***
На моё счастье, леди Вальбурга оказалась дома. Безукоризненно вежливый эльф без лишних вопросов провёл меня к ней в кабинет. — Леди Блэк, — я поклонился. — Северус! — поднявшись из-за рабочего стола, она сделала чётко обозначенные этикетом два шага мне навстречу и протянула руку для поцелуя. — Рада вас видеть, Наследник Принц. — Да какой там Наследник, — отмахнулся я, касаясь губами пахнущей мёдом кожи. За столько лет обращение стало привычным, как дежурная шутка. — Какой? Упрямый и заносчивый, — усмехнулась старая леди. — Такой же, как дед. Не надумал ещё посетить старика Принца? — Пока нет, — вернул улыбку я. — Вот стану всемирно известным зельеваром-миллионером, тогда посмотрим. — Ну-ну. Помнится, раньше ты говорил: «Вот Мастерство получу и посмотрим…» — Посмотрел. И решил, что рановато будет. — Наглец, — рассмеялась леди Блэк. — Миледи, я к вам, в общем-то, по делу, — мельком глянув на часы, прервал словесную дуэль я. — Кто бы сомневался, — она обошла стол и указала мне на кресло у камина. — Мальчишки набедокурили? — Что? Нет… Тут всё в порядке. У меня другая проблема, — неожиданно замялся я, только сейчас сообразив, что не подумал, как объясню свой интерес. — Попался мне тут один артефакт. А я, к своему стыду, даже определить не могу, тёмный он или светлый. — Даже так… — протянула леди Вальбурга, подобравшись. Я тоже напрягся: объяснять, где именно мне попался этот предмет, и что этому сопутствовало, крайне не хотелось. — Вот, — я достал шкатулку и уже взялся за защёлку, как чуть не ткнулся в каменную коробочку носом, получив увесистый подзатыльник. — За что?! — Ты не знаешь, что это за артефакт, и решил выставить его на свет в моём кабинете? — возмутилась леди Блэк. — Словосочетание «техника безопасности» тебе о чём-то говорит?! — Я уже брал его голыми руками, — попытался оправдаться я. — И ничего, школа стоит, я — жив и даже не чихнул. Так получилось! На всякий случай я прикрыл голову свободной рукой — слишком уж угрожающий вид был у пожилой леди. Для неё что я, что Пит с Сириусом до сих пор оставались мальчишками, и на подзатыльники она никогда не скупилась, если считала, что кто-то из нас повёл себя глупо. Сириус злился. Я же чувствовал в этом своеобразное проявление материнской заботы и спорить не спешил. В конце концов, подзатыльники доставались всегда за дело. — Латта! — щёлкнула пальцами леди Вальбурга, и шкатулку у меня аккуратно изъяли. — Теперь я убедилась, что Дамблдор окончательно выжил из ума! — Что? Почему? — насторожился я. — Потому, что поставил учить детей такого балбеса, как ты! — отрезала она. — Голыми руками он его уже брал. Смотри-ка, какой герой. А если этот предмет настроен на женщин, например? Или на кровь определённого Рода? А, может быть, он на фазу луны реагирует? Об этом ты подумал? — Не подумал, — повинился я, скрывая улыбку: пожилая леди оседлала своего любимого конька. — Вот именно. Думать вы начинаете обычно только тогда, когда вам руки отрывает. — Миледи! Это же было Мерлин знает когда! И я не знал, что тот котёл был проклят. — А почему ещё он, по-твоему, стоял под замком? — усмехнулась она. — Но подумать об этом у вас с Сириусом времени не хватило. Вас же обуяла очередная великая идея. — Так вы посмотрите, что это за штука? — напомнил я. Вспоминать о наших юношеских шалостях леди Блэк могла бесконечно, а я не хотел, чтобы меня успели хватиться в школе. — Посмотрю. Но только с условием, что ты обедаешь у нас. А то на лице один семейный нос и остался, — коротким движением бровей леди Вальбурга пресекла готовые сорваться с моих губ возражения. — Иди, иди. Там уже мальчишкам накрыли, и ты с ними. А я пока взгляну, что там за сюрприз в твоей шкатулке. Я успел со вкусом пообедать, выслушать весь список новостей от Гарольда и запретить три глупости и одну самоубийственную аферу, когда возле подлокотника материализовалась Латта. — Леди Блэк ждёт господина наследника Принца, — прошелестела домовушка, протягивая мне морщинистую ладошку. Короткий миг темноты сменился ярким освещением мастерской, и я заморгал, пытаясь сфокусировать взгляд. Наконец, я увидел сидевшую в дальнем углу леди Вальбургу и искристую защитную сферу, в которой медленно вращалась уродливая статуэтка. — Скажи мне, юноша, откуда у тебя это, — медленно проговорила хозяйка мастерской. — Хотя, нет… Скажи мне лучше, почему ты до сих пор жив?ГЛАВА 12
26 июня 2019 г. в 08:16
— Профессор Снейп? Я — Мила Эбрам. Седьмой курс Райвенкло. Вы позволите войти?
