Свет уходящего солнца

Мэри Маргарет не могла не удивляться тому, как всего за несколько месяцев сирота, потерявший мать, бросивший привычный уклад жизни, переехавший в другую страну и окружённый посторонними людьми, так беззаветно привязался к чужой ему, по сути, женщине. Генри, словно губка, ежедневно впитывал в себя каждое слово Эммы, её взгляды и улыбки, подражал её поступкам и иногда, даже не замечая этого, говорил её словами. Любовь и сострадание такой силы не могли не принести результат: Генри много и счастливо улыбался, с удовольствием учился в школе и охотно заводил всё больше новых друзей и знакомых. Учителя души не чаяли в мальчике, ставя в пример на родительских собраниях его успеваемость, усидчивость и прекрасные оценки. Из жизни Генри безвозвратно исчезли тревожность и тоска, а на их место пришли уверенность в своих силах и возможностях, в том, что какой бы ни был день, в нём всегда будет Эмма, её улыбка и поддержка, защита и преданность своему сердцу. У этих двоих появилось множество шуток и приколов, которые были понятны только им одним. Появились и своеобразные семейные традиции вроде пиццы на дом по понедельникам или просмотров чемпионатов по бейсболу. Иногда экономке даже казалось, что она видит схожие черты лица и одинаковые движения у девушки и ребёнка, отчего постоянно ловила себя на мысли о том, что, возможно, ей не всё рассказали. Но она точно знала, что Дэвид не стал бы ей лгать, да и зачем бы им понадобилось скрывать что-то от неё? Неделя осенних школьных каникул началась в небывало солнечный для шотландской осени ноябрьский день. Сообщив Мэри Маргарет, что они пойдут в парк для того, чтобы арендовать велосипеды для прогулки по городу, Эмма и Генри, перемыв всю посуду после сытного завтрака, наперегонки побежали наверх за свитерами и тёплыми носками, а затем, стоя в коридоре, хихикали друг над другом, когда пытающаяся не расхохотаться экономка поправляла этим двоим практически идентичные вязаные шапки и шарфы. Она ещё помнила, какая однажды разгорелась война между этими двумя детьми за шапку с белоснежным пумпоном, которая, к несчастью, в магазине была всего одна. В итоге Мэри Маргарет пришлось забрать её себе, а Эмма снова отправилась в отдел тёплой одежды и купила себе самую обычную серую с оленями. Выйдя из дома, девушка и мальчик улыбнулись друг другу и, шмыгнув носами на прохладном воздухе, одновременно засунули руки в карманы тёплых курток и зашагали бок о бок к воротам. - Тебе не показалось, что Мэри Маргарет сегодня какая-то загадочно-молчаливая? - спросил Генри, когда они уже прошли площадь с библиотекой и башней с часами. - Что-то мне подсказывает, что нам стоит ждать сегодня Дэвида и горячий лимонный пирог, - улыбнувшись, прохожему, ответила Эмма, оборачиваясь к Генри. Мальчик закатил глаза: - Да когда же они уже начнут встречаться? - Ну... Дэвид в курсе, что не имеет права жениться раньше меня, - ехидно усмехнулась девушка. - Эмма… Скажи, ты всё ещё любишь мою маму и поэтому не хочешь ни с кем встречаться? - этот вопрос прогремел выстрелом среди звенящей тишины, громом среди ясного неба. Свон вздрогнула и, застыв на месте, посмотрела на мальчика расширившимися глазами. Но она не умела врать ему и, тем более, никогда не уходила от ответа. Вздохнув, девушка посмотрела на носки своих новеньких высоких сапог и, опустив плечи, прикусила верхнюю губу. - Понимаешь, Генри, всё довольно сложно. Я ведь много лет думала, что твоя мама бросила меня. Не могу сказать, что не была готова к этому: меня бросали, начиная с рождения, но, тем не менее, в этот раз было даже больнее, чем когда однажды меня вернули в детский дом через три месяца после усыновления. И я привыкла думать, что всё дело во мне и что Старла тоже просто очень сильно разочаровалась во мне, как и все остальные. И я училась не любить её. А потом мне пришло письмо, и я узнала, что она умерла от тяжёлой болезни. Затем выясняется, что она меня, на самом деле, никогда не забывала и даже доверила мне тебя… Эмма тяжело вздохнула, облачко пара вырвалось из её рта. - Мне никто не нужен кроме тебя, Генри, - наконец, сказала она, посмотрев на мальчика. Но тот, лишь отрицательно покачав головой, ответил: - Ты же знаешь, что я никогда не разочаруюсь в тебе? И я хочу, чтобы у тебя был кто-то ещё, кроме меня! Девушка почувствовала, как с неё сняли огромный камень, а за спиной расправились крылья. Она улыбнулась, а нахлынувшая во время этого разговора уязвимость исчезла из глаз. Обняв ребёнка, Эмма прижала его к себе и, уткнувшись лицом в шапку на его макушке, прошептала: - Спасибо…       Пихаясь и швыряясь разноцветными листьями так, что размотались их шарфы, а