Placebo — «Fuck you»
Bet you sleep like a child with your thumb in your mouth Бьюсь об заклад, ты спишь, как младенец, посасывая большой палец, I could creep up beside put a gun in your mouth А я мог бы подкрасться к тебе и вставить в рот дуло ружья.
Узумаки проснулся в фургоне Конохи. Только он открыл глаза, ему сообщили, что все, кто был в том отеле, из Акацуки раскусили капсулы с ядом, исключая, конечно, Обито, Саске, Карин, Суйгецу и Джуго. Им удалось сбежать, но Коноха взяла их след и сейчас ехала по пятам. Наруто только проснулся, но все еще не мог отдышаться. Он вспомнил то, чего лучше бы… Не вспоминал. Скрытая глубоко сила, тень для его света, розоватый румянец, признание в любви, блеск темных синеватых волос, попытка спасения его жизни; человек, который поменялся благодаря нему — не Саске. Это не Саске. Он опять ошибся. Такое случалось с людьми часто, особенно в молодом возрасте. Они принимали своих друзей за соулмейтов и их отношения не клеились. Узумаки прокручивал в памяти все их споры… Саске не мог быть тенью его света, он сам — свет, просто другой, холодный, лунный. Его тенью была эта милая девушка, Хината. Это она следила за ним, она расцветала благодаря нему, она хотела спасти его жизнь ценой собственной. Он чувствовал к ней что-то наподобие нежности. К Учихе он ощущал некую отчаянную привязанность, болезненную зависимость и злость. Узумаки не хотелось принимать все произошедшее. Как Саске мог быть настолько ужасным человеком? Почему он работал на Орочимару, зачем вступил в Акацуки? Голова Наруто раскалывалась. Остатки его любви и тёплых чувств, которые обычно ей называют, смешивались в нём с кипящей яростью и ненавистью. Всё это он чувствовал к одному человеку — Саске. Непонимание и злость захватывали его. Ужас его поступков проявлялся в голове Наруто. его только сейчас настигло страшное осознание реальности происходящего., а ведь иногда кажется, что мы живём понарошку, а уже потом будет что-то стоящее и настоящее. А в итоге… Мы лишь убиваем время. И это страшно, ведь ничего не вернуть назад. Они сбились с пути. Было бесполезно следовать дальше. Остатки команды Акацуки уже затерялись на судне в океане. Наруто ничего не оставалось, кроме как вернуться в общежитие и ждать следующих указов. Через несколько часов он уже был там. И каково было его удивление, когда он увидел на кухне Саске, абсолютно наглым образом курящего в форточку. Наруто знал, что Учиха почувствовал его приближение. Узумаки ощутил бессилие. Не хотелось драться. — Почему ты тут? — тихо спросил он. — Почему не сбежал? Я могу сдать тебя полиции прямо сейчас. Или просто арестовать. У меня теперь есть и своё удостоверение. — Ты этого не сделаешь, — просто ответил Саске. — Ты слишком уверен, — хмыкнул Наруто. — А ты слишком предсказуем. Ты ведь хочешь поговорить? Блондин тяжело вздохнул и кивнул. Он хотел начать, но Учиха начал первым. — Ты предал меня, Наруто. Ты был со мной, чтобы собирать обо мне данные. Ты делал это просто чтобы сдать меня полиции. Даже для такого идиота как ты, это низко. — Ты и сам знаешь, что нет. Может, в самом начале… Но я любил тебя, правда, — голос Наруто срывается. — Любил? — хмыкнул Саске, — быстро твоя любовь проходит. Но в любом случае, мне плевать. Ты не нужен мне. Ты был всего лишь игрушкой. Нет. Невозможно было не заметить той искренности, с которой он любил Саске. А Саске любил в ответ. — Я знаю, что обещал быть всегда рядом, но после того, как я узнал, что ты действительно был причастен к таким ужасным вещам… Ты не тот, кем казался мне. В тебе вообще не осталось ничего человеческого, — эти слова лились из Узумаки неосознанно, ему было больно от осознания того, что им просто пользовались. На самом деле Саске был лишь безмолвной жертвой. Тряпичной куклой в руках Орочимару и обстоятельств. Саске никогда не убивал никого. Если нужно было опробовать какие-то препараты, Орочимару не считал за грех опробовать на самом Учихе. В случае чего, он бы вытащил его с того света. Саске соглашался, и Орочимару отпускал несчастных похищенных детей. Учиха никогда не забудет этот ад. Бесконечные пытки. Саске резко рванул к нему, взял за футболку и сильно ударил затылком о стену. В глазах Узумаки поплыло. — Тварь, — выплюнул Наруто. Да, Наруто. Я пользовался тобой, я работал на Орочимару, я не то что плохой человек, я даже человеком не достоин называться… Верь в это и дальше. Я не верю в самоотверженную любовь — не верил -, но я не хочу подвергать тебя опасности. Я хочу, чтобы ты исполнил свою мечту, свою цель. И поэтому тебе нужно держаться от меня подальше. Я хочу сохранить твою жизнь и твоё будущее. Это не максимализм подростка — глупо отказываться от своей любви ради мнимого «счастья» другого человека. Это рациональное и логичное решение — держать Наруто подальше от опасности, вполне реальной. — Проваливай, — огрызнулся Саске. — И не бегай за мной, как псина. Как тогда, — злобно сощурился Учиха. — Мы ведь были… Друзьями. И не ты мой соулмейт на самом деле, а та девушка, Хината. Она любила меня. И я тоже должен был… — тихо произнёс Наруто, — любить её. — Я сразу это понял, придурок. Уходи. Саске приказывал себе держаться. Его лицо было непроницаемо. Внутри всё рвалось. Какая к черту Хината? Но так будет только лучше… С Хинатой Наруто будет жить счастливо, заведёт семью и не будет париться по пустякам. И забудет про недоотношения с каким-то мрачным парнем. — Иди к черту, — Узумаки, опомнившись, разгневанно хлопнул дверью. Учиха рвано выдохнул. Терять Наруто было так, словно ему отрезали руку. Будто он терял часть тела, часть души. Левую руку действительно проткнуло ужасающей болью. Боль, боль была во всём теле и медленно собиралась в комок где-то между рёбрами. Саске медленно сел на кровать и впервые за долгие годы, соленые дорожки очертили его скулы. Слёзы не прекращались и не становилось легче. Хотелось убить Наруто, чтобы перестать чувствовать. Любовь к кому-то, прежде всего — ужасная уязвимость. Во-первых, Саске понимал, что Наруто для него — рычаг давления. И если что-то будет угрожать его жизни, Саске бросит свои цели. Во-вторых — это слабость. Слабость, которую нужно преодолеть. Ты доверяешь человеку, открываешься ему, даришь часть своей души. А он жестоко играет с ней. И ты позволяешь ему делать это. Почему? Тяжёлая человеческая участь — любить кого-то.