Права и обязанности попаданки

— Знал, конечно, — Сириус, прищурившись, окинул взглядом позицию на доске и взялся за ладью. — Но, честно говоря, просто забыл об этом. Школьными делами жена занималась. — И как Дамблдор объяснил это назначение? — я двинул вперёд коня и теперь наблюдал, как всадник гоняет вёрткую блэковскую пешку по клетке. — Никак, — Бродяга раздосадовано сбросил проигранную фигурку с доски. — Что-то там про второй шанс рассказывал на собрании. Я не особо вслушивался. — Да что там вообще случилось? — явное нежелание друга говорить на интересующую меня тему начинало раздражать. — Где? — Сириус!.. — повысил голос я. — Ну, ладно, ладно, — он примирительно поднял ладонь. — Мы с парнями договорились при тебе эту тему не поднимать. Да и не много-то нам рассказывали. Знаешь сам, какой Дамблдор скрытный. Когда Волдеморт исчез, её арестовали… — Где её поймали? Много народа она перебила? — Да я откуда знаю?! Арестовали, и всё. До суда она сидела в Азкабане. Туда тогда всех подозрительных сгоняли. Где-то через полгода был суд. Заседание закрытое, так что никого туда не пустили и подробностей не рассказывали. Вроде как в её защиту выступил Дамблдор. Якобы она была на стороне света и оказала ордену неоценимые услуги. Но я её в ордене ни разу не видел с того дня, как… Ну, в общем, с вашей ссоры. Впрочем, Дамблдору виднее. Ему её и отдали на поруки. Кажется, в «Пророке» попытались возмутиться, мол, как так, пожиратель и вдруг на профессорскую должность. Но быстро замолкли. Кто их заткнул, Дамблдор или какие-нибудь недобитки пожирательские, я без понятия.       Безукоризненно вежливый домовик прервал разговор, позвав нас к столу. Больше к этой теме мы так и не вернулись.       Поздно вечером, сидя с книгой у камина в своих апартаментах в Хогвартсе, я попытался понять, что же так не нравилось мне во всей этой истории. Долго прикидывал так и эдак, пока, наконец, сообразил: мне не нравилась сама история, как таковая. Ладно, со мной Лили не общалась. Но куда смотрели Римус, Питер, Сириус? Тоже мне, друзья. Судя по их «осведомлённости», они банально не заметили, куда катится их так называемая подруга. Да и потом не проявили никакого интереса к её судьбе. Ведь за что-то Лили оправдали, хоть ей и пришлось провести полгода в Азкабане.       Вспомнив про волшебную тюрьму, я невольно поёжился. Если Лили оказывала какие-то непонятные услуги Ордену Феникса, читай, Сопротивлению, то почему провела в обществе дементоров так долго? А если нет, то почему её вообще выпустили? Насколько я знал, большинство известных сподвижников Волдеморта, за редким исключением, вроде изворотливых Малфоев, до сих пор куковали в Азкабане.       Часы пробили два, и я отложил книгу, которую так и не начал читать. Жаль, что ворох мыслей и предположений, ворочавшийся в голове, как сонный, но всё равно колючий ёж, так просто было не отложить. Я раздумывал, что такое Лили делала для Ордена, и делала ли вообще хоть что-то, или же Дамблдор вытащил её из тюрьмы по каким-то своим, лишь ему одному известным причинам. К тому времени, как я добрался до кровати, додумался уже до того, что зря не вступил в своё время в Орден директорской курицы — не терзался бы сейчас сомнениями. Спохватившись, что вполне серьёзно обдумываю подобный бред, я выругался и полез под одеяло.       «Что толку придумывать, если самый осведомлённый участник событий находится со мной в одном здании, и проще всего просто спросить. Моя странная измена ранила Лили, но с тех пор прошло больше десяти лет. Вряд ли она всё ещё испытывает ко мне ненависть, скорей уж просто равнодушие, — рассуждал я, уже засыпая. — А что мне до сих пор иногда чудится её голос, она не знает, да и вряд ли хотела бы знать. Так почему бы не попробовать стать если не друзьями, так хотя бы коллегами? Решено! Завтра же с ней поговорю, пока детишки на Хогвартс-экспрессе катаются!» То, что бывшая невеста может послать меня куда подальше, мне и в голову не пришло.       