шапки съехали набекрень, двое счастливых и нашедших друг друга во Вселенной человека дошли до самого большого городского парка, где их ждали самые разные велосипеды. Совершенно новенькие и на любой вкус. Пока Генри с серьёзным видом и по деловому осматривал каждый из представленных, Свон банковской картой оплачивала в терминале время, в течение которого они планировали использовать имущество города. Паренёк выбрал жёлтый для Эммы, так как знал, что это её любимый цвет, с тремя видами скорости и себе – зелёный, такой же модели, но поменьше в размерах. И вот уже, заговорщически переглядываясь, мальчик и девушка, ничего не говоря друг другу, одновременно поняли, что впереди их обоих ждёт соревнование: кто первым доедет до конца парка. Когда победившая Эмма свалилась в кучу собранных уборщиками листьев, Генри весело хохоча, упал на неё сверху. В тот же миг Свон обеими руками захватила немного влажные листья и бросила их на паренька. - Ты попал под сильный листопад, Генри! - давясь от смеха, сообщила она. Не переставая улыбаться, мальчик перевернулся на спину и, сбросив с себя листья, лег рядом, раскинув руки. - Я люблю тебя, Эмма! - вздохнув, проговорил он. Девушка, сжав его ладонь и повернув к ребёнку голову, почувствовала, как начинает щипать в глазах. Никогда в жизни она не слышала этой фразы в свой адрес. Ей было и больно, и трепетно одновременно. Борясь с сильным желанием разрыдаться, она смогла только прошептать одними губами: - Я тоже очень люблю тебя, Генри! Но мальчик, услышав произнесённые шёпотом слова, тепло улыбнулся в ответ. И в этот момент ребёнок и священник поняли, что больше ни один из них не является сиротой. Навсегда… *** По отведённой для велосипедов дорожке девушка и мальчик ехали друг за дружкой мимо мчащихся куда-то машин. Их искренние улыбки на раскрасневшихся от холодного воздуха лицах лучше любого солнца освещали улицы города. Прохожие непроизвольно улыбались им вслед, провожая восторженными взглядами необычных велосипедистов, которые не замечали своей облепленной осенними листьями и перепачканной одежды, а так же съехавших на затылки шапок. Эмма даже умудрилась где-то в парке потерять свой шарф. Но им было всё равно, обоим было жарко от охватившего их счастья и безотчётной любви ко всему миру. Доехав до доков, они уже собирались развернуться обратно, когда услышали странный шум и жалобный визг, доносящийся из воды. В глаза Эмме тут же бросились трое нетрезвых подростков, кидавших с берега камни во что-то жалобно скулившее и трепыхающееся в воде. Девушка в одно мгновение поняла, что происходит, поэтому, соскочив с велосипеда и бросив его на песок, сказала: - Генри, посторожи, пожалуйста, велосипеды и никуда не отходи! Уловка сработала, и мальчик остался на безопасном расстоянии от того, что произошло в следующую минуту. В два прыжка Эмма преодолела расстояние между собой и пьяными парнями и с силой швырнула на песок сначала одного, затем двух остальных. От неожиданности они даже не попытались сопротивляться, а только, еле ворочая языками, посылали ругательства в адрес возникшей из ниоткуда блондинки. Как оказалось, в воде барахтался и, отчаянно борясь за жизнь, визжал щенок. Наклонившись, Свон подхватила на руки трепещущее существо, но внезапно острая боль разлилась по левой скуле девушки, и от неожиданности, оступившись и потеряв равновесие, она упала коленями в воду. Это наконец-то поднявшиеся на ноги пьяные хулиганы решили вернуться к своему развлечению, вот только теперь их целью была Эмма, посмевшая им помешать. Песок, камни, ракушки и их обломки - всё это летело в сторону Свон, выходящей из воды на немеющих от холода ногах и прижимающей к груди дрожащее тельце израненного животного. Но самое страшное для Эммы случилось, когда Генри попытался отвлечь внимание агрессивных мальчишек на себя. Парень нашёл какие-то гнилые обломки досок и рваные рыболовные сети. Весь этот хлам полетел в подростков, которые теперь уже начали свирепеть. Свон, сбрасывая на песок мешавшую ей, куртку, шапку и укладывая на них притихшего щенка, успела подумать, что убьёт любого, кто только посмеет дотронуться до Генри. Белой молнией развевающихся волос с росчерком серого свитера Эмма кинулась на троих парней, вместе с ними повалившись на влажный песок. Зелёные глаза священника горели адским пламенем, губы сжались в напряжённую полосу, а руки прижали садистов к земле, не давая возможности им ни подняться, ни пошевелиться. Больше не было церкви, веры и милосердия, только бывшая уголовница, пытающаяся защитить самое ценное, что есть в её жизни - ребёнка. Девушка забыла Дэвида, Мэри-Маргарет, прихожан, забыла Старлу. Был только Генри и