"We've never been apart The day has come I'm feeling that your sun Shines away from me" Lacuna Coil – Distant Sun
Рангику.
- Я ещё недостаточно пьяна для того, чтобы говорить об этом, Ренджи, - Мацумото резко поставила стакан с выпивкой на стол. Голова кружилась, по телу разливалось приятное тепло: в целом - прекрасное ощущение. После ухода Гина она впервые чувствовала хоть что-то хорошее. Девушке не хотелось, чтобы всё возвращалось на круги своя, она хотела вечно чувствовать эту беззаботность и... лёгкость. Лёгкость ли? Или пустоту? Подсознание нещадно брыкалось и звало Гина, но Рангику лишь снова одним движением опрокинула содержимое стакана в рот. Девушка почувствовала, как крепкий алкоголь обжег горло. Отпустило... Ренджи был более грустным и напряженным, чем Мацумото. И если лейтенанта 10-го отряда алкоголь поднимал над землей, давая ощущение легкости небытия, то лейтенант 6-го отряда наслаждался обратным эффектом. Он снова наполнил их опустевшие стаканы. - А я вот достаточно, - пробубнил мужчина и поднял стакан, ожидая того же от Мацумото. - Не пойму я женщин... - Да кто ж нас поймет, - рассмеялась Рангику, отпивая из своего стакана. - Не переживай так, Ренджи, я уверена, у вас с Рукией всё ещё наладится. Ренджи вздохнул: - Это ты, Рангику, только чтоб меня успокоить говоришь! Так бы любой на твоём месте сказал, посочувствовал мне... Сижу тут с тобой, сопли развесил! Мужик! - он презрительно усмехнулся. - Это ты прав, друг, - кивнула девушка, - но шутка вот в чем: я ведь тоже перед тобой эмоций не скрываю, а ты и не осуждаешь, - Рангику опустила взгляд. - Да чего ж тебя осуждать, Ранги... - Другие, вон, осуждают! - перебила она. - Осуждают, да за спиной перешёптываются. Даже в моем отряде! Какой позор! - Мацумото даже покраснела от злости. Ренджи молча наполнил им стаканы в очередной раз. Какое-то время они сидели в полной тишине. Рангику первая прервала возникшую паузу: - А насчет Рукии и правда, не переживай. Она сейчас занята попытками доказать всему Готэю 13, брату и, самое главное, себе, что достойна того места, которое занимает. Даже представить не могу, что она чувствует, какая ноша на её плечах. Я-то всегда была простолюдинкой. Мы... были, - поправила себя она, - А ведь достойно держится для такой малявки, - шинигами замолчала, припоминая что-то. - Я ведь когда её первый раз увидела, боялась, что она и меч-то держать не сможет... Теперь же посмотри на нее: не уступает нам, лейтенантам. И дальше пойдет, я думаю. Абарай улыбнулся: - Да, Рукия такая, - мужчина прикрыл глаза, - упрямая до ужаса. С самого детства такая. Я ведь никогда не говорил ей... Ни о чём таком. И сам не задумывался, впрочем. - А что изменилось? - удивленно спросила Рангику. - После этой заварушки с Айзеном я понял, что всё может измениться в один момент. Вот ты держал в объятьях любимого человека, смеялся с ним, а вот уже зажимаешь рваную рану, из которой хлещет кровь сильнее с каждой минутой, а никого из лекарей и поблизости нет... Рангику нахмурилась от болезненных воспоминаний и закусила губу с такой силой, что почувствовала во рту солёный привкус крови. - Ой, Рангику... - Ренджи как будто только осознал смысл сказанных им слов. - Я не хотел... Я не то имел ввиду, - он тяжело вздохнул. - Алкоголь не хило развязывает мне язык. Прости. Девушка отрицательно помотала головой: - Ничего страшного, Ренджи. Я всё равно никогда об этом не забываю. Почти, - она посмотрела на опустевший стакан. Лейтенанты снова замолчали, погруженные в свои мысли. Спустя пять минут Мацумото спросила: - Завтра ведь какое-то собрание утром, да? - девушка зевнула и потянулась. - Как же не хочется вставать рано. Но тайчо будет ругаться, если я опоздаю. - Ты с ним помягче, - улыбнулся Абарай. - В первые дни твоей... - Он кашлянул. - В первые дни твоей болезни он был весь на взводе. Не знал, что делать, как помочь тебе. - А ты-то откуда знаешь об этом? - удивилась Мацумото. - Нанао-сан обмолвилась. Спрашивала у меня, не разговаривал ли я с тобой, не знаю ли, как у тебя дела, - хмыкнул мужчина. - Вот как... Они поднялись, понимая, что пора расходиться, если хотят более-менее выспаться перед завтрашним собранием. Да и всё спиртное было выпито. А трезветь каждый хотел в одиночку. Мацумото проводила Абарая до двери и сказала на прощание: - Заходи, если что, Ренджи. - Конечно, - лейтенант улыбнулся. - Я рад, что ты мой друг. До завтра. Мацумото закрыла за ним дверь. Со всех сторон на неё навалилась пустота, заставив сползти по стене и сесть на пол. Девушка прижала голову к коленям. Лёгкости как не бывало.Гин.
