Адвокат, которого хочется убить

— Мужчина, просто выплатите штраф, — Юнги уставился в монитор компьютера, подперев подбородок рукой. — Прокурор Мин, — шепотом пригрозила Эйп, — сядьте, как полагается! — девушка сверлит его взглядом, но Юнги просто игнорирует её. — Я ничего не сделал, и платить не собираюсь! — Мужчина, Вы отнимаете слишком много времени. Тут даже и разбираться не в чем — вы украли сумку той дамочки. Всё! Просто выплатите компенсацию или мне придется приписать статью о покушении и грабеже, в итоге Вам светят каторжные работы. Будьте благоразумнее и пожалейте наше время — оно не бесконечное, к сожалению, — с досадой промямлил Мин. — Ладно, — преступник понял, что добиться другого исхода никак не получится. — Так бы сразу. Пройдите, пожалуйста, к девушке за другим столом, — мужчина медленно поднялся, развернулся и уже собирался сделать шаг, но схватил сумку прокурора и пулей вылетел из кабинета. — Чёрт! Прям маньяк какой-то! — Юнги подорвался с места и побежал за преступником. Он мог бы просто закрыть на это глаза, но содержимое украденного предмета слишком ценно для него. Прокурор уже почти догоняет мужчину и пытается схватить его за шиворот, но тот путается в собственных ногах и с грохотом падает на землю. — Ненавижу свою работу! — Юнги хватается за живот и пытается отдышаться. Несколько сотрудников с прокуратуры, заметив происходящее, бежали следом за мужчинами. — Заберите его и посадите в обезьянник! — Ну, как всё обошлось? — поинтересовалась Эйприл, когда прокурор вошёл в кабинет. — Я впаяю ему такой штраф, что мало не покажется! Или ещё чего хуже — каторжные работы! — Тогда всё понятно, — девушка мягко улыбнулась и подала прокурору бутылку с холодной водой. Юнги тяжело плюхается в кресло и обнимает сумку. Он открывает её и с облегчением выдыхает, когда видит, что ничего не пропало. В сумке находятся документы, которые ему так важны, смартфон, а главное — это подарок своему парню. Мин слабо улыбается, представляя, какое будет выражение лица у Хосока, когда он вручит ему эту небольшую коробочку с украшением, особенно после такой истории. Прошло уже три месяца. Сегодня наступило ровно сто дней любовной истории двоих парней, таких совершенно разных и непохожих друг на друга. За всё это время много чего произошло: от самых обычных бессмысленных ссор до мягких поцелуев и ласк после жаркой ночи. Хосок так и не рассказал Юнги о том, что у него большие проблемы. И все замечательно складывается, потому что его больше никто не тревожит. Хочется верить в лучшее, но как говорится: «затишье перед бурей». Поэтому Чон не расслабляется ни на секунду, и от Юнги старательно это скрывает. — Какие люди, следователь Квон! — у Юнги лицо исказилось от злости, удивления и обиды. Хоть и прошло уже три с лишним месяца после того суда, где следователь помогал заключенной Те Ри, явился он только сейчас. — Добрый день, — промямлил мужчина. — За вещами пришли? — усмехается Юнги. — Прокурор! — Эйприл снова сверлит его взглядом, прожигая огромную дыру. Девушка за всё проведенное с Мином время очень недовольна его сегодняшним поведением. — «А что?», — одними губами спрашивает Юнги и пожимает плечами. — Я уже разговаривал с главным прокурором… Я увольняюсь, и пришёл за своими вещами, — тихо говорит следователь, — «И по твою душу, Юнги, я тоже пришёл», — уже про себя проговорил мужчина, слабо улыбаясь. — Ты чего там лыбу давишь, ушлепок?! Ты хоть понимаешь, что предатель?! Да тебя засудить за такое надо, а не просто увольнять! — Юнги кричит и сильно сжимает кулаки, чтобы не сорваться и не набить морду беспринципному следователю, — ты пошёл против системы, пошёл на должностное преступление! — А ты чем лучше меня? Даже элементарных вещей сделать не в состоянии! Проиграл, да и так просто, а главное кому! Сам же и стелешься под эту придуманную невесть кем систему! — Чертова ты скотина! — сработал спусковой рычаг, и Мин бросается на следователя с кулаками. Прокурор бьет мужчину по лицу с нарастающей силой, а тот в свою очередь пытается блокировать удары. Юнги вкладывают все свою мощь в удар и тяжело дышит. Ему плевать на то, что они с Квоном были когда-то близкими друзьями — сейчас нет, еще тогда, три месяца назад следователь исчерпал своё доверие. Этого человека Юнги не хочет даже видеть, он хочет его прикончить. — Юнги, нет! Ты же сейчас его убьешь! — у