маячившее где-то на задворках сознания воспоминание, что она больше не сирота. Какая-то дикая первобытная ярость не давала нормально дышать - сиплые вздохи срывались с её губ, а в потяжелевшей голове стоял непрерывный гул. Противник сопротивлялся, пытаясь лягаться и царапаться, но это было бесполезно. Девушка не чувствовала, как о её тело ударялись чужие кулаки, не видела перекошенные сначала от злости, а потом и от страха лица подростков. Она знала, что даже умрёт вот так, не выпустив из захвата ни одного из них, не дав никому и на миллиметр приблизиться к Генри. Когда чьи-то тёплые и сильные руки обхватили её плечи, увлекая за собой, девушка вздрогнула и пришла в себя. Она успела заметить, как на лицах троих подростков отразился неподдельный ужас, когда те увидели того, кто стоял за её спиной и прикасался к ней, пытаясь поднять. Резко обернувшись и освободившись из чужих рук, она увидела немолодого мужчину, который насмешливо рассматривал её цепким взглядом прозрачно-голубых глаз. Волосы незнакомца были выкрашены в синий цвет, что крайне резко контрастировало с его дорогим чёрным пальто. Не отводя взгляда, мужчина протянул девушке руку в кожаной перчатке, чтобы помочь ей встать на ноги. Что-то в этом строгом, гладко выбритом лице с резкими мимическими морщинами у рта успокоило Эмму, и она, приняв помощь, поднялась с песка. Одёрнув свитер, девушка нашла глазами Генри, который устроился на её куртке и, положив щенка в шапку Свон, прижимал его к себе. Их взгляды встретились, и оба облегчённо вздохнули. Вспомнив о своём спасителе, девушка обернулась и поражённо уставилась на то, как богато одетый и лощёный господин, хватая за шкирки и за уши вмиг протрезвевших парней, ставит их на внезапно ставшие ватными ноги. Промямлив извинения, парни, отпихивая друг друга, побежали прочь от берега, словно увидели, как минимум, бога смерти. Жестокое выражение лица незнакомца внезапно смягчилось и, улыбнувшись, он подошёл к растрёпанной и перепачканной Эмме. - Позвольте представиться, Аид Хроносис, - сняв перчатку, вновь протянул руку мужчина, но в этот раз для приветствия. - Эмма Свон, - угловато улыбнувшись, девушка пожала её. Теперь настал черёд мужчины удивляться: - Та самая Эмма Свон, что так насолила нашему мэру?! Эмма ошарашенно уставилась на говорившего: - Насолила мэру?? Но чем? Мы виделись всего один раз, и то, когда я только переехала в Сторибрук. Заинтригованно подняв одну бровь и глядя прямо в зелёные глаза, Аид неожиданно предложил: - Как вы смотрите на то, чтобы я отвёз вас и вашего сына домой, где вы сможете привести себя в порядок и отдохнуть от случившегося, а по дороге вы мне всё расскажете, в том числе, и почему сыновья моих работников принялись кидаться в вас камнями, когда вы по локоть находились в ледяной воде. Свон, с нежностью улыбнувшаяся от фразы, что Генри её сын, сразу помрачнела, вспомнив после слов мужчины, с чего началась вся эта история с подростками, и виновато развела в стороны руки: - Спасибо, вы очень добры, но у нас велосипеды, мы не можем их тут оставить - нужно их вернуть в парк. Возможно, вы могли бы подвезти Генри и… - Эмма обернулась на подошедшего к ней мальчика, который держал в руках её куртку и мокрую шапку с щенком. - Нашу собаку, - с вымученной улыбкой добавила она, заметив следы слёз на лице ребёнка и то, каким усталым он выглядел. Равнодушно скользнув взглядом по животному, Аид вернул своё внимание девушке, прижимавшей к себе за плечи чумазого мальчика. - Проблем с этим не возникнет. Моя машина вместит и ваши велосипеды. Которыми я вам настоятельно рекомендую заняться уже после того, как вы согреетесь и переоденетесь в сухую одежду. Тон бизнесмена был уверенным и властным, не терпящим возражений, но девушка по-прежнему не ощущала в мужчине никакой угрозы. Она кивнула и, забрав из рук Генри свою куртку, надела её, высвободив забившиеся под воротник волосы. Мужчина с лёгкостью погрузил оба велосипеда в кузов своего пикапа «Лэнд Ровер», пока Эмма и Генри с восхищением рассматривали чёрного, полностью хромированного, красавца. От Аида не ускользнуло детское выражение лиц его новых знакомцев, но он не спешил делать выводы об Эмме Свон. Эта чудаковатая девушка всего несколько минут назад открыто смотрела в его глаза, в то время как большинство людей, которых он знал, не могли долго выдерживать его взгляд. Вкупе с ходящими по городу слухами об англиканском священнике, которые не утихали уже не один месяц, всё это казалось любопытному судовладельцу весьма интригующим. И ему очень хотелось как можно дольше посмаковать эту новую загадку, встретившуюся на его пути в таком скучном и предсказуемом городке как Сторибрук.