел вновь накинуться на брата с объятиями, но во второй раз он уже не решился на подобную ''дерзость'', посему решил вместо объятий помочь брату встать; он вскочил на ноги и протянул ему руку. Он отмахнулся от неё. Он не принял помощь старшего брата и самостоятельно поднялся на ноги. Первым, что он решил сделать, это найти свою одежду, что вчера откинул на спинку стула, где она и весела. Мелиодас не стал отставать от младшего и тоже принялся переодеваться.

***

Может утро и было не таким как большинство других, день обещал быть одним из самых простых и обыкновенных, коих можно было представить; Мелиодаса это немного беспокоило, но он надеялся, что и этот день пройдёт хорошо и приемлемо. Зелдриса же совсем не волновали планы на день, ведь его единственным желанием было провести этот день как можно спокойнее; лишь бы без драк, лишь бы без нервотрёпок, лишь бы этот чудесный день прошёл в спокойствии и умиротворении. Ему хотелось исполнить свою мечту — жить мирно и счастливо, без войны, без смертей, без боли. Планы Мелиодаса немного отличались от планов Зелдриса, ведь тот пожелал устроить своему брату день-опрос; он хотел собрать как можно больше информации о предпочтениях младшего брата и устроить тому что-то более интересное, чем простые прогулки по лесу или тюрьмам Британии. Чем же они занялись дальше? За завтрак решился взяться Зелдрис. Ему не хотелось ещё раз давиться стряпнёй Мелиодаса, хоть это и сделало бы ему приятно. Мелиодаса выгнали в зал и запретили подходить к кухне, потому он занялся приготовлением бара к открытию: уборка, проверка алкоголя и прочие ''барменские дела''. Пока Мелиодас занимался привычными делами, на кухне работа шла полным ходом: в одной кастрюле, в эле варилась свинина, на досочке резались разные фрукты, вроде яблок и груш, на другом столе хозяйничала тёмная материя, ей демон смачивал куски говядины в сладчайшем меду — если говорить грубо, то Зелдрис хоть немного умел в готовку. Мелиодасу очень сильно хотелось подглянуть за братом, но первое, что он встречал, это осуждающий взгляд младшего, гонящий его прочь из кухни. Он боялся, что блондин что-нибудь умудриться испортить своим появлением на кухне. Спустя где-то час, когда Мелиодас закончил уже абсолютно всё что нужно и не нужно, приготовления наконец закончились и были поданы к столу. Для себя, брюнет приготовил жареные ломтики говядины, пропитанные мёдом и украшенные ломтиками яблок; для брата, это была вымоченная в бернийском эле свинина с прожаренным картофелем, полным различных приправ. Напитками к этим блюдам выступал сладкий эль Мелиодасу и сок из различных фруктов для себя любимого. На удивление старшего брата, младший сделал для себя довольно сладкий завтрак.       — Так вы любите у нас сладкое? — заманчиво произнёс Мелиодас, игриво поглядывая на младшего брата. Он придвинул свою порцию поближе к себе и принялся рассматривать это произведение искусства. Для себя, Мелиодас сделал вывод, что Зелдрис любит делать всё идеально, но догадка о том, почему он так делает, немного пугала его.       — Не особо. Если использовать мёд как маринад для мяса, то он станет… Подслащённым. Такое разве что для любителей мясца, вроде меня, — сказал он, отрезая кусочек, — когда я ем, я глух и нем, — стоило Зелдрису закончить фразу, как насаждённое на вилку мясо и яблоко отправились в небытие младшего демона. Он принялся за поглощение пищи. Посчитав такое поведение довольно милым, Мелиодас решил не отставать от младшего брата.

