Онода бежал за Имаизуми, и дыхание уже стало тяжелее, чем это хотелось признавать. Они только вышли из дома, и он изо всех сил старался поспевать за широкими шагами другого мальчика.
— Эй, подожди, Шунске… — взмолился Онода, наполовину натянув свои (новые) перчатки. — Куда мы идем?
— За покупками, — сказал Имаизуми, вопросительно взглянув на Оноду. — Я думал, мы уже договорились об этом.
— Да, но… — возразил Онода. — Я не думал, что мы
сейчас пойдем. Как мы собираемся туда попасть? Мама на работе, так что она не сможет с нами пойти… а я никогда не заказывал такси и не знаю, на каких остановках выходить, если мы поедем на метро. Поэтому я просто…
Имаизуми выдохнул облачко пара на холодном воздухе.
— Не будь смешным, — сказал он. — Ты волшебник, Сакамичи. И у тебя нет причины полагаться на магловский транспорт, особенно если ты хочешь попасть в такое важное место, как Косой переулок.
— Но тогда… я думал, нам не позволено использовать магию вне Хогвартса… — начал Онода, с тревогой глядя, как Имаизуми достает из пальто палочку.
Несколько секунд Имаизуми выглядел смущенным — пока не понял, что причиной беспокойства Оноды стала его поднятая палочка.
— Ты не так понял, — сказал он, встряхнув головой, и более решительно выставил палочку перед собой. — Я не использую магию, я просто… сигнализирую.
— Сигнализируешь? — спросил Онода, недоумевая. — Сигнализируешь кому?
Но долго недоумевать не пришлось: воздух с гулким
треском раскололся, и прямо напротив них возник большой ярко-фиолетовый трехэтажный автобус.
Онода, попятившись, споткнулся и, вероятно, упал бы, если бы Имаизуми не протянул руку и не поймал его за край пальто.
— Автобус «Ночной рыцарь», — в качестве ответа сказал Имаизуми, отпустив Оноду, и, достав свой бумажник, приблизился к автобусу с непринужденным видом, чего Онода ни в малейшей степени не разделял. — Это самый простой и быстрый способ для нас попасть в Косой переулок, — бросил Имаизуми через плечо Оноде, пока ставшему лишь на шаг ближе к автобусу, чем он был до этого.
Онода еще несколько секунд поглазел на автобус и поспешил присоединиться к Имаизуми, который уже прошел через двери.
Когда они оба оказались внутри, Имаизуми заплатил улыбающемуся кондуктору двадцать два сикля из своего бумажника (за себя и за Оноду, невзирая на протесты последнего). Они прошли в заднюю — удивительно пустынную — часть нижнего уровня автобуса, и Онода, из-за того, что нервничал, держался поближе к Имаизуми.
Изнутри автобус «Ночной рыцарь» совсем не был похож на все виденные Онодой автобусы. Вместо ожидаемых обычных рядов одинаковых сидений там было множество разнообразных посадочных мест, разбросанных по полу, среди которых было несколько деревянных стульев, словно из кухонного набора, пара потрепанных шезлонгов, диван, и даже трехногий табурет.
От внимания Оноды не ускользнуло и то, что ничего из этого не было привинчено.
Имаизуми подошел к одному из шезлонгов и, перед тем как сесть, слегка поморщившись, смахнул с него пыль. Онода сел на диван в напрасной надежде, что, выбрав самое тяжелое сидение, он сведет к минимуму свои шансы оказаться в воздухе, когда автобус поедет.
Конечно же, когда автобус опять начал движение, он почти без предупреждения рванулся вперед, а все стулья — вместе с пассажирами — понеслись назад и сгрудились в кучу у задней стены автобуса. Онода быстро поджал ноги на диван, чтобы их не отдавило. Следующий поворот заставил стулья сместиться влево, а на следующей остановке все снова полетело вперед.
Выражение лица Имаизуми тем не менее говорило, что он находил все это абсолютно нормальным, разве что немного неудобным.
— Где… именно мы находимся? — наконец набрался смелости спросить Онода, нервно оглядываясь на окружающие предметы, которые снова опасно заскользили по полу, когда автобус сильно накренился на дороге.
— Автобус «Ночной рыцарь»…
— Это я уже знаю! — воскликнул Онода, и тревога наполнила его голос большим нетерпением, чем ему того хотелось. — Но что это за Ночной рыцарь, в самом деле?
— Автобус «Ночной рыцарь» обеспечивает перемещение для небогатых ведьм и волшебников, — сказал Имаизуми так, словно это было общеизвестно. — Конечно, большинство ведьм и волшебников, достигших совершеннолетия, могут аппарировать, установить заранее порт-ключи или подать заявление, чтобы их камины подключили к каминной сети, если им куда-то нужно, но несовершеннолетние, а еще старые и больные не всегда могут это сделать. Ночной рыцарь — это услуга, доступная всем, кто не может путешествовать магическими способами, по каким бы то ни было причинам.
— И ты… ездил на нем раньше? — с надеждой спросил Онода. Если Имаизуми уже ездил на Ночном рыцаре и остался в живых, тогда…
— На Ночном рыцаре? Конечно нет, — презрительно сказал Имаизуми, как будто этот вопрос был абсурдным. — Ты можешь представить, чтобы я когда-нибудь в прошлом оказался в ситуации, в которой мне мог бы понадобиться общественный транспорт? Моя семья, конечно, не допустила бы этого, даже если бы у меня была возможность поехать куда-то без их предварительного разрешения.
Оноде определенно не померещилась горечь в голосе Имаизуми, когда тот говорил это.
— Ох… ладно тогда, — неловко сказал Онода. — Но… это безопасно, верно?
— Достаточно безопасно, — сказал Имаизуми, уклонившись, когда особенно сильный крен запустил диванную подушку в полет над его головой. — По крайней мере, мы должны добраться до Дырявого котла, — поправился он. — Если уж это быстрый способ.
Это утверждение не особо придало Оноде уверенности, и он выдохнул с облегчением, когда они наконец вышли напротив Дырявого котла, едва ли не более потрепанные, чем раньше.
— Как насчет того, чтобы встретиться у Флориана Фортескью через пару часов? — предложил Имаиузми, когда они вошли в переулок через спрятанную дверь на задворках паба.
— Погоди… мы разделимся? — забеспокоился Онода. Он не ожидал, что ему придется гулять отдельно от Имаизуми, когда они первоначально планировали эту вылазку. Он живо припомнил последний раз, когда оказался один в Косом переулке, и воспоминание это было… не приятным.
И если он потеряется в этот раз, не будет никакого Наруко, чтобы спасти его.
— Ну конечно, тупица, — закатил глаза Имаизуми. — В конце концов, нам же надо и друг для друга купить подарки.
