Immortal waiting

— Что случилось с вами? Амели приоткрыла глаза, и в Лену впился мрачный взгляд, полный страданий. — Война. *** Мир содрогнулся и как будто забурлил изнутри. Его сотрясла первая война крупнейших тогда государств. Никогда еще война не достигала таких масштабов и все были напуганы происходящими переменами. Даже я и Мойра. Самой очевидной мыслью у нас было — уехать за город. Именно так Мойра и планировала поступить. Но Лена… Лена не хотела убегать. Она была отчаянной патриоткой и едва началась война, как заявила, что пойдет на фронт и что готова даже притворяться мужчиной для этого. — Одумайся, cherie! На войну не берут стариков, детей и женщин. — Пыталась я вразумить ее, но она была упряма и разозлена. — Уедем на поезде, как можно дальше отсюда, пока на нас не начали ронять бомбы. — Значит, я притворюсь парнем! Не в первый раз уже! — Запальчиво отозвалась она, меря шагами комнату. — Я нужна своей стране, Амели! Я могу чинить боевые машины и оружие! Я разбираюсь в механизмах так, как никто! — Лена, пожалуйста! — Я мягко обхватила ее лицо ладонями. — Ты нужна мне. Не хочу потерять тебя, прошу. — Амели, неужели ты ничего не чувствуешь? Тебе все равно, что Франция тоже участвует в войне? — Эта мысль была для Лены ужасающей, но когда ты вампир, как правило, такие детали уходят на задний план. — Мне нет. Мою родину собираются бомбить, Амели! Я хочу защитить свой дом… Наш дом! Тебя!.. Даже Мойру… — Нас не нужно защищать, cherie. — Мягко пыталась я ее убедить. — Мы вампиры. Просто уедем от опасности и… — Я не желаю бежать, как крыса! — Яростно объявила она. — Тысячи людей умирают прямо сейчас и кто знает, может быть, поезд, на котором вы собираетесь ехать — попадет под атаку или произойдет что-либо еще! Но если такие люди, как я, пойдут на фронт, жертв окажется меньше и быть может, война закончится победой! Я не могу бежать, Амели, зная, что в моих силах помочь другим. Лена была полна решимости и не слушала. Она была храбрее всех на свете и это сложно признать, но тогда я считала, что она в чем-то права. В этой войне участвовало большинство людей тогдашнего мира, и какая-то часть меня задумалась над тем, что могло произойти, если я и Мойра приняли в ней участие. Но это осталось лишь домыслами. Мы очень долго спорили с Леной, пока готовились к отъезду. Когда же Лондон сотрясся от первой волны бомбардировки, откладывать отъезд уже было нельзя. Лена собиралась идти в один из постов, находящихся в городе, заранее переодевшись в мальчишескую одежду. Я не могла уговорить ее остаться, потому просто последовала за ней, в надежде отговорить от этой затеи. Однако, чем ближе мы подходили к пунктам записи добровольцев, тем призрачнее становилась моя собственная уверенность. Я никогда до того времени не была так близко к войне и, увидев страдания людей, их безысходность, отчаяние, горе и ужас перед грядущим, поняла, что мир больше не был прежним. Игнорировать подобный размах происходящих боевых действий стало крайне опрометчиво. И Лена шла туда, где будет во сто крат хуже, опаснее и страшней — подумала я тогда, шагая за ней в каком-то трансе. Меня трясло от одной только мысли, что произойдет с Леной там, а увидев окружение в лице людей, что вчера впервые в жизни столкнулись со смертью и войной, меня как будто внутри покоробило. — Мы пришли. — Объявила Лена тихо, приостановившись неподалеку от протяженной очереди. Ее взгляд выдавал в ней волнение и ужас. Но она не боялась не войны, о, нет. Ее больше снедал страх быть разоблаченной. Она не страшилась смерти, а лишь желала спасти как можно