Права и обязанности попаданки

      За обеденным столом Лили не появилась, и я заподозрил, что она уже пожалела о согласии уделить мне время, а то и вовсе изменила своё решение. Тем не менее, пообедав, я всё-таки пошёл в подземелья. — Наконец-то, — приветствовала меня Лили, открыв дверь. — Вы не спешили. — Ты… Вы же… — в очередной раз опешил я. — Ну да, ну да, — отмахнулась она, возвращаясь за стол. — Что вам было нужно?       Я протянул огрызок пергамента со списком из нескольких названий. Откровенно говоря, о предлоге для встречи я вспомнил в последний момент и накарябал эту писульку прямо в коридоре перед зельеварней. — Теневой состав… Дымовая завеса… — презрительно скривилась Лили. — Во Франции звание Мастер-Зельевар раздают на улицах? — В каком смысле?! — Теневой состав сварит любой пятикурсник, если у него есть хотя бы одна рука и учебник зельеваренья. Вам же, оказывается, необходима помощь… — Не нужна мне помощь! — сорвался я. — Ты прекрасно знаешь, что этот состав… — Вот и прекрасно! — перебила Лили, сунув список обратно мне в руки. — Потому что у меня нет ни малейшего желания помогать. Ингредиенты в кладовке. Котёл в углу. Как разжечь под ним огонь, объяснять не надо? — Не надо, — огрызнулся я, борясь с желанием надеть этот котёл нахалке на голову и уйти. — Отлично, будем считать, что вы сумеете его не расплавить, — она смерила меня оценивающим взглядом и продолжила. — Тешу себя надеждой, что медный котёл от серебряного, который стоит рядом, вы отличить сумеете, и травки подберёте в кладовке самостоятельно.       В мозгу забрезжила какая-то странная мысль. Пытаясь ухватить её, я не отвечал на оскорбления и даже пропустил мимо ушей презрительный тон бывшей невесты. — И кстати, в кладовке не суйтесь в шкаф со стеклянными дверцами. Там нет ничего, что могло бы вам понадобиться, а элементы очень нестабильны. Например, марокканские бобы не переносят резких движений. Всё ясно?       «Марокканские бобы? При чём тут? — я ошалело воззрился на Лили. — Она, что, совсем за идиота меня считает?! Я, в конце концов, Мастер-Зельевар! А она думает, что я не помню нюансов приготовления состава Грачи… О, Мерлин!»       Уже совсем другими глазами я посмотрел на хозяйку кабинета, но её мои взгляды, казалось, не интересовали совсем. — Мне некогда с вами возиться. В гостиной Слизерина какой-то идиот натворил дел, и мне необходимо решить проблему, пока упомянутым идиотом не занялись сами студенты. Так что в ближайшие часа четыре не затевайте ничего сложного — я не смогу прибежать сломя голову вам на помощь.       С этими словами она, прихватив пачку каких-то пергаментов, вышла из лаборатории. Хлопнула дверь, и я остался стоять посреди комнаты со своим списком в руках в полной прострации.       К счастью, это состояние продлилось недолго. Я бросил скомканный пергамент в камин и присел на край рабочего стола, оглядывая помещение. Серебряный котелок стоял на расстоянии вытянутой руки от обычного медного котла. Мало того, там же висели серебряные инструменты. Как будто их специально подготовили для варки состава Грачински…       Не доверяя собственным выводам, я почти бегом бросился в кладовую и открыл шкафчик, в который мне прямым текстом велено было не соваться. Марокканские бобы лежали на самом видном месте. Как и ещё полтора десятка ингредиентов для того самого универсального антидота.       Не прикасаясь к пакетикам и баночкам, я привалился к стойке стеллажа, переваривая новости. В памяти один за другим всплывали недавние эпизоды. Лили почти прямым текстом говорила: «Берегись!», а я, самовлюблённый дурак, слышал только оскорбления, пропуская мимо ушей собственно смысл её язвительных высказываний.       Она насмехалась над моими умениями боевика… Но что, если это значило «Не расслабляйся! Опасность!».       Она нахамила мне в учительской, когда… Когда я, кретин, собрался сожрать сладость из запасов Дамблдора! А о том, что в его лимонных дольках много интересных дополнений, я догадывался ещё в бытность студентом. Недаром он так упорно всех ими угощает! Да ни один разговор без них не обходится!       Даже последний монолог, если откинуть сарказм и насмешливый тон, звучал, как «Вот тебе всё необходимое, работай, у тебя есть четыре часа».       Но почему она не говорит мне всё это прямо?! Зачем такая несусветная конспирация? Мы же не на войне, драклы подери все идиотские тайны на свете!       