Immortal waiting

Я шла за ним и плакала от счастья. Мои руки не страдали от тяжести кандалов, сердце колотилось живо и трепетно, а легкие полнились от воздуха свободы. Я шла до тех пор, пока не потеряла сознание, грязная, пропахшая кровью и страхом, а проснулась в чистых белоснежных шелках. Я как будто все еще спала и видела прекрасный сон, в котором не существовало боли, болезней или грязи. Правда, очнувшись, я поняла, что мой таинственный незнакомец исчез, оставив после себя записку, в которой он просил за это прощение. Позже, я узнала, что мой спутник спрятал меня в совершенно другом городе, в каком находилась до этого. Комната, в которой я проснулась, была оплачена на месяц, вместе с простым питанием. Радости и одновременной задумчивости с моей стороны не было предела. Я была счастлива оказаться на свободе, но искренне не понимала, что же дальше и вернется ли мой спаситель. Боясь неизвестного, я поняла, что мне надо было бежать на родину как можно скорее. Я думала о том, что если мне и суждено умереть, то я хотела бы сделать это на родной земле, потому продала все свои украшения, которые остались у меня от чертовой свиньи, владеющей мной недавно, и стала тихо ждать момента, когда отправлюсь в путь. Никто не разыскивал меня и не пытался остановить, но я ни на секунду не забывала о том, что случилось, и даже в поезде ждала опасности отовсюду. Мыслей не покидал образ моего спасителя, и любопытство постепенно начало сжирать меня изнутри, заставляя задуматься о его природе. На мое везение, в поезде я смогла встретиться с путешественником, который подарил мне книгу. В ней описывались суеверия, мифы и легенды, собранные с разных концов света. Из нее я узнала, что мой спаситель оказался вампиром. Впрочем, данные, описанные там, совсем не походили на то, что удалось пережить мне. Вампиров называли алчной нежитью, что жила ради жажды крови, но мой спаситель не походил на тех, кого так красочно описывали на желтых сухих страницах. Оказавшись на родине, но еще довольно далеко от родных мест, мне стало легче, и все то время, что я находилась в пути, меня не покидали вопросы — что мне делать дальше. В конце концов, я решила, что попробую связаться с друзьями моего отца и матери, прося о помощи. Конечно, надеяться лишь на помощь со стороны, я не смела, ибо это было глупо. Потому, я стала искать себе способ для заработка. Будучи образованной во многих отраслях, я нашла для себя занятие, которое смогло не только прокормить меня, но и завести выгодные связи. Впрочем, без везения тут не обошлось. Молодая, но не слишком обеспеченная семья торговцев искала для их дочери учителя, способного научить ее наукам. Зарекомендовавшие себя гувернантки стоили слишком дорого, а это был мой выход. Я предложила им свою кандидатуру, заявив, что смогу научить их дочь игре на любых музыкальных инструментах, манерам и естественным наукам. Конечно, они не верили мне, но у них не было выбора, а я нуждалась в заработке и помощи. Они платили мне в три раза меньше, чем любой уважающей себя гувернантке, но они приютили меня и обращались ко мне хорошо. Да, я практически растеряла все, что было у меня от моего рода. От графини Гийяр. Но будучи спасенной, я считала, что мне дали шанс и сдаваться так просто не собиралась. Я обучала девочку правильным манерам, игре на пианино, математике и привила любовь к высокой литературе. Отцу девочки повезло, и он получил приглашение на деловой прием, где его дочь продемонстрировала себя с лучшей стороны. Я гордилась ею особенно, ведь, все то, чем так блистала моя ученица — она была обязана мне. Об этом узнали другие и меня стали приглашать в семьи графов и маркизов, чтобы я стала обучать их детей. Я сама не заметила, как это стало частью моей жизни и пять лет пролетели, как один миг. В возрасте двадцати шести лет жизнь одарила меня еще одним щедрым подарком, словно в отместку за пережитые страдания и трудности. Вдова, дочь которой воспитывалась мною с особой заботой, была на склоне жизни из-за болезни. Я