***
Привычно проводя уборку сухонькими руками, Момо поднялась на второй этаж. Тут располагались личные комнаты ее внуков, а потому заходила она в них нечасто. Но сейчас Темари-чан попросила не только вымыть полы, но и сменить белье. А потому ей предстояло нелегкое дело. Комната Канкуро встретила женщину беспорядком. В одном углу неаккуратно валялись детали от марионетки. А может и нескольких. — И почему бы не отправить их в мастерскую? — тихо посетовала Момо, стараясь даже не касаться всех этих странных предметов. О том, как любят марионеточники яды, она была наслышана от самого внука. В другом углу были брошены так до конца и не разобранные вещи, вернувшиеся из похода в Коноху. Там вперемешку валялась грязная и порванная одежда и засохший кусок лепешки. Женщина вздохнула: — Мальчишки, что тут еще скажешь, — и, покачав головой, принялась разбирать этот бардак. Закончила она с этим не быстро, но все же и бардаку в комнате Канкуро пришел конец. «Надо будет постирать вместе с бельем», — решила она, складывая грязную одежду в пакеты, предназначенные вообще-то для постельного белья. И, походя закрутив крышку у баночки с фиолетовой краской, направилась на выход из комнаты. Следующей на очереди была комната Темари. Внучка ее порадовала относительной чистотой. Если, конечно, не считать чрезмерного количества оружия, как для девочки. Но тут уж Момо ничего не могла поделать: такова реальность бытия куноичи. Да и Темари нравились все эти железяки. — Не женское это дело, — грустно пробормотала она, складывая все сюрикены в одно место. Снова вспомнилась ее красавица-дочка. «Говорила я ей, что ни к чему хорошему ее желание стать куноичи не приведет…» — женщина решительно оборвала собственные размышления. Ее дочь была давно мертва, и никакие рассуждения и сожаления не могли этого изменить. Комнату младшего внука она оставила на потом. Это было самое сложное. И пусть Гаара-сама отсутствовал в доме, (она вообще приходила только тогда, когда его не было) переступить порог его по-спартански обставленной комнаты было сложно. У Гаары, в отличие от Канкуро, никогда не было беспорядка. Только немаленькое количество песка. Больше, чем во всем остальном доме. Момо все-таки решилась и толкнула дверь в последнюю комнату. Произошедшие там изменения сразу бросились ей в глаза. Теперь Гаара-сама спал на полу, перетащив туда одеяло и подушку. В остальном комната осталась прежней, оставляя какое-то ощущение необжитости и безликости. Женщина громко вздохнула, набираясь смелости, и все-таки принялась за работу. Стоило вымести песок из всех щелей, перед влажной уборкой. А это в комнате Гаары Песчаного было ох как не просто! Не то чтобы уборка в доме Собаку-но была трудной, скорее тяжелой именно с психологической точки зрения. Ведь далеко не каждый соглашался переступить порог дома Великого Песчаного Демона. Женщина фыркнула, сноровисто встряхивая от песка плед. «Больше похож не на демона, а на песчаного засранца», — мельком подумала она. Улыбка тронула сухие губы и тут же погасла. При жизни Яшамару Гаара-сама и вправду напоминал кого угодно, но не демона. А вот после… После любой адекватный человек не рискнет приближаться к нему. Жить всем хотелось. Все-таки даже «веселые» мысли о Гааре отзывались в ней горем. Сказывалось, что именно по его вине погибли и ее сын, и дочь. И пусть в смерти Каруры винить Гаару было неразумно, но вот Яшамару сгубил именно он. Хлоп. Двери в прихожей довольно громко хлопнули, выводя женщину из невеселых размышлений. Наверное, Темари-сама вернулась. Хотя рановато. Ну ничего, она уже почти закончила.***