— Я занят, — рявкнул я, не задумываясь.
Быстрые удаляющиеся шаги доказали, что порой методы Лилиан куда действеннее классических норм этикета. «Всегда так делать? — с нервным смешком подумал я и полубезумным взглядом обвёл царящий в комнате разгром. — М-да… Вот только Эбрам тут и не хватало…»
Мила Эбрам — двинутая на оценках семикурсница, недавно закатившая показательную истерику, обнаружив всего лишь «выше ожидаемого» на своём эссе и минут десять выносившая мне мозг. Я не знал, какого дракла ей от меня понадобилось с утра пораньше. Да и не хотел знать!
Но одну вещь мне это посещение напомнило. В кабинет профессора ЗоТИ могли постучать не только назойливые школяры, которых легко прогнать. Тот же директор вполне мог притащиться, или Маккошка… Даже думать не хотелось, как старый манипулятор обрадуется, обнаружив подобный разгром — прямое доказательство, что ему вчера удалось расковырять старые раны. Не объяснять же ему, что произошло.
«Точно, не объяснять», — проворчал я себе под нос и принялся за уборку.
Подобрав несколько фотографий Гарольда с разбитыми стёклами, я почувствовал стыд: надо же было так сорваться… Наложил Репаро и установил рамки на законное место. Сын всегда гордился этой галереей славы, но не хотел, чтобы её увидели друзья. Парадокс, доказывающий, что иногда я совершенно не понимаю собственного ребёнка.
Потом дошла очередь до медных и серебряных безделушек, которые я смёл с мрамора вместе с прочим хламом вроде старых выпусков «Пророка». Я подобрал котелок на бронзовой подставке и протёр его рукавом. «Мастеру Северусу Снейпу», — гласила витиеватая гравировка по канту. По губам скользнула улыбка: пусть я тогда ещё об этом не догадывался, но теперь был почти уверен, что это моя первая победа над интригами Дамблдора.
Бросив в камин несколько газет, я подобрал очередной пылесборник и, охнув от неожиданности, чуть не уронил его обратно на ковёр. У меня в руках оказалась фигурка мальчишки, страдающего ожирением, с крылышками за спиной. В его пухлые ладошки неизвестный мастер вложил лук, о который я и укололся.
Опешив, я машинально поставил уродца на полку. Это что за диво в моём саду? Среди фотографий и разнокалиберных котелков статуэтка смотрелась инородным телом. Она настолько выделялась, что вообще было непонятно, почему не резала глаз своей инородностью всякий раз, когда я подходил к камину. Не говоря уже о том, что это вовсе не мой стиль. Я вообще всегда брезгливо относился к бесполезным безделушкам. Это Петунья любила подобную безвкусицу: у неё все горизонтальные поверхности были заставлены котятами, собачками, пастушками и прочей гадостью всех цветов и размеров.
Но я ничего не брал из дома Эвансов, уходя оттуда десять лет назад. В том шоке, в который меня загнали события, я даже про запасную одежду не подумал. И уж точно мне не пришло бы в голову прихватить подобного урода, да ещё притащить его в Хогвартс.
И в то же время уродливый толстяк казался неуловимо знакомым, словно уже где-то мне попадался. По спине пополз неприятный холодок: я всегда гордился своей фотографической памятью, а теперь вот выясняется, что с ней явно что-то не то.
«Обливиэйт? — лихорадочно соображал я. — Но что? Когда?»