***

Может у Мелиодаса и был набросок плана действий, как его воплотить в жизнь идей не было, ведь просто взять подойти к нему и поговорить он попросту не мог, ведь был твёрдо уверен, что Зелдрис вместо ответа, одарит своего брата надменным взглядом и проигнорирует эту попытку разговора. Его собственные надуманные реакции младшего брата разрывали старшего на куски — он считал, будто Зелдрис будет обескуражен, ему будет противно или он вовсе разозлится из-за подобного поведения со стороны блондина — это, в какой-то мере, угнетало. Мелиодас даже не стал делать вид, будто слушает тех пьяниц за стойкой — ему больше не нужно собирать информацию с чужих уст, — ведь был погружен в собственные мысли; он продумывал различные планы попыток заговорить с младшим на эту тему, но большинство он отметал, так как считал, будто исход будет неблагоприятным. Хоть демон и был погружён в собственные мысли, всё же доля контакта с реальностью была, от того он всё же не втыкал на месте, а выполнял свою работу бармена. Не смотря на другие отвлекающие объекты, взгляд хозяина сего заведения был прикован к его единственному сотруднику, активно работающий в столь раннее время; черновласый ещё раз убедился в своей неприязни к алкоголикам. Несмотря на это, взгляд демона-официанта был тёплым и дружелюбным, он не сиял ночной мглой, а был переполнен тёплым блеском парой хризолитов, что сверкали ярче пары бриллиантов; Мелиодасу было больно наблюдать, как Зелдрис показывает свою тёплую и мягкую сторону каким-то забредшим алкашам в их заведение, нежили показывать её своему старшему брату — увы, Мелиодас понимал, почему брюнет показывает именно такую сторону своей личности. Блондин тщательно наблюдал за всеми действиями своего младшего братца, стараясь узреть в них хоть каплю полезной для себя информации. Он старался уловить все его повадки, манеры, выучить его походку или просто поглядеть на младшего братца. На удивление Мелиодаса, подобное его немного успокаивало и даже оставляло некий приятный осадок на душе, что заставлял того слабо улыбнуться. Зелдрис прекрасно ощущал этот исследовательский взгляд, что был так не свойственен блондину по отношению к младшему. Брюнета до жути сильно напрягало это; ему казалось, будто он делает что-то не так: как-то не так улыбается, что-то не то говорит, в его поведение или во внешнем виде что-то не то — увы, ответа он пока не знал. Зелдрису было до жути страшно, от чего могли бы дрожать коленки, но это ведь сам Зелдрис — младший принц Клана Демонов, бывший глава Элитного отряда — он попросту не умел, не мог показывать свой страх, не важно насколько сильным он был. Внутри всё его нутро сгорало от беспокойства и стыда за свою ''не идеальную'' работу; на его подсознании давно улеглось одно утверждение:

«Всё в нём во мне обязано быть идеальным: от проделанной работы, до самого короткого взгляда и мелкого движения. Абсолютно всё обязано быть идеальным.»