заботилась о ней, стараясь облегчить страдания, а ее дочери давала все то, что та уже не могла дать. Когда же старая вдова все-таки подобралась к концу своей жизни, ее подарком для меня стало все наследие в виде земли, усадьбы и слуг, с условием, что ее дочь выйдет замуж за высокопоставленного человека. Через два года дочь этой женщины нашла себе хорошего и состоятельного мужа, а уговор был соблюден и я получила обещанное. Я восстановила имя и честь моего рода и Амели Гийяр вновь стала самой собой. И именно тогда, когда я в первый раз за столько лет спала в шикарной постели, как когда-то давно до смерти отца, ко мне явился он. Вновь, из темноты, неслышной тенью, он появился подле моей опочивальни. Его выдали светящиеся хищные глаза, которым я была несказанно рада. — Я думала, что мы никогда не встретимся снова. — Проговорила я и усмехнулась, когда он вышел на свинцовый свет свечей. Его глаза выдавали в нем такой же трепет от долгожданной встречи. Это было странно, но, кажется, встретившись тогда, мы поняли, что ждали этого мгновения. — Я наблюдал за тобой со стороны. — Признался он, не смея подходить ближе, а я по какой-то причине наоборот хотела, чтобы он прижался ко мне. Возможно, виной этому были вампирские чары, но никакие мужчины, кроме него, не привлекали меня так, как он. — Ты сильная и крепкая духом. Не всем людям это свойственно. — Твой подарок не ушел просто так. — Я привстала на постели, чтобы внимательнее рассмотреть его. — Я так и не поблагодарила тебя за то, что ты спас меня. — Ты сохранила мою тайну. Этого достаточно. — Он неслышными шагами принялся медленно мерить мою спальню. — Ты знаешь кто я, и не боишься. — Ты спас меня. — Продолжала отвечать я и улыбаться. — Знаю, что не обидишь меня. Чувствую. — Да, я не обижу тебя. — Подтвердил он, но его лицо стало вдруг тоскливым. — Я скрылся как трус, боясь, что ты испугаешься и возненавидишь меня. — Скажи мне свое имя, и я прощу тебя за это. — Хитро попросила я, на что вампир произнес: — Жерар. Жерар Лакруа. — Почему ты таился от меня? — Твоя кровь. — Начал объяснять он медленно, видимо, стараясь подбирать правильные слова. — Она слишком сильно манила меня. В жизни вампира это случается крайне редко. Чья-то кровь становится для нас особенной, и она манит нас сильнее остальной, зачастую даже сводя с ума. Я должен был уйти, чтобы моя жажда не навредила тебе. — И теперь, ты вернулся, потому… — Потому что не мог более скрываться. — Мне льстило признание Жерара. Возможно, что уже тогда я была влюблена в него, словно девчонка, но находя в его глазах ответный блеск, мое сердце теплело от чувств. Я была пленена его взглядом и загадочностью, а может и мистикой его существования. Он не походил на прочих мужчин. — Я хотел встретиться с вами. Простите мою дерзость, но вы удивительная женщина. Никакая из смертных не интересовала и не завораживала меня так, как вы. Я была польщена, действительно. Слушала и принимала его комплименты, словно получала их впервые. Той ночью мы говорили друг с другом до самого рассвета. Он рассказывал мне о том, какой была война и Наполеон, какой была страна и все вокруг сотню лет назад. Сам он оказался действительно родом из Анси и он у нас было много тем для разговора. На мои любопытные вопросы о том, единственный ли он в своем роде, он смеялся и отвечал, что подобных ему очень мало на свете, и они скрываются в тенях, ведя существование отшельников. Его создательница не питала к нему теплых чувств и бросила на произвол судьбы, как только он научился самостоятельно выживать. К рассвету того дня, мы были друг другу еще не возлюбленные, но уже очень близки в простом понимании знакомых или друзей. Весь день после этого я всюду чувствовала его взгляд на себе, и мне… Было очень приятно осознавать это. Каждую ночь он являлся ко мне, и мы мило беседовали до самого рассвета. Спустя полгода этих встреч, Жерар и я впервые поцеловались и поняли, что любим друг друга. Он ни разу за все это время не попросил у меня испить моей крови и ни разу даже