Издержки воспитания (макси)

Есть в этом мире нечто, позволяющее хотя бы время от времени говорить со вкусом: «Жизнь хороша!» Это нечто — здоровый, крепкий сон. А то, бывает, спишь вполглаза, ожидая какой-нибудь гадости, и утром встаёшь не то что выспавшийся, а злой на весь свет и даже на себя, любимого. Мистер Бильбо Бэггинс в последнее время не высыпался с редкостным постоянством: мешали то погода, то колючие ветки вместо мягкой перинки, то Бофуровы занимательные рассказы на ночь, после которых тянуло сию же минуту выкопать временную нору — и поглубже. Хорошо хоть, что Фили и Кили, тоже большие любители запугивать мирных хоббитов, умением Бофура нагнать жути пока не обладали. К тому же, в последнее время они переключились на Гая, и теперь Бильбо с лёгким злорадством, совершенно не подобающим приличному хоббиту, наблюдал за тем, как пришелец из другого мира на очередную гномью страшилку об орочьих зверствах только пожимает плечами. Бильбо ему даже чуточку завидовал, хотя, может, и зря: мало ли что пришлось пережить новоявленному племяннику Торина Оукеншильда у себя на родине? Правда, спал он на удивление хорошо, и этому позавидовать стоило точно. Похоже, ни орки, ни тролли, ни дурные воспоминания не тревожили его сон. Гай Гизборн даже не храпел: ложился — а глаза открывал только утром. В отличие от Бильбо. И вот теперь, в Раздоле, бедному мирному хоббиту наконец-то удалось выспаться. Сны были славные: мистеру Бэггинсу снилось, что он сидит на скамеечке над обрывом, курит, пускает колечки, а вокруг — насколько хватает глаз — никаких Гэндальфов и гномов. Благода-а-а-ать… К слову сказать, Гэндальфа и в комнате не было, хотя комнату им эльфы отвели на троих: Гэндальфу, Торину и вот почему-то Бильбо. В результате получилось, что только Бильбо — ибо Гэндальф забежал вечером, пожелал хоббиту сладких снов и снова куда-то умчался, а Торин даже не заходил. И постели были девственно-нетронуты, значит, и ночью соседи не возвращались… Ну, это их заботы, не его. Бильбо вылез из постели, прогулялся по комнате, завернувшись в одеяло, поглазел в окно, за которым сияло погожее летнее утро, и рассудил, что плохо быть сильным мира сего: ни минуты покоя. То ли дело хоббит-взломщик, особливо если до собственно взлома ещё много лиг и дней... А раз много — то и думать об этом нечего. Гораздо лучше подумать о том, что должно заботить приличного хоббита. О завтраке. Судя по солнцу, Бильбо проснулся точно ко второму завтраку — по хоббитским меркам, конечно. Он был отнюдь не уверен, устраивают ли эльфы второй завтрак, и вообще — завтракают ли они. Вон какие тонкие, если не сказать тощие. Бильбо доводилось слышать об одной хоббитянке из Пригорья, которая когда-то встретилась с эльфами (и где только нашла?) и после этого отказалась от завтрака, полдника и даже ужина. Подобного сумасшествия мистер Бэггинс не одобрял. Вот он сам — другое дело, он просто вынужден был проколоть новую дырочку в ремне, ибо гномы ели всего три раза в день. Однако сейчас желудок, раз уж попал в приличный дом, сразу же по пробуждении начал намекать хозяину на то, что не мешало бы подкрепиться. Из-за стены донёсся дружный храп. Бильбо показал стене кулак, в очередной раз ужаснувшись шаткости своего воспитания, но кулак был точно за дело: ночью молодёжь куролесила так долго, что взрывы хохота, доносившиеся из их комнаты, несколько раз выдёргивали хоббита из сладкой предсонной дрёмы. А прогулка? Мистер Бэггинс содрогнулся, припомнив, как вчера ему пришлось делать вид, что он не с этими дикарями, умудрившимися отобрать мраморный свиток у фонтанного эльфа. Линдир был в ужасе, и он тоже… возможно, в ужасе был и мраморный эльф, ведь в Раздоле даже камни дышат жизнью. Извиняться перед статуей