«Как заводить друзей и выигрывать в квиддич» (руководство для начинающих)

Хотя Онода и знал, что дойти до табурета, возле которого ожидает профессор Пьер с Распределяющей шляпой, не отнимет у него больше времени, чем у тех, кто распределялся до него, ему казалось, что момент, пока он шел к месту назначения, затянулся. За ним внимательно наблюдали старшие ученики из-за столов своих факультетов и его собственные однокурсники, и тяжесть их взглядов почти физически давила на него и отнимала силы. Онода никогда не любил быть в центре внимания в магловской школе, часто пользуясь преимуществом своего (невыразительного, но вполне сносного) поведения в классе и отсутствия социальной жизни, чтобы быть незаметным и избегать привлечения внимания к себе. Теперь же, попав в Хогвартс, он уже обнаружил, что не привлекать внимание людей будет сложно, потому что, очевидно, в магическом мире было привычным публично оценивать личности новоприбывших с помощью говорящей шляпы на виду у всей школы. К этому, как и к остальным реалиям магического мира, Онода был определенно не готов. Ему в самом деле следовало перестать удивляться. Когда Онода подошел к табурету, его лицо, должно быть, выражало едва ли не ужас, потому что профессор Пьер успокаивающе улыбнулся ему, приглашая сесть. Нервно сглотнув, Онода последовал указанию и занял свое место на табурете, глядя в зал, на многочисленные лица, которые были повернуты так, чтобы видеть его в этот очень значительный момент. Онода почти хотел спрыгнуть с табурета и бежать к дверям, но это очень вероятно привело бы к еще большему вниманию к его персоне, поэтому он пересилил себя и остался на месте, покрепче вцепившись руками в сиденье. Раньше, чем он смог даже подумать о бегстве, шляпу водрузили ему на голову. Она была велика — принадлежала взрослому волшебнику, если можно верить легендам об основании — и немедленно сползла ему на глаза, закрывая вид на зал. Темнота стала приятной передышкой, давая чувство уединенности и позволяя забыть о том, что он по-прежнему сидит на виду у всех. Это было облегчением, пока он не услышал голос. — Хмм… ты еще одна загадка, да? Понадобилось все присутствие духа, чтобы не повертеть головой в поисках говорившего, кто (или что) бы это ни было. Это действие ни к чему бы не привело, потому что обзор был все еще перекрыт шляпой, и к тому же Онода подозревал, что обладателем голоса была именно шляпа. Голос был похож на тот, что пел песню и объявлял факультеты остальных учеников, но был тише и, казалось, исходил из того, что окружало его. — Маглорожденный, который пока не силен в магии… но это не должно стать проблемой, разумеется, поэтому ты здесь для обучения. — Пауза. — И еще ты считаешь, что тебе здесь не место? Онода почувствовал, что его сердце пропустило удар. Он искренне надеялся, что он — единственный, кто слышит все это. Шляпа, по-видимому, собиралась узнать все плохие и самоуничижительные мысли, которые у него когда-либо были — он не думал, что сможет пережить, если о них узнают остальные ученики. Шляпа продолжила: — Посмотрим, не сможем ли мы разубедить тебя в этом. Тебе не хватает уверенности, и ты думаешь, что мужества тебе тоже не хватает… но, похоже, это не так, конечно нет. У тебя есть честолюбие, но ты никогда не пробовал дать ему волю. Основываясь на этом, Гриффиндор был бы хорошим выбором для тебя. Как бы то ни было… Онода напрягся. — Ты очень ценишь других людей. У тебя сильное чувство нравственности и долга перед высшими законами и людьми, которых ты уважаешь… Кажется, до сих пор эти качества были недостаточно использованы. Звучало так, словно Распределяющая шляпа близка к принятию решения. — Думаю… в таком случае, ты мог бы достичь многого, если сосредоточишься на этом. Если тебе больше нечего предложить, пусть это будет… — ХАФФЛПАФФ! Шляпу сняли с головы Оноды до того, как он понял, что последнее слово было произнесено громко, так, чтобы весь зал услышал. Он с изумлением понял, что остальные ученики разразились аплодисментами, так же, как и для всех первокурсников, которые надевали шляпу. Это словно доказало одну, несомненную наконец, вещь: теперь он настоящий ученик Хогвартса. На миг он неловко застыл, чувствуя себя немного потерянным, а потом направился к столу, принадлежащему его новому факультету. Теперь он хаффлпаффец. Из головы моментально вылетело, как Распределяющая шляпа описала факультет в своей песне, но Онода знал, что стол Хаффлпаффа — под желтыми с черным знаменами с