больше жизней, даже если она сама умрет. Все же, несмотря на мой страх и яростное желание уговорить Лену, я все равно поддержала ее и приободрила. — Не бойся, ты мастер на все руки и тебя обязательно возьмут. — Меня беспокоит сейчас не это. — Призналась Лена, невольно отойдя в густую тень переулка возле нашей остановки. — А то, что я могу больше тебя не увидеть. — Увидишь, обещаю. — Я обхватила ее лицо ладонями и, дабы придать ей уверенности, шепнула: — Знаешь, что хорошего в том, что ты сейчас на глазах у всех, как парень? — Что? — Растерянно спросила она, и я мягко поцеловала ее, не боясь, что кто-то воспримет это не лучшим образом. Судя по ее хватке на талии, ей это более чем понравилось и на долгие минуты мы погрузились в молчание. Этот поцелуй отличался от прочих — он был горьким, наполненный отчаянием и страхом. Я поняла тогда, что для меня нет ничего важнее, чем жизнь Лены. Я решилась отправиться за ней на фронт. Неофициально, но своим способом. Я поняла лишь то, что никогда не оставлю Лену. Я могла тоже помочь многим людям, даже если мне придется находиться в тени. Лена открыла мне глаза и заставила следовать за ней, сделав по-настоящему человечной. — Лена, любовь моя. — Прошептала я, приблизив ее лицо ко мне. — Я не могу отпустить тебя в одиночку. — Ч-что?.. — Я пойду с тобой. — Я тут же прервала ее, едва она хотела воспротивиться. — Если мне суждено потерять тебя на этой войне, я буду рядом с тобой. — Не говори так. Мы все сможем! — Да, конечно. — Ее уверенности хватило с лихвой на нас двоих, это правда. — Давай вернемся, чтобы сообщить все Мойре. — Мойра… Может, не стоит? — Поверь, если мы не скажем ей, будет хуже. Нужно хотя бы помочь собрать ей вещи, иначе она будет недовольна. Как минимум. Мы вернулись обратно домой с тяжелым сердцем. Несмотря на все, часть меня была счастлива, что мы не расстаемся с Леной. Все же, чем ближе был наш с Мойрой дом, тем неспокойнее мне становилось. Я не рассказывала о ней подробно, но в этом был свой смысл. Она ненавидела людей, как я уже говорила. Не чуралась оскорблять Лену и постоянно угрожать ей, а также подло подрывать наши отношения тем, что она часто говорила ей о нашей неравности и аморальности любви между женщинами. Она ненавидела ее, но иногда мне казалось, что больше нее она ненавидела наши отношения. Потому что мы с Мойрой перестали быть близки, как раньше: не разговаривали, не проводили вечера за чтением и перестали ходить по всяческим мероприятиям. Она была одинока и считала мое увлечение Леной оскорбительным. Что-то вроде — «Как она могла предпочти компанию человека мне?». Она яростно старалась избавиться от нее, но все в итоге оставалось на спущенных тормозах — Мойра уходила с головой в работу и исследования, а мы отдалились друг от друга. Она чувствовала себя оскорбленной, и это чувство превратилось в ярость по отношению к единственной преграде между нами. К Лене. — Отлично, ты здесь… — Она кинула взгляд на меня и на Лену, мгновенно закатив глаза: -…как и ты, да. Вы уже решили свои проблемы между собой? Поезд отходит вечером и нам нужно поторопиться. Я выступила вперед Лены, как будто уже тогда знала, чем все обернется. — Да, мы все обсудили. — Провозгласила я тихо. — Мойра, я ухожу вместе с Леной. В комнате сразу же раздался резкий звук разбившегося стекла — то была одна из склянок, которые Мойра складывала в один из бесчисленных чемоданов. Все внутри меня сжалось в тугую пружину, и я как будто одеревенела, в то время как глаза Мойры наполнились кипящей яростью. Она медленно подошла ко мне, каждым шагом прибивая меня