Уж не знаю, действительно ли пустыня была живой. Может, мне так только казалось. Но, во всяком случае, по барханам я бродил не так уж и долго, довольно быстро выйдя к деревне. Изначально я рассчитывал, что мне придется блуждать тут куда дольше. Но то ли я не отличался топографическим кретинизмом, то ли пустыня меня все-таки вывела, к Суне я вышел. Правда, несколько не с той стороны и пришлось обходить полдеревни, но все же. Через ущелье меня пропустили без всяких вопросов. Даже остановить не рискнули, только проводили настороженными взглядами. Их опаска прекрасно ощущалась даже на физическом уровне. Что уж говорить про сенсорику! А ведь я всегда считал себя «взглядоневосприимчивым». Да и сам Гаара был привычен и к ненавидящим взглядам, не то что к испуганным. Хотя нет. Страх он всегда хорошо чуял. Прям как собака, они, говорят, тоже твой испуг могут прекрасно учуять. Народ, видимо, уже был наслышан о моем вчерашнем фееричном уходе из деревни. Хотя, скорей всего, причина была даже не в этом. Потому что, чтобы не заметить буйство Шукаку, — надо было хорошо постараться. При условии, что биджу-таки устроил тут самум. Так, провожаемый настороженными взглядами, я и добрался до дома. И замер на пороге. В доме был кто-то мне совершенно незнакомый. Причем, судя по малым количествам излучаемой человеком чакры, это был гражданский. «Что может делать гражданский у нас дома? — нахмурился я и отправил на разведку песчаный глаз. — Надеюсь, это не очередная попытка меня устранить. Потому что от яда меня вряд ли что-нибудь спасет. Или меня не будут травить? Джинчурики ведь славятся своей живучестью. В том числе и устойчивостью к ядам». Песок тихо и совершенно не слышно даже для улучшенного слуха шиноби зашуршал к своей цели, чтобы уже на месте сформироваться в глаз. Сейчас, видимо после утренних упражнений, эта техника далась мне проще. «Гражданским» оказалась женщина. Судя по наличию рядом с ней швабры и ведра с водой, она делала уборку. Правда, меня смущает, что делала она ее в моей комнате. Меня вообще напрягало, что кто-то чужой так легко и беспрепятственно ходил по моей территории. — Да, точно, я же думал о домработнице, — пробормотал я. — А еще я думал, что неплохо бы было с ней познакомиться. И, кажется, знакомство состоится прямо сейчас. Я решительно толкнул дверь, заходя внутрь дома и специально хлопая дверьми, чтобы мое появление не было для женщины таким неожиданным, а потому пугающим. Точнее, я был полностью уверен, что я ее напугаю, но тут уж я ничего поделать не мог. Репутация так быстро не исправляется. Как и мнение окружающих.***
— А-а-а! — чей-то истошный вопль нагнал Темари уже на пороге дома. «Неужто нашелся очередной идиот, посягнувший на территорию Гаары?» — нахмурившись, подумала она и ускорилась. Кому бы этот крик ни принадлежал, стоило поторопиться. И попытаться предотвратить очередное убийство. Как-то Темари была против появления в их доме неопознанных мясных ошметков. «Рановато он, кстати», — отметила она, переступая порог. И встала как вкопанная. Момо! — Ками! — охнула Темари, проклиная себя за забывчивость. Она же сама попросила бабушку прибрать пораньше! Волосы в мгновение ока встали дыбом, и ледяная дрожь прошлась вниз по загривку, заставляя вспотеть ладони. Темари ломанулась бешенным сайгаком вверх по лестнице. Гаара не всегда убивал сразу, и была маленькая надежда, что баа-чан еще жива. Что ее можно спасти. Разрешить эту ситуацию, возникнувшую по ее вине и нежелании Момо знаться с внуком. Не допустить очередной смерти… — Гаара, ст…! — рискуя быть похороненной заживо вместе с бабушкой, Темари влетела на порог комнаты и оборвала фразу, так и не договорив. Баа-чан была жива и стояла в углу, одной рукой держась за сердце, а другой за швабру. С ней все было полностью в порядке. Если не считать постепенно сходящего на нет испуга. «Как будто она собиралась отбиваться шваброй от Гаары», — с нервным смешком подумала Темари и перевела все внимание на брата. Гаара же стоял напротив. Его песчаная броня частично скрывала брата за собой, лишая Темари даже призрачной возможности определить его настроение и состояние. Но он все еще не пытался устранить агрессора. Это внушало некоторую надежду на будущий благополучный исход. С замиранием сердца Темари проследила, как с песчаной брони, тихо шурша, сползала мокрая тряпка. Шлеп! Женщина и Темари вздрогнули. Гаара же в полном молчании спокойно приподнял тряпку песком и с некоторым скепсисом осмотрел присутствующих. — Я, конечно, все понимаю, но пытаться убить меня с помощью мокрой половой тряпки… — Гаара не договорил, позволяя им самим додумать, что же он сделает с дерзнувшим такое провернуть. Но Темари почему-то совсем не было страшно. Только почему-то стыдно. Но тряпками-то кидалась не она!***