Рассвет застал Ичимару на одной из лавочек в парке Каракуры. Он провел бессонную ночь: отчасти из-за того, что в его голове было слишком много мыслей, мешающих спать, а отчасти потому, что самой теплой вещью, оказавшейся у него при себе, был розовый шарфик Мацумото. Несмотря на его ценность, к сожалению, он совершенно не грел. Первые лучи солнца зажгли в траве огоньки росы. Теплело. Гин начал потихоньку отогреваться, наслаждаясь восходом солнца. С новым днём появлялись новые проблемы. Он чувствовал голод. С ним давно не случалось подобного. Это навевало воспоминания о детстве. И, естественно, о Мацумото. О совместной жизни и редких, но ценных моментах счастья. За годы бытности шинигами Гин уже и забыл о том, как добывать себе пропитание. Не знал, с чего начать, ведь он был абсолютно чужим в этом городе. Ему было не к кому пойти, не у кого попросить помощи или спросить совета. Таким растерянным он был противен самому себе. И почему он решил, что это будет так просто? Гин решил, что после долгой ночи без движения первым делом нужно прогуляться и размяться. Мужчина всегда считал, что небольшие физические нагрузки благотворно влияют на мыслительную деятельность. Спустя пару часов прогулок по тихим улочкам Каракуры, он почувствовал лёгкое головокружение, заставившее его опереться о ближайший устойчивый предмет. Этим устойчивым предметом оказался заборчик маленького милого домика с красивым ярким палисадником, в котором некто в огромной соломенной шляпе трудился над кустом красных роз. На резкий звук человек обернулся. Из-под соломенной шляпки выглянуло милое личико, обрамленное волнистыми золотистыми волосами. Увидев, что человеку плохо, девушка поспешила на помощь: - Вам плохо? Я могу чем-то помочь? - взволнованно спросила она. Гин не хотел привлекать к себе лишнего внимания. Ему хотелось побыстрее пережить этот приступ слабости и отправиться дальше по своим делам. Помня, что лучшая ложь - это ложь с щедрой примесью правды, он ответил, улыбаясь: - Что Вы, что Вы, со мной всё в порядке! Так спешил, что не позавтракал утром, вот и всё происшествие. Ичимару, собравшись с духом, собрался было пойти дальше, кивнув на прощание незнакомке, но девушка, успевшая снять садовые перчатки, легонько ухватила его за рукав. - Подождите, прошу, - она выглядела встревоженной. Гин не мог понять причины её волнения о незнакомом человеке. - Давайте я Вам вынесу на крыльцо хотя бы чай с сахаром! Если вы уйдете, а потом упадёте где-нибудь в обморок, разобьете голову, хорошо, если шишка просто, а если нет!.. - девушка от волнения тараторила и сбивалась. Гину отчаянно хотелось уйти, однако мысль о горячем сладком чае была ужасно привлекательна. Он замешкался на секунду, что дало незнакомке повод обрушить на него еще один поток слов: - Ну же! Если не ради себя, то хотя бы ради меня! Совесть меня совсем замучает... Ичимару сдался и улыбнулся: - Только ради спокойствия Вашей совести... - Он замолчал, не зная, как к ней обратиться. Поняв причину его замешательства, девушка поспешно представилась, снимая шляпу: - Аматэрасу Хосино, я врач. Ветеринар, если быть точной. - Аматэрасу? - переспросил Гин. - У моей матушки богатое воображение, - девушка показала на свои золотистые волосы и вздохнула, улыбнувшись. Ичимару уселся на одной из ступенек, а девушка быстро взбежала по лестнице. На пороге она обернулась: - Ой, а Вы же не представились! Как я могу к Вам обращаться? - Ичимару Гин, - сказал мужчина, любуясь яркими цветами на клумбах. - Гин? - Тихо переспросила девушка. - Странное имя... - С этими словами она исчезла в доме.