Кукла

      Тор попытался успокоить Локи, но получалось как-то коряво. Воин просто не знал, что ему говорить. Он так привык видеть сводного брата умным, надменным, хитрым, везучим, злым и язвительным, но вот сломанным он его не видел, да и не ожидал увидеть. Только вот совесть приподняла голову, напоминая, что когда он избивал брата, он же хотел его сломать. Так что не рад-то? Вот он сломанный, жалкий и потерянный. Можно радоваться, а вот как-то не хочется.       Прибыли ещё два врача и, оценив масштаб бедствия, потребовали, чтобы все удалились из палаты. Локи напрягся. Он не ожидал ничего хорошего, посмотрел на Тора затравленным зверьком, но ни о чём не попросил, будто бы понимая, что это бесполезно. Тор, однако, сделал то, что Локи от него бы не ожидал, будь он в более адекватном состоянии. — Я останусь. Он мой брат и я буду рядом, чтобы ни случилось. — Хорошо. Мистер Старк, у вас в медблоке есть рентгеновский аппарат? — Да.       Как ни странно, но вся «экзекуция» продлилась чуть более полутора часов. Из Локи извлекли всё, что было запихано ванами, промыли кишку антисептиками, зафиксировали рёбра повязками и отозвали Тора в сторону. — Ему нужен психиатр и психолог, — сразу начал врач. — Физически с ним не так уж плохо. Его больше мучили, чем калечили, хоть раны на ногах глубокие, сухожилия и крупные сосуды не задеты, рёбра срастутся, а вот психическое состояние крайне плохое. — Это понятно, док, — Тони Старк вернулся в лазарет, — что сейчас-то нам делать? — А что вы можете? Ничего. А так, для физического улучшения, покой физический и душевный, тепло.

