***
Вдруг меня что-то выбило из этого задумчиво-созерцательного состояния, в котором я пребывал все время нашего перехода, пытаясь как можно лучше почувствовать пустыню. Что-то было не так. Что-то выбивалось из спокойного и ровного фона пустыни. И это были не «родственники». Они, конечно, не сливались в пустыней так, как это мог сам Гаара, но и не выбивались, как тот, кто нас догонял. — К нам кто-то приближается, — проинформировал я своих напарников. — Направление? — поинтересовалась вмиг подобравшаяся Темари. Кажется, именно она то ли по праву старшинства, то ли благодаря твердости своего характера командовала в их команде. Пока Гаару все устраивало. Если его что-то не устраивало, окружающие узнавали об этом немедленно. И предпочитали подчиниться желаниям «демона». — Нас догоняют, — скупо проинформировал я. — Шиноби силен, но один. Вряд ли это Коноха. Она отдает предпочтение командам, а не одиночкам. Это несколько успокоило моих родственников. Но именно что «несколько». Совсем успокаиваться они не спешили. Действительно, мало ли кто может шляться по пустыне. И какие у него намерения — совсем неизвестно. Хорошо, что догоняющий был один. Будь их двое, у меня непременно взыграла бы паранойя. Так, впрочем, тоже не было ничего хорошего. Особенно принимая во внимание тот факт, что я пока отвратительно управляюсь с чакрой. Граница в стране Ветра со стороны Страны Рек, от которой мы стремительно удалялись, почти не охранялась. Считалось, что пустыня сама по себе очень опасна и коварна, чтобы не пропустить вздумавших в нее сунуться смельчаков. Тем более не знающих безопасных троп. Бывало, что даже местные, хорошо знающие пустыню и ее законы шиноби не возвращались, захороненные каким-нибудь самумом*. Что уж стоит говорить о шиноби, не знакомых с местными условиями. Догоняющий нас шиноби все приближался. Причем делал это достаточно быстро. Мы тоже просто так не стояли и неизвестного не дожидались, а маскировались на местности. — Это должен быть Баки-сенсей, — проинформировал я, когда он приблизился достаточно близко для опознования. Правда, я несколько сомневался, правильно ли я его опознал. Ведь существуют же техники, способные подделать ощущение чакры шиноби. Да и в своих силах я не был так уж уверен. Наши ощущения с Гаарой могли различаться из-за чисто субъективного фактора. — Ты не уверен? — обеспокоенно переспросила Темари. — Разве ты не послал свой песчаный глаз на разведку? Я подавил разочарованный вздох и желание побиться головой о стену. Я настолько сосредоточился на сенсорных ощущениях, что напрочь забыл про любимый Гаарой «песчаный глаз». Эта техника определенно помогла бы мне в опознавании. Отвечать Темари я не стал, потому что оправдания слишком бы выбивались из стиля присущего Гааре. Но глаз на разведку все-таки отправил. Всего пара минут потребовалось, и вот я уже любуюсь на почти нагнавшего нас шиноби. Да, это действительно был Баки-сенсей. Теперь стоило организовать для нас безболезненную встречу. А то шиноби таких рангов обычно сначала бьют, а потом уже спрашивают кто. Будет невесело, если он нас прибьет просто потому, что не признал. Общаться с мужчиной отправился мой песчаный клон. Правда, придать ему мой внешний вид, а не груды песка, получилось не с первого раза. Хорошо, что вообще получилось! Стоило нашему сенсею приблизиться, как клон поинтересовался все тем же безэмоциональным голосом, что был и у меня: «пароль?» Наше же компания дружно сидела в наскоро сформированном бархане, мимикрируя под местность. — Все в порядке? — спросил сенсей, будто бы даже проигнорировав мой вопрос. — Все отлично, — откликнулся, произнося кодовые слова. Да-да, пароль был выбран наиболее естественный и незамысловатый. Ведь что может быть натуральнее, чем сенсей, интересующийся состоянием своей команды? — Здравствуйте, Баки-сенсей! — стоило отзвучать моему ответу, как из укрытия вылезли мои родственники. Вот что за безответственные люди? Я ведь даже подать сигнал, что «можно покидать убежище», не успел! И пусть все понятно! — Идемте скорее в деревню, — оглядев нас цепким взглядом и особенно уделив внимание мне, распорядился наставник. — Хай! — слаженно откликнулась команда и, повинуясь знакам сенсея, взяла заданный им темп. Самум* — это пылевая буря. Она много опаснее обычной песчаной. Самум еще называют «дыханием смерти» пустыни.***