— У меня уже есть подарок для тебя, — беспомощно сказал Онода, сомневаясь, что это как-то повлияет на решение Имаизуми. — Мама забрала его по дороге домой на днях. И разве ты не сказал Шокичи, что у тебя уже есть что-то для меня?
— Да, но это
Наруко — он впился как заноза, и мне нужно было что-то, чтобы заткнуть его. В любом случае я знаю, что хочу подарить тебе, мне просто надо пойти и забрать это, — сказал Имаизуми, и его выражение неуловимо стало мягче, когда он заметил, как встревожился Онода. — Сакамичи, все будет в порядке, обещаю. Если хочешь, можешь просто остаться у Флориана Фортескью и подождать, пока я не закончу, а потом я заберу тебя и отведу туда, куда тебе нужно. Так будет лучше?
Это предложение было очень заманчивым, но именно тогда Онода вспомнил, что ему нужно подыскать лучший подарок для Манами, а он не сможет делать это, если Имаизуми будет смотреть и задавать вопросы. И, в сущности, Имаизуми дал ему отличное извинение, чтобы пойти за покупками одному, Онода будет просто дураком, если не воспользуется им.
Даже если сначала ему придется одолеть свой страх потеряться.
— Нет, все хорошо, — услышал собственный голос Онода. — Думаю, мне стоит научиться справляться с этим самому. Кроме того, если я буду делать покупки после тебя, это займет вдвое больше времени, а я уверен, что мама хотела бы, чтобы мы вернулись до темноты.
— Точно? — приподнял бровь Имаизуми. — Ты говоришь это не потому, что думаешь, будто для меня слишком хлопотно проводить тебя?
— Нет, нет… я в самом деле хочу так, — заверил его Онода. — Я буду в порядке.
Имаизуми с сомнением посмотрел на него, но наконец вздохнул и немного раздраженно отвернулся.
— Ладно, как скажешь, — проговорил он. — Но если потеряешься, просто спроси у кого-нибудь дорогу. Любой продавец сможет помочь.
Онода энергично закивал.
— Так и сделаю, — сказал он, надеясь, что Имаизуми будет удовлетворен этим и не станет расспрашивать дальше.
— Ладно тогда, — сказал Имаизуми. Он, казалось, внимательно приглядывал за Онодой, чтобы уловить намек на то, что тот был не откровенен с ним. — Скоро увидимся.
— Ага, — сказал Онода, пытаясь говорить своим обычным голосом. Имаизуми отошел, и толпа быстро поглотила его.
Так начался первый в жизни Оноды самостоятельный поход за рождественскими подарками.
Более того, это был первый одинокий поход за рождественскими подарками в магическом мире, который обладал даже большим количеством возможностей убить, чем привычный мир.
Онода сглотнул, приготовившись к неизбежному приступу страха, который быстро обнаружил свое присутствие, едва он посмотрел по сторонам, впитывая узкие улицы, витрины магазинов, в которых разыгрывались шумные рождественские представления, и толпы людей, которые общались или просто следовали своей дорогой в другую часть переулка.
Поскольку рождественский подарок для Имаизуми уже был, Онода сообразил, что количество людей в его рождественском списке, вероятно, четыре — ему нужно было найти что-то для Наруко, своей мамы, может, и для Мики что-то и что-то для Манами.
Даже лишь для четырех человек — мысль, что нужно найти подарки для них в Косом переулке за два часа, подавляла.
Расслабься, напомнил себе Онода, пытаясь предотвратить начинающуюся панику. Просто двигайся шаг за шагом. Ты справишься.
Когда удалось взять дыхание под контроль, Онода заставил себя оторваться от сравнительной безопасности знакомого кафе-мороженого и нырнуть в толпу праздничных покупателей. Плохо представляя себе, что он ищет, Онода обнаружил, что рассматривает вывески и вглядывается в витрины магазинов, наполненные множеством разных товаров, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть, нет ли внутри чего-нибудь похожего на многообещающий подарок.
Благодаря этой стратегии Онода нашел подходящий подарок для мамы, в конце концов оказавшийся в цветочно-розовом магазинчике с надписью «Чайный пакетик Розы Ли», в котором, что неудивительно, торговали большим количеством различных видов чая, как в пакетиках, так и листового. Большинство названий (и, правда, большинство ингредиентов) он не узнал, но наконец нашел кое-что, что ему понравилось, — приятную легкую смесь, которая пахла сочетанием фруктов с чем-то сладким. Жевательной резинкой, например.
К счастью, продавец была чрезвычайно любезна с ним, несмотря на его застенчивость, когда он подошел к ней, чтобы купить чай, и, заворачивая покупку для Оноды, она заверила, что выбранный им вид не окажет никакого странного магического эффекта, если должен быть приготовлен немагическими средствами и выпит маглом, в отличие от волшебника. Так что, по крайней мере, Оноде не пришлось бы беспокоиться о том, что он испортит Рождество, отравив маму магическим чаем — одной заботой меньше.
В кондитерской Шугарплама Онода нашел подарок для Наруко, и это оказалось нездоровое количество конфет. Онода уже заранее подумал об этом конкретном подарке, и, за неимением чего-то лучшего, решил, что это будет возможностью отплатить Наруко за конфеты, которые тот ему дал, потому что пока Онода этого не сделал. Хотя в теории это был неплохой план, Онода никогда раньше не покупал волшебные сладости для себя, и оказалось, что он все еще не имеет понятия о том, что собой представляет большинство из них, не говоря уже о том, какие нравятся Наруко. В конце концов он выбрал несколько наугад и решил надеяться на лучшее. По мнению Оноды, это был какой-то плохой подарок, но, по крайней мере, он верил, что Наруко может посмеяться над этим.
После еще нескольких минут бесцельного шатания Онода наконец обнаружил, что оказался в немного знакомой части Косого переулка, которую он опознал как ту, где предыдущим летом купил большую часть книг и письменных принадлежностей для школы. Он не думал, что энциклопедия разных видов плотоядных растений или учебник по истории особо хорошо подойдет для кого-то из тех, кому он все еще должен был купить подарки (Мики и Манами), но все равно решил проверить «Обскурус», так, на всякий случай.
И это оказалось хорошим решением, потому что после десяти минут поиска среди переполненных рядов книжных полок Онода обнаружил идеальный подарок для Мики — крепкий дневник в кожаном переплете, который, по его убеждению, пригодился бы для ее летной тренировки. Стоило немного больше, чем планировалось потратить на одного человека, но Мики всегда была добра с Онодой, и он решил, что она это заслужила. Дневник был слишком подходящим подарком, чтобы пройти мимо.