изображением барсука на них, окруженный учениками, которые хлопали ему громче всех. Также Онода вспомнил, как в Косом переулке Наруко упомянул, что на Хаффлпафф попадают «хорошие» люди. Он… предполагал, что будет хуже. Онода чувствовал, что может примириться с тем, что его распределили на факультет из-за «хорошести» или чего-то такого же необычного. В самом крайнем случае это почти гарантировало, что его товарищи по факультету не будут дразнить его или красть его вещи, и, возможно, поймут, если он просто захочет, чтобы его оставили в покое. Это было просто… Все же было немного грустно, что он нашел краткое утешение в возможности быть распределенным на один факультет с Наруко и Имаизуми и в итоге не оказался ни с одним из них. Имаизуми сидел за синим с медным столом Рейвенкло, и уже пристально наблюдал за шляпой, ожидая, пока следующий ученик подойдет на распределение. Наруко был за алым с золотом столом Гриффиндора и, казалось, хлопал ему как-то рассеянно, пока коренастый мальчик громко — и безуспешно — пытался говорить с ним, перекрикивая шум. Имаизуми и Наруко будут жить своей жизнью без Оноды, и через несколько месяцев (или недель; не было нужды льстить себе, что это займет много времени) они, вероятно, забудут, что когда-то встречали его. Это был слишком ожидаемый исход, чтобы на самом деле расстраиваться, сказал он себе, несмотря на то, что его сердце дрогнуло при этой мысли. Оноде следовало обязательно вернуть Имаизуми его книгу до того, как это случится. Когда Онода подошел к столу Хаффлпаффа, ученики быстро подвинулись на скамье, и у Оноды появилось место, чтобы сесть. Он был благодарен за это, потому что ему никогда не хватило бы смелости спросить, не собираются ли они подвинуться. Он неловко уселся на край скамьи, пытаясь занять как можно меньше места. Рано или поздно ему придется привыкнуть к жизни в непосредственной близости с этими людьми, но сейчас они все были незнакомцами, и он чувствовал себя немного загнанным в угол. И тем более удивительным — и неловким — для него стало то, что все они, кажется, хотели поговорить с ним. — Эй, пацан, добро пожаловать в Хаффлпафф! — Рады, что ты здесь, не все же Гриффиндору забирать новичков! — Шляпа задержалась на тебе, ага? Признаюсь, я уже было подумал, что ты шляподум. — Шляподум? Это было не настолько долго — ты вообще видел когда-нибудь шляподумов, или просто пытаешься драматизировать… — Шшш, он выглядит напуганным — как будто думает, что мы кусаемся. Почему нам всегда попадаются такие застенчивые, а? Последнее утверждение исходило от худого мальчишки со спутанными темными волосами и недоверчивым выражением, которое, казалось, навсегда запечатлелось на его лице. Онода встревоженно опустил глаза под его взглядом и сжал руки под новой мантией, вряд ли чувствуя себя уютно рядом с этим парнем. Он живо напомнил Оноде тех людей, которые жестоко издевались над ним, когда он был в магловской школе. Может, Наруко ошибся, и в Хаффлпафф вовсе не обязательно попадали «хорошие» люди. — Забавно, что именно ты говоришь это, Аракита, — ответил другой мальчик, прерывая поток мыслей Оноды. Этот был даже более странным и, возможно, более пугающим, чем первый. Он был бледным, необычно высоким и долговязым и щеголял причудливой прической вызывающего фиолетового оттенка. — Вообще, я всегда думал, что кусаться — это по твоей части. Едва ли можно винить первокурсников за то, что они обращают на это внимание? Подозрительный парень — вероятно, Аракита — что-то проворчал вместо ответа, и мальчик с фиолетовыми волосами продолжил: — Теперь, может, нам стоит подумать о том, чтобы успокоиться и уделить внимание остальным распределяющимся, хмм? Все сидевшие за столом сразу же затихли, и Онода обнаружил, что больше не является предметом обсуждения для остальных учеников. Снова оставшись один, он вздохнул с облегчением, но передышка была кратковременной. Как только ученик, чье имя было названо вслед за именем Оноды, был распределен на свой факультет, он почувствовал прикосновение к своему плечу. — Не против, если я сяду здесь? Онода повернулся на сиденье, оказываясь лицом к лицу с девочкой примерно его возраста, улыбавшейся ему так, что Оноде стало слегка тревожно. Из-за, как он подумал, многозначительной улыбки на ее губах. Хотя выражение лица и можно было назвать «приятным», оно не выглядело так, словно она была их тех людей, которые принимают ответ «нет». — Эм, да! В смысле, нет. То есть, я не против… я хотел сказать, — запинаясь, произнес