Счастье не может быть вечным, оно как яркая вспышка, ослепит, а потом, медленно, болезнено, уходит из тебя, унося безвозвратно, те образы, что дарило.
Время будто бы остановилось, секунды превратились в бесконечность. И тишина, которая мёртвой хваткой осела в комнате, мучительно разрывая барабанные перепонки, безжалостно на них давя. Несколько пар глаз были прикованы к достаточно интересной картине: «Расколотый нефрит» закрывал собой смазливого омегу, пряча и защищая его от окружающих. Вэй У Сянь же немного опешил от такого действия со стороны второго нефрита ордена Гу Су Лань. — Молодой Господин, он сумасшедший! Он несёт один сплошной бред! — хозяйка деревни Мо не собиралась так просто отдавать этого крысёныша. Взгляд медовых глаз, блеснувший холодом равнодушия, застыл на лице женщины. Глаза мужчины не выражали никаких чувств, поддаваясь маске хладнокровия, что натягивал на лицо Нефрит, однако руки молодого господина были стиснуты до побеления, а губы поджаты в тонкую струну. — Я забираю его, — тихо прошелестел голос Лань Ван Цзи. Не так, конечно, он ожидал встретить возлюбленного, но раз последний не бросается на него с кулаками на перевес, то это уже хороший знак. — Я, как его опекун, не могу просто так его отдавать, даже такому благородному человеку с чистыми намерениями, как вы. — женщина искусно обманывала. Честно, она бы даже была рада, если бы Мо Сюань Юй умер! — Хорошо. Я хочу свататься с этим омегой, сделать его своим мужем и отцом наших общих детей, — лицо Хань Гуан Цзюня ни на миг не изменилось, в голосе не была и намека на сомнение или вспыхнувшие эмоции. Но Вэй У Сянь, только отойдя от первого шока, сразу впал во второй. Возможно, Лань Чжань даже в новом теле узнал его, но зачем он говорит такие громкие слова. Хотя с другой стороны, Вэй Ин был бы не против, чтобы эти самые слова стали явью. Что-то неумолимо тянуло его к этому человеку, заставляя забываться, когда тот произносил его имя, теплое, трепетное чувство разливалось по его телу от одного его вида. Хозяйка на долю секунды потеряла дар речи, а глаза ее расширились до небывалых размеров. Стоящие присутствующие рухнули на пол. — Ты станешь моим мужем? — холодный взгляд встретился с таким родным, игривым, в котором блеснули искорки безудержного веселья и свет от широкой, лучезарной улыбки, которая вмиг озарила личико юноши. — Да! А сколько у нас будет детей? — чтобы не разрушить свое имя сумасшедшего, Вэй Ин ляпнул первое, что пришло ему в голову. Внутренне же он ликовал, порхал и кружился, смеясь в голос и сияя пуще начищенного чайника. На секунда янтарные глаза огорчились и потухли, потеряв свой былой блеск, но они с такой же молниеносной скоростью его вновь обрели. На лице все также висела тень спокойствия и благочестия. — Достаточно, чтобы быть счастливыми. — немного помедлив с ответом, проговорил Лан Ван Цзи. Мочки его уха предательски покраснели. — Собирай вещи, сегодня же мы отправляемся в Гу Су Лань. В голове царила полная каша. Столько вопросов и множество вариантов ответов! И на этой ноте молоденький юноша и взрослый мужчина покинули хозяйку и её сына. — Мама? Что нам делать, если этот сумасшедший раскроет господину правду? — мужчина в жёлтом ханьфу побледнел, а глаза его забегали от одного угла комнаты к другому. — Мы должны его убить. Я отведу господина Лань Ван Цзи проверить окрестности, а ты убей этого оборванца. Оружие спрячь как можно дальше. — заговорческим полушепотом проговорила женшина. Муж в белых одеждах немного помедлив, постоял у самого входа в гостевой зал, и развернувшись, быстрым шагом отправился вслед за Вэй Ином. Сердце бухнуло, а после вновь продолжила свой поспешный ритм. Нет, ещё раз он не мог потерять возлюбленного. Он еле пережил первую потерю, второй раз он умрёт вместе с ним не только душевно, но и физически. Мысль о том, что Вэй Ину могут нанести вред, подгоняла его идти быстрее, почти переходя на бег. Его Вэй Ину никто ничего сделать не посмеет. И только увидев Вэй У Сяня, Лань Ван Цзи смог остановится и поправить гуцинь, прилегающий к спине. Чёрные, цвета воронова крыла, волосы запутались от незамысловатых действий хозяина, но Лань Чжаня это не волновало. Таким его может видит только любимый человек. — Лань Чжань! — Вэй У Сянь, оставшись наедине