Благословение солнца

"She's lost in the darkness Fading away I'm still around here Screaming her name" Within Temptation - Lost

Оказавшись в своих покоях, Ичимару наконец-то вздохнул свободно. Можно было спокойно подумать и распутать этот отвратительный клубок мыслей и эмоций, сдавивших горло. Он уже и не помнил, когда в последнее время был так озадачен и возбужден одновременно. Более ста лет вырезано из жизни. Перечеркнуто. Забыто. Сколько всего упущено, а что из этого можно наверстать? Можно ли построить заново сожженные мосты или все сгорело дотла? Его рассуждения прервал какой-то шум во дворе. Несомненно, это Рангику. Глупо бы было думать, что он захочет видеть кого-то еще. В принципе, его бы вполне устроило, если бы все Общество душ кануло в небытие, оставив их с Рангику в покое. Если бы не давняя обида и жажда мести, Айзен бы никак не интересовал Гина. Король Душ, Айзен, главнокомандующий Ямамото или какой-то другой чокнутый, желающий навязать всем свои порядки - какая разница, кто правит этим сумасшедшим миром?.. Мацумото все не шла. Устав ждать, Ичимару решил выйти на улицу и убедиться, что всё в порядке. По мере того, как колючий желтый шарик скатывался все ниже и ниже к горизонту, становилось холодней. Первое мгновение вне дома заставило Гина поежиться. У ворот стояла Рангику, яростно жестикулируя и доказывая что-то его тюремщикам. Скрыв недовольство за широкой улыбкой, что было более устрашающим в отношении Ичимару, он подошел к спорящим. - Какие-то проблемы? - почти нараспев поинтересовался он. - Господа шинигами не желают выполнять приказ Совета 46-ти? О, - он скорчил грустную рожицу, явно издеваясь над побаивающимися его стражами, - видимо, мне придется доложить об этом. Как бывший капитан я не могу попускать подобное. Рангику, а ты что думаешь? Девушка явно была недовольна его вмешательством: - Я думаю, что каждый должен заниматься своим делом! Когда она нервничала, то становилась очень вспыльчивой. И, по мнению Гина, с возрастом ситуация только усугублялась. Охраняющие Гина шинигами явно решили, что проблемы с капитаном, пусть и бывшим, и лейтенантом им не нужны. - Мацумото-сан, в следующий раз берите с собой удостоверение личности. И проблем не будет, - только и крикнул один из них вслед. Подхватив Гина под руку, Рангику быстрым шагом направилась к дому. С каждой минутой становилось все холоднее, да и Гин как всегда мог на ровном месте вляпаться в неприятности. Как только за ними закрылась дверь, девушка резко повернулась к Ичимару и собралась было обрушить на него своё недовольство, но тот, не дав ей опомниться, прижал к стене и страстно поцеловал. В этом поцелуе Рангику почувствовала всё: и радость от долгожданной встречи, и тоску, и надежду, и страх снова потерять ее. Вполне оправданный страх. С таким чувством приговоренный к смертной казни делает последний вздох, а путник, прошедший пустыню, припадает к роднику. Гин оторвался от нее только тогда, когда обоим стало нечем дышать. - И как это понимать? - прерывисто спросила Рангику, восстанавливая дыхание. В ушах в такт сердцебиению громко пульсировала кровь. Ичимару пожал плечами, улыбнулся и, ничего не сказав, направился в комнату. Мацумото никак не могла собраться с мыслями. Губы саднили, а из головы вылетело всё, что она собиралась ему сказать. Немного придя в себя, лейтенант 10-го отряда пошла вслед за Гином. Он сидел в гостевой комнате на каком-то безвкусном розовом покрывале с сердечками и читал книгу. На её появление мужчина никак не отреагировал; по крайней мере, сделал вид, что это его не волнует. Рангику тоже не стала отрывать его. Солнце уже село, и комната погрузилась в сумерки. Легкие тени только подчеркнули резкие черты Гина, его светлые волосы и казавшуюся ослепительно-белой кожу. Она редко задумывалась о его внешности. И сейчас, рассматривая его в очередной раз, она вдруг осознала, что никогда ни от одной девушки Готэя 13 не слышала о Гине. Ни одной любовной сплетни, ни одного вздоха. Рангику не знала, было ли дело в его пугающей красоте или репутации. И могло ли быть дело в ней? - Рангику, - позвал её Гин мягко и улыбнулся, - я не кусаюсь. Разве что ты сама попросишь. Девушка фыркнула: - Не стала отвлекать тебя от важного занятия. Гин отложил книгу и встал. Спустя пару минут в комнате загорелась лампа, которая скорее подчеркивала отсутствие света, чем давала его. Закончив с освещением, Гин уселся на прежнее место, вальяжно развалившись на одной из разбросанных на покрывале подушек. - Рангику, - снова позвал он более настойчиво. - Сегодня ты слишком часто повторяешь моё имя, боишься забыть? - Обижаешь, - он явно был задет её последними словами. - Я просто слишком долго был лишен этого удовольствия. Девушка хмыкнула. Между ними было напряжение, она чувствовала его своей кожей, а по позвоночнику как будто постоянно пробегали электрические заряды, заставляя стоять прямо. В конце концов, она подошла к нему, села на покрывало, оказавшееся на удивление теплым и мягким, и легла на его колени. Несмотря на худобу мужчины, Рангику чувствовала себя уютнее, чем на лучших перинах