Бильбо, разумеется, не стал, тем более не он был виноват в её утратах, но сбежал от Ториновых племянников сразу же, как только выдался случай… А жаль: парк у эльфийского Владыки был чудесный. Впрочем, кто, спрашивается, мешает ему отправиться туда сейчас, пока хулиганы спят? Желудок забурчал, напомнив хозяину, что прекрасное прекрасным, а о его благе забывать не след. Бильбо понимающе кивнул своему похудевшему животу и начал одеваться. Надо сказать, что храп, который донёсся до Бильбо, принадлежал всего двоим хулиганам, ибо третий, во-первых, в самом деле никогда не храпел, а во-вторых, уже давно проснулся, и просто лежал, не спеша вставать. Балин подошёл к заданию Торина со всем тщанием. Гаю, наверное, пришлось бы выслушать историю эльфов Средиземья от начала и до сего дня — если бы не сам дядюшка, четыре раза заглядывавший в комнату к племянникам (каждый раз он выглядел всё злее и злее), а на пятый утащивший друга обсуждать какие-то важные новости. Так что старый гном успел дойти только до прибытия Перворожденных в Валинор… Фили потом радостно сообщил «кузену», что они с Кили выслушивали историю эльфов ежедневно в течение полугода, и Гаю явно предстоит то же самое. К чести рыцаря, он терпел подначки долго, хотя его так и подмывало оттаскать братца за косы. Но когда Кили в очередной раз спросил, признаёт ли он теперь леди Галадриэль прекрасной без всяких условий, Гай всё-таки не удержался и сказал, что в его юном возрасте дама может быть прекрасной только при одном условии: если ей меньше лет, чем ему самому. А если возраст дамы исчисляется тысячелетиями, восхищение уступает место почтению. И даже преклонению, подумав, добавил он, и улёгся спать, не обращая внимания на хохот гномов. Дворец Элронда, не менее дивный, чем парк, был очень запутанным сооружением. И даже хоббит, большой специалист по запутанным ходам, оказался бессилен найти то место, где ему могли бы предложить поздний завтрак или ранний обед. На движение по запаху нечего было и надеяться: разве допустят эльфы, чтобы в их жилище примитивно пахло едой? В коридорах и покоях со стрельчатыми окнами благоухало цветами и свежей травой — но только не тем, к чему рвалась душа хоббита. Доведённый до отчаяния мистер Бэггинс готов был уже попросить о помощи любого, кто попадётся ему на пути, но дворец будто вымер. Никто не скользил по мозаичным плитам, не любовался дивными видами, не отдыхал на мягких ложах… — В прятки они играют, что ли? — проворчал Бильбо, в очередной раз сворачивая за угол и обнаруживая огромные дубовые двери с медной оковкой, покрытые тонкой резьбой. Радовало уже то, что здесь он пока не был, но, увы, от новизны ничего не менялось: двери были вида совершенно не кухонного. Хотя кто знает этих эльфов? Может, хоть в чём-то они похожи на хоббитов — например, в уважении к еде. Бильбо решительно толкнул тяжёлые створки, сделал шаг и замер. Нет, это была не кухня, куда он стремился всей душой. Но, пожалуй, если бы мистеру Бэггинсу, хоббиту из хорошей семьи, получившему отличное образование, сказали, что во дворце Элронда имеется эдакое чудо, он, не задумываясь, пожертвовал бы холодными блюдами и, может быть, даже десертом… За дверями скрывалась библиотека. От пола до потолка тянулись полки из какого-то золотистого дерева, а на них, на них… Бильбо было страшно помыслить о цифре, коей исчислялось количество книг раздольской библиотеки. Маленькие и огромные, с него ростом, массивные и тонюсенькие, с вычурными переплётами и обтянутые грубой холстиной, эти сокровища заполняли не только огромные, до потолка, шкафы, но и лежали на полу, пюпитрах, специальных подставках. У полок стояли стремянки, как будто приглашавшие подняться на них и прикоснуться к высокой мудрости — высокой