к полу. Я боялась ее так сильно!.. Совсем как маленькая девочка перед строгой учительницей. Вот только тогда это было мизерным и самым безобидным сравнением. Ее голос прозвучал как тяжелый гонг в тишине, отчеканивая слово со сталью и льдом: — Что. Ты. Делаешь? — Она прищурились подобно змее перед выпадом, и я вся сжалась изнутри, боясь произнести хотя бы одно слово. Все же, вспомнив, что позади меня находилась Лена, я сделала глубокий вдох и храбро повторила: — Я ухожу. — Все внутри меня задрожало, стоило лицу Мойры помрачнеть, а губам приоткрыться, показывая верхние клыки. — Вместе с Леной. — Куда ты собралась? — Рыкнула она яростно, напирая, на что я сделала нервный шаг назад. — Что ты задумала, идиотка? — Эта война касается всех, Мойра. — Мне. Все. Равно. На. Этих. Насекомых! — Голос Мойры сквозил ядом и громом разносился под сводами дома. — Люди все равно умрут, рано или поздно! — Тут ее голос стал отдавать презрением. — Таков их удел! Жалкий, недолговечный, порочный и бессмысленный! Они всего лишь скот для нас, не более того! Ее взгляд уткнулся в дрожащую за моей спиной Лену, и именно тогда я почувствовала себя не загнанной в ловушку, а единственной возможной опорой, которая была способна дать Мойре отпор. Я чувствовала, что словами это все не закончится. В воздухе витала опасность и меня это насторожило. — Это все из-за тебя, не так ли? — Лена мелко задрожала, когда Мойра двинулась в ее сторону. Я тут же загородила ее собой и оскалилась. Мойра презрительно скривилась, понизила голос и сощурилась. — Я так и думала. Я предупреждала тебя, что твои игры с едой не приведут к хорошему. — Хватит. — Объявила я окрепшим голосом, вглядываясь в глаза разного цвета. — Лена не еда, люди не никчемны! Мы тоже были когда-то людьми! Ты была! — Заткнись! — Тут же гаркнула Мойра, рукой яростно отшвырнув прочь одно из незапакованных изделий, которое вдребезги разбились. — Я уже около трех сотен лет не человек! И за это время успела усвоить, что люди — жалкий биомусор, губящий все на своем пути! Это люди воюют! Люди делают бомбы, которые потом роняют друг на друга! Люди режут друг друга из-за тонкостей религий или цвета кожи на протяжении тысячелетий! Эта война — лишь отражение того, что они на себя накликали! Сдохнут — ну и пусть! А я и ты, бессмертные и вышестоящие, продолжим существовать дальше. Потому что в этом смысл нашей жизни! — Смысл? — Я злобно оскалилась на нее. — Я не хочу жить с таким грузом! Жерар был лучшим из нас! Он был вампиром, но оставался всегда человеком внутри и помнил, кто он! — Не смей приводить в пример этого слабака! — Она махнула рукой и вцепилась в столешницу обеденного стола, стоящего меж нами, как единственная материальная преграда. — Он выбрал свой путь и где он? Мертв! Чем ты лучше меня, Амели? Ты тоже убивала, охотилась и злорадствовала над жертвой! Ты такая же, как я! Ты — не она! И никогда ею больше не будешь! — Она заслуживает счастья, в отличие от тебя! — Голос Лены раздался словно гром среди ясного неба, заставив меня воодушевиться, а Мойру… Окончательно выйти из себя. — Закрой свой рот, ничтожество. — Провозгласила она низким ледяным тоном. — Ты здесь потому, что ей стало скучно! Ты не еда, а питомец! — Нет! — Вскричала отчаянно она. — Амели все мне рассказала! Так было раньше, а не сейчас! — Хватит. Мойра, мы уходим. — Объявила я, со сталью в голосе и теснее схватив потную дрожащую ладонь Лены. — Прости, но нам нужно расстаться. — Расстаться… — От Мойры послышался тихий смех, постепенно погасший в мрачной тишине. У меня внутри все задрожало от страха, но