не намекнул на это, в то время как меня снедало любопытство. В какой-то момент нашей каждодневной встречи, я сказала, что не против позволить ему укусить себя, если его снедает жажда и желание. Он противился моему предложению, но, в конце концов, согласился. Этот момент запомнился нам обоим, как начало особенных отношений. Жерар говорил, что я стала ему той, кем никогда не была. Моя кровь была для него амброзией, которой он старался не злоупотреблять, а моя компания — сокровищем, которое он трепетно берег. Но, неустанно, время летело вперед, а я не оставалась вечно молодой и здоровой. Спустя семь лет одиночества в глазах остальных, что насмехались надо мной, и в окружении болванов, пытающихся облапошить меня и взять в жены из-за нажитого состояния, я также стала замечать за собой изменения. На моем лице появились морщины, тела не имело прежнего великолепия и крепости, как раньше. А когда в своих черных волосах, стоя перед зеркалом, я отыскала седой волос, то меня обуяла тоска и меланхолия. — Ох уж эта женская причуда — постоянно считать количество изъянов, стоя перед зеркалом. — Жерар появился за моей спиной, как и всегда, неслышной тенью, сияя лукавой усмешкой. Но увидев мое настроение, он тут же нахмурился и мягко коснулся холодной ладонью моего лица, заставив посмотреть ему в глаза. О, я никогда не переставала в них тонуть, даже когда была полна злости или негодования. — Тебя это беспокоит. — Понял он по одному взгляду. — Рано или поздно, ты перестанешь посещать меня. — Я уныло отодвинула его руку от себя и вздохнула. — Я состарюсь и стану похожа на истлевший цветок. — Кровь с возрастом становится лишь лучше. — Жерар пытался шутить и ласково успокоить меня, но у него не выходило. Я лишь в очередной раз вздохнула. — Дорогая, я не перестану любить тебя, даже если ты состаришься. — Ты говоришь это сейчас, но когда будет поздно… — Амели, моя дорогая… — Жерар серьезно посмотрел мне в глаза. -…я буду любить тебя до последнего мгновения. Ты не представляешь себе тяготы бессмертной жизни — мысли, что ты один во всем мире и никогда не изменишься. Я люблю тебя и наблюдать за тем, как цвела, расцветала и постепенно начинаешь увядать — это то, чего я никогда не смогу познать. И я искренне хотел бы познать это чувство. Даже если в нем нет ничего хорошего. Я люблю тебя, а не твою красоту или кровь и даже когда твои прекрасные волосы станут серебристыми от старости, я буду рядом с тобой. — Мне приятны твои слова. — Призналась я тихо, но все же тоскливо уткнулась в его крепкое плечо, ощущая холод и твердость его мышц. — Но это мука — наблюдать собственное угасание, в то время как мой возлюбленный остается неизменным. Я люблю тебя, но мысль, что однажды я умру, а ты не последуешь за мной — угнетает меня. Я боюсь одиночества и смерти, любовь моя… *** — Он отказал вам? — Он не хотел, чтобы я лишилась того, чего лишился он. Мы любили друг друга, и в этом было наше самое глубокое горе. Он берег меня от несчастий, но моим врагом неизменно оставалось время и болезни, на которые он не мог повлиять. Я расцвела и постепенно начала увядать, словно роза. — Но вы же… все равно прекрасны. — Вдруг вырвалось у Лены, заставив собеседницу удивленно отвлечь свой взгляд от вида за окном, а девушка невольно потупила взгляд вниз. — Мое время остановилось в момент самого моего расцвета. — Отозвалась Амели спустя минуту неловкого молчания, не в силах перестать усмехаться, когда увидела на веснушчатом лице небольшой румянец. — Елена, не бойтесь задавать вопросы. Я вижу в ваших глазах любопытство. Утолите его. Полезно сделать небольшой перерыв. Лена робко приподняла взгляд и позволила себе спросить: — Не сочтите за вульгарность, но если уж на то пошло, то… — Лена неловко улыбнулась, смущаясь вопроса, который хотела задать. -…как выглядит близость с вампиром? — Вы про секс, cherie? — Амели усмехнулась, а Лена медленно кивнула. — Да, это интересный момент, если учитывать, что вампиры не живые. Но, если честно, это не совсем верно. Вампиры не