квантовая запутанность

вдох. выдох. лежу на кровати. кто-то громко ходит по дачному коридору. скрип и тяжелое дыхание разносятся по всему дому, липким эхом оседая на стенах и постельном белье. я сминаю уголок шелкового пододеяльника, нервно поглядывая на деревянный дверной проем, где чёрной лентой мелькает щель приоткрытой двери. ритм сердца слегка сбивается из-за страха, отдаваясь спазмом испуга где-то в груди. мне снова снятся кошмары. а может, это я им снюсь. окно открыто, воздух сочится ночной свежестью, в полоске света виднеются беспорядочно летающие пылинки. взгляд застывает на темных сучках дерева на вагонке, покрытой старым, зажелтевшим лаком. на полу неаккуратно лежит акустическая гитара, купленная ещё в далёких восьмидесятых. ёрзая на кровати, поворачиваюсь на правый бок и встречаюсь взглядом с финном. — что не спишь? — сонным голосом прошептал он, нащупав мою руку под одеялом. — кошмары снятся… сонный паралич, — я зевнула, — какой сон? — м… — он тоже зевнул; после юноша привстал с кровати, оперевшись на локти, — как пахнет, чувствуешь? чем-то еловым, кажется. я полной грудью вдохнула прохладный воздух. — ага, — я подумала о том, что желание спать окончательно покинуло меня, — я, пожалуй, схожу… проветрюсь. я медленно встала со скрипучей кровати, коснувшись ногами ледяного пола; сквозь каждую щелочку в паркете будто веяло подвальным холодом. на цыпочках добежала до тапок и обернулась: финн, подтянувшись с локтей, оперся на деревянную спинку кровати. смотрит на меня сквозь ресницы, видно, веки тяжелеют. вечер и ночь в наших краях действует как снотворное, я бы так и валялась в кровати целый день, смотрела дурацкие передачи по старому ламповому телевизору, курила папиросы и ни о чем не думала. эх, мечты… после, зажмурившись, я выглянула из-за двери; показался пустой ночной коридор, с мерцающей лунной дорожкой, свет которой проскальзывал из кухни. на дорожке пятнали тени от старых кружевных штор с ниточными кисточками, которые убаюкивающе покачивались из-за сквозняка. в доме застыла мертвая тишина, лишь только звуки касаний веток осины об оконное стекло нарушали ее. но сердце все равно тревожно забилось, пульсацией отдавая в виски. проснулся странный животный страх, и что-то будто мне подсказывало, вернее, даже предупредждало о неведомой опасности, поджидавшей меня в неожиданно спокойном месте. но я больше не верю своему сердцу и предчувствиям. нет-нет, на этот раз я пойду наперекор инстинктам (тем более, мне очень хотелось пить, а кухня была всего в двух шагах от меня). я тихо ступила ногами на деревянный пол, мгновенно застыв в ожидании чего-то страшного. медленный вдох. громкий хлопок двери в предбанник. дрожащий выдох. — агнесс? — донёсся хриплый голос финна из комнаты, — это ты шумишь? я молчу. — агнесс, — слышу, как финн резко встаёт с кровати и направляется в мою сторону, — упало что-то? — ты… окно закрывал… то, что в прихожей? — я выпрямилась, аккуратно прислонившись к стене, — просто… дверь захлопнулась. — не помню, — он слегка улыбнулся, — да ладно тебе, ничего серьезного. финн прошёл мимо меня, быстрым шагом ринувшись к двери в предбанник, а я проскользнула на кухню, после медленно села за стол. еле слышно гудел холодильник, мигал жёлтый свет в микроволновке. за окном светало, утренне-озёрный туман опустился на участок, опутав деревья, точно паутина. высокие, но тонкие березы ветром клонило в сторону нашего дома. небо затянули густые облака, сквозь которые вдали серели какие-то другие посёлки и горы. над туманом возвышалась старинная часовня с колоколами, легкий звон которых (видно, ветер их тоже раскачивал) эхом разносился по всей округе. куст лещины сонно дрожал, теряя свои орешки, словно бусины с порванного ожерелья. — ты выходила вечером во двор? — с крыльца донёсся голос финна, — подойди-ка сюда… я слегка нахмурила брови и схватила с вешалки свою сине-серую ветровку, после тихонько вышла на крыльцо, по пути бросив взгляд на закрытое окно. — пепельница, — финн указал на старую чашку с окурками, — я помню, как вечером выбросил все бычки в мусорное ведро. сейчас она опять заполнена на четверть. — ну, — я недоверчиво взглянула на перепуганного вулфарда, — я не выходила курить. ты уверен, что это было сегодня вечером? — да, боже, — он нервно усмехнулся, швырнув железную чашку-пепельницу на столик, — да! когда такое происходит, порой кажется, что сходишь с ума. — э… — я села на дешёвый пластиковый стул, когда-то купленный на блошином рынке. у него была надломана ножка, поэтому качаться на нем было одно удовольствие, — мне кажется, что это просто совпадения: хлопок двери, твои бычки… — ага, — громко перебил меня взъерошенный юноша, — а входная дверь? она не была закрыта на замок. ты же всегда закрываешь ее ночью, потому что боишься. — что? — я ждала, когда финн всё-таки скажет, что это шутка, — не дури, не может быть такого. допустим, дверь была открыта, в пепельнице накурено… кто полезет через наш железный забор? — калитка, — внезапно прошептал вулфард, — пошли, посмотрим, ты ее закрывала? — закрывала, — я притупилась, быстро последовав за юношей, крепко державшим меня за руку. туман казался густым, прямо как сахарная вата. под ногами хрустели сухие еловые иголки и трава, в криво надетые босоножки залетали маленькие камешки гравия. калитка была в нескольких метрах от крыльца, но все это время, затраченное на дорогу к ней, тянулось, точно вечность. финн медленно подошёл к забору, едва коснувшись калитки. она пошатнулась, а назойливый ветер будто за веревки оттянул ее назад так, что калитка распахнулась, ударившись об какую-то арматуру, торчащую из бетонного блока. — нет… — я отстранилась от вулфарда, — ты хочешь сказать, что кто-то сейчас в нашем доме? — ты слышала шаги? — с надеждой взглянул на меня парень. — да, думала, что это из-за сонного паралича послышалось, — промямлила я. впереди виднелся фасад нашего дома с кухонными окнами, кусты лапчатки и сирени, заржавевшая железяка с номером участка и старая лавочка с небольшой глиняной опушкой, где совсем не росла трава. мы стояли притаившись, будто снова в ожидании чего-то странного. свет. кто-то включил свет на кухне и длинной тенью промелькнул по стене. я испуганно посмотрела на финна. в горле встал ком, а коленки предательски задрожали. — тебе не послышалось, агнесс, — он пошёл в сторону соседского участка, потянув меня за собой, — не послышалось…