"I must go on standing You can't break that which isn't yours I, oh, must go on standing I'm not my own, it's not my choice" Regina Spektor - Apres moi
Гин.
Отхлебнув горячего чая, Ичимару непроизвольно зажмурился от внезапно накатившего чувства безграничного счастья. И правда: как мало человеку нужно, чтобы быть счастливым! Аматэрасу стояла неподалеку от него, попеременно посматривая то на мужчину, то на свою клумбу. - Мне неловко, что я оторвал Вас от работы, - сказал Ичимару. - Благодарю за чай. Девушка улыбнулась, склонив голову набок и прищурившись: - Рада помочь, господин Ичимару! Я когда Вас увидела, сразу поняла, что Вам, как никому другому, нужен чай. Она снова надела шляпу, спрятав свои прекрасные волосы, натянула перчатки и принялась за другой куст роз. - У Вас прекрасный палисадник, - сказал Гин, стараясь быть вежливым с человеком, который был так добр к нему без всякой на то причины. - Правда? - Девушка сразу воодушевилась. - Очень приятно! Я часто работаю здесь после того, как закончу основную работу. Помогает расслабиться, знаете ли. Ичимару кивнул: - Говорите, Вы - ветеринар. Любите животных? - С детства. С животными гораздо проще, чем с людьми, - сказала она. - Они благодарные пациенты: вылеченный пес никогда тебя не укусит. - В этом Вы правы, - согласился он. - Мудрые мысли для такой молодой особы. - Молодой? - звонко рассмеялась Аматэрасу. - Да Вы не особо-то старше меня! Сколько Вам? Двадцать пять? Двадцать семь? Ичимару молчал. Он ругал себя за то, что не продумал свою легенду заранее. Теперь он задумался: а правда, на сколько лет он выглядел в мире живых? - Вы абсолютно правы, мне двадцать семь, - кивнул мужчина с улыбкой. - Давно приехали в город? Не припомню, чтобы видела Вас здесь раньше, не на моей улице точно. А ведь у меня отличная память на лица! - Не унималась она. Гин снова обдумывал ответ. Эта беседа уже слегка утомляла его. - Нет, я всего пару дней в городе. Аматэрасу засунула руку вглубь куста, пытаясь дотянуться до засохшего стебля с мелкими бутонами. Внезапно она вскрикнула, резко вытянула руку и ойкнула второй раз. На предплечье девушки появилась длинная красная полоса, на которой спустя пару мгновений выступило несколько капель крови. Гин нахмурился и хотел было встать, чтобы помочь ей, но Аматэрасу лишь отмахнулась: - Всё в порядке. Со мной периодически такое бывает, - она показала несколько других царапин, уже почти заживших. - Хочешь наслаждаться красотой розы, будь готов помучиться с шипами. - Вот видите, - сказал мужчина, широко улыбнувшись, - я же сказал, что Вы очень мудры, - он встал. - Спасибо за чай. Пусть совесть теперь не беспокоит Вас. И прежде, чем растерянная красавица успела сказать ему что-то напоследок, бывший шинигами поспешил скрыться. Внезапный порыв ветра скинул с неё шляпу, заставив золотистые волосы рассыпаться по плечам. И девушка - незнакомка - так вовремя оказавшаяся на пути Ичимару, застыла, окруженная золотым сиянием с алеющей розой в руках. - Прощай, Ичимару... Гин.Рангику.