это никак не подготовило меня к тому, что она кинется вперед. Одним махом своей руки она перевернула стол, отправив его в стену, настигла меня и оттолкнула прочь в стену, а Лену схватила за шею, подняв над землей. В глазах у меня двоилось от боли, и плясали цветные круги, пока Лена, сжатая Мойрой, отчаянно пыталась вырваться. — Следовало с самого начала расправиться с тобой. — Заявила Мойра, держа Лену так, словно она была безвольной тушкой в ее руках. Крик Лены стоял у меня в ушах очень долго, подкашивая мне ноги. От ужаса я не могла пошевелиться, а когда смогла… Это ничего не изменило. Мойра просто… *** — Она убила ее. — Лена даже не спрашивала, а как будто провозгласила это погасшим и мрачным голосом. — И ты ничего не могла сделать… Почему она так поступила? — Быть может, она считала меня своей собственностью. Быть может безоговорочным вожаком в нашем кругу общения. Быть может кем-то, кто решает, кому жить, а кому быть пищей. Мойра была намного старше меня — мне никогда не понять ее действий. Но то, что она сделала — заставляет меня злиться и приходить в ужас даже сейчас, в настоящем. — Вы просто хотели уйти вдвоем. — Лена погрузила ладони в растрепанные волосы, мелко задрожав от ужаса — картины бурного воображения стояли перед глазами так, словно она действительно пережила их. Боль.

Удушье.

Звон в ушах.

Страх.

Сожаление.

Любовь…

— Я держала ее на руках, пока жизнь медленно угасала в ее глазах. — Тихо проговорила Амели, одиноко обхватив себя руками, словно она мерзла изнутри. Все же, несмотря на это, слова вырывались из нее тихо и равномерно. — Я ничего не могла сделать и это сжирало меня изнутри сильнее собственной вины. Мойра нанесла один точный удар в артерию, которого хватило на то, чтобы она стремительно истекла кровью. Так быстро, что даже если бы я попробовала обратить ее, она все равно умерла бы. Лена молчала. Впервые за все повествование она действительно не знала, что ей сказать и как себя вести. Это был очевидный конец, не так ли? Тогда почему внутри так больно, словно всю это пережила не Амели, а она сама? Быть может, Лена просто приняла все это слишком близко к сердцу или же играл факт того, что она была практически точной копией той Лены. — Что ты сделала после? — Все-таки вырвался у нее единственный вопрос, пришедший в голову. — Неужели ты осталась с ней? Амели ответила не сразу. Она глядела на сложенные вместе руки, а в ее глазах находилась пустота. Засасывающая и абсолютно безысходная пустота. Та, которая поселилась в сердце с тех самых пор, как уже второй раз жизнь отбирала ее возлюбленных. Все-таки, спустя некоторое время тишины, Амели приподняла взгляд, и Лена нервно сжала подлокотники кресла, узрев вместо золотых глаз алые, полные искренней ярости. Несмотря на все, голос Амели оставался равномерным, лишь на самом дне исказившись в срывающихся нотках: — Единственное, на что у меня хватило сил… — Она невольно оскалила клыки, заставив Лену напрячься. -…что должно было сделать. *** Вместе с тем, как рука Лены безвольно выскользнула из моей, тогда внутри меня что-то сломалось с оглушительным треском. Ее кровь заполоняла своим запахом мои легкие, туманя рассудок, но даже так я все равно чувствовала и слышала стоящую неподалеку от нас Мойру. — Посмотри на себя! — Шипела она в нотках презрения и злости. — Ты жалкая! Просто ничтожество! Я действительно была жалкой. Если бы не моя слабость, я бы смогла спасти Лену. Это было в моих силах. Но я ничего не смогла сделать, потому что была слаба и не вкушала человеческой крови почти полгода, в то время как Мойра