Вдохновленный успехом в книжном, Онода направился в другой магазин, который узнал, аптеку «Слизень и Джиггер», но так же поспешно покинул его, когда вспомнил, что именно этот магазин — скорее всего, не то место, где стоит покупать подарки, если только он не думал, что Манами втайне будет рад получить мешок шкур большого скользкого угря (два сикля за фунт) в качестве подарка от Оноды. Зная о Манами так мало, Онода не удивился бы, если бы тот действительно был любителем некоторых вещей, которые большинство людей считают чудными, но он пообещал Манами подарок получше пары старых перчаток и не собирался рисковать, покупая что-то странное. Особенно если это шкура большого скользкого угря.
Местом, где Онода наконец нашел подарок для Манами, оказалась Лавка письменных принадлежностей — длинное изящное орлиное перо он заметил на витрине возле прилавка. Часть его немедленно отвергла идею подарить что-то такое Манами, ведь он знал, что Манами ненавидит школу и, вероятно, не будет его использовать, но он также и помнил, что первые слова, с помощью которых Манами связался с ним, были написанными, и для Оноды это было достаточно значимым, чтобы признать письменную принадлежность достойным подарком. Все это было забавно сентиментальным до такой степени, что Онода почти чувствовал смущение, когда продавец заворачивал перо в ткань и укладывал в кожаную подарочную коробочку, несмотря на то, что продавец, конечно же, понятия не имел, почему Онода выбрал именно это.
Но… по какой-то причине перо казалось настолько подходящим подарком для Манами, что Онода даже не пытался отговорить себя от этого. Он не знал почему, но оно просто каким-то необъяснимым образом соответствовало.
И теперь Онода понял, что купил все, что нужно. В конце концов ему не пришлось прилагать много усилий, чтобы вернуться к Флориану Фортескью со своими покупками, потому что по большей части он двигался с потоком толпы — люди направлялись домой на обед — и теперь заметил куда больше знакомых магазинов, которые послужили ему ориентиром, чем раньше. Возможно, это означало, что ему будет еще легче найти дорогу, когда он в следующий раз окажется в Косом переулке.
К тому времени, как Онода пришел, Имаизуми уже сидел в кафе-мороженом, и рядом с ним стоял лишь один небольшой пакет, подтверждающий, что он действительно ходил за покупками. Он пил чай из кружки, которую опустил, как только заметил приближение Оноды.
— Сакамичи, — поприветствовал Имаизуми. — Ты быстрее, чем я думал.
— Ты тоже, — сказал Онода, присаживаясь напротив. — Ты нашел все, что искал?
Имаизуми кивнул.
— Думаю, да, — сказал он, а потом добавил слегка нервно: — Хотя я все еще сомневаюсь насчет подарка для твоей мамы. Я не был уверен, что ей понравится или что… подошло бы. Никогда раньше не покупал подарок для магла, и я…
— Уверен, что все будет в порядке! — замахал руками Онода. — Правда! Она так рада, что ты приехал, что уже это может быть твоим подарком ей. Но если ты хочешь подарить ей что-то еще, я думаю, она оценит это, и неважно, что это будет за подарок, если он от тебя.
Имаизуми бросил на Оноду взгляд, одновременно сомневающийся и беспомощный, и снова обратил свое внимание на чай.
«Ночной рыцарь» отвез их домой к Оноде, их бумажники существенно полегчали, и когда они убрали свои покупки туда, где никто другой на них случайно не наткнется до того, как их положат под елку (Онода — на верхнюю полку в кладовой, Имаизуми — в свой чемодан), то спустились на кухню за чипсами и газировкой, которые мама Оноды оставила, чтобы они могли подкрепиться, пока она не вернется домой с едой после смены. Набрав снэков, они вернулись в комнату Оноды, и Онода подключил свою плейстейшн и запустил файтинг на двоих игроков.
Имаизуми с самого начала был против этого, даже когда Онода объяснил ему, как работает игра и что делают кнопки на контроллере.
— Я не слишком хорошо играю, — сказал Имаизуми, с подозрением глядя на контроллер, который ему предлагали.
— Ничего, я тоже не очень, — успокаивающе сказал Онода. — Так что мы будем в равных условиях.
И он был прав — сначала они были в равных. Онода почти выиграл их первую игру с результатом две победы и одно поражение (Имаизуми удачно нанес удар, когда Онода случайно выронил свой контроллер), но в течение пяти раундов с начала Имаизуми, очевидно, в каком-то смысле приноровился.
— О, вау, у тебя в самом деле получается, — напряженно сказал Онода, когда персонаж Имаизуми выполнил комбо и вышиб персонажу Оноды мозги. Он небрежно задумался, было ли это простым везением, или Имаизуми действительно начал понимать суть управления.
— Это просто шаблоны, правда, — сказал Имаизуми, когда начался обратный отсчет к следующему раунду. — И расчет времени. Это так маглы устраивают поединки?
Онода вздрогнул при виде того, как его персонаж получил удар ногой с разворота в живот от персонажа Имаизуми.
— Вообще-то, нет. Как я уже говорил, это просто игра. Маглы… люди играют для развлечения, а не для… не знаю, не для того, чтобы настоять на своем или защитить свою честь. По крайней мере, думаю, что большинство не для этого. В любом случае было бы странно, если бы они так делали.
— Хммм, — сказал Имаизуми, и несколько следующих секунд они дрались, пока он не сделал очередное комбо и не загнал персонажа Оноды в адскую ловушку. На экране зажглась красная надпись «ИГРА ОКОНЧЕНА», сирена едва перекрыла предсмертные крики злополучного персонажа.
Ладно, это определенно была не случайность.
— Хочешь еще раз? — спросил Имаизуми.
После этого Онода не особо горел желанием сыграть еще раунд — между тем Имаизуми, кажется, решил, что видеоигры были «ничего» — мнение, на которое мог немного повлиять тот факт, что играть он, по-видимому, быстро научился. Как бы то ни было, Имаизуми со спокойной благосклонностью согласился, когда Онода выключил игру и вместо этого включил DVD.
Во время пребывания в Хогвартсе Онода кое-что осознал: не существовало такой штуки, как волшебное телевидение. Телевизор, как понял Онода, был исключительно магловским устройством. Волшебники, у которых он был, были в основном вроде семьи Наруко, которая использовала в повседневной жизни смесь из возможностей как магловского мира, так и волшебного.
Следовательно, было очень маловероятно, что Имаизуми, выросший в очень традиционной волшебной семье, мог когда-либо познакомиться с чудом, которое представляли собой дешевые магловские боевики.
— Что у главного героя в руках? — спустя десять минут безмолвного просмотра спросил Имаизуми.
Онода моргнул.