Сейрейтея. В безопасности. Посмотрев на него снизу вверх, она наконец-то решилась спросить: - И что с нами будет дальше, Гин? - она почувствовала, как слезы застилают глаза. Нет, нельзя плакать. Только не сейчас! - Как что, Рангику? Теперь мы будем жить долго и счастливо! - Гин горько усмехнулся, надеясь, что девушка не распознает его истинных эмоций. Но внезапно сам почувствовал, что на уровне глаз Рангику одежда становится мокрой. - Ты плачешь, Ран-чан? Нет-нет, не нужно, прошу, - он взял девушку за плечи и приподнял так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. - Рангику, тебе больше не нужно плакать! - Как я могу не плакать, если ты снова уйдешь? - последняя одинокая слезинка скатилась по её щеке. Гин не знал, что ответить. Говорить, по сути, было нечего. Притянув девушку к себе, он начал нежно целовать её глаза, время от времени шепча: "Не плачь, Рангику". Огонёк в лампе становился всё слабее, и было понятно, что спустя пару минут комната погрузится во мрак. Но пока что, позволяя себе все более настойчивые и обжигающие поцелуи, Гин любовался золотым свечением, которым отливали волосы девушки в этом слабом освещении, и матовостью её кожи, которая приобрела восхитительный оттенок благодаря мягкому свету лампы. Внезапно они оказались в кромешной тьме. Как только глаза привыкли к темноте, Гин разглядел силуэт Рангику, которая успела отодвинуться от него на значительное расстояние. - Рангику? - удивленно позвал Ичимару, наклоняясь вперед. - Я не могу... - девушка отрицательно мотала головой, обхватив себя руками. - Не можешь что? Мацумото ответила не сразу. Гин решил дать ей время подумать, и пару минут было слышно лишь тяжелое дыхание обоих шинигами. Наконец-то девушка собралась с мыслями и выдавила из себя: - Я не могу так жить, Гин... Не теперь... - И чем же "теперь" отличается от "тогда"? - Его голос был неоправданно суров. - Почему? - только и спросила Рангику. - Почему что? - Гин подвинулся к ней вплотную. Он взял её за подбородок и силой заставил посмотреть ему в глаза. Несмотря на то, что в комнате не было ни одного источника света, а очертания предметов можно было рассмотреть только благодаря кое-где проникающему свету с улицы, девушке казалось, что его глаза светятся. - Почему что, Рангику? - твердо переспросил Ичимару. - Почему ты ничего не рассказал мне о своем плане, об Айзене? - Рангику говорила шепотом. - Ран-чан, двое могут сохранить секрет, только если один из них мертв. А этого мы никак не могли допустить, - последние слова Гин произнес в сантиметре от её губ. Рангику больше не могла сопротивляться искушению. Не хотела. Её отряд, обязанности... Все это меркло рядом с ним. Мацумото не была амбициозна. И, говоря откровенно, единственной причиной её решения стать шинигами был Гин. Она надеялась, что, став сильнее и быстрее, сможет угнаться за ним. Но из этого так ничего и не вышло. Потому что он был еще сильнее и быстрее. Он был прав, сказав, что любовь отвратительна. Но тем не менее - прекрасна... Рангику внезапно дала волю своим чувствам. Их второй поцелуй длился дольше и уже не казался украденным у судьбы. Он был нежнее и глубже, и каждый чувствовал, что второй отдает себя всецело. Ичимару намотал волосы Рангику на руку и прижал её к себе еще сильнее. Эта легкая боль придала их поцелую остроты, заставив девушку чуть слышно застонать. Это не укрылось от внимания Ичимару и, отпустив её волосы, он спросил: - Ты уверена, Рангику? - Молчи, - девушка прижала палец к губам Гина. Несмотря на всё, что ему пришлось пережить за последнее время, они всё еще были мягкими... и такими родными. Им больше не нужны были слова. Они всегда понимали друг друга интуитивно: и когда были детьми, и когда постепенно взрослели рядом. Они уже были близки. Можно ли было сомневаться, что их любовь рано или поздно расцветет, наполнившись страстью и желанием? Но сейчас Ичимару было важно знать, что Мацумото понимает, на что идет. Ему хотелось знать, что она любит и хочет только его, несмотря на произошедшее с ними за последнее время. Девушка села на него сверху и, запустив руки в волосы, притянула к шее. Гина не пришлось просить дважды. Уже через мгновение возлюбленные торопливо снимали одежду друг с друга. Но внезапно Гин остановился. - Рангику, - прошептал он, - сегодня нам некуда спешить. Действительно. Когда Мацумото стала лейтенантом 10-го отряда, а Ичимару капитаном 3-го, им постоянно приходилось прятаться и урывать удачные моменты. Вскоре и это стало проблемно. Капитан Тоширо был более внимателен к делам своего лейтенанта, нежели Ишшин Шиба. Едва став капитаном, он сразу же поинтересовался о характере отношений между девушкой и капитаном 3-го отряда. Ичимару резонно считал, что это не его дело, но Мацумото восприняла всё на удивление странно. За последний год они сильно отдалились друг от друга. Это был насыщенный год. Поменьше бы таких. Рангику уняла свой пыл и едва осознаваемый подсознательный страх, что всё снова пойдет наперекосяк. Девушка решила наслаждаться каждым мгновением, даже если это будет их последняя ночь вместе. Они возьмут от нее всё.