мертвецы. У нас все также циркулирует кровь в организме, бьется сердце, и неизменно протекают прочие процессы. Единственное отличие в том, что наше тело перестает иметь что-то вроде запаса прочности. — Из-за питья крови? — Да. Но обычный человек не приобретет те же свойства, если станет делать это. Считайте это особенностями темной магии. Но вас интересовал интимный вопрос нашей физиологии. У нас с Жераром была интимная близость, когда я была человеком. Вампиры, они… холодные на ощупь, но это единственное отличие. Все остальное у них такое же, как у людей. — А беременность? — Нет, вампиры не могут иметь детей. Впрочем, это, наверное, к лучшему. — Амели откинулась на спинку кресла, погрузившись в задумчивость, неожиданно спросила. — Елена, каково понимать, что вы умираете? Лена напряглась и нахмурилась, а увидевшая это Амели тут же мягко произнесла: — Я не хотела обидеть вас, cherie. Для вас это, безусловно, тема грусти и отчаяния, но для меня это искреннее желание вот уже сотню лет. Я завидую смертным, которые проживают свой век и спокойно отправляются на покой. Нет больнее муки, чем наблюдать за твоими любимыми и их уходом, пока ты остаешься неизменной. Жерар испытывал те же муки по отношению ко мне. Мне не ощутить близость смерти так, как вы, Елена и я завидую вам. Это еще одна из причин, почему я позвала вас. — Вы… Хотите умереть? — Этот вопрос дался Лене с трудом, но он все же вырвался из нее. — Я мечтаю об этом. — Призналась Амели с грустной улыбкой. — Потому что вечная жизнь в одиночестве невыносима. — Простите меня, но если вечная жизнь для вас невыносима, то почему вы просто… Ну… — Думаю, что я еще не достигла подобного отчаяния. — Размышляя, протянула Амели. — На самом деле, я чувствую, что почти достигла своего предела. — Вы не думали о том, чтобы превратить кого-то в вампира? — В моей памяти и душе все еще свежи следы прошлых чувств. — Шепнула Амели вкрадчиво. — Вы сказали, что мой скорый конец — одна из причин, почему вы позвали меня. — Вдруг задумчиво протянула Лена, одновременно с этим прищурившись так, словно пыталась поймать хозяйку шато на лжи. — Но лично мы встретились лишь сейчас. Откуда вы узнали, что я умираю? — Я чувствую кровь каждого человека. Она разговаривает со мной, рассказывая о вас и вашем здоровье. Ваша кровь говорит, что вам осталось недолго. И мы встречались с вами раньше. — Внезапно заявила Амели спокойно, а Лена изумленно захлопала глазами. — Пять лет назад я была проездом в Лондоне, чтобы посетить художественную выставку. Вы, кажется, прощались с кем-то на перроне. Взгляд Лены стал нечитаемым, а вид нелюдимым. Воспоминания встали перед глазами живыми картинами, выводя из колеи до такой степени, что если бы она стояла на своих двоих, то они бы тряслись от поселившейся в коленях слабости. Сердце предательски сжалось в груди, а внимательно наблюдающая за ней Амели вновь мягко извинилась: — Простите, видимо, мои слова вас задели. — Вы здесь ни при чем. — Призналась Лена слабым голосом. — Просто эти воспоминания не самые радостные. Я тогда уезжала в летную академию, чтобы стать пилотом. Не срослось. — Печально слышать это. — Это в прошлом. — Лена отмахнулась, но по ее взгляду и движениям было хорошо видно, что эта тема неприятна ей по многим не оговоренным причинам. Потому она переключила разговор: — А что насчет вас? Жерар оставил вас? — Мы доберемся до его конца, не переживайте. Но прежде всего, ответьте мне на мой вопрос. Лена осеклась и притихла. Она не любила думать об этом, но с другой стороны — если и говорить с кем-то об этом, то именно с бессмертным существом? Было известно, что изливать душу незнакомому человеку намного легче, чем близким. К тому же, она ни с кем никогда этого не обсуждала. Возможно, что эта встреча действительно изменит ее жизнь. — Я… Боюсь. — Произнесла медленно Лена, выдохнув от переизбытка чувств, вспоминая бессонные ночи, полные слез. — Иногда меня как будто коробит, и слезы просто льются. Думаю о том, что я оставлю после себя и что я успела