ГЛАВА 1
Я распахнула глаза и рывком села в постели: «Надо же… Давно мне магловский мир не снился!» Магловский? Что за бред?! «Не надо было вчера пить то сливочное пиво, что притащил Джеймс. Но кто ж знал, что от него тоже бывает похмелье. Голова трещит!» Похмелье? Джеймс? Мозг словно сдавливало в тисках. Сердце колотилось где-то в горле. Я медленно осела обратно. Где я?! Последним усилием пытаясь удержать ускользающее сознание, я взмахнула руками и уцепилась за какую-то плотную ткань. Что-то затрещало, обрушиваясь вниз в облаке густой пыли, и я таки отключилась. — Лили! Очнись! Позови кого-нибудь из старост! Скорее! Я с трудом разлепила тяжелые, будто свинцовые, веки. Надо мной нависало смутно знакомое лицо. «Мери. Мери Макдональдс», — услужливо подсказала память. — Ф-ух! Очнулась! — с облегчением выдохнула она. — Что это было? — Не знаю… — отозвалась я, отчаянно пытаясь найти ответ на тот же вопрос. Я — Елена Попова, сирота, студентка… Нет, не так… Я — Лилиан Эванс, маглорожденная волшебница, Обретённая… Стоп! Какая, к чёрту, обретённая?! Меня уже тормошили в четыре руки старосты, не давая сосредоточиться. Кто-то предлагал позвать декана, кто-то — тащить мою ватную тушку в больничное крыло. — Не надо! Ничего не надо! — выкрикнула я. И, хотя этот крик был больше похож на мышиный писк, меня услышали. Мне помогли забраться обратно на кровать. Высокая, стройная девушка, как подсказала чужая память, староста школы, одним взмахом палочки починила оборванный мной полог и с сомнением проговорила: — И всё-таки ты бы зашла в больничное крыло. — Угу… — буркнула я, и от меня, наконец, отстали. «Так… Попытка номер два. Я — Елена Попова? Или всё-таки Лилиан Эванс?» Постепенно каша в моей голове превратилась в привычный порядок. Я — Ленка, студентка, сирота, фанатка ГП и зверёныш, готовый почти на всё, чтобы прогрызть себе место под солнцем. Но я умерла. А эта тушка принадлежала пятнадцатилетней Лилиан Эванс, которая сгинула в неизвестном направлении, оставив мне в наследство свои довольно скудные воспоминания вместе с телом. Значит, хоть кому-то в том злополучном вагоне повезло — мне дали второй шанс. Шанс, прямо скажем, так себе. Магия и «Обретённость» это, конечно, хорошо. Но буря подростковых гормонов, которую настоящая я давно оставила в прошлом, и перспектива ранней трагической кончины — не вдохновляли от слова «совсем». Кстати, про «обретённость». Что-то я ничего подобного в каноне не припоминаю… Зато память бывшей владелицы тушки быстро подкинула ответ на возникший вопрос. Я, точнее ещё, Лилиан, стояла на верхней ступеньке узкой винтовой лестницы, прижавшись ухом к высокой резной двери. — Лорд Дамблдор, я ведь могу посчитать наш договор расторгнутым. До сих пор дело не продвинулось ни на йоту! — Ради Мерлина, лорд Поттер, — голос Дамблдора, с лёгким, едва заметным смешком. — Лишь памятуя о нашей давней дружбе, я обратился с этим предложением именно к Вам. Если Вам оно не интересно… — Интересно! — перебил незнакомый бас. — Но меня беспокоит, что дело не движется! — Дайте детям время. Пусть всё идёт своим ходом. Торопливость не приведёт ни к чему хорошему. — А излишняя медлительность может привести к тому, что про Обретённую узнают в других родах. Или вы хотите спровоцировать очередную грызню между семьями?! — Никто ничего не узнает, — заверил Дамблдор. — Я позаботился об этом. Лили Эванс и сама не знает, что она Обретённая. А Ваш сын очень достойный молодой человек… Потом в памяти всплывали долгие посиделки в библиотеке над толстыми фолиантами и радость озарения: «Я — Обретённая! Мечта любого древнего магического рода с застоявшейся от близкородственных браков кровью!» И, конечно же, планы бывшей хозяйки тушки, которым не суждено теперь сбыться. Откровенно говоря, вспоминать о них было неприятно. Я, безродная сирота, тоже способна на многое, чтобы добиться достойной жизни, но перебирать однокурсников, как породистых кобелей, решая, кто из