с Нефритом, наконец спустил с губ придурковатую улыбку и безумный блеск в глазах. — Рад тебя видеть, Вэй Ин! От этих слов в груди юноши что-то забрезжило, закружилось, засвистело и взмыло вверх, а после рассыпалось тысячей и тысячей искорок счастья, закипая в крови. Мягкая улыбка расцвела на губах У Сяня, заставляя слегка засмущаться обоих. — Лань Чжань, я тоже! Но можешь все-таки объяснить, что случилось со мной и где моё тело? — проговорил юноша, мигом сменяя яркую улыбку на недовольную физиономию. И в этот момент перед Лань Чжанем возник вопрос, который несколько забеспокоил его. — Ты ничего не помнишь? Старейшина И Лин слегка помедлил, обдумывая свой ответ, одновременно с этим рассеянно покручивая на пальце прядь выбившихся из хвоста волос. — Ну…я помню, как мы убили Черепаху-Губительницу. Помню, как звал тебя к себе в гости, — Вэй Ин перечислял все те моменты, которые наиболее ярко сохранились в его памяти, загибая пальцы, но Лань Чжань прервал его монолог. — Вэй Ин, кто сейчас глава ордена Юнь Мэн Цзян? — переспросил мужчина. Нужно было удостовериться, что он точно ничего не помнил из его болезненного прошлого. — Конечно же дядя Цзян Фэнь Мянь! — как само собой, не задумываясь, выпалил Вэй Ин. Его немного напряг этот вопрос. — Вэй Ин, сейчас главой ордена Юнь Мэн Цзян является Цзэ У Цзюнь и Сань Ду Шеньшоу. У них есть два сына альфы, старшего зовут Сы Чжуй, а младшего Цзинь И. — аккуратно поправил Вэй У Сяня Нефрит. С каждым новым словом у Вэй Ина появлялось все больше и больше вопросов, но все меньше он хотел знать на них ответы. — А где дядя? — пробормотал Вэй У Сянь догадываясь, что могло произойти с прошлым главой клана. Но все-таки нужно было удостовериться в его правоте. Лань Ван Цзи немного помедлил, но после, видимо приняв решение, приподнял голову и посмотрел на юношу, отчего его сердце встрепенулось. — Вэй Ин, давай я сделаю тебе чай. А после все расскажу. Лань Чжань, выйдя из сарая, подозвал к себе служанку попросить согреть им воды и принести её сюда. А затем вытащил мешочек с разнообразными травами и ягодами, начав готовить отвар. Отвар этот имел действительно успокоительное свойство, но ещё лучше он работал в качестве снотворного, чем и хотел воспользоваться в данной ситуации Нефрит. Когда все было готово, он вновь зашёл в старую хижину. — Выпей. — сказал мужчина и осторожно протянул сидящему на полу Вэй Ину горячую чашу с ароматным напитком, о силе которого юноша не подозревал, а потому немедленно взял из, будто выточенных из тонкого фарфора, рук чашу и пригубив напитка, поднял взгляд на Ван Цзи, принимаясь разглядывать того, дивясь его красоте. Он по прежнему был все также прекрасен. Его чёрные волосы казались невероятно мягкими, и Вэй У Сянь не допускал и мысли, что это может быть ложью. Алые губы, наверняка они очень мягкие и сладкие. И глаза, такие яркие и какие-то родные. — Мой дядя умер? — набрав кислорода в лёгкие, прошептал Вэй У Сянь. — Да. — Как он умер? — тяжесть и усталость, как будто в тысячу раз увеличились. Глаза потихоньку начали слипаться, а взгляд мутнеть. — Поспи, — ласково сказал Ван Цзи. Это были последние слова, которые услышал Вэй Ин перед тем, как безвольно упасть на пол, погружаясь в глубокий спокойный сон. Даже в этом теле Ван Цзи находил схожесть с телом Вэй Ина. Он был все таким же маленьким и хрупким. Чёрные, но менее длинные волосы и все та же озорная улыбка, которую Ван Цзи все это время продолжал хранить в памяти. Лицо господина вновь затянулось дымкой спокойного равнодушия. Руки потянулись к неизвестно откуда взявшимся бумагам и чернилам для создания заклинаний и талисманов. Глаза Лань Чжаня бегали с листов бумаги на Вэй Ина и обратно. То что он собирался сделать, было по-настоящему неправильным, но когда твоего любимого хотят убить, ты сделаешь всё, лишь бы его защитить. Тонкая кисточка без дрожи в руке выполняла точные линии и узоры на бумаге. Толстые, тонкие, прерывистые, волнистые, прямые линии выводила рука главы ордена Гу Су Лань. То что он сделает крайне опасно, но ради Вэй Ина он сделает все что угодно.***