Моему вполне разумному плану состояться было не суждено. Утром первого сентября я смотался камином на вокзал, посадил сына, ночевавшего у Блэков, на поезд (пикси бы покусали Дамблдора с его любовью к школьным традициям) и вернулся в Хогвартс. Прямо у порога на меня налетела взмыленная Маккошка и затребовала учебные планы. Сморгнув — еще вчера она говорила, что смотреть там нечего — я повел её к себе в кабинет. Потом Флитвик пожелал проверить защитные чары на кабинете ЗоТИ. Потом откуда-то вынырнул директор и понёс какую-то ахинею о роли наставников и современной молодёжи… В общем, когда меня, наконец, все оставили в покое, я обнаружил, что коридоры наполнились гулом и толкотнёй старшекурсников.       Скрипнув зубами, я отложил разговор с Лили на неопределённый срок и отправился в Большой зал. Тайны прошлого и интриги настоящего могли подождать. Вряд ли я смог бы себе простить, если бы умудрился пропустить распределение своего единственного сына.       Едва я успел сесть на место и краем глаза отметить, что кресло Лили пустует, как распахнулись двери, и Макгонагалл привела первокурсников. Я невольно улыбнулся, вспомнив, как сам однажды так же переступил этот порог в толпе любопытной и немного напуганной малышни. Сколько наивных надежд крутилось тогда у меня в голове. И как мало из них пережило несколько первых недель. Я вовремя успел подавить грустную ухмылку: Гарольд как раз вошёл в зал и явно высматривал меня за преподавательским столом.       Едва заметно кивнув сыну, я скосил глаза, убедившись, что моя бывшая невеста уже сидит на своём месте с противоположного края стола. И как только успела проскользнуть, что я её не заметил?       Факультетские столы то и дело взрывались громом аплодисментов. Как и следовало ожидать, новичкам-слизеринцам аплодировали только сокурсники. Я поймал себя на том, что не отрываю взгляд от сына и мысленно повторяю: «Не Слизерин. Только не Слизерин…» Судя по всему, я волновался куда сильнее, чем Гарольд. Он-то стоял совершенно спокойно и ещё умудрялся болтать с белобрысым соседом. Блондин показался мне неуловимо знакомым, но я никак не мог сообразить, кого же он мне напоминает. К моему ужасу, маленькую тайну открыла Макгонагалл. — Малфой Драко! — позвала она, и мальчишка, величаво кивнув моему сыну, устремился к табурету в центре зала. — Слизерин! — взвизгнула шляпа, едва коснувшись белокурой макушки.       Мелкий Малфой соскочил с табуретки и дерзко отсалютовал своему факультету. На этот раз хлопали все, даже за столом Гриффиндора. Вот уж где вечно приветствовалось нахальство во всех его проявлениях. Пытаясь отогнать дурные предчувствия, я пропустил мимо ушей большую часть церемонии распределения. Опомнился я, лишь услышав собственную фамилию. — Снейп Гарольд!       Гарольд ещё шёл к центру зала под удивлённые перешёптывания школяров, а я уже знал, что скажет этот облезлый кусок кожи. И не ошибся. — Слизерин, — веско уронил проклятый колпак.       Я мысленно выругался, глядя, как сын с довольной улыбкой шагает к своим новым товарищам. — Кровь не водица, — прокомментировал Флитвик. — Наверное, — сквозь стиснутые зубы буркнул я.       Гарольд, не подозревая о моих мыслях, плюхнулся на лавку рядом с Малфоем и радостно помахал мне рукой. Я заставил себя кивнуть.       Впрочем, одного быстрого взгляда на коллег мне хватило, чтобы понять, что не я один с трудом скрывал недовольство. Дамблдор, погасив свою дебильную улыбочку доброго дедушки, склонился к Лили, которая что-то быстро и явно сердито выговаривала ему на ухо. Наконец, он отрицательно покачал головой, и Лили, зло мотнув подбородком, отвернулась. «Что ж ты наделал, Гарольд? — мысленно взвыл я, полюбовавшись этой пантомимой. — Что ты будешь делать на Слизерине, сын нищего полукровки и маглы? На факультете, где полно заносчивых аристократов, а деканом служит Пожирательница смерти и бывшая невеста твоего отца?!»       