Чие смотрела на этих детей, только что вернувшихся с экзамена на чуунина, и понимала, что никого из них нельзя сделать Казекаге взамен почившего Расы. Темари сильная куноичи. В перспективе. Когда наберется достаточно опыта и рассудительности. Сейчас же она еще слишком молода и импульсивна, чтобы выдержать и не сломаться под такой властью. Тем более она девушка. А значит, ей будет в разы труднее. Канкуро. Несколько вспыльчив, но умеет продумывать свои дальнейшие шаги. Наблюдателен, как и все кукольники. Но недостаточно силен. Помнится, именно из-за среднего потенциала сына Раса решился на запечатывание Шукаку в следующем ребенке. Надеялся искусственно повысить его мощь. Ну, что ж, своего Раса добился. Младший сын у него получился очень сильный. Вот только совершенно не способный контролировать биджу. А потому опасный для окружающих. Так вот о Канкуро. Кроме недостаточно мощной чакры, у него имелся и еще один недостаток. Канкуро был ведомым. Характер парня задавили совместными усилиями Темари (пытающаяся воспитывать брата так, как у нее получалось) и Гаара (которого Канкуро откровенно побаивался). Средний ребенок Расы привык слушаться, что-то делать исключительно в рамках поставленной задачи. Парень не сможет стать достойным Казекаге. Он постоянно будет оглядываться на чье-то мнение. А так как мнение всех никогда не может совпадать… К чему может привести попытка надеть на Канкуро шляпу Каге, Чие даже побаивалась представлять. Еще не хватало им тут Гражданской войны! Про Гаару… Про Гаару все было понятно и так. Никто не был уверен в его адекватности. И тот факт, что младший Собаку-но до сих пор не выпустил биджу прямо посреди деревни, еще ничего не доказывал. Хотя личной силы ему определенно бы хватило, чтобы примерить шапку Каге. Чие вновь оглядела детей и устало вздохнула. Больше претендентов не было. Дело было не в том, что других достойных претендентов не было. Нет, достойные среди джонинов наблюдались. Вот только у них не Коноха, чтобы можно было выбирать представителя любых кланов. Или вообще безклановых! Дело было в том, что претендовать на титул Каге мог шиноби только из клана Собаку-но. Именно так было установлено при образовании деревни. И закреплено указом дайме. «Как жаль, что другие Собаку-но окончательно полегли в Третьей Мировой Войне Шиноби», — с долей обреченности подумала старейшина и решительно отбросила эти мысли. Еще неизвестно, было бы положение лучше, останься старший брат Расы жив. Впрочем, сейчас следовало узнать подробности, которые принес Баки о смерти Казекаге.***
Старейшины обнаружились в зале заседаний, что было логично. Вместе с уцелевшими после нападения на Коноху джонинами. Мы все церемонно поклонились, и Баки от нас откололся. Мы расселись в дальнем уголке. Что, видимо, должно было нам продемонстрировать, что право голоса нам не полагается и нам надлежит только внимать мудрости старших. — Докладывай, — повелительно кивнула старушка нашему сенсею. — Мне удалось выяснить, что Орочимару прибыл на финальный этап чуунин-шикена под видом Казекаге-сама, — четко и по делу начал отчитываться Баки. — Предположительно Казекаге-сама был им же и убит по дороге в Коноху. Я покосился на своих родственников, пытаясь понять реакцию на эту новость. На лице Темари мелькнула растерянность, а потом облегчение. Кажется, она была даже рада смерти отца. На лице же Канкуро тоже сначала появилась растерянность, но она довольно быстро трансформировалась в страх. Впрочем, Темари удалось его успокоить одним мимолетным прикосновением к локтю. Хотя, наверно, не совсем успокоить, а напомнить про необходимость контроля эмоций… За этими наблюдениями я благополучно прослушал дальнейший отчет нашего командира. Только отметил, что ничего важного или мне неизвестного там не было. — Вам, как претендентам на шапку Каге, поручается важная миссия, — снова заговорила старейшина, чем