Онода, пытаясь сместиться поближе к краю скамьи, несмотря на то, что подвинуться хотя бы на дюйм для него значило бы оказаться на полу. — Спасибо! — радостно ответила девочка, присаживаясь рядом. — Надеюсь, я не доставлю тебе неудобства, но мне было интересно, что ты собой представляешь, с того момента, как мой брат рассказал о тебе, вот я и решила подойти и представиться. И еще хотела поздравить тебя с распределением — думаю, это здорово, что мы попали на один и тот же факультет! — О! — воскликнул Онода, понимая, что это та самая девочка, которая подошла к шляпе, когда прозвучало имя Канзаки Мики. — Ты сестра мистера Канзаки, верно? Он упоминал, что ты едешь в Хогвартс в этом году. — Ага, — просияла она. — Я Мики. А ты Сакамичи Онода! Тодзи рассказал мне, что должен был помочь мальчику из немагической семьи подготовиться к школе в этом году, и я надеялась, что у меня будет возможность встретиться с тобой! Хотела удостовериться, что не слишком тебе надоедаю. Должно быть, это в самом деле сложно — вырасти в магловской семье, и, думаю, ты немного шокирован оттого, что оказался так далеко от всего этого. — Э… похоже на то, — промямлил Онода. — Ну, даже если так, ты, кажется, отлично справляешься, — сказала Мики, глядя с одобрением. — Я думаю, тебе несложно будет привыкнуть. Онода задумался: что же он сделал, чтобы произвести такое впечатление? — В конце концов, — продолжила она, то ли не замечая, то ли вежливо игнорируя недоверчивое выражение Оноды, — ты только что приехал в Хогвартс и уже нашел общий язык с Шунске, что само по себе достижение. — Шунске? — О, ты, вероятно, все еще называешь его Имаизуми, — беззаботно ответила Мики. — Я не видела связи, пока не услышала твое имя при распределении, но именно с тобой он вошел сегодня, да? Вы были вместе, когда сошли с поезда, и в лодках тоже. Каждый раз, когда я смотрела, ты, кажется, действительно разговаривал с ним, а это и правда редкое зрелище! — хихикнула она. — Когда я поняла, что человек, с которым он поладил, — это ты… ну, вот тогда я и подумала, что мне просто необходимо с тобой познакомиться. — Я… поладил с Имаизуми? — спросил Онода, соображая, не могла ли Мики неправильно понять ситуацию. Конечно, Онода мог полностью согласиться в том, что Имаизуми был не особо общительным и ценил свое личное пространство. И еще мог согласиться, что Имаизуми был удивительно вежлив с ним, по сравнению с первоначальными ожиданиями, согласно которым он был вроде тех, кто окунал людей в унитаз или словесно унижал всех, кто ему мешал. Но мысль о том, что хмурый, легко раздражающийся и пугающий мальчик, с которым он на короткое время разделил купе и читал вместе, — это Имаизуми в необычно хорошем настроении, была немного сложноватой, чтобы можно было ее переварить. — Да, вроде ты ему понравился, — улыбаясь, сказала Мики. И не было ли это самой странной вещью, которую он слышал за день? …Ладно, нет. Хотя это все еще было очень странно. Вместо того, чтобы пытаться спорить, Онода, не уверенный, не будет ли это невежливо, но тем не менее заинтересованный, спросил: — Кажется, ты хорошо знаешь Имаизуми?.. — Да, по меньшей мере… довольно хорошо, — пожала плечами Мики. — Мы знакомы целую вечность. Мы жили по соседству с самого рождения, а когда немного подросли, иногда играли в квиддич вместе. Он не особенно дружелюбный, и… ну, думаю, люди в некоторой степени старались избегать его семьи, поэтому у него никогда не было друзей. Хотя он неплохой… Кажется, многие, знакомясь с ним, сразу представляют, каким он должен быть, и это беспокоит его больше, чем он показывает. — Что… если ты не возражаешь, что я спрошу, — поспешно поправился Онода. — Что именно ты имела в виду, говоря, что людям не нравится его семья? Мики задумчиво поджала губы: — Думаю, ты, возможно, еще не достаточно осведомлен, чтобы знать об этом, но семья Имаизуми из тех, кого волшебники называют «чистокровными». Не знаю, в курсе ли ты… — О, — сказал Онода. — Нет, я знаю, что значит чистокровный, — на самом деле, мистер Канзаки сказал мне. Это значит, что семья очень древняя, и богатая, и могущественная, и среди них нет маглов, верно? — Это очень хорошее объяснение, — ответила Мики. — Конечно, все более сложно, но это самая суть. — И Имаизуми… чистокровный? — Да, — подтвердила Мики. — Я редко бывала у него дома, и поэтому почти не видела его родителей и не знаю о них ничего, кроме того, что они влиятельные люди в Министерстве. Я знаю, что Шунске был очень