— О. Это оружие. Ты же… знаешь, что такое оружие?
На лице Имаизуми медленно появилось понимание.
— О, да, — сказал он. — Насколько я слышал, это вроде… заменителя волшебных палочек для маглов, только его единственная практическая цель — убивать маглов и некоторых животных. Верно?
— Эмм… да, конечно, — наконец сказал Онода, не сумев найти чего-то определенно неправильного в объяснении Имаизуми.
— Просто они больше, чем я думал, — продолжил Имаизуми. — И я удивлен, что магловские актеры так рискуют просто во имя развлечения.
Онода нахмурился, чувствуя, что что-то упустил.
— О, — сообразил он. — Нет, они не используют настоящее оружие. Это всего лишь спецэффекты, чтобы выглядело более реалистично. Все актеры в полной безопасности.
— О. Хорошо, — сказал Имаизуми. Он не казался полностью убежденным, но явно старался поверить в объяснение Оноды. — Просто они выглядят в самом деле реальными.
Несколько долгих минут они смотрели фильм в тишине. Имаизуми, устроив подбородок на руках, всматривался в экран так внимательно, будто хотел найти какой-то глубокий смысл в — несомненно, запутанном — сюжете о бывшем полицейском, который противостоял группе гнусных преступников, чтобы вернуться к своей семье.
— Мне нравится музыка, — неожиданно сказал Имаизуми прямо посреди особенно напряженной серии действий, в результате которой злодей в кулачном бою взял верх над уже потрепанным и израненным главным героем.
— А? — спросил Онода.
— Музыка, — повторил Имаизуми. — Мне нравится, она… восхитительная.
Онода едва замечал музыку, сопутствующую сцене боя, но, когда Имаизуми упомянул о ней, он обратил внимание. Это была довольно обычная мелодия, и для Оноды она не звучала как что-то особенное. Но, похоже, определенно звучала так для Имаизуми.
— Если хочешь, я потом могу поискать саундтрек в интернете, — предложил Онода. — У тебя есть mp3-плеер или…?
Взгляд Имаизуми опустел.
— …Думаю, нет, — сказал Онода. — Может, я смогу подарить его тебе на следующее Рождество.
Когда герой счастливо воссоединился со своей семьей и по экрану поползли финальные титры (Имаизуми не хотел выключать фильм, пока они не дослушали звучавшую во время финальных титров мелодию до конца), они выбрали другой фильм с полки возле кровати Оноды и сунули его в DVD-плеер.
Фильм отличался от предыдущего — это был мультик, хотя и такой же дешевый, как первый. Ребенком Онода очень любил его, но теперь при просмотре начал задаваться вопросом о своем вкусе. Шутки были даже близко не такими смешными, какими Онода их помнил, персонажи были поверхностными и слабыми, а компьютерная графика заметно устарела с тех пор, как мультик вышел на экраны.
Но и в нем Имаизуми понравилась музыка, так что, по крайней мере, это не было полным провалом.
Им пришлось сделать паузу в середине просмотра, когда мама Оноды вернулась домой с пиццей, купленной по дороге. Она сердечно поздоровалась с ними, поставив еду на стол и сняв пальто, отправила Оноду налить им всем напитки и заставила Имаизуми сесть (поскольку он был гостем и она твердо решила удерживать его от забот по дому, несмотря на его стремление помочь). Когда все приготовления были сделаны, все трое уселись за маленький обеденный стол и начали есть.
Имаизуми в первый раз пробовал пиццу и, кажется, наслаждался ею, пока не сообразил, что не любит оливки и не начал доставать их из своих кусков, перед тем как есть. Было приятно ужинать вместе, даже если мама Оноды и чересчур усердствовала, наполняя тарелку Имаизуми каждый раз, едва он заканчивал жевать (потому что он был «слишком худеньким для растущего мальчика»), а Имаизуми был определенно слишком напуган тем, что он может обидеть маму Оноды отказом.
После того, как Онода и Имаизуми съели намного больше пиццы, чем им действительно было нужно, а немногие остатки были убраны, они смогли вернуться в комнату Оноды и досмотреть фильм, который начали. Потом они посмотрели еще фильм, и к тому моменту, когда он закончился, обоим было тяжело держать глаза открытыми. По молчаливому согласию они оба приготовились ко сну.
В первый день Онода предложил взять раскладушку себе, а свою кровать оставить Имаизуми. Он решил, что это будет наиболее удобное место расположения для Имаизуми, потому что тот, несомненно, привык к более роскошному месту для сна, и, несмотря на то, что кровать Оноды — плохая замена, она определенно будет лучше, чем раскладушка. Но, как бы то ни было, Имаизуми категорически настоял на том, чтобы спать на раскладушке, и не уступал, что бы Онода ни говорил, так что пришлось перестать поднимать этот вопрос, даже если Онода и чувствовал неловкость из-за того, что мог предложить первому другу в своем доме лишь такую убогую кровать. Если Имаизуми в самом деле было неудобно на раскладушке, как того опасался Онода, он никогда не подавал виду и не жаловался.
Когда оба были готовы, Онода щелкнул выключателем, забрался в кровать и натянул одеяло до подбородка, пытаясь устроиться поуютнее. Шорох покрывала на другой стороне комнаты свидетельствовал о том, что Имаизуми, вероятно, делает то же самое. Наконец все звуки затихли, и единственным доказательством, что Онода в комнате не один, был легкий и почти неразличимый звук человеческого дыхания.
Онода, возможно, заснул бы так — и он почти заснул, но ему помешал неожиданный звук в тихой в остальном комнате.
— Спасибо.
Онода услышал голос Имаизуми, хотя было слишком темно, чтобы видеть его лицо.
— За что? — смутился Онода. — Я ничего не сделал.
Несколько минут стояла тишина, потом послышался короткий вздох, и Имаизуми сказал еще тише:
— За сегодня. Мне… было весело.
Первым побуждением Оноды было извиниться — в самом деле, в этом дне не было ничего особенного. Онода был раздражающе труслив (и, вероятно, навязчив), когда они были в Косом переулке, а когда они вернулись, он не нашел ничего интереснее, чем поиграть в видеоигры и посмотреть фильмы, что он обычно делал и сам, даже если у него не было гостей.
Конечно же, Имаизуми просто проявлял вежливость, потому что никак не мог считать день вроде этого веселым.
Но… Онода подумал об удовлетворении, которое ощутил, найдя подарки для всех важных для него людей, о том, что теперь в его жизни есть другие важные люди, кроме мамы, и решил, что, по крайней мере, немного особенным этот день все же был.
