Джаспер. База автоботов
— Хм… Крайне необычно… — посмотрев на диаграмму снимка, Рэтчет заинтересовался увиденным. — Мозговые волны морфа и впрямь особые, да и рекомбинантные клетки влияют на него иначе, нежели на других. Несмотря на всё вышеперечисленное, Рэтчета волновала одна деталь, связанная с этими мозговыми волнами и рекомбинаторами. Мозговые волны всё время складываются в какие-то, как сказала бы Мико, закорючки, но непростые. Как будто они хотят сформироваться во что-то цельное, но никак не могут. Рекомбинаторы ведут себя крайне непредсказуемо по отношению к организму морфа, что, в принципе, можно обосновать. Оптимус сам говорил, что на некроморфа каким-то образом повлияла Матрица Лидерства. Это и могло стать ответом на вопрос. Матрица Лидерства — это не просто древний артефакт, а вместилище и мудрость всех Праймов, накопленных за миллиарды лет. Что, если Матрица осознанно наделила некроморфа частичкой Оптимуса, пускай и без его ведома. Ведь в древних текстах не раз говорилось, что данный артефакт может сильно повлиять на разум любого существа, даже не самого разумного. Размышления Рэтчета прервало резкое и громкое пиликанье на мониторе терминала. Выбившись из колеи, автоботский медик принялся просматривать все то, что пришло на автоботскую частоту. Открыв трехмерную карту околоземной орбиты, Рэтчет увидел странный сигнал, который двигался в сторону, где в данный момент располагалась «Ишимура». Потратив одну минуту на расшифровку и выход на нужную частоту, на мониторе появилась схема до одури знакомого судна. — Во имя Праймуса… — Рэтчет, увидев знакомый корабль, принялся связываться со всей командой Прайма.* * *
«U.S.G. Ишимура». Мостик
Повозиться с тарелками Оптимусу пришлось минут десять, не меньше. Отсоединение неисправных тарелок, а потом подсоединение исправных оказалось тяжелым делом даже для автобота. К тому же некроморфы (куда же без них) всё время досаждали и мешали работе, благо автобот быстро с ними расправлялся. Да, если бы Хэммонд пошел разбираться со всем этим, то он, скорее всего, просто бы психанул. К слову о нашем бравом офицере… Хэммонд тоже решил не отлынивать от работы и занимался полезным делом, пока Прайм перетаскивал тарелки. Офицер принялся за перезагрузку и восстановления некоторых систем связи. Делалось это для того, чтобы когда антенна вновь заработала не произошло каких-нибудь сбоев при получении или отправки сообщения. Правда, Заку, ровно также как и Оптимусу, всё время досаждала мертвечина. Это офицера уже не особо пугало — он привык к этим громким, зловещим рычаниям и внезапным выпрыгиваниям из вентиляции. Однако, сейчас всё это конкретно бесило и нервировало, ибо мешало работе. Перестреляв всех некроморфов и истратив на них немалый боезапас, Зак снял систему автоматического карантина. Сирена перестала шуметь, в комнату вернулся относительно нормальный свет, а двери вновь были открыты. И из одной такой двери вышел Оптимус, весь в царапинах и пятнах от крови. Стоило автоботу убрать маску и что-то сказать, как корабль резко затрясло. Через минуту тряска прекратилась, а потом из динамиков раздался знакомый синтетический голос: — Орбита корабля стабилизирована. Возвращение на исходную позицию, — оповестил искусственный интеллект корабля. — Похоже… — протянул Хэммонд, глядя в потолок. — Что Айзек справился… — Так же как Арси и Бамблби, по всей видимости, — заключил Оптимус, переводя свой взгляд на офицера. — Я всё сделал, осталось только проверить работоспособность антенны. — Э… Да, ты прав, — подойдя к голографической панели, Хэммонд ввёл кое-какие коды доступа при помощи ИКСа капитана и нажал на кнопку «запустить». Пространство, в котором ранее побывал Оптимус заполнилось огромными разрядами энергетических молний. Потом ударила короткая