одиноким, когда был маленьким. Не уверена, действительно ли он так любит быть один или просто привык к этому, но думаю, что теперь, даже если бы он чувствовал себя одиноко, то не знал бы, как найти компанию. Онода опустил голову. Может, он просто слишком много думал об этом, но когда это сказано вот так… возможно, у него и Имаизуми удивительно много общего. Оноде случалась пытаться заниматься чем-то, чтобы не думать о своем одиночестве. Он испытал что-то похожее на… товарищество, когда они с Имаизуми читали в поезде. Может, Имаизуми тоже почувствовал это. — Но мне кажется, что находиться здесь может быть полезным для него, — снова оживилась Мики. — Я удивилась, что его отправили на Рейвенкло — вся его семья была на Слизерине, туда обычно отправляют чистокровных, — но думаю, что для него будет хорошо пообщаться с людьми, непохожими на его семью. Этот опыт может открыть ему глаза. Онода отчетливо вспомнил, что Имаизуми, когда его спросили, на какой факультет он хотел бы попасть, мрачно ответил, что лучше куда угодно, чем на Слизерин. Онода задумался, насколько это особенное мнение было мотивировано его семьей и жизнью дома. — И вот мы добрались до моего следующего пункта! — внезапно воскликнула Мики, обращаясь к Оноде, который слегка вздрогнул от перемены ее тона. — Хоть он и вдалеке от своей семьи, любой в школе, у кого есть хоть капля магической крови, сможет узнать в Шунске чистокровного — имя Имаизуми тоже слишком известно. А еще у него не очень с общением, и я беспокоюсь, что у него будут проблемы с тем, чтобы найти друзей. Но когда я заметила, как хорошо он поладил с тобой, я подумала, не сделаешь ли ты мне одолжение? — Ох… я… ладно? — ответил Онода, изумляясь, что его спросили об этом. — Что мне нужно сделать? Мики побарабанила пальцами по столу — впервые за их разговор она выглядела немного неловко. — Может быть, ты мог бы… Я не знаю, как сказать, чтобы это не выглядело странным, извини, — сказала Мики. — Я подумала, что если ты не против проводить время с Шунске… может, ты мог бы попытаться подружиться с ним? Онода моргнул, испугавшись неожиданной просьбы. — Но… у него ведь уже есть ты? — спросил он, про себя думая, что идея о том, что он может предложить в дружбе что-то, чего не может человек вроде Мики, была просто дикой. Мики, по его первому впечатлению, была доброй и общительной, и любой, включая его самого, был бы счастлив считать себя ее другом. — Ну… наверное, так, — сказала Мики. — Но со мной все иначе. Мы знаем друг друга очень давно, и он… привык ко мне, я думаю, но я же из семьи волшебников. Я знала о его семье и статусе крови даже раньше, чем познакомилась с ним, и ему это известно, поэтому в определенной степени это всегда влияло на наши отношения. Если бы меня спросили, почему он общался с тобой, я бы сказала, это потому, что у тебя нет никаких ожиданий относительного того, кто он и как должен себя вести. Ты даже не знал, что он чистокровный, когда вы встретились, и он не чувствовал, что должен доказывать тебе что-то. — Но я не произвел хорошего впечатления поначалу, — запротестовал Онода. — Он показался мне пугающим. Когда я вошел в купе без спроса, он посмотрел на меня, и… я сбежал. Только когда слова сорвались с губ, Онода сообразил, что допустил что-то, что может стать причиной множества затруднений для него, попав в неправильные руки, и что он до сих пор не достаточно хорошо знает человека, которому сказал это. Он понадеялся, что у Мики не было тайного злого умысла, иначе следующие семь лет могут стать долгими и несчастными. Мики рассмеялась, и Онода покраснел до кончиков ушей. Он также искренне надеялся, что она на самом деле смеется не над ним. — Значит, все, что ему нужно сделать, чтобы изменить твое мнение о нем, — это быть с тобой подобрее, — уверенно сказала она. — И ты, вероятно, уже показал ему это, поверив в его лучшие качества — в конце концов, ты вырос не в магическом мире. Твое восприятие основано на том, как он относился к тебе, а не на том, из какой он семьи. Представляю, какой это может быть хороший шанс для него! Онода подумал, что у Мики вполне есть основания так считать. Имаизуми, кажется, слегка расслабился, когда увидел немагические комиксы Оноды и понял, что он маглорожденный. И в самом деле, по какой еще причине кто-то такой симпатичный, богатый и умный, как Имаизуми, мог наслаждаться обществом Оноды? — В любом случае, ты не должен делать что-то, чего не хочешь, — воодушевленно сказала Мики, похлопывая его по