И может, видеоигры и фильмы были чем-то привычным для Оноды, но для Имаизуми они были полностью новыми. Кажется, была разница между тем, чтобы смотреть и играть одному, потому что у тебя нет другого выбора, и тем, чтобы делиться этим с друзьями, потому что хочешь делать что-то приятное вместе.
— Мне тоже было весело, — наконец сказал Онода, уставившись в потолок. — Завтра… у меня есть еще фильмы, и у мамы тоже есть — больше романтические комедии и все такое, но в основном они хорошие. Можем посмотреть еще, если хочешь?
Послышался другой звук, будто Имаизуми просто повернулся.
— Буду рад, — последовал неуверенный ответ.
С чувством, что Имаизуми сказал то, что он хочет услышать, Онода закончил:
— Спокойной ночи, Шунске. До завтра.
— Спокойной ночи, Сакамичи, — ответил Имаизуми.
* * *
В рождественское утро Оноду и Имаизуми разбудил запах блинчиков и сосисок.
Поскольку у мамы Оноды был выходной, она решила приготовить завтрак для всех троих, и они поели вместе перед неизбежным походом к маленькой елке в гостиной. Или, что более значимо, к сложенным под ней ярко обернутым подаркам.
— Чай? Спасибо, Сакамичи, очень заботливо с твоей стороны, — просияла мама, изучая красивую коробочку с цветочным узором. — Не думаю, что когда-то пробовала этот сорт. Интересно, это один из тех травяных чаев, о которых говорят во всех журналах…?
— Эм, может, просто похож? — несмело предположил Онода. — Я просто подумал, что он хорошо пахнет.
Мама Оноды вдохнула аромат содержимого коробки и кивнула:
— Согласна, в самом деле хорошо. Может, я заварю немного, и мы сможет его попробовать.
— Это твой подарок, мама, тебе не обязательно делить его с нами! — запротестовал Онода.
— Чепуха! Если он мой, то я могу сделать с ним, что захочу. А я хочу разделить его с вами, — настояла она и отправилась на кухню с коробкой чая. — Я вернусь через секунду, открывайте пока свои подарки.
Онода сдался, чувствуя, что в этом споре ему не победить.
— Спасибо, Сакамичи, — сказал Имаизуми, бережно откладывая подарок Оноды — полную серию комиксов, которые он брал у Оноды последние несколько месяцев. — Я как раз думал, не стоит ли мне купить свой собственный набор, но не знал, где его найти.
— Это не проблема, — улыбнулся ему Онода. — Я рад, что они тебе понравились! Просто боялся, что для тебя это будет скучный подарок.
Имаизуми слегка улыбнулся:
— Это отличный подарок. В любом случае намного лучше того, что подарил Наруко.
Онода моргнул, понимая, что совершенно забыл о беспокойной сове, которая прилетела накануне и принесла два свертка в коричневой бумаге.
— О, да, я забыл, что надо открыть подарки от Наруко. Что он тебе подарил?
Имаизуми протянул коробку Оноде:
— Сам посмотри.
В коробке было какое-то устройство, лежащее в углублении пенопластового наполнителя. Судя по реакции Имаизуми, Онода ожидал чего-то очень странного, но вещь, на самом деле, выглядела довольно обычной. В сущности, она выглядела в точности как…
— Думаю, это фен, — сказал Онода, хотя этот факт вызывал больше вопросов, чем ответов.
— Это что? — поинтересовался Имаизуми повышенным тоном. — Это какая-то магловская вещь? И почему он подарил ее мне?
— Это эм… сушит волосы? — постарался объяснить Онода. — Я не знаю, они довольно полезны. В смысле… ну как волшебники обычно сушат волосы?
— Полотенцем, — сказал Имаизуми так, как если бы это была самая очевидная в мире вещь. — Или заклинанием, если не хотят слишком долго ждать.
— О, — сказал Онода, взяв один из кусочков пенопласта и смяв его.
И только в этот момент он заметил маленький листок бумаги, полупогребенный в упаковке. Он достал его и протянул Имаизуми, который развернул его и начал читать.
Через пару секунд Имаизуми, слегка поморщившись, опустил кусок бумаги.
— Как всегда, — сказал он.
— Что?
Имаизуми бросил бумажку Оноде:
— Можешь прочитать, если хочешь.
На бумаге (по виду, вырванной из отрывного блокнота) было несколько строчек, написанных угловатым почерком Наруко:
Дорогой Шустряк,
я увидел это и подумал о тебе. Потому что вы оба раздражаете и оба зря сотрясаете воздух*. Ты зараза, но я надеюсь, что ты в любом случае весело проведешь Рождество, потому что я способен быть выше этого.
Искренне твой,
Шокичи Наруко
Несколько раз Онода открывал и закрывал рот, не уверенный, что сказать.
— Ну, это… эм…
И удивился, когда Имаизуми захихикал. Эта реакция не входила в число тех, которые ожидал Онода. Во-первых, смех Имаизуми был достаточно редким явлением, не говоря уже о том, что он смеялся, когда его так очевидно оскорбили (даже если и всего лишь грубой запиской).
— Э… что смешного? — неуверенно спросил Онода.
Имаизуми криво улыбнулся:
— На самом деле, ничего. Просто… я просто подумал, что Наруко в записке сказал, что будет выше этого, но… — Он фыркнул. — Это маловероятно, правда? Ему нужно стать повыше восьмилетнего ребенка, если он хочет… — Имаизуми оборвал себя, очевидно вспомнив, с кем разговаривает. — Я не имел в виду… Я не над тобой смеялся, правда! Нет ничего такого в том, чтобы быть невысоким, просто, ну… Наруко, знаешь…
— Ничего, — перебил Онода, пока Имаизуми не стало слишком неловко. — Я не обиделся. И Наруко первый начал, думаю.
Имаизуми кивнул и быстро закончил, сменив тему:
— Так что эта рыжая угроза тебе подарила?
Оказалось, что Наруко подарил Оноде несколько новых комиксов, названия которых он не узнал и после нескольких минут просмотра понял, что причиной этому было то, что это были магические комиксы, о которых Имаизуми упоминал во время их первой встречи в Хогвартс-экспрессе. Персонажи на картинках двигались, беседовали друг с другом или размахивали палочками полностью самостоятельно.
Это был очень крутой подарок, и Онода с нетерпением ожидал, когда сможет прочитать их. Он подумал, что надо не забыть поблагодарить Наруко, когда они снова встретятся в конце каникул.
Следующий подарок, который Онода открыл, был небольшой, но на удивление тяжелый, и надпись на нем гласила, что он от Имаизуми. Если честно, Онода совсем не представлял, что Имаизуми может посчитать хорошим подарком для него. Он сказал, что заранее знал, что хочет подарить Оноде, так что, вероятно, был вполне уверен в своем выборе, что бы это ни было.