во всех смыслах... Заснуть снова никак не удавалось, хотя Фили и Кили дрыхли без задних ног, да и других гномов было не слышно, и только за стеной бродил хоббит — шлёпанье его босых ног по дубовому полу трудно было спутать с грохотом кованых гномьих сапог. Вот он прошёл по гостиной, хлопнула дверь, и наступила тишина… Гай Гизборн, в отличие от Бильбо, считал, что сон — дело, конечно, хорошее, однако следует знать меру, иначе запросто можно что-нибудь упустить. И уж тем более негоже дрыхнуть, если даже изнеженный мистер Бэггинс уже отправился по делам. Встав, Гай обнаружил, что он, похоже, умудрился-таки проспать что-то важное. Например, вчера странного синяка в виде спиральки, который украшал глаз Кили, ещё не было. Неужели эти паразиты успели сходить куда-то без него, да ещё и подрались? Подавив желание растолкать Кили и поинтересоваться, не попрут ли их сегодня из гостеприимного дома взашей, Гай быстро оделся… и тут на глаза ему попался каменный свиток, который Фили зачем-то притащил из парка, а теперь нежно прижимал к груди. Происхождение синяка прояснилось, и младший племянник Торина Оукеншильда, прихватив с подноса в гостиной засохший кусок сыра, отправился исследовать окрестности. Ну, так, на всякий случай. Да и перекусить чем-нибудь более сытным определённо не мешало. Бильбо глубоко вздохнул и двинулся вперёд. Пожалуй, если бы ему разрешили поселиться прямо здесь — хотя бы под тем письменным столом, что стоял посреди зала, он бы не только отказался от закусок и десерта, но, пожалуй, даже смирился с трёхразовым питанием. — Нравится? Глубокий голос нарушил тишину, окутывавшую огромный зал. Бильбо испуганно обернулся и подавил желание извиниться: за его спиной стоял Линдир. Похоже, в бесшумности эльфы могли дать сто очков вперёд любому хоббиту. — Очень! — искренне ответил Бильбо, выискивая на лице эльфа следы негодования или презрения. Стыдиться ему было нечего, но кто знает: может, сюда допускаются только посвящённые, а тем, кто согласен на общество хулиганистых подростков, в храме знаний делать нечего? Однако Линдир одобрительно кивнул головой. — У Владыки отменная библиотека, — доверительно сообщил он хоббиту, чуть наклонившись. — И вы оказались достойны её посетить — иначе просто не нашли бы входа. — Да-а-а? — Бильбо усилием воли подобрал челюсть, яростно напоминая себе, что не подобает почтенному хоббиту вести себя как мальчишка. — А… достоин — это как? Линдир слегка улыбнулся. — Вероятно, — сказал он, поправляя волосы, — у вас есть какой-то вопрос, требующий ответа. «Где кухня?» — чуть не вырвалось у хоббита, ибо это был единственный вопрос, который в последние полчаса требовал ответа, и требовал настойчиво. Но Бильбо тут же устыдился, ибо книги, казалось следившие за ним с полок, явно были выше таких низменных материй. И разве не он собирался поселиться под письменным столом? Желудок попытался возмутиться предательством хозяина, но мистер Бэггинс волевым усилием сдержал его рык. Вопрос, вопрос, вопрос… О! — Я знаю! — выкрикнул он поспешно. Линдир приподнял тонкую бровь. — Да? — Дракон! Я хотел бы узнать побольше о драконах! «Вообще-то я собирался подумать об этом потом, но если уж подвернулся случай…» «Дурак ты, хозяин», — отчётливо сказал желудок и умолк. — Драконы… — задумчиво повторил Линдир. — Драконы… Величайшим драконом Средиземья был Глаурунг, отец драконов, созданный Морготом Бауглиром. Разрушения, кои причиняло это чудовище, не поддаются описанию… — Совсем не поддаются? — пискнул Бильбо. Живое воображение мгновенно нарисовало хоббиту некоего монстра неопределённых очертаний, но с огромной пастью, огромными крыльями и пламенным ореолом вокруг. Эльф возвёл глаза к потолку и, просветлев, поспешными шагами двинулся