Эйп срывается голос, и она выбегает из кабинета, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. Мин выдыхается, он устал, сил больше нет. Квон замечает угасшую вспышку гнева и берет инициативу в свои руки. Он перехватывает запястья Мина и меняет положение, заваливая его на спину. Следователь достает из-за пазухи нож и замахивается им. — Какого?! — удивился главный прокурор Чон, случайно проходящий мимо кабинета Мина. Он залетает в помещение, которое вот-вот могло стать местом преступления и хватает следователя за запястье, выбивая нож из ладони, и ударяет его по лицу. — Ты в порядке? — Чон обращается к прокурору, заикаясь. Его трясет даже больше, чем самого Юнги, которого сейчас чуть не убили. — Да, — недрогнувшим голосом отвечает Мин, нервно потирая костяшки кулаков, размазывая выступившую кровь по кистям. — В порядке?! Оно и видно! Эйприл, займись им, — главный прокурор помогает Юнги подняться и передает его в руки девушки, — а я придумаю, что делать с этим засранцем. Поднимайся и в мой кабинет! Живо! — Чон грубо хватает следователя за ворот пиджака и тащит за собой. — А теперь рассказывай и всё по порядку, — главный прокурор растягивает каждое слово и говорит холодно, пробираясь в сознание тонкими лесками. — Тебе уже терять нечего, ты в любом случае отправишься в тюрьму. Я никуда не спешу, так что внимательно слушаю. — Так я тебе всё и сказал, — Квон сплевывает накопившуюся во рту слюну вперемешку с кровью прямо на светлый ковер. — А придется, — Чон хитро улыбается, медленно подходит к мужчине и приподнимает пальцами подбородок. — Всё ведь началось так хорошо: ты добровольно пришёл увольняться, покаялся в своих грехах, а теперь уже фактически становишься убийцей. Такого ли ты исхода хотел? Что тобой движет? — Чон скользит пальцами по кадыку следователя и крепко хватает за шею, надавливая, но быстро отпускает и отступает назад на несколько шагов. — Я дорожу своей работой, поэтому марать о тебя руки не собираюсь, — прокурор достаёт платок из нагрудного кармана и демонстративно вытирает руки. — Ты чуть не убил моего лучшего сотрудника и своего друга, по совместительству. Это отвратительно! Даже если ты ничего мне не скажешь… — Это Кан Джевон, — перебил Квон, — он заказал прокурора Мина. Он знает, что мне нужна свобода и хорошая работа, поэтому… — Какой же ты все-таки умничка! — Чон с довольной улыбкой слегка ударил мужчину по щекам, — уводите, — дождавшись, когда все покинут его кабинет, он продолжил, — значит, Джевон… Квона привели в комнату для допроса. К нему зашёл следователь, но он молчит, рассказывает лишь какие-то небылицы и просит в адвокаты Чон Хосока, потому что без него он и слова не проронит. — Я имею право на телефонный звонок! — в десятый раз повторяет Квон. — Господи, достал! Дайте ему уже телефон! — следователь цокнул языком и вышел из помещения. — О, какие люди! Я-то уж думал, что прокурор давно тебя прикончил, — на другом конце трубки послышался басистый смех. — Ты бесспорно большой молодец, что просишь в адвокаты Хосока, но подумай хорошенько: он запросто догадается, что это моих рук дело. А мне этого не нужно. Он, конечно, в любом случае поймет, что я к этому причастен, но в этой ситуации большую роль играет твоя обида на прокурора, и поэтому одно это обстоятельство закрывает дорожку ко мне. Ты ведь понимаешь, о чём я? — мужчина усмехается. — И то что ты сдался так легко, мне уже известно, поэтому аривидерчи, мой друг! — Сука! — Квон с силой бросает телефон в стену, который от удара разлетается на мелкие составные запчасти. — Я так полагаю, твой разговор не состоялся, — смеется прокурор Чон, только что вошедший в комнату для допроса. — Я лично возьмусь за твоё дело, поэтому никакой адвокат тебе не поможет, даже такой хороший, как мой племянник. Он никогда не будет тебя защищать — это нарушит его этику, — следователь резко поднимает свою голову и смотрит на прокурора взглядом, наполненным гневом и отчаянием. Квону действительно ничего не поможет, если за его дело возьмется дядя Хосока. Прокурор будет идти до последнего, чтобы достичь истинного правосудия. Это одна из тех границ, которую переступить или напрочь стереть не получится. Поезд снисходительности прокурора давно ушёл, и вместе с ним здравый рассудок следователя. Он хватается обеими руками за корни волос и морщится, понимая, что оказался на самом дне.