Я попытался поймать взгляд Лили, но она упорно не смотрела в мою сторону. Сын тоже, казалось, забыл о моём существовании, весело переговариваясь с новым приятелем. Я спрятал руки под стол и с силой стиснул кулаки, медленно выравнивая дыхание: «Спокойно! Это я был в школе замызганным одиночкой. А Гарольду это не грозит. У него уже есть друзья. И я тоже тут. Всё будет хорошо!»       Но возникший из ниоткуда липкий страх уходить никак не желал. Я старательно сохранял спокойное выражение лица и лихорадочно подсчитывал, когда смогу поговорить с сыном наедине. Получалось, что не раньше четверга. Разум твердил, что ничего плохого не случится ни до, ни после этого. Но неприятное предчувствие всё никак не умолкало, заставляя нервно коситься то на стол Слизерина, а то на их декана. «Мерлин! — взмолился я, — скажи, что это всего лишь обострилась моя паранойя!»       Мерлин, разумеется, промолчал, а паранойя продолжала орать благим матом до конца приветственного пира. Я с трудом сдержал порыв поймать сына в коридоре и хорошенько отчитать. Ещё не хватало превратить сына в посмешище демонстративной заботой. Но короткую записку с совой всё-таки отправил, рассудив, что просьба заглянуть ко мне утром в воскресенье криминалом не является.       К сожалению, на этом мои неприятности на сегодня ещё не закончились: у дверей кабинета с неизменной покровительственной улыбочкой поджидал Дамблдор. — Доброй ночи, мой мальчик! Как тебе первый день в качестве наставника юных душ?       Он стоял между мной и дверью, ясно давая понять, что просто так от него не отвязаться. — Не почувствовал пока никаких качественных изменений, — проворчал я, приглашая директора войти.       Впрочем, как говаривала Лили, о чём это я? Старик вошёл бы и без моего приглашения. Он вдвинулся в комнату едва не вперёд меня и тут же с удобством расположился в кресле. — Как ты думаешь, почему Гарри выбрал Слизерин? — сразу взял быка за рога директор. — Выбирала шляпа, — прикинулся шлангом я. — Северус, — нетерпеливо поморщился Дамблдор. — Мы оба прекрасно знаем, что Распределительная шляпа принимает во внимание желания учеников, а иногда и выбрать предлагает. Тебе, например, она предлагала выбрать между Слизерином и Гриффиндором. Не её вина, что ты ошибся с выбором. — Не уверен, что ошибся, — ляпнул я и тут же прикусил язык: да откуда он вообще это знает?! — Не уверен? — удивлённо приподняв брови, переспросил старик. — Мне казалось, что жизнь всё расставила по местам, и ошибка очевидна… Что ж, тогда выбор Гарольда меня больше не удивляет… — Я не призывал сына поступать на Слизерин! — возмутился я и в очередной раз прикусил язык. Впрочем, опять слишком поздно. — Рад, что ты понимаешь всю несуразность произошедшего…       Я чуть не начал опять возражать, но на этот раз всё-таки сумел взять себя в руки и промолчать. — Полукровка на Слизерине… — продолжил директор, так и не дождавшись моей реакции. — Тебе ли не знать, как тяжело таким детям на зелёном факультете…       «О, да! — мысленно проворчал я. — Мне это очень хорошо известно. И вы, господин директор, очень помогли в обретении этого знания! Но какого дракла вам сейчас от меня нужно?!» — Тебе бы стоило поговорить с сыном… — И что я ему скажу? — осторожно начал прощупывать почву я. — Не советовать же ему держаться от сокурсников подальше. — А почему бы и нет?       