к одному из шкафов. — Вот. — Он бережно погладил корешок одной из книг. — Сборник сказаний о Турине Турамбаре. Тут про Глаурунга есть, и немало. Турин убил его на реке Тейглин, но прежде дракон успел натворить немыслимое количество бед. — А как он его убил? — заинтересовался хоббит, слегка приободрившись. Слово «убить», столь отвратительное для любого его соплеменника, в данном случае не казалось таким уж ужасным. — Чёрным мечом, — брезгливо скривив губы, сообщил эльф. — Меч после этого сломался… впрочем, туда ему и дорога, этому наследию Тёмного Эльфа. Турин вонзил меч прямо в брюхо дракону, когда тот проползал над ним. Омерзительное создание! — Кто? Турин или дракон? — Оба! — безапелляционно отрезал Линдир. — Но Анкалагон Чёрный ещё хуже. «Что-то у них всё чёрное, что мечи, что драконы…» — В «Анналах Белерианда» описывается его гибель, — продолжил эльф, не обращая внимания на вытянувшееся лицо хоббита. — Орлы Манвэ положили конец смрадной жизни этой твари. Когда он в агонии рухнул на Тонгородрим, крепость Врага, башни её рассыпались в прах. Огромный был дракон, что уж там… — Вы его видели? — с замиранием сердца уточнил Бильбо. Линдир с сожалением покачал головой. — Нет, не видел. Это произошло в начале Первой Эпохи. Я тогда ещё не родился. Но читал немало! Анкалагон был первым крылатым драконом Средиземья… Представляете, господин Бэггинс, на самом деле это очень интересно! — Эльф вдруг оживился: — Сначала драконы были огнедышащие, но бескрылые — вот как Глаурунг. А потом появилась новая порода: огнедышащие и крылатые одновременно — как Анкалагон. Кухню Гай нашёл сразу, ибо руководствовался не собственным глухо бурчащим животом, а глубинной уверенностью в том, что Раздол — замок, а в замке кухня может быть только на первом этаже. На худой конец, в подвале. Коридоров тут было, конечно, много, но Гизборн твёрдо двигался в избранном направлении: вниз и только вниз, и через четверть часа его упорство было вознаграждено. Правда, эльфы почему-то сильно удивились, когда на пороге огромного чертога, по недоразумению исполняющего роль кухни, возник молодой человек в одежде из чёрной кожи и вежливо попросил его накормить. Удивились — но просьбу выполнили. И Гай направился дальше, решив посетить тот самый парк, в котором наверняка было много чего интересного — помимо статуй и тысячелетних эльфиек. Кроме того, ему подумалось, что завтрак на свежем воздухе обладает своей прелестью. Особенно если никто не пытается отобрать у тебя кусок мяса под предлогом вредности переедания... — В следующий раз по шее дам, ей-богу! — убеждённо сказал сам себе Гай, припомнив последнюю трапезу в обществе Фили и Кили. — Кто тут младший — я или они? Может, я вообще ещё расту! И, не задумываясь о явной бредовости своего последнего утверждения, бывший помощник шерифа Ноттингемского, жонглируя подносом, резво поскакал вниз по лестнице — туда, где начинались зелёные заросли раздольского парка. Бильбо почувствовал, что ноги у него подкашиваются. Похоже, эльф не издевался, не пытался запугать глупого хоббита, а совершенно искренне стремился поделиться всем, что знает по заданному вопросу… ох, лучше бы он спросил, где кухня! — Насколько я понимаю, вам предстоит иметь дело с подобным чудовищем, — сказал Линдир, сочувственно посматривая на хоббита. — Смог Ужасный — один из прямых потомков Анкалагона. Трудная задача, безусловно. Но я бы хотел вас утешить. — Да? — встрепенулся Бильбо. — Смог гораздо меньше Анкалагона, — торжественно заявил Линдир. — Слишком молод, и размеров своего предка достигнет не скоро, насколько я в этом разбираюсь. А я, не сочтите за похвальбу, разбираюсь. — И насколько меньше? — Бильбо мысленно дал пинка слабой надежде, затлевшей в его душе. — Раза в