Спустя небольшое количество времени все талисманы были готовы и стопкой лежали на импровизированном столике перед Лань Ван Цзи. Мужчина в белых одеждах, посмотрев на лежащего Вэй Ина, осторожно снял верхнюю часть своего ханьфу. Белая накидка мягко легла на молодое и хрупкое тело, оберегая и защищая от всего внешнего мира. — Я скоро вернусь. Надеюсь ты простишь меня, — один легкий, почти невесомый поцелуй в лоб, и гуцинь, лежащий в соломе около бывшего Старейшины И Лин. Заклинатель в белых одеждах развесил несколько талисманов по всей внешней стенке хрупкого сооружения. Они не подпустят никого и ничего к этому сараю. При всем желании ни человек, ни нечисть, ни другой заклинатель, не смогут его снять. Закончив, Лань Чжань отправился в сторону деревни Мо, попутно проверяя Би Чень. Острый клинок, выкованный у лучшего кузнеца сверкал в лучах яркого солнца, пышная голубая кисточка развевалась на ветру, повторяя с точностью движения потоков ветра. — Молодой господин, Вам чем-нибудь помочь? — спросила служанка с достаточно большим вырезом на груди. Карие глаза пытались перехватить ледяной взгляд благородного мужа из именитого ордена Гу Су Лань. — Мгм. — проговорил он и тут же его руки потянулись куда-то в глубь белого ханьфу, вытаскивая клочок жёлтой бумаги, на котором аккуратным почерком было выведено несколько иероглифов. Клочок жёлтой бумаги стремительно взметнулся к девушке и прилип в районе шеи, загораясь алым цветом. В это же мгновение вокруг беззащитной слцжанки завертелся серый дымок, из которого на ту безразлично таращилось два немигающих, бесцветных глаза мертвеца. Его взгляд пал на девушку, а именно на талисман, который явно того заинтересовал. — Помогите! — с опозданием завопила девушка. До неё все-таки дошло, что задумал этот красивый юноша в инеевых одеждах. Мертвец со стремительной скоростью рванул в сторону служанки. Его руки с силой пережали запястья брыкающейся девушки, и в этот момент послышался хруст, а затем оглушительный болезненный крик. Мертвец раздробил кость руки и начал отгрызать с рук пальцы, оставляя лишь беспалые обрубки. Кровоточащая плоть свисала вниз, окрапляя землю алой кровью, с хлюпающим звуком лопались мышцы, хрустели суставы и кости пальцев. Девушка же истошно вопила, дергаясь в мертвой хватке мертвеца. Сгнившие зубы трупа впивались в тонкую шейку, отрывая кусок плоти за куском. Остекленевший взгляд девушки все еще подрагивал, мышцы сокращались, люто трепыхаясь на одном месте. Хлюпанье, чавканье, хруст костей и рваные движение ускорились, кровь била в нос, с железным привкусом оседая на рецепторах. Служанка перестала двигаться, а труп застыл на месте и прислушался к приближающемуся топоточку детских ножек. Из-за поворота показалась крошечная, очаровательная девочка лет восьми с забавными косичками позади. — Сестра? Взгляд маленькой девочки застыл на расчлененном трупе, лежащем в луже собственной крови. Раздался отчаянный, полный ужаса, крик, который постепенно перерос в безутешные рыдания и горькие всхлипывания. Мертвец просверлил малютку немигающим взглядом девчушку, а после рванул было вперед, но был тут же рассечен Би Чэнем. Меч со свистом вернулся в ножны хозяина, а талисман на шее у служанки сгорел и исчез без следа. Господин в белых одеяниях тихими шагами приближался к малышке, девочка же, наоборот, испуганно поспешила отбежать, но была остановлена. Теплые руки коснулись шеи девочки, зарывая ее лицо белым ханьфу. Руки Лань Чжаня приподняли лицо девочки, позволив мужчине заглянуть в красные от слез глаза. Резкое движение и маленькое безжизненное тельце было аккуратно уложено на землю. Глаза малышки были закрыты, а руки сложены на груди. — На что только не пойдут люди ради любимых… Ты сломал шею девочке, убил ее сестру. На что же ты, еще готов пойти ради Вэй Ина? За последние тринадцать лет Ван Цзи привык к компании этого дьявола. Да, он никогда не был скуп на сквернословия, но он никогда не врал и был очень даже интересным собеседником. Можно сказать, именно благодаря ему Лань Чжань до сих пор жив, ведь если бы не он, Ван Цзи перерезал себе вены и гнил себе в земле. — Ты можешь сжечь с лица земли эту деревню? — Обычно я не помогаю смертным. Не в моих принципах. Но для тебя я готов сделать исключение. — слащаво протянул Яньван. Щелчок — и тела умерших сгорели в пламени. Муж в белых одеждах развернулся спиной к демону и направился дальше в сторону дома семейства Мо. Лицо и глаза оставались все так же спокойны, но только сердце не могло найти себе покоя. Разум твердил, что он монстр, который убивает невинных людей. Сердце же велело уничтожить всех, кто мог навредить Вэй Ину. И в этой борьбе победило сердце, а разуму пришлось подчиниться. — Что с ними будет?.. — Совесть мучает? — демона всегда веселило наблюдать за внутренними терзаниями смертных, которые жалели о содеянном. –Они переродятся. Старшая сестра помогала Мо Сюань Юю, когда он был изнасилован сыном хозяйки деревни Мо. — в руках у Яньвана был небольшой свиток, на нем были написаны жизни этих несправедливо убитых сестер. — Я многим пожертвую ради него.***