и непродолжительная, но яркая вспышка и всё пространство, включая помещение, где находится дуэт из двух командиров, накрыло ярким светом, даже пошло некое гудение, напоминающее работу трансформаторов того времени. Выглядело это, конечно, красиво, но главное работоспособность, с чем, похоже, проблем не возникло. — Ну, что ж, осталось лишь дождаться сообщения. Надеюсь, оно придет… — с небольшой долей беспокойства промолвил Хэммонд. — Айзек, привет это я. Жаль, так хотелось поговорить с тобой лично, — с монитора одного компьютера раздался женский голос. — Какого… — Хэммонд, развернувшись на пятках, подошёл к компьютеру. Ему этот голос был знаком, а когда Зак подошел к монитору, на котором проигрывалась видеозапись, сомнений вообще не осталось. Оптимус тоже решил подойти и посмотреть, что же это за внезапная видеозапись, которая воспроизвелась сама собой. Встав рядом с Хэммондом, автобот увидел на мониторе видеоизображение со светловолосой девушкой, лет ей был где-то 28. Одета она была в медицинский костюм (по меркам будущего), хотя это больше походило на костюм хим. защиты, нежели на медицинскую одежду, но, это так, к слову. Как объяснил потом Хэммонд, это была девушка Айзека, по имени Николь. Хотя это было и не обязательно пояснять — всё и так было кристально ясно. Ибо в видео Николь обращается именно к инженеру, да и по её речи можно понять, что испытывает к тому искренние чувства. — …Тут всё разваливается на части. Не могу поверить в то, что происходит… — камера немного отдалилась, показывая половину туловища Николь. — В итоге, тебе по-настоящему нужна лишь такая мелочь… — блондинка подняла руку, тем самым показывая что она держит. — Странно, я что-то не помню этой части записи, — Хэммонд приблизился к монитору поближе, чтобы разглядеть то, что держит Николь в руке. Как оказалось это был шприц, но для чего он был предназначен не понятно, так что офицер терялся в страшных догадках. — Я не хотела, чтобы всё так закончилось. Хотела тебя вновь увидеть, хотя бы разок. Я любила тебя. Всегда любила, — из глаз блондинки полились едва заметные слёзы, медленно стекающие по щекам. — Прощай, Айзек… Один из рукавов медика был задран и оголял часть руки. Николь бросила свой недолгий взгляд на шприц, а потом резко вонзила иглу под кожу и ввела, как оказалось, чистый воздух, что означало только одно — быстрая и мгновенная смерть. Сделав свой последний вздох и закатив глаза, Николь медленно опустила голову вниз, а руки резко ослабли. Бессознательное тело медика сидело на стуле и не подавало признаков жизни. Под конец появились небольшие помехи и запись закончилась. — Господи Иисусе… — только и промолвил Хэммонд, отходя от монитора куда подальше, пока не прижался к противоположной стене. Он был в шоке от увиденного. После снятия шлема, офицера украшало шокированное лицо с выпученными глазами, которые так и были наполнены ужасом. Немного успокоившись, Хэммонд устало потёр свое лицо рукой, после чего его взгляд изменился. Ужаса там уже не было, но теперь было кое-что другое. Во-взгляде Зака читались такие понятия, как неверие, отчаянье и страх. Последние было выражено ярче всего. Он боялся того, что будет с Айзеком, когда тот узнает о смерти любимого им человека. — Боже, — от отчаяния Хэммонд прислонился к стене. — Что я скажу Айзеку? — от размышлений на эту тему его прервал подошедший Оптимус, положивший руку ему на плечо. — Скажите всё как есть. Незачем утаивать это. Лучше уж горькая правда, чем неведенье, — крайне настойчивым тоном предложил Прайм, что на самом деле было правильно, и Хэммонд это понял. Действительно, незачем это утаивать. Лучше сказать правду, ибо скрывать это — не самая хорошая вещь — особенно от человека, которого Зак считал не просто коллегой, а своим другом. Поэтому