три. — Это… — Это около тридцати-сорока футов. В высоту, разумеется. Ну и футов сто в длину. Не очень большой. — Не очень… Бильбо нетвёрдыми шагами подошёл к тому самому письменному столу, под которым собирался давеча поселиться, и обеими руками вцепился в столешницу. Эльф наблюдал за ним с некоторым удивлением: по его мнению, весть была очень приятная. Хотя, конечно, если сравнить размеры Смога с размерами хоббита… — Воды? — спросил Линдир деловито. Бильбо повернул голову. — Если вы не возражаете… — тихо начал он, — если это не слишком большая наглость с моей стороны… — Что вы, что вы! — Я бы хотел позавтракать, — сказал хоббит уже гораздо громче. — Полагаю, на сытый желудок мне будет легче принять мысль о том, что нам всем предстоит, мне и моим спутникам. А потом, если не возражаете, мы вернёмся к нашему… увлекательному разговору. Линдир, ничуть не удивившись, кивнул и направился к неприметной дверце в конце зала. — Так короче, — пояснил он хоббиту. — Пойдёмте, господин Бэггинс. Бильбо, воспряв, последовал за эльфом. Если бы он не был уверен, что эльфы равнодушны к столь примитивным материям, как еда, то мог бы подумать, что его собеседник рад… И оказался бы прав. Ибо Линдир поесть любил, что бы там ни врали обычно про эльфов. А позавтракать он, как и хоббит, сегодня не успел. Гай восседал на мраморной скамейке с прекрасным видом на нижнюю террасу, и было ему хорошо. На подносе, прихваченном из кухни, не осталось ни крошки — в ход пошло всё, вплоть до сакраментальных салатных листьев, которых ему наложили очень щедро. Мяса, впрочем, тоже хватало, равно как и прочих интересных вещей. Особенно Гая заинтересовал хлеб в виде тонких лепёшек, которые было так удобно сворачивать трубочкой, и они даже не делали попыток сломаться. После парочки этих лепёшек, набитых начинкой из мяса, сыра и салата вперемешку, ему даже расхотелось доедать ту гору еды, что красовалась на подносе. Но упорства рыцарю было не занимать, и сейчас он с тревогой — не особо, впрочем, серьёзной — прислушивался к потрескиванию шнуровки на штанах. Внезапно журчание фонтанов нарушил странный свист. Гай поднял голову и еле успел увернуться от летящей на него сухой ветки. Вершины деревьев гнул невесть откуда взявшийся ветер. — Дракон? — неуверенно вопросил Гай в пространство. Балин, помнится, начал именно с дракона, когда рассказывал о падении королевства Эребор. — А почему никто не орёт? — Орлы! Орлы летят! — Не понял… Террасу, над которой столь удобно устроился сэр Гай, накрыла тень. Рыцарь привстал, забыв о шнуровке: на мраморные плиты приземлялась птица. — Вот это да… — прошептал Гай, глядя как орёл — похоже, это в самом деле был орёл, — складывает огромные, не менее двадцати футов в размахе крылья, а с её спины спрыгивают две фигурки. — Чёрт побери! Мэриан! Слава Богу! Жалобно задребезжавший поднос слетел со скамейки, но Гай был уже далеко. Фили и Кили разочарованно выбрались из кустов. — Всё сожрал, надо же, — печально сказал Кили, обследовав на всякий случай поднос. — Да что там оставалось-то? — Фили пихнул брата локтем в бок. — Поздно мы пришли... Здоровая птичка какая, скажи, Кили? — Здоровая, — согласился младший брат. — Пойдём? — На кухню? — Не, вниз. Ты как знаешь, Фили, а мне интересно, где она была. Ну, Мэриан. И штаны мои… Мама старалась, вышивала… Или всё-таки на кухню? Фили хрюкнул, силясь удержаться от смеха. Братец давеча явно не заметил изменений, внесённых в драгоценные штаны, но старший наследник просвещать его не собирался. Зато собирался немедля, пренебрегши завтраком, отправиться вниз. На террасе уже появились эльфы, Гэндальф… и дядюшка тоже. Похоже, барышню из другого мира ожидала хорошенькая трёпка, и упускать такое представление Фили не собирался.