***

— Да, Джун, ты что-то хотел? — спросил Хосок, не отрываясь от пролистывания документов, когда в его кабинет вошёл высокий брюнет. — Мне тут птичка напела, что у Юнги сейчас кое-какие проблемы, а именно… Его сейчас чуть не убили. — Что? — Хосок испугано смотрит на Намджуна и уже подрывается со своего места, но тот его останавливает и толкает обратно в кресло, — Какого черта ты делаешь?! Пусти меня! — Успокойся! С ним Эйприл и твой дядя, с ним всё в порядке! — Но я должен сам убедиться… — Лучше выпей это, — Джун наливает стакан воды, вручает его в руки адвоката и тот выпивает содержимое за доли секунды. — Я бы предложил чего покрепче, но не позволено, — глупо улыбается Ким. — Юнги передал, чтобы ты не волновался. Он едет сейчас домой, поэтому можешь идти, я побуду здесь. Только без приключений! — уже вслед мужчине кричит Ким. Всю дорогу Хосока не отпускает сильнейшая дрожь. Он подъезжает к дому, кое-как паркует машину и сломя голову несется внутрь. Заметив Юнги на кухне, он крепко его обнимает. Вдыхает мужской аромат кожи, такой родной и любимый. Зарывается носом в волосы и осторожно гладит ладонью по спине. Он не понимает, реальность это или выдуманный мир, который он построил в отчаянии. — Хосок-а, — нежно прошептал Юнги, — Я в порядке, а ты? — Чон отстранятся от Мина, и обхватывает его лицо ладонями. Смотрит в глаза, и целует осторожно, чувствуя, как по щеке течёт предательская слеза. Потерять ещё одного любимого человека — это будет настоящей смертельной пыткой. — Я так… так боялся, что могу потерять тебя, — Хосок отстраняется и берёт забинтованные на костяшках ладони Мина в свои, — я бы не пережил этого, — он падает на колени, захлебывается своими же слезами и рыдает навзрыд. — Ну что ты, малыш… — Юнги обнимает парня за плечи и прижимает к себе, успокаивающе поглаживая спину. А Хосок цепляется за него, словно за спасательный круг, — всё хорошо. Я рядом, и со мной всё в порядке. Я не оставлю тебя одного… никогда. Парни сидят на холодной кафельной плитке и обнимаются. Хосок успокаивается и засыпает на коленях Мина. Тот запускает ладонь в волосы Чона и осторожно перебирает прядки. Тихо напевает какую-то мелодию, теряется на мгновение и забывает о существовании этого мира, переносясь в ту вселенную, где только они вдвоем. Юнги хочет защитить Чона от любых бед, даже пожертвовать своей жизнью ради него, свернуть горы, но и в тоже время он чувствует себя таким слабым и беспомощным рядом с ним. Весь оставшийся день парни провалялись в кровати, обнимаясь и зацеловывая друг друга. Чона посещало множество мыслей насчёт случившегося, но он ни за что не озвучил бы их. Он задавал себе тысячу вопросов, но не находил на них ответов. Раны прошлых лет начинают саднить только от одной мысли, что Юнги мог оставить его одного в этом мире. Боль от старых шрамов почему-то никогда полностью не проходит. На часах три часа утра. Совсем скоро солнце поднимется на небосвод и озарит своими яркими лучами землю, даруя новый день, но Чона это совсем не радует — ему страшно. Парень стоит на балконе и пытается собрать всё воедино, сплести в цепочку. Прохладный ветер обдувает уже порозовевшие от холода щеки, забирается под халат и заставляет тело зайтись крупной дрожью. Почему это произошло? Кто в этом виноват? Действительно ли Квон решил зарезать Юнги просто из-за обиды и нарастающей ненависти? «Нет, нет, нет! Это бред!», — отмечает про себя Чон на каждый свой вопрос. Он отказывается верить в эту правду. Хосок делает глубокий вдох леденящего воздуха, который обжигает горло и выдыхает, наблюдая за струйкой пара изо рта. Он заходит в дом и медленно бредет в спальню. Ложится под одеяло, крепко обнимает Юнги и чувствует, как тот ежится от резкой смены температур. Хосок старается отгородить от себя все случайные мысли и вскоре засыпает, ощущая рядом родное тепло.