Подарком Имаизуми оказалось что-то похожее на симпатичный бронзовый бинокль с небольшими странным дисками вокруг окуляров. Он казался смутно знакомым, но Онода никак не мог сообразить, где видел его раньше, пока Имаизуми не заговорил.
— Это омнинокль, — пояснил Имаизуми, неловко поерзав на сиденье. — Такой есть у Мики, она приносила его на матчи по квиддичу, так что ты мог его видеть. В любом случае он очень полезен для зрителей квиддичных матчей — он увеличивает, замедляет, ставит на паузу и повторяет события. Я просто подумал, что тебе неплохо будет иметь его, если ты хочешь научиться играть в квиддич, ведь намного быстрее сделать это, когда ты действительно можешь наблюдать, как другие играют.
Онода почувствовал, как его горло сжалось.
— Ты… купил его специально для меня?
— Да, — неуверенно сказал Имаизуми.
— Но я подарил тебе только комиксы, которые ты уже прочитал — это даже близко не так круто, как омнинокль! — отчаянно сказал Онода. — Он в самом деле выглядит полезным и, должно быть, очень дорогой…
— На самом деле, нет, — сказал Имаизуми, хотя в глаза Оноде не смотрел, и Онода убедился, что он лжет.
— Что дорогое? — спросила мама, выбрав именно этот момент, чтобы появиться с подносом, уставленным чашками, над которыми поднимался пар. Заметил омнинокль, она охнула:
— Боже, как красиво. Это от тебя, Шунске? Сакамичи, ты не забыл поблагодарить Шунске за его подарок?
— О, да, спасибо, — сказал Онода, вспомнив о вежливости. — Большое спасибо.
— Не за что, — сказал Имаизуми, и его голос звучал так неловко, словно он предпочитал полностью оставить эту тему.
— Ты и для меня что-то приготовил, Шунске? — спросила мама, поднимая еще один — даже меньше, чем был у Оноды — подарок из-под елки. — Тебе в самом деле не стоило.
— Там ничего такого, — сказал Имаизуми, и он, судя по его виду, еще больше хотел провалиться сквозь землю. — С вашей стороны было очень щедро позволить мне остаться на Рождество, так что я хотел подарить вам что-то, чтобы… выразить мою благодарность.
— О, тшш. Тебе всегда здесь рады, независимо от того, принес ты подарок или нет, — сказала мама, разворачивая крошечную коробку. — В конце концов, не надо было… О Господи! — воскликнула она.
Онода посмотрел, удивившись, что же так поразило его маму, и увидел, что она держит маленькую обтянутую бархатом коробочку, внутри которой лежит красивое золотое ожерелье с чистыми голубыми камнями.
Мама полностью утратила дар речи, по-видимому от удивления лишившись способности воплощать свои эмоции в слова.
— Я не много знаю о ваших предпочтениях, поэтому я остановился на этом типе драгоценного камня, — быстро сказал Имаизуми, из-за своей неловкости, очевидно, чувствуя необходимость объясниться. — И я не знаю, насколько его качество можно сравнить с чем-то подобным у магловских ювелиров, но я купил его у ювелира, с которым моя семья взаимодействовала последние несколько столетий, так что это самый надежный источник, о котором я мог подумать в спешке, — сказал он. — Надеюсь, вам подойдет.
— Т-ты хочешь сказать, — запинаясь, проговорила мама. — Они настоящие?
Имаизуми приподнял голову, очевидно смущенный.
— Настоящие? Конечно… сапфиры и золото… 18 карат вроде… Я бы не стал дарить вам низкосортную копию, даже если бы был ограничен во времени.
Мама издала какой-то полузадушенный звук, но наконец ей удалось ответить:
— Спасибо, Шунске, оно очень красивое. Но… не думаю, что я могу принять такой дорогой подарок.
— Почему нет? — в оборонительной манере спросил Имаизуми. — Вы же не просили меня купить его. Есть не так уж много важных вещей, на которые я могу потратить деньги, так что лучше я потрачу их на людей, которые этого заслуживают, чем они будут собирать пыль в Гринготтс.
Он сказал это с абсолютно серьезным лицом, и Онода знал, что Имаизуми верит в сказанное каждой клеточкой своего тела.
— Ладно, — сказала мама, когда смогла совладать с собой — хотя ее голос все еще звучал пораженно, — и бережно закрыла коробочку, словно беспокоилась, что может повредить ее. — Думаю, с моей стороны будет невежливо быть неблагодарной по отношению к твоей щедрости. Большое спасибо тебе, Шунске. Я обещаю, что буду всегда беречь его.
— Это в самом деле меньшее, что я мог сделать, — тихо ответил Имаизуми. — Я должен вам намного больше за вашу доброту.
— Как я уже сказала, это…
— …это совсем не трудно, я знаю, но для меня это по-прежнему много значит, — сказал Имаизуми, снова уставившись в пол.
— О, верно! — воскликнула мама, хлопнув руками. — Я же до сих пор не отдала вам мои подарки!
Онода не знал, действительно ли его мама понимала чужое настроение лучше, чем он думал, или это было совпадение, но он был рад, что ей удалось увести тему разговора от Имаизуми, который выглядел благодарным за то, что ему позволили больше не быть центром внимания.
В коробке, которую мама дала Имаизуми, была целая гора помадки и печенья, которое она пекла перед Рождеством, а еще копия ее рецепта морковного пирога и самодельный купон, который, по ее словам, имел неограниченный срок действия и позволял ему приезжать в любое время, когда он захочет. Она объяснила, что, поскольку Онода сказал ей, что Имаизуми был из богатой и чистокровной семьи, она не смогла придумать для него достойный подарок вовремя, но все же в любом случае хотела подарить ему что-то и надеялась, что его это не разочарует. Имаизуми, даже близко не разочарованный, выглядел неподдельно тронутым ее жестом и очень благодарил ее.
Оноде она вручила простой белый конверт. Он осторожно разорвал его и вытащил небольшую стопку двадцатифутовых банкнот.
Онода вытаращил глаза, сообразив, что это была самая большая сумма денег, которую он получал от кого-либо в своей жизни.
— Я знаю, это не очень много, — сказала мама, вырывая его из минутного оцепенения, — но тот ваш магический банк поменяет обычные деньги на волшебные, не так ли?
— Гринготтс? Да, поменяет… — сказал Онода. — Но мама, это же…
— Я решила, что в этом году позволю тебе самому выбрать, что ты хочешь на Рождество, — уверенно сказала мама. — И не говори, что это слишком много, потому что это не так. У тебя почти нет карманных денег, и я подумала — со всеми этими уроками полетов с волшебными метлами и всем остальным, — может, ты захочешь купить что-нибудь еще, кроме школьных принадлежностей. Теперь, по крайней мере, ты можешь сделать это.