всегда пила кровь и была на пике своих возможностей. Внутри меня тогда что-то сломалось. Возможно, это был голос разума или инстинкт самосохранения. Я не знаю точно. Помню лишь то, что начала неистово и жадно пить еще теплую кровь Лены. Я глотала этот сладкий нектар сквозь слезы, мысленно прося прощение за то, что не смогла уберечь ее. Когда же последняя капля крови была мною выпита, я почувствовала такой прилив сил, что без всяких задних тогда мыслей напала на Мойру. *** — Это была ужасная схватка, длиною около полудня. Она была опытна и сильна, а я пылала в гневе и полна свежих сил от едва испитой крови… — Амели прикрыла глаза, сделала пару глубоких вдохов, успокаиваясь и прогоняя кровавую дымку, что застила глаза. — Ты победила? — Лена понимала абсурдность этого вопроса, но слова вырывались сами. — Я не горжусь тем, что сотворила. — Призналась Амели тяжко и помрачневшим взглядом уставилась в окно. — Так заканчивается моя история. — Ч-что? — Лена изумленно расширила глаза. — Это конец?.. — Да. — Провозгласила Амели погасшим и нейтральным голосом, словно все остальное не требовало каких-либо объяснений. Она лишь откинулась головой на спинку кресла и смиренным голосом произнесла: — Такой конец у моей истории. Я лишилась всего, cherie. Жизни, друзей, семьи, возлюбленных… все это сгинуло в огне, едва Мойра перестала двигаться на моих руках. Я ненавидела ее тогда и даже сейчас, но все равно скорблю о том дне, когда я собственными руками убила ее. Не должно было всего этого произойти. Правил и законов у вампиров нет, потому что мы жили так, как хотели. Но я по какой-то причине уверена, что вампир не должен убивать другого вампира. Без двух дорогих мне существ моя жизнь перестала иметь смысл. Я сожгла дотла весь наш дом и лабораторию Мойры, чтобы предать все забвению, но это едва ли уменьшило мою боль. Руки Амели мягко протянула руку к окну, позволив одинокой Вдове спуститься на паутине прямо в ее ладонь. — Я пережила две мировые войны, не прячась и не стараясь выжить. Я хотела, чтобы с моими страданиями было покончено. Жизнь упрямо игнорировала мои попытки, и я ждала… не знаю чего. Может, какого-то особенного момента, чтобы покончить со всем этим. — Взгляд Амели, наконец, прояснился и устремился к Лене, которая слушала ее с непролитыми слезами в глазах. — Пока я не встретила тебя. Лена проглотила застрявший поперек горла комок и сморгнула горячие слезы, судорожно вытерев их дрожащей рукой. Амели отпустила паучиху обратно на ее паутину и глубоко вздохнула — рассказ морально истощил ее, но она продолжала, несмотря на апатичную усталость и трудные воспоминания. Несмотря на все, Лена считала себя дурой, потому что до сих пор не понимала для чего именно Амели выбрала ее, а спросить об этом сейчас боялась так сильно, что она мелко дрожала, пока Амели медитативно глядела в окно. — Ты ждешь ответов. — Как данность проговорила Амели, даже не смотря в сторону своей собеседницы. — Зачем я тебя пригласила и в чем твоя роль, верно? — Не дождавшись ответа и восприняв тишину, как «да», она продолжила: — Лена, любовь моя, правда в том, что я устала. Бессмертие в одиночестве — это проклятье. Увидев тебя на перроне — я подумала тогда, что сошла с ума. Представь мое отчаяние и безысходность — когда я отважилась войти в твою жизнь, как один из ее участников, я поняла, что было уже поздно. Ты умираешь. Судьба подарила мне шанс снова встретиться с тобой, но я упустила возможность. — Я… это не она. — Приглушенно и вкрадчиво прошептала Лена, глотая слезы и боясь, что заденет Амели лишь сильнее. — Я не твоя