***

Мин проснулся рано утром перед работой. У него вдруг возникло несгораемое желание сделать своему парню приятно, принеся завтрак в постель. Он стоит на кухне в одном халате и тянется за кружкой, которая стоит на самой верхней полке. Отрывается босыми ногами от пола, подпрыгивая и, вставая на мысок, пытается дотянуться. Он не замечает того, как Хосок, мокрый после душа, заходит в кухню, потирая свои сонные глаза, но и не замечает того, что полка чуть не обрушилась на него из-за его старательных попыток. — Юнги, осторожно! — громко кричит Хосок и на секунду пугается собственного голоса. Чон подбегает к парню, пытается его поймать прежде, чем он упадет, но они оба заваливаются на пол. Мин приземлился между ног парня. Хо обнял его со спины и крепко прижал к себе, шепча на ухо: — Ты в порядке? Ничего в этот момент не могло быть более успокаивающим и в тоже время таким возбуждающим, как этот сладкий хриплый голос после сна, в котором можно уловить волнение и нежность. Учащённое сердцебиение парня Юнги чувствует своей спиной. Неровное дыхание разрывает эту тишину и горячим воздухом обволакивает его шею. Казалось, что в этот момент всё в мире остановилось. Эта близость, обнаженное тело парня — этот образ плотно засел в воображении Мина и не позволял собраться с мыслями. Хо не остался равнодушным к проигнорированному вопросу. Он развернул Юнги к себе лицом и повалил на пол, нависая над ним. Мокрые волосы, капельки воды, стекающие по лицу, такое поведение — играют диким ритмом в сердце блондина. Видя испуганные глаза Мина, Чон ухмыляется, обнажая свою сладко-похотливую улыбку. — Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, — парень понизил свой голос, и увлажнил губы. Хосок нависает над ним и целует, не в силах оторваться от сладких губ, скользит ладонью под халат, поглаживает бедро, поднимается выше и очерчивает талию. Юнги не успевает заметить, как с него снимают единственную вещь, которая прикрывает хрупкое тело, он чувствует лишь прикосновения горячих ладоней, сладкие и голодные поцелуи на своих губах, слышит только чужое тяжелое дыхание. Чон нежен, обращается с ним, как с самым настоящим сокровищем, гладит талию, бедра, иногда опускает ладони на ягодицы и легонько сжимает. Мин высоко стонет от приятных прикосновений, горящих огнём на теле, зарывается пальцами в темные волосы и обнимает парня за шею. Поцелуи становятся развратнее, они сплетаются языками, не могут оторваться друг от друга и чувствуют себя самыми счастливыми. Хосок спускается поцелуями на шею, прикусывает бархатную кожу и сразу зацеловывает эти места. Юнги дергается, когда большая ладонь застывает в опасной близости от его паха и испуганно смотрит на парня, но Чон только целует и нежно улыбается. — Всё в порядке. Я не буду трогать, пока ты сам этого не попросишь. — Я знаю, что ты только что вышел из душа, но, — Юнги переводит взгляд на часы и обратно на лицо Чона, внимательно наблюдая за реакцией, — время у нас ещё есть. Сходишь со мной в душ? — и улыбается соблазнительно, облизывая верхнюю губу кончиком языка. Хосок отрывается от парня, вставая, и одним движением поднимает его с пола. Тянет за собой в ванную комнату. Мин, закрыв глаза, и, запрокинув голову чуть назад, наслаждается теплой водой. Парня со спины обняли теплые руки и притянули к себе, носик Хо уткнулся куда-то в