Онода все пытался уложить в голове мысль о том, что, в сущности, его мама только что дала ему деньги на метлу. Дала ему деньги на метлу, и в следующем году он сможет играть в смехотворно опасную магическую спортивную игру против старших и более опытных игроков и хорошо бы на постоянной основе. Но это был невероятно подходящий подарок, и очень воодушевляло знать, что его мама до такой степени верит в него. И она была абсолютно права — ему скоро понадобится собственная метла, если он хочет иметь шанс попасть в команду Хаффлпаффа, и он был уверен, что ее подарок ему в этом поможет.
— Спасибо огромное, мама, — сказал Онода, отложил деньги и встал, чтобы покрепче обнять ее. — Обещаю, я потрачу их с пользой.
— Я в этом уверена, — сказала мама, и хотя Онода не мог видеть ее лицо, он понял, что она улыбается.
* * *
Оставшаяся часть каникул прошла быстро, и вскоре Онода и Имаизуми снова собирались на Хогвартс-экспресс, чтобы вернуться в школу.
В день, когда они уезжали, мама Оноды приготовила завтрак (на этот раз сладкие гренки с беконом), который они быстро съели в промежутках между поисками вещей, которые они могли забыть во время первой лихорадочной упаковки чемоданов, поспешным умыванием и усаживанием раздраженной Психе в клетку перед долгой поездкой назад в Хогвартс.
Было странно сидеть рядом с Имаизуми в такси, едущем на Кингс-Кросс, потому что, когда Онода последний раз покидал дом, чтобы ехать в Хогвартс, он чувствовал себя одиноким во всех смыслах слова. Еще он обнаружил, что, по сравнению с предыдущим разом, в этот раз его живот не скручивало тугим узлом беспокойства о том, что он оставляет свой дом и маму позади. Конечно, он будет скучать по ней, но теперь у него есть преимущество знания, что с ней все будет в порядке, и с ним тоже.
Он даже удивился, как сильно, в самом деле, скучал по замку в свое отсутствие. Нравилось ему это или нет, но Хогвартс, кажется, теперь владел частью его сердца, и большинство эмоций, которые он испытывал по поводу их затянувшегося возвращения, были счастливыми.
Попрощавшись с мамой Оноды и получив от нее порцию неистовых объятий (к их общему смущению), Имаизуми и Онода пересекли барьер, толкая перед собой нагруженные тележки. После того, как они погрузили большую часть чемоданов в багажный отсек, они зашли в поезд и нашли пустое купе, в котором устроились, пока прибывали остальные ученики.
— Все по новой, — сказал Онода, улыбнувшись в сторону Имаизуми и вспоминая их первую встречу в купе по пути в Хогвартс.
Имаизуми явно понял смысл, заключенный в словах Онода, потому что слегка улыбнулся в ответ.
— Постараемся справиться получше, чем в прошлый раз, — сказал он с нотками юмора в голосе.
Через пятнадцать минут после того, как они устроились, дверь купе отъехала в сторону, явив им кого-то очень мелкого и рыжего в знакомом состоянии беспорядка. Заметив Оноду, вышеупомянутый пришелец метнулся через купе и практически приземлился ему на макушку, спеша поймать его в крепкие объятия.
— Сакамичи! — воскликнул Наруко, блаженно не осознавая, что почти расплющил лицо Оноды о свою шею. — Ты пережил каникулы с шустряком в целости и сохранности! Я боялся, что никогда больше тебя не увижу!
— Прошу прощения? — прошипел Имаизуми. — У Сакамичи не было никаких проблем с тем, чтобы провести каникулы со мной. Это ты пытаешься его задушить, не втягивай меня в это…
Онода хотел было вмешаться, чтобы заверить их, что он в порядке, но именно в этот момент почувствовал что-то теплое и живое, взбирающееся по его спине, и отреагировал так, как сделал бы любой нормальный человек.
Вскочил со своего сиденья и истошно заорал.
Следующие несколько минут основательно встревоженные Имаизуми и Наруко посвятили попыткам установить причину, по которой Онода паниковал и дергал на себе одежду так, словно она жгла его, но после продолжительной суматохи виновник инцидента был наконец вытряхнут из рубашки и упал на коврик.
Виновником оказался маленький пушистый красный шар, который выглядел знакомым.
— О! Квоффл! — сказал Наруко, опускаясь на колени, чтобы поднять своего питомца с пола. — Упс, прости, Сакамичи, должно быть, он заполз на тебя, когда мы обнимались.
— Я должен был знать, что это ты виноват, — сердито сказал Имаизуми, пока Онода, весь дрожа, возвращался к своему сиденью, а Наруко заботливо гладил карликового пушистика, словно чтобы успокоить его после травмы, которую тот получил потерявшись в одежде Оноды. — Погоди. Откуда заполз?
Наруко уставился на Имаизуми.
— А? Квоффл ездит у меня на плече. А иногда на голове. А еще у меня в рукавах, и везде, где может найти себе место, — сказал Наруко, пристраивая карликового пушистика назад на его почетное место в своих волосах. — Он вроде не кажется любителем долго сидеть на одном месте.
Имаизуми несколько раз бесполезно открывал и закрывал рот, пока не выдавил:
— …В этом действительно есть что-то невероятно тревожащее.
— Ну, ты для меня его купил. Не вини меня за то, что так люблю его, что ношу с собой, — нагло сказал Наруко.
— О, кстати о подарках, — сказал Имаизуми. — Я вот задумался — почему фен?
— А?
Имаизуми закатил глаза.
— Да, я понял шутку, но ведь есть другая причина, по которой ты решил прислать мне… фен в качестве подарка?
— Не знаю, просто подумал, что это будет круто, — пожал плечами Наруко. — Забавно и полезно.
— Это магловское устройство, Наруко, — медленно, словно маленькому ребенку, объяснил Имаизуми. — По словам Сакамичи, оно работает от чего-то, что называется «электричество», и еще тебе нужна вещь, которая называется «розетка», чтобы заставить его работать. И не знаю, как насчет тебя, но в волшебном замке, где мы живем, я ничего из этого не видел.
Наруко вздохнул, убрал с лица рыжие пряди и неодобрительно посмотрел на Имаизуми.
— Да ладно, ты в самом деле подумал, что я могу подарить тебе что-то настолько скучное, как нормальный фен? Ты даже не достал его из коробки, верно?
— …Нет, не достал.
