Свет уходящего солнца

Он курил прямо в постели, но Кора уже к этому привыкла. Она вообще умела очень быстро адаптироваться к чужим недостаткам и закрывать глаза на то, что обычно раздражало, если этот человек послушно играл свою роль в её дальнейших планах. А Альберт Спенсер был именно той пешкой в игре, в которой она так нуждалась. Богатый, влиятельный мужчина, державший многое в этом городе под своим контролем. Могущественнее этого бывшего нэрнийского прокурора в Сторибруке были разве что мэр - Леопольд Вайт, - да владелец местной судоходной компании, выходец из Греции, Аид Хроносис. - Я был у мэра. Он показал мне договор аренды с монастырём и заверил, что попробует найти в нём лазейку. Леопольд, кстати, был очень удивлён, когда наконец-то вспомнил, где уже слышал имя плательщика - Эмма Свон. Как оказалось, это местный англиканский священник, с которой он виделся, когда та только приехала в город. Спенсер, помолчав с минуту, гневно добавил: - Эти еретики совсем обезумели! Допустить женщину к священным таинствам! Кора, положив голову на его грудь и закрыв глаза, поглаживала ладонь мужчины, покоящуюся на её плече. Она слушала вполуха и делала заинтересованный вид. Миллс всегда без особого энтузиазма воспринимала фанатические речи своего любовника о якобы принадлежности его рода к ордену тамплиеров, а также его идеи о развращённости и упадке нынешнего христианства. - Ты понимаешь, что если этот немецкий выродок не найдёт возможности аннулировать договор, то я ещё год не получу то, что принадлежит мне по праву! - всё более распалялся Альберт. - А зачем пришлому священнику другой церкви это делать? Какой ей в этом резон? И, главное, откуда у неё такие деньги? - неожиданно спросила Кора, проводя указательным пальцем по гладко выбритому подбородку Спенсера. - Ты уверен, что это именно она вставила тебе палки в колёса, а не кто-то из твоих конкурентов? - Какие конкуренты, Кора?! - вспылил мужчина. - Земля нужна мне не для бизнеса. Это моё наследие, то, что должно достаться мне от предков! Леопольд проверил по бумагам, это именно та самая англиканская сучка! Он не заметил, как Кора, скривив губы закатила глаза: ей никогда было не понять этих мальчишеских игр в солдатики или в тот же бейсбол. Власть и роскошь –единственные вещи, когда-либо интересовавшие Миллс, а мужчины… Что ж, пусть играют и убивают друг друга. Она сможет избавиться и от этого мужа, как пять лет назад уничтожила предыдущего. Вот только в этот раз Кора позаботится о том, чтобы не всплыло никакое неожиданное завещание, которое снова оставит её не у дел и по-прежнему зависимой от других людей. У Спенсера было несколько внебрачных детей, которые официально не были им признаны, но о которых он знал. Возможно, были и другие: женщина не сомневалась, что этот заигравшийся в рыцаря-монаха лысеющий мужчина по молодости обрюхатил не одну жертву своих «крестовых походов». Образ жизни бывшего прокурора так же нельзя было назвать аскетичным. Он арендовал шикарные апартаменты в центре города, носил дорогую, пусть и простую, одежду: обязательно известных брендов. Ел только натуральную и низкокалорийную пищу, следя за уровнем сахара и холестерина в крови, а так же поддерживал тело в идеальной форме, трижды в неделю выматывая себя в тренажёрном зале. Глаза этого человека, похожие на куски синего льда, выдавали в нём беспощадность, граничащую с крайней жестокостью. Коллеги и подчинённые старались по возможности избегать прямых контактов с ним, не понаслышке зная о его мстительности и требовательности к окружающим и неумении прощать даже незначительные промахи. Однако, несмотря на всё это, Спенсер был всегда верен самому себе и действительно верил в то, чем жил. Его беспощадность к другим обратной стороной имела такую же требовательность к самому себе, а циничность и расчётливость помогли подмять под себя часть бизнеса в новом для него городе, после того как закончилась его прокурорская карьера в Нэрне. Коре нравилась его холодная сдержанность и педантичность. Женщина даже не сомневалась в своих способностях окончательно приручить этого льва, в дальнейшем используя всю его власть и влияние себе на пользу. Вот только она была настолько увлечена и одержима перспективами предстоящего замужества, что даже не заметила бы, если этот самый лев откусил ей голову, которую она по своей самонадеянности так опрометчиво и упорно засовывала в его огромную пасть. Встав с постели и накинув на себя халат, Миллс улыбнулась и подошла к окну, отодвигая в сторону тяжёлые шторы, тем самым запуская в спальню жёлтый осенний свет уличных фонарей. - Что ты собираешься сделать с идиоткой, посмевшей испортить твои планы? - женщина