Садовый дракон? Ночная Фурия!

Наступила очень тяжелая тишина. Всего полчаса назад они наслаждались трюками и всем, что делали драконы юных воинов; десять минут назад они бешено орали вслед своим улетающим драконам, а сейчас пораженно косятся друг на друга, гадая, знает ли кто-нибудь, что сейчас произошло, и почему их послушные рептилии ни с того ни с сего улетели. Астрид, Сморкала, близнецы Торстоны, Рыбьеног, Бандюг, Бруни и другие подростки настолько растерялись, что бессильно молчали, смотря то в небо, надеясь увидеть драконов, или сверля взглядами друг дружку в поисках либо объяснений, либо поддержки. Получили они ни то, ни другое. Стоик дал сигнал Плеваке, и тот беспомощно посмотрел на него, вывернув карманы: рога не было. Стоик закатил глаза и встал сам. В следующее мгновение арену заполнил крик вождя Лохматых Хулиганов: — УСПОКОЙТЕСЬ! Все послушно замерли и посмотрели на вождя. — Давайте послушаем наших старейшин, — сказал он твердым басистым голосом. Все с надеждой посмотрели на Готти, Мятого Косматого Библиотекаря и Зеленую Гусеницу. Готти спустилась на арену, Мятый Косматый Библиотекарь и Зеленая Гусеница медленно пошагали за ней. Через несколько минут они стояли в центре, склонив головы и о чем-то шепчась. Готти из-за своей немоты приходилось чертить посохом на земле, чтобы остальные ее поняли. Из-за своего роста Готти едва доставала до пояса Мятого Косматого Библиотекаря, поэтому переговариваться им, Мятому Косматому Библиотекарю и Зеленой Гусенице, приходилось согнувшись почти вдвое, что для их возраста было большим достижением. Викинги с быстро бьющимся сердцем наблюдали за ними. Наконец старейшины разогнулись. Готти подозвала Плеваку указательным пальцем. Тот, волнуясь, стремительно подошел и с упоением и меняющимся лицом выслушал их вердикт. — Наших драконов призвал вожак, — спустя некоторое время прогудел он. С трибун сразу же донеслись возмущения: «Мы их вожаки и хозяева!», «Как это?!», «Они должны вернуться, или я их…» и т.д., и т.п. — ХВАТИТ!!! — прокричал Стоик Обширный. Когда все племена, хоть и недовольно ворча под нос, расселись по местам, он продолжил более спокойно: — Что насчет наших будущих воинов? — и посмотрел на Астрид, Сморкалу, Бандюга и других подростков, которые напряглись всем телом от этих слов. — Они показали себя достойными приручителями драконов, — твердо и не без гордости сказал Плевака, — и если бы не это… происшествие, они бы закончили это испытание, — на этот раз он имел в виду тех, кто не успел показать окончание своего выступления. Ведь Сморкала, Астрид и еще кое-кто успешно все завершили. Подростки облегченно вздохнули. — А драконы наши вернутся, мы же их хозяева, в конце-то концов! — все согласно закивали. Когда викинги начали успокаиваться, в первых рядах появился Дагур. Он пристально осмотрел арену. — А где Иккинг? — громко спросил он. Иккинга не было. Мог ли он трусливо сбежать без своей Ночной Фурии? — надеялся Сморкала, которого очень устраивало отсутствие нелюбимого братца. Без него он сможет претендовать на трон вождя Олуха, а это была его мечта. Но ворота на выход с арены были закрыты. «Иккинг!» — схватился Стоик за голову. Он забыл про собственного сына! Стыд и злость на себя охватили его сердце, в то время как лицо осталось суровым. Он убрал руки от головы, подтянул штаны и сказал: — Иккинг мой сын. Он справится с любыми трудностями. Верил он в это так же, как и другие. Искренне верил в это лишь Дагур, схвативший первого попавшегося бедолагу, чтобы попытаться задушить. Попытаться, потому что этот бедолага оказался Берсерком, а убивать своих — скверно.