Я чуть не разинул рот от удивления: старый манипулятор предлагает мне превратить собственного сына в изгоя?! Неужели он не знает, как слизеринцы относятся к такому демонстративному пренебрежению. Бойкот, как минимум, обеспечен. — И с кем же Гарольду стоит общаться? — скрипнул зубами я. — Уж точно не с мистером Малфоем, — тепло улыбнулся Дамблдор. — Дети за отцов, разумеется, не отвечают. Но, по моим сведениям, мистер Малфой сумел передать сыну самые неприятные черты собственного характера. Удивительно, что мальчик вообще стал разговаривать с Гарри. — А мой сын, что, прокажённый?! — вновь не сдержался я. Да что со мной такое?! Собственный язык под контролем удержать не могу! — Нет, конечно… Но ты же знаешь, как старая аристократия относится к полукровкам. Мы с тобой понимаем, что это глупые предрассудки. Но из этих предрассудков выросла первая магическая война с Гриндевальдом. А десять лет назад чуть не случилась вторая. Учитывая, что в глазах волшебников, подобных Малфоям, в Гарри всего четверть достойной крови, неожиданное дружелюбие Драко меня смущает… — Род Блэк ещё древнее Малфоев, — осторожно подбирая слова, возразил я, усилием воли задавив вновь всколыхнувшийся гнев. — Но это не мешает мне общаться с главой этого рода, а Гарольду дружить с его наследником. Вам, кстати, это тоже не помешало принять Сириуса в Орден Феникса. — Сириус — приятное исключение. Отличная идея, Северус! — обрадовался старик. — Посоветуй Гарри и дальше общаться с проверенными друзьями. Что может быть лучше, чем межфакультетская дружба? Мальчик Питера, насколько я помню, распределился на Райвенкло. Сын Сириуса с Гриффиндора. Туда кстати, в этом году поступил ещё один замечательный парень. Рональд. Рональд Уизли! Ты должен знать эту прекрасную семью. — Не знаю, — пожал плечами я. — По вашему же совету я держался подальше от волшебного мира последние десять лет. — Да, это упущение с моей стороны. Надо будет обязательно вас познакомить. Молли печёт просто восхитительный тыквенный пирог! — Понятно… — проговорил я просто ради того, чтобы прервать идиотские восхваления тыквенных разносолов. Тыкву я возненавидел ещё в школе, и с тех пор ничего не изменилось. — Кстати, о проверенных друзьях, господин директор. Вы так опасаетесь влияния однокурсников на моего сына. И при этом ни словом не обмолвились о возможном влиянии его нового декана. Уж она-то куда ближе к Волдеморту, чем дети его бывших соратников. Как так получилось, что вы доверили ей этот пост?       Манёвр удался. Старик мгновенно забыл о тыкве и вспомнил о множестве неотложных дел. — Лили совершила чудовищную ошибку, — грустно покачал головой он, поднимаясь. — Это всё, что я могу тебе сказать. — И, тем не менее, вы ей доверяете? — Лили много сделала, чтобы исправить свою ошибку, — обтекаемо отозвался Дамблдор, шустро отступая к двери. — И я уверен, что она больше её не повторит. — Что за…       Остаток фразы ударился в закрытую дверь: старый манипулятор сбежал. Я же, выругавшись, опустился обратно в кресло, откуда было вскочил, пытаясь вытащить из старика ответы на мучившие меня вопросы. Что ж… Первый раунд остался за ним. Но волей-неволей он всё-таки подкинул мне пищу для размышлений. Лили присоединилась к Волдеморту… Видимо, эта «ошибка» имелась в виду. Но что такого она сделала, чтобы её исправить? И почему старика так испугал мелкий Малфой, что он притащился сюда на ночь глядя вправлять мне мозги? Я, конечно, тоже не в восторге от таких дружков. Сам некогда чуть не вляпался в пожирательскую тусовку именно благодаря представителю этого семейства. И тем не менее… И какого дракла директор так настойчиво сватал Гарольду в друзья какого-то Уизли? Как я ни напрягал память, но находил там только размытый образ долговязого рыжего увальня. Ничем особенным этот парень, учившийся на несколько курсов старше меня, не выделялся.       Спохватившись, что уже середина ночи, я отправился в спальню. «Завтра же поговорю с Лили! — решил я, уже засыпая. — Кто может лучше неё знать, что за ошибки она совершала и как их исправляла… Заодно и с Малфоем разберусь…»       То, что бывшая невеста может от меня просто отмахнуться, мне в голову в очередной раз не пришло. А зря…