Я снова взял фигурку в руки и повернул к свету, пытаясь рассмотреть дарственную надпись. Но увидел только тонкую вязь рун, змеящуюся по основанию. И большинство знаков было мне незнакомо.
Осторожно, словно гремучее зелье, я вернул уродца на полку, одновременно нащупывая палочку. Опознавательное заклинание показало только то, что я и так уже понял — передо мной стоял артефакт. Но и радиус его действия, и само действие оставалось тайной за семью печатями.
В дверь снова настойчиво постучали.
— Профессор Снейп! Это Мила…
— Я занят! — рявкнул я, даже не повернув головы.
На этот раз шаги затихли гораздо быстрее. Но я забыл о назойливой девчонке ещё раньше. Отрывистые мысли метались в голове вспугнутыми птицами: «Кто-то. Возможно, даже я сам. Оставил тут артефакт. С неизвестным действием. Я никогда бы не поставил на полку подобное уродство. Но фигурка мне знакома. Значит, она моя? И я её всё-таки зачем-то сюда поставил? Зачем? Не помню…»
Я не мог вспомнить не только назначение артефакта, но и откуда он у меня взялся. Это настораживало. Да что там… Это просто пугало.
Поблагодарив Мерлина за то, что работаю профессором ЗоТИ, а не какой-нибудь другой дисциплины, я нырнул в кладовку с учебными материалами и достал экранирующую шкатулку. Целая стопка таких стояла в углу, покрытая толстым слоем пыли. Когда-то школярам показывали тёмные артефакты, и хранить эти «наглядные пособия» приходилось со всеми предосторожностями. Но с тех пор программа упростилась. Черномагическую пакость давно сдали в Отдел Тайн или уничтожили. А упаковка осталась пылиться в углу. Её-то я и использовал, решив обратиться к единственному знакомому артефактору — леди Вальбурге Блэк.
Только я вышел в коридор, меня едва не сшиб с ног Драко Малфой и тут же, на бегу извинившись, унёсся дальше. Я покачал головой: «С авторитетом надо что-то делать… Попробовал бы он нечто подобное провернуть с профессором зельеварения. Да мелкий паршивец умер бы от страха, едва осознав, кого толкнул. Хотя… Он же, вроде, её крестник. Может, к крестнику она отнеслась бы лояльнее. С другой стороны, это не помешало ей оставить его на каникулы в замке, придравшись к какой-то мелочи…»
Размышляя о ерунде и стараясь не думать о жгущей бедро шкатулке в кармане мантии, я назвал каменной горгулье пароль и ступил на узкую винтовую лестницу. Сверху доносился неясный гул голосов. «Очень кстати», — подумал я, ускорив шаг. При других профессорах старик не сможет отказать мне в невинной просьбе и уж точно не вздумает обыскать.
В круглом кабинете оказалось шумно. Мадам Помфри, уперев руки в бока, выкрикивала ругательства прямо в лицо Дамблдору. На открывшуюся дверь и моё появление никто даже внимания не обратил.
— Старый болван! Кретин бородатый! Маразматик одуревший!
— Поппи, успокойся! — пытался урезонить разбушевавшуюся медведьму старик, отступая под прикрытие кресла.
— Успокойся?! — воздух вокруг мадам Помфри подозрительно загустел и заискрился. — Ну, ладно, эта, героиня недобитая! А вы, директор, куда смотрели?!
— Я не знал, Поппи! — отбивался Дамблдор, резво уклоняясь от взвившегося в воздух чернильного прибора.
Очки повисли на одной дужке, придавая директору одновременно залихватский и придурковатый вид.
— Я не говорила, мадам Помфри, — раздался голос из повёрнутого спинкой кресла, и я, похолодев, разом забыл о комичной ситуации.
— Кто бы сомневался, — резво развернулась она. — Ты никогда ничего не говоришь! Только шипишь от боли или рычишь от злости! А чтоб головой подумать, этого от тебя не дождёшься! Кто переломы Репаро лечит?! Кто?! Как ты вообще до этого додумалась?!
— В баре не оказалось костероста, — я на мгновенье увидел взметнувшиеся над подлокотниками руки.
— А кроме костероста ты ничего никогда не слышала, да? — фыркнула медиковедьма и всем корпусом развернулась обратно к Дамблдору. — И всё равно! Если ей остатки мозгов отшибли, то тебя-то по голове никто не бил, Альбус! Или кариес с зубов уже на мозг перекинулся?!