Я выбрал нужные ингредиенты и заварил основу для антидота Грачински. Руки работали машинально, мыслями же я был очень далеко от лаборатории. Тысячи вопросов бились в голове вспугнутыми птицами, и ответов я не находил. В волшебном сообществе — мир. Волдеморт мёртв уже больше десяти лет, и пока никто не пытается занять место пугала всея магической Британии. Пожиратели сидят в Азкабане и наслаждаются нежной заботой дементоров. Те немногие последователи Тёмного волшебника, кому удалось вывернуться, из кожи вон лезут, доказывая свою благонадёжность. Так почему же Лили ведёт себя так, как будто вокруг полно врагов?       Или мне почудились тайны там, где их нет? Может, я всё это выдумал, чтобы оправдать её, как раз за разом делал это в юности?       Так и не разобравшись, чему верить, я сварил антидот Грачински и несколько противоядий. Даже Теневой состав успел сляпать между делом, раз уж он стал предлогом моего посещения. Лили явилась ровно через четыре часа и, даже не взглянув на рабочий стол, устало села в кресло. — Я сварил Теневой состав, — не зная, как с ней разговаривать, ляпнул я первое, что пришло в голову. — Достижение, достойное Мастера Зелий, — фыркнула она. — Когда соберётесь заняться Дымовой завесой, дайте мне знать заранее. Я запасусь шампанским по такому случаю. Я уже открыл рот, чтобы огрызнуться на очередную шпильку, и тут же его захлопнул. Мне только что сообщили, что при необходимости я снова могу воспользоваться лабораторией и, кажется, намекнули, что подготовят нужные ингредиенты. Или мне всё это только чудится?! — Спасибо, — ровно кивнул я и, не дождавшись ответа, вышел.       В голове крутилась только одна мысль: «Что это только что было?!»

***

      Почти неделя прошла, пока я пытался разобраться, действительно ли Лили носит маску холодной стервы, или это моё воображение приписывает ей несуществующие качества. На совместных трапезах она продолжала меня игнорировать и на приветствия отвечала через раз. А на собраниях в учительской не скупилась на язвительные комментарии, ясно давая понять, что должность профессора ЗоТИ я занимаю по какому-то странному недоразумению. Что это значило? Презрение, которое она не желала демонстрировать перед учениками и открыто высказывала в кругу профессоров? Или намёк на неизвестную опасность и совет вспомнить о тренировках? Я уже почти решил обратиться к ней за ненужной Дымовой завесой, чтобы проверить свои предположения, как меня в очередной раз загнали в ступор. И на этот раз мой собственный сын. — Пап? А что такое Лейденский настой? — внезапно спросил Гарольд, отставив в сторону кружку с недопитым чаем.       По сложившейся за последние месяцы привычке в воскресенье мы завтракали вместе с сыном у меня в комнатах. Он как раз рассказывал мне о преподавателе чар и вдруг перепрыгнул на зелья. — Какой настой? — переспросил я, сбитый с толку неожиданной переменой темы. — Лейденский. — Это где ты о таком вычитал? — спросил я, чтобы выиграть время. Название мне ни о чём не говорило. Впрочем, оставался шанс, что парень просто ошибся. — В том то и дело, что не вычитал, — махнул рукой Гарольд. — Это Эванс опять учудила. Будто в левом углу поголовно Мастера-Зельевары сидят. — Профессор Эванс, — поправил я, с неудовольствием отмечая, что странные задачи для первокурсников от высоколобой профессорши и реальный Мастер-Зельевар навскидку решить не способен. Или это задача для одного конкретного первокурсника? Очередной пинок моему сыну просто за то, что он мой сын? — Профессор Эванс, — скривился Гарольд. — Так что это за состав? — Погоди. Давай-ка поподробнее. Откуда такое задание? И что это за «левый угол», кстати? — Ну… Левый угол — это там, где мы сидим… Я, Драко, ещё двое чистокровок. — И почему это вы там сидите? — уже начиная догадываться, уточнил я. — У нас другие задания. Что мне, зелье от фурункулов варить, что ли?       Я хмыкнул, отдавая должное предусмотрительности бывшей невесты: она, похоже, отделила учеников с подготовкой и давала им задания индивидуально, избегая глупостей, которые могли бы натворить заскучавшие умники. Вот почему она устроила опрос в первый же день. Выясняла, кто что знает из новых учеников. Ещё бы обошлась при этом без язвительных комментариев — цены бы ей не было. — А про Лейденский состав она сказала, когда влепила мне «Выше ожидаемого» за доклад по противоядиям к группе зелий разума. Мол, я не все виды противоядий перечислил! Два из тех, что она упомянула, я потом нашёл в библиотеке в учебнике за пятый курс! Представляешь?! А это Лейденское варево вообще не нашёл! Может, она его выдумала? — Зачем бы ей это? — спросил я, перебирая в памяти всё, что помнил о зельях разума.       