Когда она проснулась, было невообразимо тихо. Правая рука онемела и никак не приходила в норму, а щека саднила. Девушке потребовалось секунд тридцать на осознание того, что с ней произошло и почему она сейчас в таком плачевном состоянии. Память возвращалась нечёткими картинками, от которых голова начинала болеть сильнее. Рангику попыталась встать, но ноги, как оказалось, тоже были ватными, и после первой попытки она неуклюже шлепнулась на руки. Голова закружилась. В глазах потемнело. Шинигами закрыла их, глубоко вздохнула и попыталась прийти в себя. Постепенно в её мир возвращались звуки. Где-то капала вода. Окно, которое она не потрудилась закрыть, поскрипывало от каждого порыва ветра. - Нельзя так пить, - прошептала Рангику. Во рту пересохло, и она ужасно хотела попить воды, но не была уверена, что сможет дойти до кухни. «Тут хотя бы до футона доползти», - скептично подумала девушка и, стараясь не совершать резких движений, поползла на четвереньках в комнату. В спальне было прохладно. Осень всё больше вступала в свои права, постепенно окрашивая листья на деревьях во все оттенки красного и жёлтого. До рассвета было еще далеко, поэтому Рангику привычно укуталась в хаори Гина и зарыдала. Девушка надеялась, что когда-нибудь слёзы закончатся, но пока что горечь утраты была слишком свежа. Когда она, уставшая, уснула, на горизонте показался первый луч солнца. Луч упал на лицо девушки, и, впервые за долгое время, она беззаботно улыбнулась во сне.***
Где-то над горами ярко сияло солнце. Его лучи скользили по вершинам: казалось, что они хотят обнять каждую и одарить их своим теплом. На небольшой поляне зеленела трава, в которой пестрели разнообразные мелкие цветочки. Место почему-то казалось каким-то нереальным, будто из сказки. Две девушки негромко беседовали. Одна лежала на животе и плела венок, а другая сидела с закрытыми глазами, облокотившись на руки и подставив лицо солнцу. - Хоть убей, не понимаю, на кой чёрт тебе это нужно? Стало скучно на старости лет? – сказала та, что плела венок. Вторая ничего ей не отвечала, наслаждаясь теплом, но потом всё-таки слегка повернула голову, приоткрыла глаза и сурово взглянула на подругу: - Иногда ты бываешь непростительно груба. - Я просто не пойму, с каких это пор тебя интересуют дела смертных, - черноволосая девушка замолчала, перевернулась на спину и села. – А тем более дела шинигами. - Меня и не интересуют дела шинигами, Бэнтэн, - ответила блондинка, слегка растягивая слова, - хотя в последнее время от них слишком много шума. Бэнтэн хмыкнула. Сейчас она вертела в руках своё творение и пыталась понять, чего именно в нём не хватает до полного совершенства. «Определенно голубых цветов», - решила богиня и начала озираться вокруг. К её глубокому разочарованию, рядом не было ни одного голубого цветка. - А тебя, я смотрю, больше занимает флористика, да? Бэнтэн молчала. Девушка грациозно встала и пошла искать голубой цветок. Вернувшись, она сказала: - Я просто не могу понять тебя, Аматэрасу. Ты чуть ли не с того света вытаскиваешь какого-то шигигами, если можно так сказать, а затем еще и помогаешь ему в мире смертных. Ты уж прости, но лично я не вижу здесь никакой логики! Аматэрасу снова закрыла глаза. Даже с закрытыми глазами она ясно представляла, как блестел лёд на вершинах гор, как лучи отражались от мелких кристаллов и распадались на все цвета радуги. Она улыбнулась от удовольствия. - Она так этого хотела, - только и сказала богиня солнца. - Она? – переспросила Бэнтэн. - Та девушка. Тоже шинигами. Я до сих пор помню её крик, - Аматэрасу замолчала и нахмурилась от непрошенных воспоминаний. - Это странно, - одна из семи богов счастья наконец-то закончила свой венок и никак не могла перестать им любоваться. Аматэрасу кинула: - Еще как. Дела любовные все-таки не по моей части. И до умирающих шинигами мне никогда не было дела, - она пожала плечами. – Сила её молитвы достигла солнца – неужели можно любить настолько? - Любовь – странная штука. - Сказала мне богиня любви, - рассмеялась Аматэрасу. Девушки услышали, как где-то на склонах сошла лавина. Через минуту всё стихло. - Это не основная моя специальность, - улыбнулась Бэнтэн и махнула рукой. – И что ты собираешься делать дальше, о, великая покровительница влюбленных, Аматэрасу? - Как по-взрослому, Бэндзайтэн. Естественно, я собираюсь дать им шанс. А как уж они им воспользуются – это их дело. Девушки откинулись на спину и посмотрели на чистое небо. Оно было на удивление ярко-голубым, словно цветы, которых так не хватало Бэнтэн в венке. Где-то в горах сошла очередная лавина, а затем всё снова стихло.