привлекла мое внимание. — Договориться с новым Хокаге о нашем будущем сотрудничестве, — она обвела глазами народ, собравшийся в зале, и, не дождавшись возражений, продолжила. — А теперь можете быть свободны. Как только у Листа появится Каге, мы вам сообщим. Мы, дружно поклонившись, направились к двери. Правда, я непременно остался послушать, если бы Темари отважно не дернула меня за рукав, давая понять, что лучше будет покинуть помещение. — А теперь давайте обсудим, какие пункты будущего союзного договора нас устроят, — услышал я, уже почти закрыв дверь. — А также варианты действий в случае неудачи. Тут дверь пришлось все же закрыть, потому что и дальше застревать в дверях было слишком подозрительно. Контур печати снова замкнулся, и подслушать что-нибудь снаружи стало попросту невозможно. Песчаный глаз тут был к сожалению бесполезен. Глаз он на то и «глаз», чтобы передавать только картинку. Без звука. А я еще недостаточно освоился здесь, чтобы наловчиться читать по губам. Хотя Гаара, несомненно, умел. А я вот — нет. Хорошо, что язык понимаю! Кажется, шкурку стоит поблагодарить еще и за это. Я тяжело вздохнул, глядя на закрывшуюся дверь, как на врага народа. Послушать бы, что они там обсуждают! Особенно что делать в случае, если договориться не получится. Или меня в состав посольства потому и включили, что, «если что», одного меня должно быть достаточно для успешного прорыва? Хотя, как показал недавний экзамен в Конохе, одного меня как раз и не хватит. Особенно если учитывать тот факт, что Шукаку укатали два, пусть и очень сильных, генина. Я снова печально вздохнул и, последний раз оглядев дверь, отправился вслед за уже почти ушедшей родней. Стоило от них особо не отставать. А то были шансы несколько заблудиться тут с непривычки.***
Темари мечтала о ванне. О горячей, наполненной ароматной водой ванне. В которой можно понежиться… И наконец, расслабиться, отпустить это напряжение такого неудачного нападения. Вот как они прибыли в деревню, с того момента и мечтала. Известие о смерти отца, конечно, сбило ее с этой мысли. Но ненадолго. К отцу она почти не была привязана. Слишком редко его видела. И слишком редко он позволял себе быть с ней действительно отцом, а не Казекаге, чьи приказы никогда не обсуждались. Нет, раньше, пока она еще не знала, что является «разочарованием» отца, она пыталась и обратить на себя его внимание, и получить одобрение… Но потом Темари выяснила, что отец никогда не будет гордиться ее успехами просто потому, что она уродилась девочкой! Она тогда проревела всю ночь от обиды и несправедливости. А на утро решила, что больше пытаться заслужить одобрение отц… Нет, Казекаге-сама, никогда не будет. Раса, кажется, даже внимания не обратил на охладевшие отношения, что в тайне обидело Темари еще больше. Так что всю родственную привязанность, которой и так было немного, пожрала разросшаяся обида. Потом обида прошла. Темари научилась жить с этим знанием. Вот только на место нее ничего не пришло. Осталось только равнодушие. А потому Темари сейчас усиленно мечтала о ванне. Она там устроится… И наконец-то расплетет свои хвостики. «Наверняка прическа успела нацеплять в себя кучу грязи», — несколько грустно подумала Темари, вспоминая последние совершенно сумасшедшие двое суток. «В Конохе, конечно, совершенно шикарные общественные бани, — она вспомнила свой единственный поход в эту обитель чистоты и даже прижмурилась от удовольствия. — Жалко, что получилось сходить туда только раз. Вот бы в Суне воды было бы побольше…» Темари сама себя оборвала. Не стоило углубляться в эти мечтания. Воды больше в Суне все равно не станет, а ценить стоит то, что уже имеешь. Ведь далеко не у всех в деревне есть водопровод. Не то что собственная ванна! Темари прошла в дом, на ходу разуваясь. Она оглянулась на подотставших мальчишек и с облегчением констатировала, что пока они наверняка смогут обойтись и без нее. Канкуро наверняка помчится в свой подвал чинить куклу. Но потом с ним обязательно нужно будет поговорить по поводу смерти отца. Не то чтобы брат так уж любил их родителя, просто Раса был для Канкуро константой. Не так уж и просто лишиться одной из них. «Ну, ничего, марионетки его всегда успокаивали», — отметила Темари и переключила свое внимание на самого младшего брата. Гаара шел с таким отсутствующим лицом, что она решила, что братик вряд ли даже заметит ее отсутствие. Так что Темари смело оставила братьев, предоставленных самих себе, и тоже отправилась в подвал. Ее ждала ванна!***