руке, возможно, слишком по-дружески для людей, которые только встретились, но с ее стороны этот жест казался совершенно естественным. — Я просто подумала, если ты не против общаться с ним, ты можешь попробовать проводить с ним больше времени. Но это просто предложение. Ты имеешь право дружить с кем сам захочешь. Онода кивнул. — Ладно… Ну, я думаю… Он снова посмотрел в сторону стола Рейвенкло. Лицо Имаизуми было таким же бесстрастным, как и когда Онода в последний раз смотрел на него, а его узкие глаза были устремлены в ту часть зала, где распределялись оставшиеся ученики. Онода подумал, что он был не таким уж… пугающим, но и не создавал впечатления человека, к которому легко подойти. Это казалось легким, когда Мики сказала об этом, но «подружиться» с Имаизуми, судя по всему, будет непростой задачей для такого, как он. — …Я подумаю об этом, — сказал наконец Онода, уставившись в стол. К счастью, Мики не казалась расстроенной его нерешительным ответом. Она даже ободряюще улыбнулась ему, и Онода не мог не почувствовать себя немного лучше. Улыбка у Мики была очень милая. — Конечно, это твой выбор. Если ты все-таки попытаешься стать ему ближе, я рекомендую завязать разговор о чем-то, что ему интересно. — Ты имеешь в виду что-то вроде квиддича? — спросил Онода. — Именно! — просияла Мики. — Это точно сработает, чтобы начать разговор. Когда он втянется, ты можешь говорить и о других вещах, но поначалу будет лучше… снять напряжение. Он немного неловкий, я говорила. — Х-хорошо, — заикаясь, ответил Онода. — Спасибо за… Совет? Стратегию? План наступления? За что именно он опять благодарил ее? — Нет проблем, — сказала Мики раньше, чем Онода смог закончить. — В любое время. Онода понял, что к ней действительно можно обратиться с чем угодно. Он был очень смущен, но удачно избежал необходимости отвечать на вопрос, когда профессор Пьер свернул список имен и табурет с Распределяющей шляпой был вынесен из зала. Видимо, последние несколько учеников были распределены (и Онода немного расстроился оттого, что не уделил больше внимания процессу), и было уже ничего не поделать. Довольно эгоистично с его стороны, но он был, по крайней мере, благодарен за то, что не пропустил, как те, кого он знал и о ком беспокоился, так или иначе попали на свои факультеты. Профессор Пьер вскоре вернулся и занял место за столом среди других учителей, и когда все устроились, директор поднялся, чтобы сделать объявления перед началом семестра. Подобное Онода не раз видел в магловской школе, но нынешнее содержание речи немного отличалось. Это была обычная приветственная речь, обращенная к новичкам; в магловской школе, конечно, в ней не упоминалось о Запретных лесах или отборах в команду по квиддичу, но здесь это определенно было важным пунктом, о котором все ученики Хогвартса обязаны были помнить. Ничего из этого не показалось Оноде значимым — или он так думал. Он знал, что по возрасту его не возьмут играть в квиддич, даже если бы он и хотел (а он не хотел), и ему казалось невероятным, что кто-то захочет проникнуть в место, обозначенное директором как «темный лес». К счастью, речь оказалась короткой, и когда директор закончил говорить и сел, пустые блюда на столах перед ними наполнились едой. Онода никогда не видел так много еды сразу в одном месте, все это ему нравилось и, судя по внешнему виду и запаху, было приготовлено безупречно. — Тодзи вечно болтал о здешней еде, рада, что наконец могу увидеть то, о чем он говорил все эти годы, — радостно сказала Мики, накладывая себе в тарелку ростбиф. — Передай, пожалуйста, булочки, Сакамичи. Онода поспешил сделать то, о чем она просила, все еще немного ошеломленный внезапным появлением еды на пустом месте. Он подумал было, что слишком беспокоится, чтобы есть, но его живот почти болезненно скрутило, когда запах еды достиг ноздрей, недвусмысленно напоминая, что, кроме нескольких блинов и бутерброда, он ничего не ел целый день. Стесняясь, но тем не менее чувствуя голод, Онода передал корзинку с булочками Мики, а одну взял себе. Также он положил себе два разных вида мяса (и почувствовал себя исключительно смелым), немного пышного пюре и соус, наслаждаясь фактом, что может есть столько, сколько хочется. По крайней мере, его мама оказалась права в том, что в Хогвартсе хорошо кормят. Он решил взять и немного овощей, подумав о маме и зная, что будет чувствовать себя виноватым, если не возьмет. Но вышло так, что он потянулся за вареной морковью одновременно с другим