***

А Иккинг едва сдерживался, чтобы не закричать от нахлынувших на него паники и истерики. Драконы что, обезумели? Решились, наконец, уйти от викингов? Устроили забастовку? Вопросы такого рода мучили парня, тесно прижавшегося к своему собственному дракону. На зовы и просьбы остановиться Беззубик никак не реагировал, словно пребывая в каком-то трансе, отделяясь от мира. Он летел впереди всех, и Иккинг прекрасно видел остальных драконов, летящих позади них. Безвольные, смотрящие в пустоту отсутствующим взглядом, стая огнедышащих рептилий, едва взмахивая крыльями, летела к какой-то цели. Иккинг нашел глазами Ищейку и предпринял попытку позвать ее, но та, как и Беззубик, не слышала его. А стоило ли вообще ввязываться в это? запрыгивать на Беззубика? Может, это дело только их, драконов, а Иккинг привязался к ним, как прилипала. От этой мысли ему стало совестно. Он здесь единственный, у кого по венам течет красная кровь; единственный человек среди стаи драконов. Естественно, он чувствовал себя неуютно, тем более не зная, куда они направляются. Совсем скоро до ушей Иккинга донесся скрипучий, низкий женский голос, зовущий и призывающий. «Вот оно!» — подумал он, крепче прижимаясь к Беззубику. Чем дольше они летели, тем голос становился громче и отчетливее. Вдруг на горизонте показался остров с большущей горой. Запоздало Иккинг понял, что это вулкан. Когда стая драконов влетела в этот самый вулкан, у Иккинга засосало под ложечкой. Голос умолк, но его источник был где-то здесь. Он неуверенно выпрямился, оглядываясь по сторонам. Кажется, драконы пришли в себя: те испуганно прижали крылья к телу и постарались зажаться в углы, слиться с горной породой. — Беззубик? — с надеждой зашептал он, наклонившись к одному из ушных отростков черного дракона. — Иккинг? — вопросом на вопрос ответил Беззубец, и у парня камень с сердца упал. Он обнял рептилию за шею. Затем голос зазвучал вновь, и все драконы и Иккинг с ужасом поняли, что звучал он из пропасти. — Мои драконы, я ваша новая Королева, Красная Смерть. Мы так долго ждали этого момента. Очень долго… — казалось, голос полностью ушел в воспоминания. Но затем все продолжилось: — Но наконец, кровопролитная война за титул Королевы Драконов закончена. И теперь вы здесь, в своем новом доме, где вы будете служить мне. Вечность. — Ласково закончил голос. Возмущению драконов не было предела. Да что бы они, гордые зеленокровные драконы, до конца своих долгих дней служили кому-то, даже если этот кто-то — Королева? Ха! И! Ха! Таинственный голос почувствовал это негодование, и в следующее мгновение земля затряслась, а из пропасти показался дракон ГИГАНТСКИХ размеров. Точнее показалась только голова, настолько огромным был этот зверь, это чудище… Иккинг невольно ахнул. Как и все. От ужаса. — Хм-м, в моем идеальном гнездовье присутствует маленькое пятнышко, — дракониха повернулась прямо к Иккингу с Беззубиком, заставив первого вздрогнуть всем телом, а черного дракона оскалиться. Королева удивилась. — Ночная Фурия, какая честь. Мне будет ужасно приятно знать, что среди моих поданных есть дракон вымирающего вида. — Я не буду служить тебе, — дерзко бросил он. Королева Драконов сделалась еще страшней, чем была. — О, нет. Ты. Будешь. Беззубик презрительно фыркнул: он сам себе хозяин и король, Иккинг научил его этому. Тогда дракониха сказала следующее: — Этот жалкий человечек на твоей спине даже не смог правильно выдрессировать тебя. Ты не знаешь, где твое место. Вы все не знаете, — она всеми шестью глазами-пуговками осмотрела собравшихся