Лена. — Ты права. — Неожиданно отозвалась Амели и медленно встала, отойдя к окну и продолжая вглядываться в разволновавшиеся мутные воды. — Эгоистично заявлять о своих правах той, кто этого не помнит. Но ты действительно она, Лена. У тебя ее внешность, взгляд, голос и запах. Но не волнуйся, ты ничего мне не должна, cherie. Ты здесь, потому что я хотела хотя бы пару мгновений побыть с той, кого не смогла уберечь. Все это — моя исповедь. Окончание моего бессмертного ожидания смерти. То единственное, что никогда не давало мне покоя. Теперь, когда вся моя жизнь, вплоть до твоей кончины, cherie, рассказана, я могу уйти. — Что значит «уйти»? — Голос Лены дрогнул и давно собравшиеся в уголках глаз слезы все-таки полились по веснушчатому лицу. — Ты… ты собираешься?.. — Не заставляй меня снова смотреть на то, как ты умираешь. — Попросила тихо Амели, смотря на Лену через отражение в окне. — Я не смогу. — Н-нет!.. — Лена порывисто вскочила с места. Сердце в груди болезненно и часто сотрясало грудную клетку. — Так нельзя! Ты… я… мы же только встретились и узнали друг друга… — Не делай мне больнее. — С поникшим голосом взмолилась Амели. — Ты не знаешь, каково это — жить и видеть мир, в котором ты как будто не живешь. Не жить, а существовать. Наблюдать за тем, как твои близкие и друзья взрослеют, стареют и умирают, а ты остаешься вечно одна. — Да. Я не знаю. — Дрожащим голосом начала Лена и, сморгнув очередную волну слез, высказалась: — А ты не знаешь, каково это — бояться каждого неровного удара своего сердца, засыпать и просыпаться с мыслью, что это твой последний день. Я боюсь… Боюсь всего с тех пор, как мне поставили мой диагноз. Да, это чудовищно — жить без цели около сотни лет, спрашивая себя — в чем смысл всего этого. Но думать каждый раз о том, успеешь ли ты сделать что-либо до своей кончины — это тоже тяжело. Жить без друзей и близких… Также грустно, как умирать в кругу любящих тебя людей. Потому что ты уйдешь с мыслью, что после себя ты оставила множество вопросов, незавершенных дел и столько людей с их горем!.. Амели сделала судорожный глубокий вдох — ее ладонь закрыла глаза, а из стиснутых челюстей вырвался тихий и яростный всхлип. — Я не хочу снова видеть твою смерть, Лена. — Прошептала еле слышно она, так и не повернувшись к собеседнице лицом. — Это слишком жестоко. — Если ты так сильно хотела всего этого, то почему просто не появилась раньше? — Потому что у тебя была своя жизнь. — Амели убрала руку с лица, отправив ком в горле Лены еще выше, ибо вид золотых глаз, искренне плачущих от горя — заставлял ее плакать сильнее. — Я считала, что вмешиваться в твою жизнь было бы слишком эгоистично. Ты не прожила ее полной тогда, и я решила просто с теплотой наблюдать за тобой и быть рядом, оберегая. В конце концов, мои желания сломили меня, и именно в тот самый момент я поняла, что тебе осталось немного. Я не знала, что у судьбы на тебя другие планы. — Значит, истинная причина того, почему ты пригласила меня сюда — прощание? — Лена сделала пару шагов вперед на ватных ногах и все-таки коснулась напряженной спины француженки. — Да, любовь моя. — Отозвалась Амели так тихо, что Лена услышала это лишь за счет того, что внимательно вслушивалась в каждое слово, что доносилось от нее. — Прости меня. — Нет! — Голос Лены стал тверже, а ее руки храбрее опустились на чужие плечи. — Так нельзя, Амели!.. Пожалуйста… пожалуйста, не уходи!.. — Тебе нет причин беспокоиться об этом. — Продолжала Амели упрямо. — Ты ничего мне не должна, как и я тебе. Это не шантаж и не угроза. Это мое искреннее желание. Я