сделать за всю свою жизнь. Ваши слова о том, что я нашла в своих путешествиях и хобби отдушину — чистая правда. Я никому не рассказывала о том, что со мной и запретила моему личному врачу давать информацию кому-либо. — Лена сжала ладони в кулаки, ощутив подкативший к горлу ком и, проглотив его, шепотом произнесла: — Врачи обещают мне около года. — Так и есть. — Кивнула Амели, соглашаясь, но ее взгляд не переставал выдавать что-то помимо легкого участия в разговоре. — Но также… — Тихонько добавила Лена. -…я чувствую небольшой покой от осознания, что скоро все закончится. Близость смерти дала мне храбрость сделать то, чего я никогда бы не сделала. Иной раз я представляю, как бы поступила, будь моя жизнь прежней. Я бы не завела столько невероятных знакомств, свой блог и не стала бы путешествовать. Я бросила учебу, продала машину, а также потратила все сбережения, которые хотела потратить на новый дом. Глупо, но в своем отчаянии и желании увидеть мир, я в итоге заработала куда больше, рискнув всем, что у меня было. — Судьба решила одарить вас своим подарком перед тем, как вы умрете. — Задумчиво проговорила Амели, водрузив голову на сложенные руки. — Несмотря на то, что вас ждет, вы спокойны? — Если честно, после разговора с вами, да. — Лена опустила взгляд на пустую чашку чая. — Я прожила достаточно яркую жизнь. Единственное, чего я до сих пор боюсь — признаться своим друзьям. — Они не знают? — Амели была удивлена. — Нет. — Лена покачала головой, пока ее кружку забрали и налили туда из заварника еще порцию чая. — Я струсила. Не хотела, чтобы моя новость омрачила им их жизнь, и они забивали себе голову моими проблемами. Я расскажу им за месяц до конца, думаю. — Вы сирота, верно? — Грустно поинтересовалась Амели. — Да. — Эти разговоры не вызывали у Лены дискомфорта, став обыденностью. — Такая уж у меня жизнь. Рано повзрослела, рано умру. — А что насчет возлюбленных? У вас есть кто-нибудь? Вот тут Лена чуть смутилась, признавшись: — Я обычно никогда не скрываю этого, но просто вы из другого времени и… — Я в курсе, что вы любите женщин, Елена. — Амели расплылась в улыбке и с хитрым прищуром призналась: — Я сама не придерживаюсь стандартных страстей. — О!.. — Лена нервно засмеялась, пальцами невольно уцепившись за воротник. Черт, тут всегда было так жарко? — А вы… Кхм!.. Простите, просто, разве в те времена это не?.. — Это считалось происками дьявола, да. — Со смешком отозвалась Амели. — Но все-таки это случалось. А кровь женщин… М-м, она на порядок вкуснее, чем у мужчин. — Правда? — По-детски любопытно спросила Лена. — Да, у каждого кровь разная на вкус. И не такая, как на вкус для смертных. — Простите за дерзость, но, как вы справляетесь со своей жаждой? Вы… Все еще пьете кровь людей? — Лене разумно было спросить с самого начала, но она не боялась Амели и верила ей, когда та говорила, что не тронет ее. — Нет, я соблюдаю диету из животной крови. — Спокойно отозвалась Амели. — Но если вам интересно, то ее можно сравнить с водой на фоне простой еды. Этого хватает, чтобы жить, но не более того. — Значит, жажда все-таки вас одолевает? — Аккуратно поинтересовалась Лена. — Конечно. — Без увиливания ответила собеседница. — Избавиться от жажды невозможно. Это естественная потребность. Но если урезать аппетиты, то можно воспитать в себе прекрасную силу воли. — И вы… Не вкушали человеческой крови примерно?.. — Кхм! — Амели неловко прокашлялась и призналась: — Я действительно соблюдаю диету из животной крови, но раз в несколько лет выпиваю человеческую. — Вы… — Напряженно начала Лена, но та лишь легко помотала головой на так и не прозвучавший вопрос: — Нет, я не охочусь на людей. Раз в несколько лет я заказываю для себя донорскую кровь из местной больницы. Мне повезло, что состояние моего организма создает впечатление малокровия и при предоставлении специальных справок, мне не отказывают в моей просьбе. — А вас когда-нибудь одолевал соблазн, ну, укусить кого-то? Амели прищурила хищные глаза и, невольно оскалив клыки, мурлычащим