шею. — Ты так вкусно пахнешь, малыш, — прошептали чужие губы, и шею обдало горячим дыханием, а затем последовали легкие покусывания. Чон резко разворачивает блондина и припечатывает его к стене спиной, впивается в губы требовательным поцелуем. Втискивается коленом между ног и прижимается всем телом. Легкими поцелуями спускается ниже, а тот обхватывает руками его плечи. Дрожит и шумно дышит. Хосок заглядывает в глаза напротив — они темнеют от возбуждения и полны невысказанного желания. Мин молчит, грудь только ходуном ходит и вздымается от его судорожных тяжелых вдохов-выдохов. Хосок выключает воду, тянется за полотенцем и накрывает им плечи Юнги. Переплетает чужие пальцы со своими и идёт в спальню. Ладонью толкает парня в грудь на кровать, он падает на спину и отворачивает голову, смущаясь. «Юнги, ты что, опытная шлюха, которая заводит с пол оборота? Кто ты?», — проскакивает в голове Хосока, и хищно улыбается. — Подожди, — негромко говорит Юнги, а Хосок вопросительно смотрит. В ту же секунду Мин тянет его на себя и уже нависает над ним. Целует, вкладывая в поцелуй все свои чувства, от чего он получается нежным, мокрым, иногда рваным, но чертовски возбуждающим. Глубоко вздохнув, Юнги склоняется над возбуждением Чона. Медленно, не спеша обводит кончиком языка головку, немного покусывая, вбирая полностью в рот, посасывает, словно любимый леденец, обхватывает губами. С уст Хо срывается протяжный хриплый стон. Мин играется языком и намеренно издевается. Хосок рычит, запускает ладонь в волосы парня и оттягивает голову назад, отчего тот с громким чмоком выпускает изо рта член. — Я бы тебя наказал за такое, да времени в обрез, — Хосок утягивает Мина обратно и ставит на колени, придерживая за бедра. Гладит поясницу, вычерчивает замысловатые узоры. Проводит языком по горячей ложбинке, слегка кусая за аппетитную округлую булочку. Не спеша аккуратно ввинчивает кончик языка, потом и весь проникает в него. Мин выгибается дугой, сильно прогибаясь в спине. Чон крепко стискивает его за бедра, не позволяя вырваться. Так развратно и пошло. Но все эти предрассудки не имеют никакого значения, когда Хо чувствует его дрожь, волнами пробегающую по худому телу. Он дрожит, но явно не от страха, он уже расслабился и не зажимается, только сладко стонет и его тело само отвечает за него, прося большего. Хосок осторожно надавливает на его вход головкой и постепенно, миллиметр за миллиметром протискивается внутрь. Мин вздрагивает и сжимается, а Чон гладит его, успокаивающе. Но сразу резко и без предупреждения входит на всю длину, безошибочно находит нужное место. Юнги стонет, выгибается навстречу и сам насаживается глубже и сильнее. Чон вбивается в его тело с остервенением. Сокрушающие силы желания бьют по вискам, и он уже не в силах контролировать себя, от чего просто грубо толкается. Перевернув ослабевшее тело Мина на спину, Хосок закинул ноги на плечи. Тот подмахивает бедрами навстречу, и дальше всё смешалось в один сплошной клубок истинного, ни с чем не сравнимого удовольствия. Мин сжал в себе парня и с хрипом обильно кончил. Через пару глубоких толчков Чон последовал за ним. Сбивчиво дыша, он уткнулся Мину в плечо, приводя дыхание в норму. Грудь Юнги вздымается, он тяжело и прерывисто дышит. Хосок приподнялся на локтях, обхватил его лицо ладонями и крепко прижался к его губам.