всё было решено. Выйдя на связь с Айзеком, Хэммонд начал дожидаться когда друг ему ответит. Офицер нервничал, и это было прекрасно видно по стекающим каплям пота, но он быстро взял себя в руки. Когда появился голографический экран с Айзеком, тот сразу же начал разговор. — Привет, Хэммонд! — крайне уставшим голосом поздоровался инженер. — Если ты решил узнать, как у меня дела, то скажу — я запустил центрифугу… вновь, — после данных слов на заднем плане послышалось чье-то рычание. — Айзек, это что там у тебя?.. — с явным удивлением спросил Хэммонд. Хотя это рык был ему где-то знаком, как, в принципе, и Оптимусу. — А, это? Ну смотри сам, — Айзек перевел камеру в другую сторону, чтобы показать его «компаньона». Рядом с инженером стоял, что удивительно, двухметровый некроморф с раздвоенной челюстью, которого ни с кем спутать было нельзя. Как и каким образом этот морф оказался с Айзеком, если должен быть с Балкхедом? Да и как он сумел добраться до инженерной палубы с мостика — непонятно. Ведь до туда, если судить по карте, за пять минут пешком не доберешься, а пользоваться вагонеткой некрик вряд-ли может. Суть не в том, что мозгов не хватит, а в том, что он банально не сможет привести транспорт в движение из-за своих лезвий. — Как он добрался до тебя, Айзек?.. — решил поинтересоваться Оптимус. — Слушай, я по твоему ебу, а? — крайне риторический вопрос задал Айзек. — Со мной такой пиздец произошел, что я предпочел бы такими вопросами не задавать. Да и вообще, — Кларк вернул камеру на себя и посмотрел на своего «командира». — Ты что-то хотел, Хэммонд? — Что?.. А?.. Да, точно-точно, хотел… — Зак, судя по голосу, крайне сильно занервничал, хотя и по лицу это было видно прекрасно. Он не знал как стоит начать, чтобы хоть как-то сгладить углы. Ничего так и не придумав, офицер тяжело вздохнул. — Это информация… касающаяся… Николь… — Что? Ты нашел её? Ты знаешь где она? — услышав только имя девушки, Айзек полез на Хэммонда с вопросами, что поставило того в неудобное положение. — Айзек, подожди, пожалуйста, и дай мне сказать, хорошо? — в очередной раз тяжело вздохнув, Хэммонд взял всю свою волю в кулак. — Суть в том, Айзек… что Николь… Она мертва!.. Наступила гробовая тишина, которая, по ощущениям, длилась целую вечность, хотя прошло от силы минуты две. И за всё это время Айзек даже не подавал никаких признаков жизни — он просто застыл, словно статуя. Если бы не шлем, то можно было бы с легкостью увидеть шокированное лицо инженера. Единственно, что прервало тишину — это удар об пол чего-то тяжелого, который прозвучал у Кларка на заднем плане. Скорее всего, это был его резак, никак иначе. — Ч… Что?.. К… Как?.. — Айзек решил наконец-таки подать голос и звучал крайне отчаянно. Дрожащие нотки проскальзывали в его голосе. — Просто мы нашли ту запись, которую ты получил от Николь… только уже полную, — от слов Хэммонда Айзек был в ещё большем шоке.* * *
Офицер рассказал Кларку о том, как он нашёл полную запись и о том, что там произошло. Инженер никак не прерывал своего «командира», а просто внимательно слушал, впадая при этом в отчаяния. После объяснения всего и вся вновь наступила тишина, только уже не такая продолжительная. Секунд тридцать, не больше. Всё это время Айзек пытался осмыслить вышеизложенное, которое кинули, хоть и не сразу, прямо ему в лоб. Пускай шлем и скрывал эмоции инженера, но было нетрудно понять, что на лице того читалось неверие. Но, похоже, у него не было вариантов, кроме «принять это как факт». — Хэммонд… — обратился Айзек к своему «командиру». Голос его уже не источал отчаяния, но теперь он был крайне безэмоциональным и сухим. — Пришли мне эту… полную запись, пожалуйста… — Да, конечно, сейчас, — Зак незамедлительно решил выполнить просьбу друга. Проведя