— Отстооой, — протянул Наруко. — Если бы открыл, то увидел бы, что он… модифицирован по сравнению с оригиналом, если так можно сказать. Короче, теперь это магическое устройство, так что тебе не нужно подключать его, и у него есть все новые крутые настройки! Если честно, у меня было искушение оставить его себе, но я решил быть милым, и на твоем месте, шустряк, я проявил бы немного больше благодарности.
— Говоришь, я должен быть благодарен за то, что ты подарил мне на Рождество предмет, который представляет собой неправильно используемый магловский артефакт? — невозмутимо спросил Имаизуми.
— …Ну, если ты так говоришь, конечно, — беспечно сказал Наруко перед тем, как весело добавить: — Но разве это не делает его круче? Знать, что это возможно-вроде-как-почти нелегально для владения?
— Ты думаешь, знание о том, что это контрабанда, должно наполнить меня радостью? — все более скептическим тоном поинтересовался Имаизуми. — Знаешь, мой отец работает в министерстве…
— Тогда хорошо, что я тебе это подарил, а не ему, ага?
— Это не имеет значения! Ты хоть представляешь, что бы сделали мои родители, если бы нашли в моих вещах магловское устройство? — огрызнулся Имаизуми. — Это не тот случай, когда можно просто отделаться. Или если бы они узнали, что я действительно общаюсь с маглами, или…
Он умолк, переводя взгляд с Оноды на Наруко, а его выражение в мгновение ока сменилось с раздражения на что-то странно напоминающее отчаянье, будто он понял что-то важное. Или будто правда, которой он избегал, наконец настигла его.
И что бы это ни было, это определенно его расстроило.
Лицо Имаизуми стало закрытым, пустым и нечитаемым.
— Ну, думаю, сейчас уже ничего не сделать, — сказал он после паузы. — Думаю, просто надо убедиться, что они не увидят его.
У Оноды, как ни странно, появилось ощущение, что Имаизуми больше не о фене говорил, и он почувствовал, как где-то в глубине его сознания зарождается новый страх перед тем, что, возможно, Имаизуми имел в виду.
Разговор свернул с этой темы при первой же возможности — Онода в этом убедился, — но Имаизуми после этого стал немного тише, чем раньше, и, может, Наруко не приставал к нему так часто, как обычно. Как бы то ни было, несмотря на первоначальное напряжение, когда поезд двинулся, они неплохо устроились в компании друг друга, словно это было самым обычным делом на свете.
И, несмотря на то, что Онода снова оставлял Лондон и маму далеко позади, какая-то его часть чувствовала себя так, будто он ехал домой.
* * *
Первым уроком в новом семестре у Оноды была астрономия, которая проводилась в полночь на следующий после возвращения в Хогвартс день.
Хотя другие разделившие его судьбу ученики с Хаффлпаффа и Слизерина ворчали, Онода был в довольно хорошем расположении духа. В астрономии он успевал не больше, чем в остальных предметах, но она ему нравилась, и он скучал по царившей ночью на Астрономической башне атмосфере, с приглушенным светом, так что звезды были ясно видны через широкие окна.
Но этой ночью было и еще что-то другое.
— Извини, это место не занято?
Онода обернулся и встретился лицом к лицу с застенчиво выглядящим Манами, который улыбался и был таким же сияющим и неземным, как и всегда, но и, наверное, более незнакомым в окружении, которое было так привычно для Оноды и так далеко от всего, с чем ассоциировался Манами.
Онода никогда не встречал Манами не на квиддичном поле. И Манами говорил ему, что ненавидит уроки, потому что они заставляют его чувствовать себя в ловушке. Онода не понимал, что могло привести к тому, что Манами изменил свое мнение.
Случилось что-то, что повлияло на его решение? Онода задумался. Была ли у Манами особая причина хотеть быть на занятии именно сейчас?
Вспомнив, что Манами задал вопрос, Онода встряхнул головой и поспешно передвинул свои вещи на свой край стола.
— Эм, нет, — ответил он. — Садись, если хочешь.
— Спасибо! — радостно сказал Манами, устраиваясь на сиденье, словно перышко, опустившееся на землю. Онода внезапно вспомнил про орлиное перо, которое он купил и которое все еще лежало в своей коробочке на дне его чемодана в хаффлпаффской спальне. Может, скоро ему предоставится возможность подарить его Манами — или, скорее, он наберется смелости, чтобы сделать это без того, чтобы почувствовать себя полным дураком.
Он ощутил, что его щеки пылают, и быстро посмотрел на Манами, опасаясь, что он может заметить, но тот, казалось, наполовину погрузился в свой мир, как и всегда.
— Не думаю, что хоть раз видел тебя на занятии, — прошептал Онода, доставая свою карту звездного неба и расправляя ее столе. Было приятно вернуться в знакомый ритм, несмотря на явную неловкость, вызванную присутствием Манами рядом. — Разве ты не говорил, что в школе тебе скучно?
Манами обратил свое внимание на Оноду, и его глаза сверкали так, будто он смеялся над их личной шуткой.
— Ну, это так, но… — Его улыбка стала еще шире, и Онода уловил блеск зубов. — Мияхара… — сказал Манами, кивнув в сторону девочки в очках, сидевшей через несколько столов слева от них, которая уже сгорбилась над своей картой и что-то черкала на ней, — сказала, что не даст мне больше свои записи, если я не буду показываться на занятиях чаще, чем в прошлом году. И я вроде как забыл про рождественский подарок для нее и решил вместо этого прийти, чтобы не злить ее, — объяснил он, потирая затылок и показывая раскаяние, которое, по мнению Оноды, едва ли было искренним.
Еще Оноду удивило, почему Манами сел с ним, вместо того чтобы сесть со своей подругой, если уж он пришел в первую очередь в качестве одолжения ей, но он придержал эту мысль при себе. В конце концов, он не хотел, чтобы Манами уходил.
— В любом случае, — задумчиво продолжил Манами, поглядывая на Оноду краем глаза и опираясь на свои учебники, не делая никаких попыток достать их задание на день, — думаю, что с этого момента все будет немного интереснее, чем раньше, правда?
Онода понятия не имел, что на это ответить, но, к счастью, Манами, кажется, и не ждал ответа.
Наоборот, Манами пристроил голову на свои сложенные руки и закрыл глаза, и к тому времени, когда профессор начал урок, он крепко спал.
* Примечание: в оригинале эта фраза звучит так: «Because you are both tools and both blow hot air». Слово tool одновременно обозначает 'прибор' или 'инструмент' и называет неприятного говорящему человека (именно оно несколькими главами ранее было переведено как 'гандон'). Идиому blow hot air буквально можно перевести как 'дуть горячим воздухом', что, собственно, и делает фен, а еще это означает, что человек, который это делает, любит попусту болтать языком — ну или зря сотрясать воздух, трепло, проще говоря.