— Поппи! — с укором проговорил Дамблдор, наконец, заметивший меня.
— А! Профессор Снейп! — воскликнула мадам Помфри, проследив за взглядом директора. — Вас-то мне и надо. Пойдёмте!
Она подхватила меня под руку и, не позволяя даже слова вставить, потащила к выходу. На пороге она на мгновенье притормозила и бросила через плечо:
— Или эта кряхтящая развалина через полчаса лежит в лазарете, или ищите себе другого целителя!
— Которая развалина, Поппи? — уже на лестнице догнал нас вопрос старика.
— Та, у которой врождённый мазохизм! — рявкнула Поппи, пинком загоняя на место горгулью.
Она тащила меня по коридорам, время от времени бормоча себе под нос какие-то ругательства. Впервые увидев всегда спокойную медведьму в таком бешенстве, я молча топал рядом. В любом случае понятно, что открывать камин мне сейчас не станут, а так оставался какой-то шанс выяснить, что произошло в кабинете директора.
— Что случилось, мадам Помфри? — рискнул подать голос я уже на пороге больничного крыла.
Она смерила меня удивлённым взглядом:
— А, профессор Снейп. Вас-то мне и надо.
Я только моргнуть и смог, переваривая абсурдность ситуации. Медведьма указала мне на стул возле окна, а сама, несколько раз пройдясь взад-вперёд, присела на подоконник.
— Северус, вы ведь знаете, чем занимается сейчас Лилиан, — заговорила она наконец.
— Примерно представляю, — осторожно отозвался я.
— И с Лилиан вы знакомы не первый год, — продолжила мадам Помфри, явно с трудом подбирая слова. — Так что должны понимать, что жалость она не приемлет.
— Жалость? — опешил я.
— Да. Лили горда сверх всякой меры. Она лучше «Репаро» наложит на разбитую коленную чашечку, чем признает, что не способна идти… И я понимаю… Вы хотите ей помочь. Поддержать… Но…
— В чём дело, мадам Помфри? — окончательно сбитый с толку, я мог только глупо моргать.
— Но ругаться с директором Дамблдором, да ещё говорить, что Лилиан выглядит так, что вызовет жалость даже у его горгульи, это лишнее. Поверьте мне, Северус. Альбус — политик. Он и внимания не обратит на ваше возмущение. У него глобальные цели, вроде всеобщего блага и мира во всём мире. И частности, вроде чьего-то разбитого колена, его не трогают. А Лили… Лили только обозлится и закроется ещё больше. Ей нужна сейчас поддержка. Очень нужна. Но не такая.
— А какая? — с деланным спокойствием спросил я, с трудом разжав плотно сжатые челюсти.
Перед глазами плыли ночные сугробы и капли крови на припорошенной снегом тропе: «Не надо меня жалеть! Терпеть этого не могу! Со мной всё в порядке! Ясно?!» И тут подгадил драклов паук… Я же теперь собственным глазам и ушам верить разучусь!
— Я не знаю, Северус, — покачала головой мадам Помфри, уставившись в окно невидящим взглядом. — Когда-нибудь они заиграются в шпионов, и она не вернётся…
— Поппи, — осторожно проговорил я, когда молчание затянулось, — могу я помочь? Хоть как-нибудь?
Она вздрогнула, словно только что меня заметила:
— Что? Нет. Конечно, нет! Забудьте всё, что я вам тут наговорила. Разболталась, дура старая! Простите, Северус! Уж очень меня обозлило это её Репаро. Накричала на всех, вас вот утащила… Вы ведь собирались куда-то?
— Да, — кивнул я, понимая, что больше ни слова из неё не вытащу. — Хотел сына навестить. Он у Блэков гостит. А камин только у директора на внешнюю сеть подключен.
— Так у меня тоже! — засуетилась медиковедьма, явно радуясь возможности прекратить разговор. — Ещё бы я позволила отрезать меня от сети. У меня тут больные дети бывают! Вдруг кого-то в Мунго придётся отправлять. Вот, пожалуйста!
Мне в руки сунули мешочек с летучим порохом и едва не подтолкнули к большому камину. Пожав плечами, я ступил в позеленевшее пламя:
— Блэк-хаус!