учеником, и, почти коснувшись ее, они оба неловко отдернули руки, глядя друг на друга и пытаясь понять, как вести себя дальше. Онода нервно заметил, что другим учеником был мальчик старше его с длинными фиолетовыми волосами — тот, который утихомирил того, с неприятным взглядом. Он выглядел так, словно ему было по меньшей мере так же неуютно, как и Оноде, но, возможно (и Онода почувствовал себя виноватым за эту мысль), у него просто было такое лицо. — Эм… ты хотел взять… ох… — начал Онода, не представляя, как люди справляются с каждодневными неловкостями вроде этой. Вероятно, это не конец света, хотя для Оноды это казалось именно так. — …Морковь? — спросил другой мальчик с неопределенным выражением на своем бледном лице. — Да! — воскликнул Онода, хотя оглядываясь назад понял, что сказал это с большей горячностью, чем того требовала ситуация. — Я имел в виду… ты первый коснулся ее — поэтому бери.  — Э… — сказал мальчик, — нет, ничего… Я могу подождать. — Но ты же… старшекурсник? — А ты выдержал церемонию распределения… и на лодке через озеро плыл. Ты, вероятно, голоден. — Нет, я в порядке! — Ну… если ты настаиваешь, — сказал мальчик, пожав плечами, осторожно накладывая себе крошечную порцию моркови. Осталось в избытке, и Онода на мгновение задумался, не положил ли он поменьше, чтобы убедиться, что Оноде достанется столько, сколько он хочет; но быстрый взгляд в его тарелку показал, что всего остального там тоже по чуть-чуть. Может, он просто мало ест? — Спасибо, — сказал мальчик, передавая блюдо Оноде. — С-спасибо, — ответил Онода, смутившись, что его поймали за подглядыванием в чужую тарелку. — Так… — сказал мальчик с фиолетовыми волосами, задумчиво разламывая картошку вилкой и переводя взгляд с Мики на Оноду. — Вы двое — одни из наших первокурсников. Мики подняла голову и проглотила то, что было во рту, перед тем как улыбнуться. — Да, приятно познакомиться! — Ага, — неуверенно ответил Онода. — Простите, если покажется… странным… но я слышал, что вы упомянули имя Канзаки и не мог не поинтересоваться… — начал мальчик. — О, да. Это я, — ответила Мики. — Я Мики Казаки, Тодзи — мой старший брат. А это Сакамичи Онода! Мальчик моргнул, явно думая, должно ли имя «Сакамичи Онода» быть ему известным. Вместо того, чтобы спросить, он кивнул Оноде, перед тем как снова обратиться к Мики: — Так ты сестра Канзаки… Я думал, что ослышался на церемонии, но, видно, нет. Ты похожа на него… Мики, верно? — Большое спасибо, — сказала Мики. — Ты играешь в квиддич, как и твой брат? — спросил мальчик. — Мне не приходилось с ним играть, но с тех пор, как впервые пришел сюда, я слышал, что он удивительный, и как тренер он хорош. Это у вас семейное? — Ну, — поджала губы Мики, задумавшись. — Я люблю квиддич, но точно не играю как он. Тодзи был ловцом, а мне это никогда не удавалось. — И что тогда ты делаешь? — Что бы я выбрала? Думаю, если бы меня взяли в команду, я хотела бы быть загонщиком, — улыбаясь, ответила Мики. — О, — сказал мальчик, и Онода подумал, что он так удивлен, что даже потерял выражение неловкости, которое было на его лице в течение всего разговора. — Ну… могу сказать, что этого я не ожидал. Ты довольно маленькая и легкая для загонщика, но если ты похожа на своего брата, я уверен, ты будешь впечатляющей. Знаю, в этом году ты не можешь пробоваться, но команда будет счастлива заполучить тебя после летних каникул. — Спасибо, — сказала Мики. — Прости, не уловила твое имя? — О. Юске, — ответил он. — Юске Макишима. В прошлом году я играл охотником. Мики улыбнулась ему, снова сказав «Приятно познакомиться», пока Онода повторил свое имя, сопровождая его кивком. — А что насчет тебя, Сака… мичи? — спросил Макишима, видимо неуверенный, что правильно запомнил имя Оноды. — Думаешь пробоваться в команду факультета в следующем году? Почему все волшебники так хотят, чтобы он играл в квиддич? Вместо того, чтобы озвучить эту мысль, Онода выбрал безопасный путь и ответил: — Я… пока не уверен? В основном я только сейчас об этом узнал. К счастью, Макишима не стал настаивать на решении этого вопроса. — Ладно, — сказал он. — Будет круто, если ты сможешь — в нашей команде большинство старшекурсники, и много позиций в следующем году будут открытыми… и наш прошлогодний ловец уже выпустился, поэтому скоро понадобится замена… Но все зависит от тебя, если тебе это интересно. — Хорошо, — сказал Онода. — Спасибо. — Если подумать, мой брат в самом деле мог упоминать тебя раньше, — задумчиво сказала