знала, как управляться с гордостью и самолюбием любого мужчины. Ведь для неё они всегда были как дети. Поэтому сейчас она хотела сыграть именно на этом, чтобы узнать о планах своего будущего мужа, и по возможности использовать и эту информацию в своих интересах. Её смутно беспокоил вопрос, откуда у простого викария могут быть такие деньги, которыми та, к тому же, так легко разбрасывалась, ведь ясно же как божий день, что нищие монашки будут не в состоянии ей их вернуть. Не понимание выгоды чужих поступков всегда выбивало Кору из привычной для неё колеи, в которой она точно знала как манипулировать людьми. Неизменная формула – деньги - это власть, а власть - это свобода - исправно срабатывала во всех ситуациях, а в сложившейся сейчас не действовали ни логика, ни это правило. Её также страшила возможность ошибки в выборе потенциальной пешки. Ведь если льва смогла нагнуть обычная женщина, пусть и наделённая в рамках своего прихода какой-то непонятной Миллс властью, то перед ней, значит, был не лев, а обычный дворовый кот, потрёпанную шерсть которого она по ошибке приняла за золотое руно. Однако прозвучавшие в тишине комнаты слова Альберта Спенсера заставили Кору непроизвольно вздрогнуть и самодовольно улыбнуться своей фирменной улыбкой собственному отражению в тёмном окне. Всё верно: она снова не ошиблась в своих ставках. - Я её уничтожу! И даже сама память об этой мерзавке выветрится после этого из Сторибрука за несколько дней! Ухмыльнувшись своим мыслям, Миллс скинула халат и поспешила вернуться в постель к ожидавшему её любовнику… *** …Кора с довольным видом открыла входную дверь особняка и погрузилась в тихий полумрак прихожей. Повесив пальто на вешалку, она прошла на кухню, из которой уже распространялся по дому запах свежесваренного кофе, и увидела старшую дочь, вяло ковыряющуюся в тарелке с омлетом и беконом. - Что, Робин снова не давала тебе спать? - с кислой улыбкой спросила Кора, чувствуя, как хорошее настроение медленно улетучивается, растворяясь в ожидании регулярных жалоб Зелены на «радости» материнства. - У Горошинки режутся зубы, - ответила та. - А сестре твоей, я смотрю, это не мешало, если она до сих пор спит? - продолжила Кора. - Реджина спит где-то в другом месте, я её не видела со вчерашнего дня, - фыркнула в ответ Зелена, но тут же поспешила сменить тему разговора, заметив мелькнувшее на лице матери недовольство: - Как Спенсер? Справляется с ролью счастливого жениха? Через полтора месяца мы уже, наконец-то, сможем называть его папой. Женщина уже открыла рот, чтобы дать достойный ответ, как внезапно её прервал донёсшийся из коридора телефонный звонок. Не дожидаясь язвительной реплики матери, Зелена встала из-за стола и подошла к телефону. Спустя минуту она вбежала на кухню - бледная и взволнованная. - Реджину госпитализировали в больницу с передозировкой наркотиков! - на одном дыхании выпалила она. Лицо старшей Миллс потемнело от исказившего его гнева. - Прекрасно! Теперь вместо того, чтобы готовиться к своей свадьбе, я буду вынуждена мотаться по клиникам для наркоманов и терпеть этот позор! - прошипела она. Зелена, молча сев на стул, потрясённо взглянула на мать. В который раз за свою жизнь она задалась вопросом: а любила ли их та, хоть когда-нибудь? *** Стены отделения интенсивной терапии давили на неё. Кора с детства ненавидела больницы и по возможности старалась избегать их. Из ординаторской вышел высокий, всклокоченный, крашеный блондин и подошёл к ней. - Мисс Миллс? – спросил он. Кареглазая шатенка утвердительно кивнула, и мужчина продолжил: - Меня зовут Виктор Вейл. Ваша дочь поступила к нам из ночного клуба с симптомами сильного наркотического отравления. Сейчас её состояние стабилизировано, и угрозы для жизни нет, она подключена к аппарату искусственной вентиляции лёгких. Она спит, но вы можете пройти к ней. Несколько дней она пробудет под нашим наблюдением, но я бы порекомендовал вам после выписки отправить её в специализированную клинику для лечения от наркозависимости. В нашем городе как раз есть такой центр. Кора вновь сдержанно кивнула, и Вейл проводил ее в палату к дочери. Миллс дождалась, пока доктор оставит их одних, и присела рядом с кроватью, на которой лежала Реджина. Спутанные волосы, бледная кожа, обтягивающая внезапно заострившиеся скулы, синяки под глазами… Без всей своей надменности и холодности она казалась такой маленькой и беззащитно хрупкой, что у любой другой матери на глаза навернулись бы слёзы от боли и сострадания к дочери, но только не у Коры. Сжав губы в тонкую линию, женщина пытливо всматривалась в лицо спящей Реджины, погружаясь в свои мысли, в которых она была далеко за пределами больницы.