Здания, постройки горели огнем возмездия. Прислуга истошно вопила, погибая от лап, зубов и когтей созданий Тьмы. Глаза этих монстров были кроваво-красными, они смотрели на тебя с голодом и злобой. Черная шкура и длинный безобразный хвост вызывали рвотный рефлекс. Но самым страшным были их зубы, которыми они разрывали людей, а плоть, разжевывая до кровавой каши глотали и отправляли в желудок. Среди всего этого хаоса отчетливо выделялся господин в белых одеждах, не задетый ни каплями брызжущей в разные стороны, крови, ни странным существами, что разрывали людей на органы. Он неспешно двигался в сторону удаляющегося семейства Мо. — Яху-у-у! — Яньван оседлал одного из монстров и с весельем рассекал на нем толпы кричащих смертных. Кто-то кричал от боли или страха. Другие умоляли брать что угодно, только не трогать детей. Но Нефрит был непреклонен.***
— Господин, пожалуйста, пощадите нас! -мужчина и женщина падали в ноги, почти целую обувь Лань Чжаня, но последний лишь с лёгким оттенком презрения отходил назад. Молчание. И вновь тонкие кисти потянулись к талисманам и вытащили из рукава сразу три. Жёлтые клочки бумаги полетели в сторону семьи Мо, привлекая внимание ходячих мертвецов. — Нет! Пожалуйста, нет! — и с этими словами пятеро мертвецов набросились на семейство из трех человек, разпывая и их на мелкие части. Первым убили отца, его смерть была гуманной. Монстр укусил его за шею, разгрызая жизненно важные артерии. Фонтан крови окропил и без того багровую землю.На секунду, Лань Чжань нашёл в этом некую красоту. Подумать только, благодаря крови мы живём, благодаря ей мы умираем, и сейчас наблюдая за тем как из мертвого тела течёт кровь, ты понимаешь, что это жизнь, которая медленно покидает свой сосуд.
Два мертвеца с обезображенными лицами напали с двух сторон на мать, её руки были оторваны от тела. По всей разрушенной деревне раздался оглушительный вой, но даже это не остановило монстров и они оторвали ей ноги. Она умирала медленно, корчась в агонии боли. — Жестоко, но она эта заслужила, судя по её жизни, — вынес вердикт судья, вновь держа в руке свиток, но уже намного длиннее, чем прошлые. И самым последним стал сын. Несколько пар белых глаз уставились на плачущего и молящегося о пощаде юношу. Его руки были по локоть в крови, красивая причёска растрепалась, а лицо было усеяно чёрными пятнами пепла и гари. Три пары глаз внимательно следили за происходящее сценой: — Пожалуйста, пощадите! Я сделаю все, что вы захотите! Я сделаю все! — и с этими словами грязные руки юноши потянулись к поясу мужчины в снежных одеждах. В этот момент, в медовых глазах можно было увидать ясное презрение. Мужчина отошёл в сторону и оставил юношу на растерзание трём монстрам. Первым набросился однорукий труп, который по видимому был самым старым. Его острые зубы вцепились в мужское достоинство грязной свиньи. Другие два монстра начали потрошить тело ещё живого юноши. Из его живота вытекала кровь, выставляя на показ внутренние органы, которые через какое-то время превратились в кровавую кашу. — Яньван, сожги здесь все, сожги так, чтобы здесь даже не могло быть и намека, что тут когда-то был дом, — они были неплохой командой, но все же Лань Чжань этот делал, чтобы защитить супруга. Яньван все это делал ради веселья. Яньвану было все равно на смертных, ведь все они были хрупки и крайне слабы, и в конце концов их было не сосчитать. Подумаешь, убили где-то человек сорок, но ничего, на место им придут другие, ведь в этом мире нет ничего и никого вечного. Вечным и неизменным в этом мире может быть лишь боль и страх. Любовь угасает. Счастья проходит. А страх есть и будет всегда.