Мики. — Хаффлпафф — его факультет, и мне кажется, ему нравится приглядывать за делами в команде, после того, как он ее покинул. Думаю, я помню, что он назвал тебя действительно хорошим игроком для твоего возраста и говорил, что у тебя большой потенциал! — Он правда так сказал? — спросил Макишима, отворачиваясь будто в смущении. Онода подумал, что в то же время он выглядит и немного довольным. — Хотя… я хорошо помню, что он описывал тебя как парня с оранжевыми волосами. — О, — сказал Макишима, поднимая прядь своих волос и разглядывая ее. — Они были оранжевыми в прошлом году… Я часто меняю. — Ты красишь волосы? — спросил Онода и немедленно почувствовал себя идиотом. Конечно же, Макишима не красил волосы, это определенно был их натуральный цвет. Потому что у многих людей фиолетовые волосы от рождения. Онода такой дурак — что же Мики и Макишима о нем теперь подумают? — Ага… — ответил Макишима, не комментируя с осуждением оплошность Оноды, а просто отвечая на заданный вопрос. — Мода и эстетика для ведьм и волшебников — наш семейный бизнес, и я могу получить бесплатные образцы зелья для изменения волос всегда, когда захочу. Пока я не нашел свой цвет, — пробормотал он как бы в раздумье. — Этот выглядит красиво, — вежливо сказала Мики. — Но я надеюсь, ты скоро найдешь тот, что сделает тебя счастливым… Заверения Мики были прерваны хлебным шариком, вылетевшим из ниоткуда и попавшим Макишиме в затылок. Напуганный Онода оглянулся вокруг, недоумевая, кто мог это сделать, но Макишима, напротив, не выглядел удивленным. Он просто выпрямился и посмотрел назад, раздраженно вздыхая. — Прошу прощения, — сказал он, гордо поднимаясь. — Мне нужно кое о чем позаботиться. — О, конечно, — сказал Онода одновременно с Мики, которая воскликнула: — Что это? Макишима снова посмотрел назад, и только тогда Онода заметил фигуру в слизеринском зеленом, стоящую у стола своего факультета и машущую что есть силы в их сторону. Наверное, друг Макишимы? — Неприятность, — проговорил Макишима сквозь сжатые зубы. — Я разберусь. — О… тогда ладно, — ответил Онода, но Макишима уже ушел. Мики, снова повернувшись к своей тарелке, продолжила нарезать мясо, будто ничего не произошло. — Кажется, у нас будут интересные товарищи, — сказала она. — Я рада. Думаю, будет весело быть в одной команде с людьми вроде Юске. — Ты действительно собираешься вступить в команду по квиддичу в следующем году? — с любопытством поинтересовался Онода. Его удивило, что кто-то может быть так уверен в своих способностях. Она кивнула: — Да, непременно! У меня есть целый год, чтобы наблюдать за тренировками других команд и изучать их движения, и даже хотя первокурсникам не позволено иметь собственные метлы, я уверена, Тодзи разрешит нам иногда заимствовать школьные, если мы сможем доказать, что достаточно ответственны, чтобы нам доверять. Потом еще будут уроки полетов, хотя на них учат только самым основам, они не подходят для настоящих тренировок… Картошка во рту у Оноды неожиданно потеряла вкус. Канзаки говорил ему, что учит полетам — Онода почти забыл, но ему несомненно нужно будет посещать их. Теперь, зная, что Канзаки подразумевал под «полетами», он понял, что нельзя будет просто выбрать, хочет ли он садиться на метлу. Даже если он решит не играть в квиддич, все равно ожидается, что он будет учиться летать. — …а потом еще будет время полистать «Метлу ведьмы», чтобы найти…? Эй, Сакамичи. Ты в порядке? — спросила Мики. — Ты выглядел немного нездоровым. — О, ничего! — воскликнул Онода. — Я просто… думаю, я немного переел. Мики хихикнула: — Неудивительно. Возможно, лучше не налегать на еду, если не привык к ней. Она довольно сытная, — и продолжила есть еще одну порцию Йоркширского пудинга. — Да, — слабо улыбнулся Онода. — Да, вероятно, ты права. Когда ученики закончили есть основные блюда, остатки исчезли и на их месте появился десерт. Как и раньше, все выглядело восхитительно, и в любой другой ситуации Онода стремился бы попробовать все, но теперь он едва мог вынести даже мысль об этом. Он все же взял маленькую порцию шоколадного мороженого, и было неудивительно, что это оказалось самое вкусное мороженое, которое он когда-либо пробовал. Онода сделал себе мысленную заметку попробовать его еще раз, когда ему будет получше и он сможет оценить его в полной мере. Когда блюда с десертами тоже исчезли, старосты факультетов приступили к работе, собирая вокруг себя своих товарищей по факультету, чтобы отвести их в спальни, куда уже отправили