Ничего даже отдалённо похожего на Лейден не находилось. — Я же тебе говорил, что она меня ненавидит! — Мы же уже, кажется, разобрались, почему ты сидишь за отдельным столом, — насторожился я, уже предчувствуя очередную гадость. — Да при чём тут стол?! Она никогда меня не хвалит! Никогда! Даже если я действительно сделал что-то хорошо. Вчера, например, я справился с зельем, которое проходят только на четвёртом курсе! Даже Драко признал, что он бы так не смог. А она: «Терпимо, мистер Снейп. Но на втором этапе надо было мешать по часовой стрелке». Я ей говорю: «В учебнике — против». А она скривилась вся и такая: «Руководствуясь только учебником, вы так и останетесь посредственным знахарем». Я потом полбиблиотеки перерыл, пока понял, к чему она примоталась! В «Вестнике зельевара», видите ли, была статья на эту тему. Можно подумать, других уроков, кроме зельеварения, в мире не существует! — Профессор Эванс даёт тебе сложные задания, потому что считает, что ты с ними справишься, — покачал головой я, пытаясь переварить двоякость ситуации. С одной стороны, Лилиан виртуозно заставляла школяров думать, а не только зазубривать параграфы учебника. С другой — можно же это делать как-то повежливее? Или нельзя? — Ну, конечно, — фыркнул Гарольд. — Не надо со мной, как с маленьким. Я прекрасно знаю, почему она меня терпеть не может! — И почему же? — приподнял бровь я. — Потому что из-за меня пропал её любимый псих! А ещё потому, что ты её бросил! — выпалил мальчишка, вскакивая. — Ну, и пошла она! — Сядь! — приказал я. — Разве я когда-нибудь учил тебя бросаться голословными обвинениями в адрес отсутствующего человека? Или суждения новых друзей куда важнее моего мнения? — Не важнее, — сдулся он, сообразив, что переступил некую черту. — Тогда извольте объясниться, молодой человек. — Ну… Про психа, это все знают. А я вообще думаю, что она хочет занять его место. Тот был Тёмный Лорд, а она — Тёмная Леди. — Что-о-о? — обалдел от таких предположений я, в шоке даже позабыв про вторую часть обвинений Гарольда. — Драко в это не верит. Говорит, что Эванс… Профессор Эванс, — быстро поправился сын, поймав мой предостерегающий взгляд, — Что она очень крутая, и всё такое. Ну, она, правда, крутая. Дерётся так, что, наверное, даже ты бы её не уделал… — Так… Стоп, — я схватился за голову. — Где ты успел насмотреться, как дерётся профессор Эванс?! — А… — отмахнулся Гарольд. — Это на кружке по самозащите. Нас старшие тренируют, а их уже она сама. Нам иногда разрешают посмотреть. Я думаю, что она себе армию готовит… — Какую армию?! — взвыл я. — Гарольд! Немедленно рассказывай всё по порядку. Как ты умудрился вляпаться в какой-то тайный кружок?! — Почему «тайный»? — удивился сын. — Он не тайный. У нас на стене в гостиной расписание внеклассных занятий висит. Его никто не прячет. Хочешь — боёвкой занимайся, хочешь — в плюй-камни играй. Есть ещё домоводство, танцы всякие… Но это мне неинтересно. На зельеварение можно только с шестого курса записаться. А на боёвку, ну, самозащиту в смысле, почти все парни ходят. Всех берут. Но если будешь лениться — выгонят. — Так… — протянул я, постепенно офигевая, если не сказать грубее, от вороха вываленной на меня информации. — Ну, вот. Я думаю, что она себе так новых пожирателей набирает. Присматривается, кто сильный и слушает её, а потом вербует! Вот! Правда, Драко говорит, что это чушь. Но я-то знаю. Сам видел, как она ночью из замка куда-то выбиралась. — Как это ты видел? В подземельях Слизерина окон нет. Ты, что, где-то болтаешься по ночам?! — Эмм… Ну… — замялся мальчишка, понимая, что проболтался. — Гарольд… — Ну, мы решили за ней последить. Драко согласился, чтобы я убедился, что профессор Эванс никаких пожирателей не вербует. Но я ему докажу! Сам увидит! — Значит, так, сын, — я потёр ноющие виски. — Шпионские игры забудь немедленно. Профессор Эванс взрослый человек, и сидеть в своей комнате по ночам — не обязана. В отличие от тебя и твоих друзей. — Но она же… — Никаких «но»! — отрезал я. — Ну, конечно! — вскочил он, покраснев от обиды. — И ты будешь её защищать! Ещё бы, бывшая любовница, да?! — Сидеть! — не сдержавшись, я грохнул кулаком по столу так, что подскочили чашки. — Не буду! — Будешь! — взмахом палочки я передвинул кресло, так что оно ударило парня под коленки, заставив рухнуть на кожаные подушки. — Считаешь себя достаточно взрослым, чтобы бросаться такими обвинениями и судить отца? Хорошо! Тогда имей мужество выслушать мою точку зрения!       