***

— Найдите и приведите его ко мне. Мне плевать каким образом. Плевать, живым или мертвым! Главное, что Хосок прибежит сюда следом, как собачка за своим хозяином, — Джевон медленно растягивает губы в улыбке и сверкает своими янтарными глазами, наполненными ярким обжигающим пламенем. Кванджу растёт и процветает. После этих слов кажется, что только в лучшую сторону, но это далеко не так. Этот город уже давно поник, и стремительно развивается там лишь преступный мир. И Кан Джевон способствует этому.

***

Чон встречает Юнги после работы каждый день. Заезжает за ним на машине, и даже если тот задерживается, ждёт его до последнего. Сегодня не исключение, но Мин почему-то не выходит дольше прежнего и не отвечает на звонки. Хосок замечает Эйприл, которая вышла из здания. Он выходит из машины и окликает девушку: — Эйп! Привет! — Адвокат Чон? Здравствуйте, — поклонилась девушка. — Боже, сколько можно… Я же говорил, что можешь общаться со мной на «ты». — А, да, точно. Прости, — неловко посмеялась Эйп. — Где Юнги? Я уже давно жду его, а он всё не выходит. — Странно, он ушёл ещё полтора часа назад. Звонил ему? В ответ Хосок испуганно посмотрел на девушку. Он сухо попрощался и быстрым шагом вернулся в машину. «Юнги, чёрт, возьми трубку!» — скулит Чон и виснет на руле. — За что ты так со мной? Чем я провинился перед тобой? Джевон… Если это твоих рук дело, я тебя прикончу! — обращается Хосок в пустоту и срывается с места, несясь в неизвестном направлении. На улице уже давно стемнело. Погода тихая и безмолвная, играет на нервах, словно на струнах арфы, заставляя тело биться неконтролируемой дрожью. Огни за окном быстро меняются один за другим, не оставляя даже и следа в сознании. В салоне автомобиля становится душно, и Хосока охватывает жар. Он открывает окно, впускает холодный поток ветра. Чувствует, что телефон вибрирует и моментально отвечает на звонок, даже не посмотрев на имя собеседника. — Хосок, — тихо говорит Юнги. Чон резко со скрежетом тормозит у обочины, от чего грудью практически ложится на руль. — Ты где, Юнги? — Я в порядке, — уже громче говорит парень, но голос всё равно сиплый. — Что случилось?! — Хосок пытается держаться, но получается из вон плохо. — Я в больнице. Всё в порядке! Клянусь! Я вышел пораньше, но какие-то хулиганы проходили мимо и зацепили меня. Ну, дети, сам понимаешь, — пытается успокоить. — И я упал, ударившись грудной клеткой. Врачи сказали, что это просто ушиб и ничего серьезного в этом нет. Забери меня отсюда, пожалуйста. — Ты мне не врёшь? — Честно-честно. Я тебе когда-нибудь врал? — Ладно, я уже еду. Никуда не уходи, хорошо? В ответ послышалось родное «угу», и Чон успокоился. Уже любую проблему он списывает на Джевона. Слишком много совпадений. Слишком!

***

— Вы совсем идиоты?! Как можно было притвориться какой-то шайкой хулиганов, чтобы поймать прокурора… Уж точно не такого тупицу, как вы! Совсем голова набекрень? Господи, как же я устал от вас. Пёс, разберись, — Кан обращается к очередному бандиту и уходит, не желая наблюдать за процессом наказания.