их вещи, пока они ели. Онода чувствовал себя подавленным и измученным и не хотел ничего, кроме как свернуться в клубок и проспать несколько дней, и он был благодарен, что кто-то показывает дорогу и им не нужно самим плутать в извилистых поворотах незнакомого замка. И оказалось, что это были важные повороты, которые привели к тому, что они нашли и вошли в гостиную Хаффлпаффа. Вход был расположен в маленьком коридоре, который (по словам сопровождающего их старосты) также вел в кухню Хогвартса. Староста уделил особое внимание тому факту, что попытки найти и войти в кухню в поисках еды строго запрещены и приведут к наказанию нарушителей, если их поймают. Онода подумал, что некоторые первокурсники выглядят слегка разочарованными этим, но если их всегда будут кормить так же, как и сегодня, едва ли кто-то захочет намеренно поискать еще чего-нибудь съестного. Оказалось, чтобы попасть в гостиную, нужно приблизиться к куче бочек, стоящих в коридоре, и постучать по определенной бочке в ритме слов «Хельга Хаффлпафф». Само по себе это не казалось устрашающим, пока Онода не узнал, что тот, кто постучит по неправильной бочке или собьется с ритма, будет облит уксусом и не попадет внутрь. Онода уже начал удивляться, почему именно хаффлпаффцы имеют репутацию «хороших». Бочки-ловушки казались несколько коварными по сравнению с тем, чего он ожидал от факультета Хаффлпафф. Хотя гостиная была красивой: круглая, с низким потолком, заполненная удобными креслами, стоящими вокруг аккуратного камина. По расположению в замке Онода догадался, что гостиная Хаффлпаффа хотя бы частично находится под землей, но под потолком было много маленьких круглых окошек, и значит, днем помещение будет хорошо освещено естественным светом. В общем, гостиная ему очень понравилась, и он даже удивился, насколько она соответствует его вкусам. Он прямо видел себя, сидящим с книгой или домашней работой в одном из уютных кресел… За которые ему придется бороться с большим количеством других хаффлпаффцев, разделяющих с ним это пространство, и он не был уверен, что готов к этому, каким бы гостеприимным ни выглядело это место. Хотя, подумал он, направляясь к круглой двери, за которой (по словам старосты) находились спальни мальчиков, лучше преодолеть этот страх, и чем быстрее, тем лучше. В конце концов, с сегодняшнего дня он будет постоянно есть, спать и посещать занятия бок о бок со своими товарищами. Личное пространство осталось в прошлом. Спальни тоже были очень симпатичными. Кровати с пологами, накрытые лоскутными покрывалами, выглядели так же тепло и по-домашнему, как и остальные помещения Хаффлпаффа. Это было небольшим утешением, учитывая, что это не его дом. В спальне стояли ряды кроватей, и Онода не сомневался, что все они будут заняты. По крайней мере, можно опустить занавески, подумал он. Наконец Онода нашел свой чемодан возле одной из кроватей, и без сомнения развязал шнурки, удерживающие занавески открытыми. Он забрался на кровать и закрыл занавески вокруг себя, не беспокоясь, что это может показаться странным. Лежа на кровати, он прислушивался, как вокруг двигаются и разговаривают другие мальчики, разбирая свои чемоданы. Оноде тоже следовало разобрать вещи, переодеться в пижаму и найти, где почистить зубы, но он подумал, что будет лучше сделать это, когда все улягутся. День был долгим, и Онода уже успел наобщаться больше, чем за всю свою предыдущую жизнь. Если ему придется говорить еще с кем-то, он просто закричит. Нет, уж лучше подождать, пока не останется даже самой маленькой возможности, что с ним кто-то заговорит, и он остался лежать за занавесками. Хотя нельзя было сказать, что люди, с которыми он говорил по причине отсутствия выбора, оказались неприятными. Скорее наоборот, и он удивился этому. Мики была очень доброй, Макишима показался крутым, даже если и страшноватым, Имаизуми вообще был ненавязчивым. Онода видел и Наруко, но не поговорил с ним. Просто для одного дня достаточно. Ему есть о чем побеспокоиться. Завтра начинаются занятия, и ему понадобится весь его ум. Будет нелегко привыкнуть к магии как к части ежедневной жизни, и еще сложнее, что Оноде придется самому делать магию. Ему также нужно научиться ориентироваться в замке и, в конце концов, придется столкнуться с неизбежными уроками полетов. И если он все это переживет, тогда можно будет подумать над предложением Мики. Было бы неплохо, если бы Имаизуми однажды стал его другом. (Комментарий: Палочка Мики — груша и волос единорога.)