небольшую манипуляцию с кнопками, на мониторе высветилась надпись «сообщение отправлено». — Спасибо, Зак. Конец связи, — после этих слов трансляция прекратилась и монитор погас. Хэммонд же остался стоять и думать над всей этой ситуацией. Это разговор, а потом и выход Айзека из эфира, заставил задуматься над тем, что будет с инженером в дальнейшем. Нет, конечно, Кларк навряд ли задумается о суициде, но эти шрамы явно останутся на всю жизнь. — Правильно ли я всё сделал? — спросил Хэммонд самого себя и прислонился руками к столу. — Вы сделали все правильно, офицер Хэммонд, — Оптимус положил руку на плечо человека. — Лучше пусть Айзек всё осмыслит, а потом примет, нежели будет страдать от неведения. — Ты чертовски, сука, прав, Оптимус, — не мог не подметить Хэммонд, потом крайне слабо, но иронично улыбнулся, непонятно почему. Он хотел ещё что-то сказать, но был резко прерван. Голографический экран включился и показал изображение человека в белом шлеме как у Зака. — Говорит «USM Вейлор», вызываю «USG Ишимура» на всех частотах, — проговорил мужчина серьезным тоном. — Мы засекли ваш сигнал неподалеку и сейчас летим к вам. Так же мы подобрали вашу спас. капсулу сорок семь. Это сообщение будет повторяться каждые тридцать секунд до получения ответа, — после этих слов сообщение прекратилось, оставляя небольшие помехи на экране. — Что? Спас. капсула? — в дело ворвалась Кендра и появилась на мониторе. — Хэммонд, это случаем не та капсула, что ты вышвырнул? — «Вышвырнул»? — Зак немного пораскинул мозгами и начал вспоминать этот момент. Когда он вспомнил, то мгновенно поменялся в лице. — Вот черт… — Вы о чем, офицер? — Оптимус искренне не понимал о чём идет речь, поэтому и решил спросить. Однако он понимал одно — речь шла о чем-то нехорошем. — Это та самая капсула с некроморфом, которого я запер и вышвырнул в космос, — после ответа Зака, все вопросы пропали сами собой. — Нет-нет-нет, этого не может быть! «USM Вейлор», это Кендра Дэниелс с борта «USG Ишимура». Не открывайте капсулу! — Кендра начала пытаться связаться и наладить контакт с «USM Вейлор», но тщетно. — «USM Вейлор», это Кендра Дэниелс с борта «USG Ишимура». Не открывайте капсулу! Да черт вас дери, ответьте! Окно с Кендрой сузилось и сдвинулось в правый нижний угол экрана, тем самым позволяла увидеть следующую картину. Велась прямая трансляция с капитанского мостика «USM Вейлор», который был в крайне ужасающем состоянии. Везде валялись разного рода предметы и оборудование, но самое главное — это кровь. Она буквально окрашивала всю стену целиком, плюс, к ещё большему ужасу она была облеплена ошметками плоти. Через некоторое время из-под стола вылез тот самый человек, отправивший сообщение, и его состояние было не самым наилучшим. За спиной военного внезапно появился некроморф, который при помощи своей клешни пробил бедолаге голову, задев при этом ещё и монитор. От трансляции остались лишь помехи. — Господи Иисусе! — только и оставалось сказать Хэммонду, глядя на это всё. — Во имя Великой Искры! — Оптимусу тоже нечего было добавить. — Ну какого, блядь, чёрта они открыли капсулу? — в эфир снова вклинилась Кендра, по лицу которой были видны все её эмоции. Ей хотелось сказать ещё что-то, но её прервал внезапно появившийся пассажир в эфире. — Оптимус, ты здесь? — рядом с Хэммондом появился ещё один голографический экран, только с фейсплейтом автоботского медика. — Да, мой друг, я здесь. Только вот… — Прайм как-то неоднозначно глянул на Рэтчета. — Почему ты связался со мной через офицера Хэммонда, а не напрямую? — Ты на сообщения почему-то не отвечал, хотя я могу догадаться чем это вызвано, но сейчас это не главное, — по голосу док-бота можно было понять, что у него были какие-то новости, причем не самые приятные. — К вам летят гости.