хочу умереть, ибо жизнь в одиноком бессмертии — проклятье для меня. — Но я… я не хочу, чтобы ты уходила… — Искренне выдохнула Лена, сжав зубы от безысходной злобы и чувства бессилия. -…мы только встретились!.. это несправедливо!.. — С тех пор, как жизнь отобрала двух моих возлюбленных — жизнь всегда ко мне несправедлива. — Ты жестока, Амели! — Объявила Лена яростно и в сердцах, отступив от Амели. — Почему ты не даешь шанс ни мне, ни себе?.. ты хочешь оставить меня доживать оставшиеся дни с мыслью, что единственная, кто меня понимал — ушла?.. Зачем ты сказала мне? Амели медленно повернулась к ней. Она вздрогнула от коснувшихся ее пылающего лица холодных рук, но не отстранилась, чувствуя, что эти прикосновения ей знакомы и родны. — Будь милосердна ко мне, cherie. Мне было так больно наблюдать за тем, как ты умираешь. Не делай эту боль более сильной. — Она наклонилась к ней и оставила на горячем лбу легкий поцелуй. — Я рассказала тебе все это, чтобы после меня остался хоть какой-то след и яркое воспоминание тебе обо мне. Лена порывисто зажмурилась и прижалась к спереди стоящей, пряча заплаканное лицо у нее на груди. В ее руках было так хорошо и знакомо, что слезы стали литься лишь сильнее. — Я счастлива, что мы все-таки встретились. — Прошептала Амели, опустившись к уху плачущей девушки. — Прости меня за эту боль. — Амели… — приглушенно отозвалась Лена, оторвавшись от нее и решительно заявив: — Сделай меня вампиром!.. — Нет. — Незамедлительно последовало в ответ и лицо Амели заметно ужесточилось. — Не проси меня поделиться с тобой этим проклятьем! Ты не ведаешь, чего просишь. — Я умираю, Амели. — Окрепшим голосом проговорила Лена, твердо и решительно вглядываясь в золотистые глаза. — Каждый день я живу в страхе, который уничтожает и ломает меня изнутри. Я… столько всего еще не успела и уже упустила… я не хочу оставлять тебя. Ты прожила двести лет, а я в десять раз меньше… неужели боль станет слабее, если мы просто заставим друг друга отпустить нас? Амели прикрыла глаза, безнадежно стараясь скрыть вновь подступившие слезы. Через минуту полного и глухого молчания до Лены донеслось: — Я не могу так с тобой поступить. — Лена вздрогнула и уткнулась лицом в грудь француженки. — Вампиризм приносит лишь беды и страдания.  — Страдание — это встретиться с той, кто любит тебя больше жизни лишь ради того, чтобы с тобой попрощаться.  — Провозгласила Лена срывающимся и хриплым голосом, содрогаясь от рыданий. — Не уходи от меня… или же забери меня с собой, даже если это ад. Пожалуйста… — Лена… — Умоляю тебя, Амели. — Руки Лены сжались крепче вокруг чужой талии. — Я давно уже готова, слышишь?.. либо смерть, либо ты… дай мне избавление, а себе покой. Амели уткнулась носом в каштановые пряди. Их щекочущее прикосновение и запах были так знакомы и родны, что слезы сами полились по мраморному лицу. Это была ее Лена. Без сомнений. — Ты осознаешь, на что ты собираешься подписаться? — Еле слышным шепотом спросила Амели, взглядом изучая длинные тени, отбрасываемые ими на свете закатного солнца. — Я уже давно мертва. Забери меня себе. — Был дан ответ и Амели сделала судорожный вдох, переполненный сомнениями и страхом. Все внутри нее напряглось подобно туго натянутой пружине, но стоило взглянуть прямо в теплые карие глаза, как все ненужные мысли испарились. Ее бессмертное ожидание окончено?.. — Взгляни на закат в последний раз, любовь моя. — Шепнула Амели, наклонившись к уху дрожащей девушки и когда солнечный диск скрылся за горизонтом, все тело Лены пронзила боль, превратившаяся в одно мгновение в облегчение…