драконов, — но особенно ты. Вы все всего лишь мой обед. Мясо с костями, созданное, чтобы служить тем, кто запугал вас. Должна ли я сделать так же? И ко всеобщему паническому изумлению, она, выпустив длинный коготь, подцепила первого попавшегося дракона, которым оказался Громмель Рыбьенога — Сарделька. Дракониха испуганно пискнула и беспомощно заболтала короткими лапами. Ее поднесли прямо к раскрывшейся пасти. Коготь начал втягиваться. Все поняли, что слова Королевы о том, что они ее обед, оказались правдой. Иккинг не выдержал: — Не надо! — закричал он, рукой потянувшись к ним, словно стараясь забрать бедную Сардельку из лап тирана. Драконы, которые не знали, что он говорит на драконьем языке, шокировано уставились на него, и Иккинг в очередной раз за день покраснел из-за недоверчивых взглядов. Послышались шепотки, но он не стал в них вслушиваться. Иккинг смотрел прямо на новоиспеченную Королеву, удивленно посмотревшую на него. — Ты говоришь на языке Зеленокровных? — Д-да… Поедая драконов, ты не заслужишь ни их доверия, ни уважения! — заикаясь, быстро воскликнул он, к своему и всеобщему изумлению. От гнева и удивления Королева выпустила Сардельку, которая тут же вернулась в толпу других Громмелей. — Да как ты смеешь! — Никто не может так просто появиться и провозгласить себя Королевой Драконов! — громко продолжил он. Драконы, мягко говоря, пребывали в шокированном забвении. Беззубика распирала гордость за Иккинга. — А будь у них вожак или король, то точно не ты, запугивающая драконов тем, что в случае неповиновения съешь их. — Да что ТЫ можешь знать о драконах, никчемный человечишка? — прорычала она с неприкрытым презрением. — Я всю жизнь прожил с ними, — начал Иккинг, успокаивающе гладя Беззубика. — Говорил с некоторыми. Драконы не рабы — не твои и не викингов, — у Королевы имелись возражения, но Иккинг продолжил, не дав ей и слова сказать: — Поверь, если бы они хотели, они бы стерли все острова викингов с лица Земли. — Так что же не стерли? — зло поинтересовалась она, впрочем, не особо искренне. — Я… я не могу говорить за них. Огнедышащие рептилии были настолько тронуты, что полностью позабыли о ранее трепещущем их душу страхе. Человек ценил их! Хотя бы один, хоть и маленький, человек ценил их не как скот и рабочий материал, а как драконов — отдельных личностей. А Красная Смерть была в самом настоящем и неподдельном гневе. Ее план рушился! Все эти года ее кровопролитного труда могли уйти впустую. И все из-за этого маленького никчемного человечишки. Волна ненависти и злобы нахлынула на нее. — Ты, — начала она угрожающим громким шипением, — всего лишь мой Маленький Обед. Как и все вы! Если Королеву и слушали, то не всерьез. «Надо заканчивать это», — подумал Иккинг, ощутив гнев гигантской драконихи. Но придумать план побега не успел: Красная Смерть, раскрыв огромную зловонную пасть, кинулась в их сторону. Драконы бросились в расцепную, закружились над головой несостоявшейся Королевы и полетели ввысь, на выход. Беззубик бросился за ними, крикнув Иккингу, чтобы тот держался, несмотря на то, что прекрасно знал о страховке на седле. Парнишка, будто потерявшись в пространстве, инстинктивно прижался к дракону. Голова поднялась вслед за ними, но выше выхода из вулкана не поднялась: слишком тяжело было поднять такое массивное тело. Оказавшись на свободе, Икк часто задышал и подождал, пока выровняется полет. Они приземлились на скалу. Иккинг расстегнул ремни и плюхнулся на твердый камень. — Ты в порядке? — спросил Беззубик, подходя к человеку. Краем глаза он заметил