них перспективнее и богаче, мне в голову не приходило. И ещё одна чужая мысль-воспоминание вызывала едва ли не рвотные позывы, а она занимала львиную долю последних расчётов сгинувшей Лили. Она никак не могла решить, как бы так отделаться от друга детства, некогда казавшегося вполне перспективным покровителем и даже, возможно, мужем, а теперь явно недостойным того, чтобы назвать женой единственную Обретённую в этом столетии. Занозой во всех радужных планах малолетней стервы оказался ни кто иной, как презираемый мною Северус Снейп. Впрочем, от этой занозы Лили избавилась ещё до моего появления. Что могло быть проще, чем ударить в самое больное место человека, зная его с самого детства? Оказалось, достаточно сунуться с показной защитой в тяжёлый для него момент, чтобы наивный Нюньчик, как девчонка мысленно называла Снейпа, сделал всё сам. Даже сейчас, копаясь в чужих воспоминаниях, я чувствовала мрачное торжество сопливой манипуляторши, когда она услышала долгожданное «Грязнокровка!» Когда солнечные лучи пробились сквозь щель между шторами полога, я не только разобралась с доставшимся наследством, но и успела кое-что опробовать. Магия повиновалась великолепно. И память тела тоже оставалась со мной: заученные девчонкой пассы волшебной палочкой получались словно сами собой. К рассвету я уже сумела зажечь магический огонёк, потушить его, от души помотать в воздухе подушку и устроить прямо на кровати маленький потоп, прожечь в простыне дырку просушивающим заклятьем, и починить её. К счастью, мои упражнения остались незамеченными соседками по комнате. А то меня точно потащили бы в медотсек, и боюсь, что сразу в психиатрический. Кроме того, к завтраку я успела в общих чертах прикинуть, что делать дальше. Озаботиться собственным будущим стоило немедленно. Но планы глупой Лили меня, за редким исключением, не устраивали совершенно. Тот же Джеймс Поттер, в объятья которого девчонку усиленно заталкивал интриган Дамби, мне, в отличие от бывшей хозяйки тушки, не нравился вовсе. Заносчивый золотой мальчик, вообразивший, что ему всё дозволено. Насмотрелась я на таких в универе. Фу… Впрочем, и другие кандидаты волновали мало. В конце концов я решила, что успею выбрать себе достойного спутника и позже. Как-никак, учиться предстояло ещё два года. Будет время. Единственное, в чём я была согласна с Лили, это отсутствие в моём будущем окружении Северуса Снейпа. Вот уж кто мне точно нафиг не сдался. Глупый, наивный Нюньчик, беззаветно втрескавшийся в первую же особу, которая проявила к нему чуток показного участия. Дурак!***
Оставшиеся до конца учебного года дни пролетели быстро. Снейпа мне удавалось избегать довольно легко. Достаточно было не показываться в библиотеке. В остальное время вокруг меня крутились Мародёры, одним своим присутствием надёжно прикрывая от нежеланного общения. Потёртая чёрная мантия, из-под которой торчали костлявые щиколотки, постоянно маячила где-то на периферии, но подойти слизеринец так и не отважился. Куда сложнее оказалось отмахиваться от настойчивых ухаживаний Поттера, который за несколько дней успел надоесть мне хуже горькой редьки. Отклонив пятое по счёту предложение провести летние каникулы в Поттер-меноре, я уже не могла смотреть на него без нервного тика. И как настоящая Лили умудрилась связаться с таким назойливым самовлюблённым идиотом? Один только снитч, постоянно мелькавший в его пальцах и возникающий между моим носом и книжными страницами в самый неподходящий момент, откуда Поттер его картинно выхватывал, доводил меня до белого каления. В поезде я банально забилась в пустое купе, навесив на дверь заранее заготовленную табличку «Закрыто. Ремонт». Уж не знаю, что подумали старосты, натыкаясь на сей шедевр, но нарушить моё уединение никто не пытался. Представив, как Мародёры бродят по вагонам в поисках невидимки Эванс, я тихонько захихикала и открыла толстый фолиант в залапанной кожаной обложке с надписью «Зельеварение. Продвинутый курс». Я случайно заметила перед отъездом большую кучу книг, брошенных сдавшими ЖАБА семикурсниками, и, разумеется, основательно в ней покопалась. Обзавелась сразу комплектами учебников за шестой и за седьмой курс, один из которых сейчас и читала. Кто-то, может, и побрезговал бы, но не я. Вряд ли маглы Эвансы давали дочери слишком уж много денег на школьные принадлежности, а у меня был наготове десяток идей, куда их потратить вместо учебников, которые можно получить задаром. Родители Лили… Стоп! Вот такие мысли надо давить в зародыше. Родных у меня никогда не было и, раз уж я заняла эту бесхозную тушку, теперь это мои родители! Так, вот. Родители встретили меня на вокзале сразу за барьером. За их спинами недовольно хмурилась Петунья, которую притащили сюда явно против её воли. — Привет, Туни, — нейтрально проговорила я, побывав в объятьях сначала миссис Эванс, а потом и соответствующего мистера. — Привет, — буркнула та, не глядя в мою сторону. Ну, уж нет. Так не пойдёт. Едва воссоединившееся семейство, общими усилиями затолкав мой необъятный чемодан в багажник, разместилось в машине, я зарылась в воспоминания Лили. Однако… Удивительно, что после такого Петунья вообще со мной разговаривает: чувство юмора у бывшей владелицы тела явно было с душком. Причём, все пакости сопровождались неизменной наивной улыбочкой и похлопыванием ресничками: «Не будь букой, Туни. Это же так смешно!» Смешно… Да я бы за такие шутки… Впрочем, вот мне и задача на лето помимо учебников. Отношения с сестрой надо не то, что восстанавливать — их придётся строить с нуля! Этим я и занялась сразу по приезде. Отсидев обязательный приветственный обед, кто бы мог подумать, что забота любящих родителей настолько напрягает, я постучала в комнату к Петунье. — Туни? Можно войти? — С каких это пор тебе требуется разрешение? — фыркнула она, открыв дверь, но оставаясь на пороге. — С тех пор, как я поняла, что вела себя, как последняя свинья. Если её что-то и могло повергнуть в шок, то вот это. Сестричка застыла с приоткрытым ртом, как жена Лота. — Что?.. — выдавила она долгие минуты спустя. — Я вела себя отвратительно. Прости меня, пожалуйста, — повторила я. А, что? С меня корона не упадёт — мир в семье гораздо дороже. Кто ещё знает, как сложится моя жизнь. Но повторять ошибки канонической Лили я не собиралась. И нечего мне рассказывать, что Петунья была законченной стервой и издевалась над Гарри из-за своей ненависти к сестре. В таком случае семейство Дурслей скорей уж отправило бы мальчишку в приют и забыло о его существовании. Я, конечно, не совсем Лили, и сыну Джеймса Поттера если и суждено появиться на свет, то уж точно не у меня, но семья — это святое. А Петунья, сейчас недоверчиво и растерянно поглядывающая исподлобья, часть этой семьи. — Это ты сейчас так говоришь, — заявила, наконец, Туни. — А потом придёт этот грязный мальчишка из Тупика Прядильщиков, твой дружок, и ты снова станешь обзывать меня маглой! «Господи… А ведь ей уже восемнадцать. Она выйдет замуж за Вернона в тот год, когда я закончу школу, — подумала я. — А обиды совершенно детские. Впрочем, чего ожидать, если Лили позволяла себе читать её письма и подбрасывать дохлых мышей в карманы пальто». — В общем… Верить или нет — решать тебе, — сказала я, слегка пожав плечами. — И, кстати, любой, кто как-нибудь обзовёт мою сестру, к моим друзьям не относится. — Посмотрим, — бросила она мне в спину. Блин… А ведь это окажется куда сложнее, чем я думала. Несколько обескураженная первой, хоть и вполне предсказуемой, неудачей, я умелась к себе в комнату разбирать вещи. Но как оказалось, моими взаимоотношениями с сестрой была озабочена не только я. Родители тоже старались сводить нас вместе как можно чаще. Даже в соседний супермаркет меня посылали исключительно в сопровождении сестры, что ей, разумеется, не больно-то нравилось. Мимоходом выяснилось и ещё одно обстоятельство, объяснившее отсутствие