Мелиодас видел как Зелдрис старался выполнять свою работу идеально: вести себя дружелюбно, не сметь путать заказы, ни медлить ни секунды — старался быть идеальным работником. С одной стороны хозяина заведения это радовало — продуктивный работник, как никак, — но с другой, это было не его собственное желание усердно работать, а скорее ''комплекс идеальности'' — это не желание, это истинный страх перед оплошностью, что может только навредить темноволосому демону. Сделав подобного рода выводы, Мелиодас твёрдо решил, что на обеденном перерыве он всё же сделает нормальный шаг к построению нового моста доверия к младшему брату; он даже ударил кулаками по столешнице, чем создал довольно громкий хлопок и притянул внимание всех в таверне к себе. Пока Мелиодас был погружён в собственные рассуждения и не отрывал взгляда от брата, ему в это время было очень тяжко и даже противно от самого себя по одной простой причине — ему всё время казалось, что он делает что-то не так: как-то не так улыбается, как-то не так принимает заказы, как-то не так ходит. Зелдриса пожирали самые различные мысли прямо изнутри — он привык это игнорировать, от того по его лицу и нельзя было сказать, что ему больно, — это растянуло те несчастные пару часов до обеденного перерыва в нескончаемую, мучительную вечность, что только и могла приносить страдания. И вот, наконец настал заветный час и братья отошли на кухню, передохнуть.       — Я делаю что-то не так? — первый вопрос, который он так хотел задать, — я должен вести себя по-другому? Я неправильно обращаюсь с клиентами? — вопросы летели с невероятной скоростью совершенно разного характера, но все на одну тему — его поведение в качестве сотрудника. Блондина устраивало абсолютно всё, от того из-за таких вопросов ему стало неловко, ведь он заставил чувствовать такого идеального работника, как Зелдрис, чувствовать себя недостаточно продуктивным, чувствовать отвращение к себе. Старший попытался найти щель между вопросами младшего, и найдя её, тут же перебил, молясь, чтобы тот не обиделся.       — Зелдрис, не переживай! Ты отлично выполняешь всю свою работу! Просто, — блондин хотел ухватить брата за руки, но даже не успев потянуться к нему, отдёрнул руки и прижал к своей груди, обняв себя за плечи, — просто я боюсь, что до тебя будут домогаться… — в один миг, переживания блондина возросли, от того он решил не говорить всё, — ты же такой милый и… — слегка смутился и отвёл взгляд в сторону, — и красивый… Мелиодас сделал несколько шагов назад, а руки опустил вниз, сжимая ладони в кулаки; вся та решимость исчезла в никуда, что только расстроило его. Судя по виду старшего, его беспокойной мимике и жестикуляции рук — брюнет сделал вывод, что его старший брат действительно беспокоиться на подобную тему, от чего все остальные вопросы тут же отпали.       — Тогда всё нормально, — младший решил проигнорировать комплимент, ведь не считал тот правдивым. Он подошёл к брату и легонько ударил того в плечо, как бы пытаясь отвлечь от своих мыслей и закрепить внимание на себе, — давай уже перекусим! — задорно воскликнул юнец, смело и даже ярко улыбаясь старшему брату. Сейчас, брюнет хотел поддержать его, ведь казалось, что он беспокоиться не только на эту тему, есть ещё что-то, о чём он боится сказать. Как бы Мелиодас не прятал свои страхи и беспокойства, Зелдрис прекрасно видел это, ведь сам отлично преуспел в ''прятках от чужих глаз''. Но разговора так и не состоялось; Зелдрис не хотел его начинать, считая, что для его открытого беспокойства Мелиодас сделал слишком мало, так он скрыл свои истинные мысли, не доверил их младшему: «Ещё заикался про поддержку, » — донеслось в его голове. Мелиодас же до жути сильно боялся начать; ему казалось, будто Зелдрису будет противно подобное любопытство, посчитает, что он держит брата только ради собственной выгоды. Перерыв прошёл быстро, без всяких разговоров. Приступив к своим обязанностям, весь оставшийся день они провели молча, почти порознь: Мелиодас перестал так тщательно наблюдать за братом, заменив это на мимолётные, хоть и частые, поглядывания. Зелдрис же смог немного расслабиться и выполнять свою работу как следует. Не было никаких происшествий. К завершению рабочего дня, блондин успел напридумывать ещё больше не самых приятных реакций и вариантов развития событий их разговора. У брюнета проблемы были менее надуманными и легче — у него болели губы; он никогда так много не улыбался, так что стоит к этому привыкнуть, ведь это не последний рабочий день. Не смотря на всё то дружелюбие, коим он сегодня светился, после закрытия он решил всё же вернуться к своему привычному выражению лица: абсолютное спокойствие во взгляде, а тот блистающей цвет хризолитовых глаз вновь сменился ночной мглой. Подметая полы, последний часто наблюдал за действиями брата, пытаясь прочитать в них то, что ему нужно, и удавалось — брюнет видел невероятно