драконов, осторожно приземлившихся на краях скалы. Он прикрыл Иккинга крылом, когда тот встал и кивнул ему. — Я — да. Но драконы в опасности. Она не остановится. — Мы не позволим ей! — сказал Беззубик тоном, не терпящим возражений. — Как ты и сказал, мы сами себе хозяева. Иккинг задумался. Он пока не заметил множество драконов, наблюдавших за ним, думая, что Беззубик просто поддерживает его, как Плевака частенько хлопает его отца по плечу. Драконы здесь не в безопасности. Здесь, в Варварском архипелаге, где их может достать властный голос этой, Локи ее забери, Королевы. Каким-то образом она контролирует их разум. По крайней мере, пока не видит их. Значит… — Драконы должны улетать. Беззубик не поверил своим ушам. — Чего? — спросил он. Драконы вокруг загалдели, и Иккинг наконец-таки заметил их. — Красная Смерть, как она назвала себя, может контролировать вас. Но если вы покинете Варварский архипелаг, возможно, спасетесь, — и, видя полные изумления взгляды, отчаянно посмотрел на них всех. — Она убьет вас всех. Рано или поздно. — Но тебе-то что? — спросил какой-то дракон, и Беззубик едва удержался от того, чтобы не пустить плазму тому в морду. Но ответ Иккинга отбросил все сомнения рептилий: — Я люблю драконов. Я не хочу, чтобы вы все умерли. Все замолчали. И никто не заметил, что солнце уже давно опустилось, и они не спешат к викингам. Спустя несколько минут Беззубик все же сказал: — А я люблю тебя и не собираюсь бросать, — драконы шокировано уставились на Ночную Фурию. Для драконов не то что признаться в привязанности, даже сказать «спасибо» было недопустимым из-за их гордости. Но Беззубика воспитывал Иккинг, и никаких рамок, ограничивающих выражение собственных чувств, он не вдалбливал ему в голову. А огнедышащие ящерицы даже постыдились себя… — Я тоже люблю тебя, Беззубик, и поэтому не хочу, чтобы твоя и так короткая жизнь закончилась так быстро, — он улыбнулся и обнял своего дракона так крепко, как только мог. И снова воцарилась тишина, на этот раз думали все. Как бы сильно викинги не использовали их, но надо признать, что все они привязались друг к другу. Поэтому перспектива покидать архипелаг показалось им ужасающей. — Тогда мы убьем ее. — Неожиданно твердо сказал Беззубик. Иккинг вздрогнул и отстранился от дракона. Драконам понравилось, как это прозвучало, и они начали прокручивать эти слова в своей голове. — Убить? — спросил он. Ночная Фурия кивнула. — Как? Ты же видел ее. — Вообще-то, — сказал дракон из образовавшейся толпы и выступил вперед, — есть один способ. Все выжидающе посмотрели на него. — Конечно, силой мы ее не возьмем. Но огнем… У нас, вместе взятых, столько огня, сколько она не сможет выпустить и за все залпы, сколько бы их ни было! — Но огонь не может убить дракона, — неуверенно возразил Иккинг. «Или может?» — Так-то оно так. Снаружи мы защищены нашей чешуёй. Но внутри - уязвимы. Иккинг не понял. Но остальные поняли. — Можете объяснить мне, что это значит? — попросил он у драконов. Вперед вышла, к большой радости Хэддока, Ищейка. — Если мы пустим всю мощь наших залпов прямо ей в пасть, ее нутро, ее огонь, этого не выдержит, — сказала она. — Ох, — удивился он. Эта новость так поразила его, что у него не нашлось слов. Спустя какое-то время, осмыслив все выше сказанное, он заметил, что драконы выглядят изнуренными и усталыми. Он и сам был готов свалиться с ног. В конце-концов он тихо произнес: — Пора домой. Мы все слишком устали. Залезая на Беззубика, Иккинг услышал, как кто-то спрашивает его имя. — Иккинг, — ответил он и повел стаю драконов на Олух.