Деревня песка, по крайней мере та часть, которую мне сейчас удалось увидеть, была жутко однообразна. Гаара, выросший в этой однообразности, никогда этого не замечал. Впрочем, для него и барханы, для всех абсолютно одинаковые, отличались. Что уж говорить про стоящие в деревне дома! Но мне Суна показалась очень уж одинаковой. Возможно, эта однообразность даже несла в себе какое-нибудь оборонное значение. Например, чужакам куда-то добраться без сопровождения и не заблудиться при этом было очень проблематично. Так что эдакое препятствие расползанию шпионов. Почему нет? Никто не пойдет «праздно шататься» по Суне с целью выведать что-то интересненькое. Точнее, тот, кому это позарез надо, все равно пойдет, но вот большинство праздношатающихся отпугнет. По пути домой я внимательно оглядывался, воскрешая в памяти ориентиры, по которым ходил Гаара. Находились они, что удивительно, через раз. Так что пришлось пообещать самому себе прогуляться тут еще раз, чтобы найти их все. Хотя гулять по улице, где, едва завидев тебя, все разбегаются (конечно, не так откровенно, но какие-то другие дела непременно находились у всех), будет сомнительным удовольствием. «Замаскироваться как, что ли? — задался я вопросом, задумчиво оглядывая улицу. — А всем остальным отговориться тем, что мне не помешает тренировка по маскировке? Возможно, Темари с этим даже поможет». Пока я обдумывал все это, мы уже успели добраться до дома. Который, по крайней мере фасадом, ничем не отличался от всех остальных. Это Суновское однообразие уже начинало напрягать. Мне было много привычней видеть не такие однообразные дома, как будто бы срисованные друг с друга под копирку. Я передернул плечами, особенно остро ощутив собственную чуждость этому миру, и вошел в дом, надеясь, что внутри меня отпустит это гнетущее ощущение то ли ненужности, то ли одиночества. В доме меня это чувство действительно отпустило. Зато появилось другое. Что-то было не так. Вопреки тому, что Гаара считал дом довольно безопасным местом. Меня что-то встревожило. Что-то было неправильно. Неправильно настолько, что царапало даже мое не очень наблюдательное сознание. Я всмотрелся в представшую моей оценке прихожую. Провел задумчиво пальцами по деревянной приступочке, которая тут отделяла верхнюю часть дома с татами от прихожей, где следовало снимать обувь. И вдруг меня осенило! В доме было чисто. Он выглядел так, как будто в нем убирались только вчера. Хотя никого из клана дома быть не могло. В наше отсутствие в доме кто-то побывал. И он убирался. Я, закрыв глаза, сделал несколько вдохов и выдохов на счет, пытаясь успокоить заполошно бьющееся сердце. «Кажется, меня догнала и паранойя, свойственная Гааре, которого с ранних лет пытались убить все кому не лень, — сделав длинный выдох, был вынужден констатировать я. — А еще я чуть не словил паническую атаку от одной только мысли. Будет весело, если окажется, что все те убийства, совершенные Гаарой во имя своего спасения, были следствием панической атаки, а также невозможности трезво оценивать ситуацию». Гаара имел смутное представление о том, как в действительности стоит содержать дом, а потому просто не задумывался о том, что полы, например, стоит мыть. Или хоть бы подметать, если учитывать местный недостаток воды. Наверно, именно поэтому наличие домработницы осталось для него тайной. Ну и еще потому, что она ни разу не попалась ему на глаза. Ну что ж, стоило это исправить. И познакомиться с этой «отважной» женщиной. Хотя что-то мне подсказывало, что один из обязательных пунктов при приеме на работу был тот, в котором значилось, что она никогда и ни за что не пересекается с джинчурики Однохвостого. Скорей всего, это даже было ее требование. А потому не будем пугать женщину своей персоной. Сначала, стоит за ней понаблюдать с помощью песчаного глаза. Заодно и мне тренировка навыков.***