пламенной любви между сёстрами. Из-за того, что Лили стала учиться в Хогвартсе, Петунья не смогла поступить в университет. На это банально не осталось денег, потому что аппетиты Лили с каждым курсом всё возрастали и объяснялись царившими в магическом мире порядками. Даже мне было стыдно, когда я вспоминала про истерики, которые выдавала Лили каждый год, требуя всё большие суммы. Хотя того, что было отложено на её собственное обучение, вполне хватало для учёбы. Ключевое слово «для учёбы». Лили же требовалось гораздо больше. Распробовав все прелести магического мира, девчонка желала получить всё и сразу. Обругав бывшую хозяйку тела последними словами, я заговорила об этом на следующий же вечер за ужином. — Туни, меня тут недавно спросили, на кого учится моя сестра, а я и не знаю. Представляешь, какой конфуз. Какие курсы в университете ты выбрала? — Никаких, — прошипела Петунья, бросив в мою сторону злой взгляд. — Лили… — тут же вмешалась мама. — Зачем ты так? Ты же сама предупреждала, что в этом году нужно будет ещё больше… Все эти дополнительные предметы… Мы понимаем, это необходимо, и Петунья решила, что высшее образование… — Вот ещё! — воскликнула я, с независимым видом расправляясь с зелёным горошком. — В этом году мне хватит сотни фунтов. — Сотни? — опешила мама. Даже отец опустил вечернюю газету. Ещё бы. Ведь я назвала сумму, в двадцать раз меньшую, чем выдурила у родителей наглая рыжая стервочка в начале пятого курса. — Ну, да. Я уже оплатила… все дополнительные предметы. — Но на будущий год… — И на будущий тоже. И, вообще! Туни тоже хочет учиться! — Я сама знаю, чего хочу, — по привычке фыркнула Петунья, но глаза у неё сверкали плохо скрываемой радостью. Кажется, именно в этом году она должна была уехать на курсы машинисток в Лондоне. А вот чёрта с два! Последний лёд между нами растаял через несколько недель, перед самым возвращением в Хогвартс. Мы вышли вечером в парк и буквально столкнулись с Северусом Снейпом. Что такое «не везёт», и как с ним бороться? А я-то уж было понадеялась, что лето пройдёт без этого разговора. Впрочем, и разговора, как такового, не получилось. — Лили! — крикнул он нам вслед, когда мы синхронно развернулись в обратную сторону. — Пожалуйста! Нам надо поговорить! Сколько надрыва было в этом голосе… Казалось, он вот-вот заплачет, наплевав на озирающихся прохожих. «Слабак! — зло подумала я. — Неудивительно, что рыжая стервочка издевалась над ним, как хотела, все семь курсов школы!» Затормозила не я. От этого крика, как вкопанная, встала Петунья. Кто там рассказывал, что она ненавидела всех и вся? Обломитесь. У неё сердце уж всяко побольше, чем было у Лили. — Лили, так нельзя. Поговори с ним. Он всё лето тёрся у нашего забора, — тихо, но твёрдо потребовала она, пока Снейп бежал к нам. — Лили! — выдохнул он. — Давай отойдём и поговорим без этой маглы… — Маглы? — я брезгливо приподняла бровь. — Это моя сестра, Снейп. И у неё есть имя! — Но ты же сама… — опешил будущий Гроза подземелий. — Я была дурой! — отрезала я. — Но это прошло. С этими словами я подхватила не менее шокированную сестру под локоть и быстрым шагом пошла к выходу из парка. Появление Снейпа разозлило, но оно же и заставило задуматься. Что он имел в виду под своим «ты же сама»? Что я ещё упустила из воспоминаний рыжей поганки? — Ты очень изменилась, — тихо сказала Петунья, едва поспевая следом: обозлившись, я почти бежала. — Иногда я думаю, не подменили ли тебя в этой вашей школе. — Я просто наконец повзрослела, Туни, — мягко отозвалась я, остановившись. Она не ответила. Только порывисто обняла. И, честное слово, мне было так хорошо, как никогда в жизни. Я по-настоящему чувствовала, что такое семья. Семья, которой в той жизни у меня не было. И отказаться от этого в угоду замызганному мальчишке? Чёрта с два! Да за свою семью я горло перегрызу кому угодно. Даже дракону, как писал незабвенный Профессор. И пофиг, что высоко — табуретку подставлю.