В последнее время Совет собирался часто. Эбизо даже стало казаться, что он может и вовсе не покидать этих стен, так часто они вынуждены были собираться. К сожалению, отсутствие Каге требовало от них больших усилий, чем обычно. Эбизо поерзал в жестком кресле, предчувствуя, как будет у него болеть спина уже через полчаса. Сестра всегда шутила, что такие неудобные кресла тут приказал поставить Второй, чтобы «почтенные старейшины» не вздумали рассиживаться и затягивать обсуждения вопросов. Периодически это даже работало, но не в последнее время. Вопросов, требующих их решения, было слишком много, и бывало, что они застревали в этом зале очень надолго. — С чего опять сбор? Мы же только пару часов как закончили решать текущие вопросы, — ворчал Иканаго, сидящий слева от Эбизо. Впрочем, слышал его не только он. Многие подхватили недовольство пожилого старейшины и попытались надавить на Юру, который и был инициатором этого сбора. — Не стоит возмущений. Я бы не стал вас собирать, не будь информация столь важной, — осадил старейшин молодой джонин. Эбизо вздохнул, но его вздох потерялся в гомоне других недовольных. «Именно так я и думал», — посетовал про себя старейшина и снова поерзал в кресле. Спина начинала подавать недвусмысленные сигналы о том, что стоит это орудие пыток все-таки покинуть. — Наконец стало известно, кто станет новым Хокаге Конохагакуре, но Сато, — на этих словах Юры недовольные члены Совета наконец примолкли. — Инагурации еще не было, но кандидатура определена. Хокаге будет Тсунаде Сенджу Эбизо бросил обеспокоенный взгляд на сестру. Чие всегда была вспыльчивой и вздорной. И пусть к старости это приобрело много более расчетливый характер и в большинстве случаев являлось игрой на публику, но Тсунаде Сенджу всегда шла отдельным пунктом. Давний враг и противник все-таки. — Что?! — не смогла промолчать Чие. — Эта алкоголичка, потерявшая право называться ирьенином?! То, что Сенджу покинула свою деревню, фактически став дезертиром, и опустилась до пьянства, очень ударило по сестре. Как же так? Она-то считала Сенджу достойной противницей! Фактически для нее новые составы ядов придумывала на войне, а она!.. Так что теперь от былого уважения к достойному противнику в сестре осталась только ненависть к врагу. «Как бы одно это обстоятельство не заставило сестру передумать насчет необходимости мира с Листом», — обеспокоенно подумал Эбизо, косясь на сидящую рядом Чие. — Разведка принесла непроверенные сведения о том, что Сенджу вернулась к целительской практике, — не очень уверенно возразил Юра. Под напором Чие иногда и более старшие знакомые терялись, что уж говорить о молодом джонине, недавно принятом в совет. — Да, она!.. — Сестра, — перебил ее уверенным тоном Эбизо, поняв, что самостоятельно она не успокоится. Чие бросила на него убийственный взгляд, обещавший, что в вечернем мисо непременно появится неучтенная добавка, но дальше возмущаться не стала. Так что в помещении повисла напряженная тишина. — Есть желающие пересмотреть принятое нами решение о необходимости союза с Конохой в связи с этим назначением? — разбил гробовое молчание Эбизо. Стоило «ковать железо, пока горячо», а именно вынести этот вопрос на обсуждение, пока никто не опомнился и не успел придумать стоящие контраргументы. Ответом ему стала та же тишина, которую никто не спешил нарушать. Возражений у Совета не находилось. — Раз никто не оспаривает, то стоит перейти к деталям, — заключил Эбизо. — Например, подобрать подарок с учетом личности будущей Хокаге. «Я надеюсь, что мы обойдемся без ядов, — этого он, конечно, не сказал, но подумал, бросив выразительный взгляд сестре. — Не хотелось бы, чтобы все наши планы пошли прахом из-за чьей-то несдержанности».