Я все-таки прошел в дом и принялся обходить все комнаты подряд. Хорошо, что мои родственники расползлись кто куда, а значит, я был предоставлен сам себе. И мое странное и нетипичное поведение некому было заметить. Дом я обходил с одной единственной целью: потешить свое любопытство. Мне было интересно, насколько восприятие комнат Гаарой будет отличаться от моей оценки действительности. Стоит сказать, что различия действительно были. Ведь Гаара обращал внимание на функциональность, а также возможность либо напасть, либо защититься с помощью деталей интерьера. Угу, знать с десяток способов, как заколоть собеседника палочками для еды — зло. Я же обращал внимание не только на такой, несомненно, странный функционал предметов, но и еще на внешнюю красоту. И не только на нее. Стоит сказать, что часть предметов показалась мне откровенно устаревшей. Но если верить памяти Гаары, то ничего современней тут не водилось. Вот например, на кухне меня встретил холодильник чуть ли не СССРовских времен! По крайней мере, выглядел он соответствующе. На нем даже иероглиф «Холод» имелся! А потому я решил закончить свой осмотр дома именно на этой комнате. Нет, не из-за холодильника. Из-за теоретического наличия еды. Молодой организм, тем более с такими стрессами, следовало хорошенько кормить. И пусть меня не преследовало по пятам чувство голода, но тот факт, что день клонится к вечеру, а съеден был только скудный завтрак, неплохо так пробуждал энтузиазм. Я направился к раковине с целью помыть руки (уж необходимость их мыть перед едой в меня хорошенько вбили) и тупо уставился на вдруг приобретшую более темный оттенок кожу. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что это не руки цвет поменяли. Это просто песчаная защита намокла! — Опять забыл! — недовольно пробурчал я, все-таки освобождая руки от защиты. Убирался песок медленно. Я бы даже сказал, очень неохотно. И когда он освободил кожу до запястья, мне все-таки удалось ощутить воду, текущую из-под крана. Кажется, я даже словил сенсорный шок. А может и нет. Но зависнуть на пару минут мне это точно не помешало, пытаясь осознать новые для этого тела ощущения. То еще впечатление, скажу я вам! Кажется, если бы я вдруг решил вылезти из своей абсолютной защиты, то меня бы ждал неприятный сюрприз. Очень неприятный. Так что не стоит снимать защиту резко. Во избежание всяких нехороших последствий. Ведь это тело к такому совсем не привычно. Нежненькое очень. — Так, — напомнил я сам себе, для чего вообще решил остаться в кухне. — Еда. В холодильнике действительно нашлись не только продукты, но и парочка готовых блюд, а потому я решил не заморачиваться с готовкой. И даже с подогревом. После жаркой пустыни всегда приятно съесть холодненькое. Уже когда ужин был съеден, мне пришла следующая идея: а почему Гаару до сих пор не отравили, раз так стремились убить? Ведь самый действенный же способ в его случае! «Хотя, кажется, биджу способны лечить своего носителя. А в этом мире нет ничего токсичнее чакры биджу… — задумался я, пытаясь вспомнить, относится ли часть с самолечением к Однохвостому. — Или местные настолько в это поверили, что даже не пытались?» Хотя был еще один вариант. Гаару, на самом деле, не стремились убить. Все эти покушения действительно могли иметь какой-нибудь другой подтекст. Но сейчас вникать во все это мне не хотелось. Хотелось, оказаться в тишине и безопасности своей комнаты, в которую точно никто не рискнет сунуться. Там можно будет наконец ослабить вожжи самоконтроля и побыть если не собой (с натягиванием шкурки уже просто не получится), но хоть бы не поддерживать этот навязанный собственной репутацией образ. За спиной закрылась дверь теперь уже моей комнаты. И я почувствовал, как ослабляется туго сжатая пружина. Меня отпускало то нервное напряжение, которое я умудрялся даже не замечать, но, несомненно, испытывать все это время. Я выдохнул и осторожно опустился на пол, прямо у двери. От накатившего облегчения не держали ноги.