сильное беспокойство в робких, порой дёрганных движениях блондина, что не было нормальным для кого-то вроде его брата; демона, что познал самоконтроль в совершенстве. Наблюдая за подобным, Зелдрис закатив глаза, всё же решил открыто побеспокоиться о старшем брате, потому спросил как он себя чувствует и всё ли в порядке, на что получил неоднозначный ответ:       — Ох, да всё в порядке, правда! — его голос звучал совсем не убедительно, но что младший только вскинул бровь, — честно-честно! — вскинул вторую, — честно… Правда… — блондин мешкался и, кажется, терялся в чём-то, что было не свойственно ему. Брюнет лишь осуждающе выдохнул и ушёл убираться туда, откуда его не будет видно, создавая видимость ''обидки'', — хорошо! Хорошо я всё скажу, только прошу, не обижайся! — Мелиодас потянулся за ним, чуть ли не ложась на барную стойку, а коварный план младшего брата прошёл как по маслу. Довольно улыбнувшись, он повернулся к брату с обычным умиротворением и подошёл к нему.       — Что случилось? — с неким напором спросил брюнет, смотря своему светловолосому брату прямо в глаза.       — Я… — он запнулся. Несмотря на то, что Мелиодас согласился на откровения, сказать всё же это было слишком сложно. Собрав всю волю в кулак, он постарался ответить чётко и ясно, — я хотел поговорить с тобой! — вскрикнул он. Перенервничал.       — О чём же? — уже более заинтересованно спрашивал он, садясь на стул рядом. — О чём же мой старший братец, — это звучало едко, с долей сарказма, — хотел со мной поговорить? — на лице Зелдриса вырисовывалась змеистая улыбка, что придавала ему некое очарование, от которого Мелиодас занервничал только сильнее.       — О… — он не мог высказать и одного слова. Все нервы собрались в ком и встали у него поперёк горла. От такого неловкого, даже напряженного, молчания, Мелиодас только сильнее занервничал. Зелдрис прекрасно это видел, от того успокоил свою ауру и аккуратно положил руку на ладонь брата, попутно убирая ту зловещую улыбку с лица.       — Хорошо. Я обещаю, что не буду злиться или обижаться на твои слова, — голос звучал спокойно, даже чувствовалась нотка беспокойства, что придавала ему некой теплоты. — Только прошу, скажи, что случилось, — стоило младшему произнести эти заветные слова, как блондин смог немного успокоиться и даже смог слегка расслабиться. Он глубоко вздохнул, сглотнул всю накопившуюся во рту слюну и всё же решился дать ответ.       — М-можно ли узнать тебя получше? — Зелдрис показал явное недоумение, — В смысле! Я… Я хотел… Узнать, что ты любишь… О твоих предпочтениях! И всё… В подобном роде, — не смотря на то, что он собрался, подобрать слова было сложно, в особенности, было сложно сказать их вслух. Его голос слегка подрагивал, предложения прерывались, но несмотря на всё напряжение, Мелиодас сохранял постоянность звучания голоса, не переходя на шепот. Зелдрис вскинул брови, немного поджав губы. Он резко отвернулся в сторону и опустил корпус вниз, скрывая своё лицо за барной стойкой. Прозвучал подавленный смешок, после которого брюнет тут же вынырнул из-под стола с тем же спокойствием, что было ранее. Мелиодас почувствовал себя ужасно в этот момент и уже приготовился быть высмеянным за подобную дерзость, от чего сжал обе руки в кулаки и опустил голову вниз. Брюнет медленно провёл указательным пальцем от самой ямочки между ключицами до подбородка; очень нежно и аккуратно. На удивление старшего, его не ожидало едкое или полное отвращения выражения лица; лишь мягкая улыбка, что даровала то самое блаженное спокойствие на душе старшего.        — Мелиодас, ты из-за этого весь день такой нервный? — он отстранил руку от брата и сжал её в кулак, прижимая ту к губам. Он тихо посмеялся и немного покряхтев, он вновь успокоился. — Глупый Мелиодас. Если бы я не шёл на контакт, какой бы тогда был смысл в моём нахождении здесь? — он немного наклонил голову в бок, — я, знаешь ли, не избалованная принцесса. Буквально пару изменений в лице младшего, буквально пару смешков и более мягкий тон — и блондин тот час успокоился; даже осознал, что все его сегодняшние проблемы — были его собственной выдумкой. Из-за столь лёгкого и даже тёплого смешка, Мелиодас ощутил невероятное спокойствие — он будто расцвёл — чему Зелдрис был слегка удивлён, но подавать вид отказался. Именно в этот момент, брюнет решил, что всё же стоит вести себя чуть более мягко, менее равнодушно — стоит показывать свои эмоции, совсем капельку, чтобы Мелиодас их заметил и не волновался по подобному поводу. Да и может самому станет легче. Не смотря на то, что Мелиодас хотел всё же открыто поговорить о предпочтениях младшего, последний лишь ловко отшил его в подобном разговоре и сказал, что в пределах одного здания он уж точно навряд ли многого добьётся. Блондин определил его слова как дозволение пригласить себя куда-нибудь.

Сегодня Зелдрис позволил Мелиодасу спать с собой в одной кровати.