тоном, проговорила: — Я мечтаю укусить вас с тех пор, как только почуяла ваш запах, cherie. — Насладившись секундной волной страха в шоколадных глазах, Амели легонько посмеялась и откинулась обратно вглубь кресла. — Desolee, я не удержалась. Впрочем, в каждой шутке есть доля правды. — Ладно, думаю, перерыва достаточно. — Решила Лена с глубоким вздохом. — Давайте продолжим… *** Этот разговор стал отправной точкой для нас с Жераром. Как я уже говорила, моими единственными врагами тогда были время… И болезни. Меня сломила чахотка. Омерзительная и самая опасная болезнь для вампира, потому что мы не можем определить ее на ранних стадиях. Не смог и Жерар, из-за чего мне оставалось жить совсем немного. Вопрос о моем обращении стал вопросом времени. Он страдал больше меня — потому что не хотел, чтобы я умирала, но и обрекать на вечную жизнь, зависящую от жажды крови, тоже. Впрочем, когда я была совсем плоха, я нашла в себе силы сказать ему: — Разделим вечную жизнь вдвоем, любовь моя. Быть может, нести этот груз вдвоем не так трудно. Мука, которая отражалась на его лице, была сравнима с моей собственной, но уже от тяжелой болезни. Мы не хотели терять друг друга. Утром моего последнего дня, будучи человеком, Жерар ласково коснулся моего влажного от испарины лба и прошептал: — Попрощайся с солнечным светом, любовь моя. Едва последний луч скроется за горизонтом, как мы навсегда будем вместе. Я никогда не забуду погоды, какая была тогда за окном в тот день. Было пасмурно и дождливо — я не увидела солнца, вплоть до самого заката, но это и не волновало меня. Я слушала шум дождя, и его сладостная музыка согревала меня изнутри, ведь, он словно праздновал вместе со мной уход из смертной жизни. Когда же солнце, закрытое за свинцовыми тяжелыми тучами, скрылось с небес, погрузив окружение во тьму, из теней ко мне явился мой возлюбленный. Несчастный и такой страдающий. Его убивала мысль, что он сделает меня вампиром, но, видимо, куда больше его уничтожал факт того, что я умру в страданиях от болезни и он сделал свой собственный выбор в пользу нашего совместного бессмертия. Боль меня захлестнула, но она была прекрасным избавлением от удушающей меня болезни. Я погрузилась в сладостную тьму и открыла глаза лишь тогда, когда ощутила сладкий вкус крови. Да, она была для меня нектаром, который я жадно пила, словно страдала от жажды всю свою жизнь и не знала истинного насыщения. В моем теле появилась легкость, а во тьме стало так светло, словно все окружение было залито лунным светом. Словами не описать то, что я тогда ощутила. Все горе Жерара и чувство вины, которую я видела на его лице перед тем, как он обратил меня, растаяли в один миг, когда наши глаза встретились. В его взгляде я увидела восторг и неверие, а мгновением позже от него донеслось: — Ты так прекрасна. — Он помог мне встать на ноги и когда подвел к зеркалу в золотой оправе, я увидела себя, обновленную. Мои волосы стали гуще, глаза как будто горели изнутри огнем, а аристократический лик приобрел чарующую бледность. — Я не думал, что смогу увидеть тебя еще более прекрасной. — Мы теперь вместе навсегда? — Дрожащим голосом спросила я его, словно боялась услышать другой ответ. Но Жерар нежно обхватил мое лицо своими руками и тихо признался: — Навсегда. Бессмертие на двоих. — Бессмертие на двоих. — Вторила я, чувствуя себя в его объятьях по-настоящему нужной и любимой. — Пока смерть не разлучит нас. *** — Что случилось дальше? — Не удержалась Лена от вопроса, когда Амели прервала свой рассказ и печально уставилась на Кадуцея, что запрыгнул к ней на колени пару мгновений назад. Молчание неприлично затянулось. — Нас разлучило то единственное, что только могло. — Произнесла Амели тихо и Лена стыдливо замолчала, когда увидела искреннюю скорбь в хищных глазах француженки. — Мне нужно выпить… вы выпьете со мной, Елена? — Д-да. — Лена не любила злоупотреблять, но отказывать посчитала неприличным и осталась в ожидании того, когда хозяйка шато вернется обратно из личного погреба.