Он побледнел, но продолжал с вызовом смотреть мне в лицо. Да… Я знал, что этот разговор рано или поздно случится. Но не ожидал, что так скоро. И уж точно не в таком тоне… Но выбирать не приходилось. Лгать сыну я никогда себе не позволял. Мог промолчать, да. Но не лгать. — Лилиан Эванс никогда не была моей любовницей. Она была моей невестой. Ровно до того дня, как я непостижимым образом проснулся рядом с твоей матерью. Сидеть! — рявкнул я, заметив, что сын порывается вскочить. — Ты сам завёл этот разговор. Теперь слушай. Или я ошибался, когда относился к тебе, как к взрослому человеку, способному отвечать за свои поступки?       Гарольд промолчал, хоть и сверкал глазами с откровенной яростью. — Я никогда не испытывал к твоей матери ничего, кроме уважения. Как, впрочем, и она ко мне. И Петунья была в таком же ужасе от случившегося, как и я. Мы оба искали возможность поговорить с Лилиан. Но она была слишком оскорблена. Она не захотела встречаться с нами. Потом мы узнали, что появишься ты. Ради твоего будущего мы с твоей матерью решили пожениться, но больше никогда не были близки и жили скорее как брат с сестрой, чем как супруги. Ради тебя я запретил себе думать о потерянной невесте. Ради тебя твоя мать оставила попытки вернуть любовь сестры. И думаю, что именно ради тебя Лилиан никогда больше не напомнила о своём существовании. И нигде ни словом, ни делом не упоминала о нашей давней связи, безропотно приняв вину за разрыв на себя. — Ты лжёшь! Она отомстила тебе! И маме! Это Эванс привела в наш дом Волдеморта! Она хотела, чтобы он убил меня и маму! Тебя-то он не тронул! Для себя сохранила! — Гарольд Снейп! Вы несёте чушь! Нашу семью предал Хранитель Тайны, Джеймс Поттер. Без его предательства ни Лилиан, ни кто бы то ни было другой не смог бы переступить порог нашего дома. И вы об этом прекрасно знаете! — Тогда почему он не убил тебя?! — Я не знаю, сынок, — покачал головой я.       Перед мысленным взором закрутились картины той ночи. Петунья уже уложила сына и ушла в свою спальню, а я всё ещё сидел в гостиной. В окна бился холодный осенний дождь. С каминной полки скалилась керамическая тыква с еле теплящимся огоньком внутри — единственное, чем моя невольная супруга согласилась отметить День Всех Святых. Она вообще воспринимала в штыки внешние проявления магии вроде магических праздников или моих котлов с зельями, хотя пользоваться плодами этого дара не гнушалась.       Вот и сегодня она категорически заявила, что ни к чему воскрешать замшелые традиции, чуждые современному человеку. Я согласился, не желая провоцировать спор. Какая, в конце концов, разница, украшать дом тыквами на Хэллоуин или нет. Тем более, что сам я недолюбливал этот праздник и всего лишь хотел порадовать малыша яркими иллюзиями. Но Петунья была категорически против и весь день напоминала мне, что ещё неизвестно, волшебник ли Гарольд. А если нет, то и нечего демонстрировать свою ненормальность.       Когда она, недовольно поджав губы, ушла наверх, я уже далеко не в первый раз задумался, а не ошибся ли, решив, что лучше фиктивная семья, чем никакой. Статус бастарда не лучшая рекомендация в магическом мире. Но я сам, пожалуй, предпочёл бы его подобию семьи из моего детства. Хватит ли у меня терпения и дальше игнорировать ненависть жены ко всем проявлениям волшебства, которую она демонстрировала всё более открыто? Сумею ли я в такой атмосфере дать сыну то, чего не было у меня — нормальную семью и счастливое детство?       Тогда я не нашел ответ на этот вопрос. Слетевшая с петель дверь и высокая фигура в чёрном плаще на фоне осенних молний раз и навсегда избавили меня от таких сомнений… — Пап? — виноватый голос сына вывел меня из задумчивости. — Я что-то не то сказал. Прости…       Я молча притянул к сына к себе, прижав его голову к своей груди. Ни к чему ему видеть у меня на глазах слёзы.