***

      Его снова бросили одного, но в этот раз было чуть лучше. Стопы совсем не ощущались, низ живота немного горел, но в целом, если ему так позволят провести хотя бы неделю, то у него будет достаточно сил, чтобы стоять самостоятельно. Сейчас, чувствуя себя жалким и слабым, Локи решил не переть на рожон, а передохнуть, если позволят. Лежать было странно, он хотел бы сказать, что удобно и приятно, но всё же странно. Дышать стало значительно легче, ребра больше не «шуршали», хотя дышал он всё равно неглубоко. А ещё сквозь дремотную дымку лекарств он пытался представить, что же будет, когда магический приказ Хёнира снова сработает. В милосердие Тора он не верил: значит, он будет мучиться сутками, пока кто-нибудь не сжалится. Из кошмара не было выхода. Локи снова застонал, это было единственным выражением эмоций, Тор подошёл к нему и нахмурился. Лоб его бывшего раба был покрыт холодной испариной, а самого Локи колотило крупной дрожью. — Он весь дрожит от холода. Почему? — У него инфекция в почках и мочевом пузыре. Мы всё промыли, поставили капельницу. Через три часа ему станет легче, а пока только пережидать. Локи окончательно потерял сознание, а Тор нашёл пару тёплых одеял, соорудил кокон вокруг тонкого тела, присел в ноги пациента и уронил голову в ладони, пальцы закопались в густую светлую шевелюру. Что делать дальше он не знал. Прекрасно понимал, что Локи сейчас не доверяет никому, чувствовал его боль и страх и корил себя за то, что отдал его. — Ну, — это в палату зашёл Тони Старк, — чего же ты молчишь? Говори с ним, он услышит. Дай понять, что его не тронут. Тор не ответил, даже головы не поднял, просто кивнул, и Тони понял, что сейчас лучше не задавать вопросов.       Пробуждение было просто ужасным. Всё тело затекло, дико хотелось пить, голова кружилась от голода, а во рту был странный привкус от лекарств. Хотелось есть и спать. Прошлые его хозяева были им довольны, и по самым скромным подсчётам, у него оставалось часа три до того, как данный ему гейс потребует подчинения. — Локи, ты очнулся, — Тор схватил его тонкую руку, а Локи вздрогнул, отшатнулся и тихо зашептал. — Не надо, хозяин. Я сам всё сделаю, — подавляя отвращение, с каменным лицом он потянулся к ширинке Тора. Дрожащие пальцы начали распутывать шнуровку на штанах Громовержца, а тот только в ужасе смотрел на брата, а потом отпрянул. Сердце Локи сделало кульбит. Милости от хозяина ждать не приходилось, но поделать он ничего не мог. Тор же, даже не подозревая о таких мыслях, винился перед Локи, да только тот не слушал. Он безэмоционально выпил принесённый бульон и провалился в беспамятство. Пока Локи пребывал в страшных грёзах, вокруг его постели уже собрались Тони Старк, Брюс Беннер и Капитан Америка, последний оказался не так прост и какими-то путями узнал, что в Башне скрывается Локи, и ехал, в принципе с намерением его арестовать, которое рухнуло после того, как Тони продемонстрировал ему кадры с лечением врага. Стивена передёрнуло от отвращения. — Помощь требуется? — Старк задумался, но предложение принял. В конце концов, так будет меньше подозрений. На все вопросы можно будет отвечать, что Стив присматривает за Халком. Казалось бы, ужаснее быть не может. Может и ещё как. Локи ещё только восемнадцать часов пребывал в обители Тони Старка, а уже случился приступ судорог, некупируемый лекарством. Тор действовал по-старинке. Обтирал Локи водой, а тот скулил и хрипел, но всё тянулся к нему. — Тише, тише, — он гладил брата по лбу, шептал, что боль скоро закончится, только надо потерпеть, что скоро раны заживут, и он попробует уговорить Одина вернуть магию, а потом они отправятся в Альвхейм и всё со временем забудется, сотрётся как страшный сон, а Локи в ответ только плакал. А ещё через два дня Локи перестал пить и норовил переместиться на пол, на все попытки Тора вернуть его в кровать, он кричал так, будто бы его жгут на углях. Выход нашёл Стивен Роджерс, он первый предложил Тору приказать Локи рассказать, почему он кричит. Тор согласился, но попросил мстителей выйти из комнаты, будто бы чувствовал, что будет что-то ужасное, и он не ошибся. С красивого лица, покрытого сходящими кровоподтёками и ссадинами, на него смотрели перепуганные глаза. Локи на коленях пополз к тому, кого когда-то считал братом. — Локи, скажи мне, почему ты так делаешь?! Я не насильник, я не трону! Ну же! Ответь! И зелёный, мутный взгляд ненадолго прояснился: отчаяние, боль, злоба, и сквозь всё это — ненависть. Над ним просто издевались. У ванов в плену он не мог покончить с собой — гейс не позволял. Те били и мучили его, но самой жуткой карой было отсутствие тактильных контактов с «хозяевами». Сначала нарастал жар, и казалось, что кожа вся горит, к ней было больно прикасаться, потом начинались судороги в стопах, они поднимались выше и выше, исчезали и дальше начинал болеть пах. Оттуда боль уже не уходила. Он помнил, как ваны оставляли его на неделю, а потом смеялись, когда он тёрся пахом об их сапоги, стараясь прекратить боль. Если к нему и прикасались, то лишь затем, чтобы сделать ещё больнее. А сейчас этим же занимался Тор. Конечно же, он знал, как плохо Локи, и понятно, что ждал, чтобы трикстер унизился, но Локи всё терпел и терпел, но сейчас, когда боль и голод стали совсем невыносимыми, Локи решился. Нужно было отомстить ванам, Тору, Одину и Мстителям. И снова приходилось унижаться. Тор едва не отшатнулся, когда Локи заговорил. — Умоляю, наполните меня, хозяин. Я ваша шлюха… — глаза снова стали безжизненными, а лицо утратило все эмоции. — Локи, что ты говоришь. Тебя не тронут. — Мне больно, я не могу без вашей силы, — в глазах Бога Обмана стояли слёзы, на дне плескалась паника, а Тор вдруг догадался, и ужасна была его догадка. — Локи, ты не можешь нормально есть, спать, дышать, если не удовлетворишь похоть хозяина? — Да, — и Локи склонился к ногам Тора. Тор присел рядом, приобнял Локи, ощущая неприятный жар, исходящий от него, вздохнул и сказал: — Я не знаю, как мне быть. Посоветуй, брат. — Просто возьми меня. Какая разница? — Локи уже не боялся наказания. Перегорел, устал и желал только одного — убить ванов и Тора. Сейчас он задумался, а потом лёг на пол, раздвинул ягодицы и зажмурился. Совета Тору он так и не дал. Громовержец не хотел этой близости, но что он мог? Только не раздирать брата ещё больше. В итоге нашёл в тумбочке какую-то жирную мазь, выдавил довольно много её на руку и между ягодиц Локи, сжал его половинки, вздохнул и лёг сверху. Локи вздрогнул, услышав вкрадчивый шёпот на ухо: — Я не войду в тебя. Не сделаю больно, — он сжал половинки вместе и сильно провёл полувставшим членом между ними. Получилось, что он мастурбировал ягодицами Локи, но не входил внутрь, опасаясь ещё больше повредить раздражённую кишку. Локи чувствовал горячие ладони на своих ягодицах, движение члена между ними и содрогался от отвращения. Вместе с «близостью» с Тором в нём просыпалась злоба и гнев. Ему хотелось крови врагов, и он начал деятельно составлять план, поэтому не заметил, как Тор кончил ему на крестец. Только когда его коснулась влажная ткань, убирающая следы — он вздрогнул. Так и пошло дальше. По накатанной, «шлюху» щадили, не проникали внутрь, да и Тор, как заметил Локи, ничего не рассказал Старку и остальным.       Локи чувствовал себя лучше, уже через две недели такой недоблизости он начал прибавлять в весе. В голове прояснилось, страх и паника отступили. На их месте воцарились отчаяние и злость. Как же все было унизительно. У ванов было проще. Магия приказа, голод, холод и боль подточили его силы. Жестокие изнасилования ломали дух, но все это он воспринимал как со стороны. Здесь же такого не было. Тор был осторожен, ухаживал за ним, берег его и каждый раз, удовлетворяя себя между ягодиц Локи, не смея проникнуть внутрь, просил прощения, смывал свое семя, а потом долго молчал, перебирая варианты снятия заклятия, а Локи отворачивался и ненавидяще смотрел в стену.       Опытным путём выяснилось, что одного подобного оргазма хозяина Локи хватает на полтора суток, а дальше организм медленно сходил с ума от боли, голода, жажды. Гордец и упрямец терпел, но больше не просил о милости. Здесь ему приходилось терпеть больше унижения, чем у ванов. Там все было просто: пинком ставили на живот и сношали, пока он вопил от боли, а здесь Тор, очевидно, ждал, когда Локи сам опустится до просьбы. Он не трогал брата, пока тот сам не просил об облегчении. И Локи ненавидел себя за то, что ему приходилось делать: он просил Тора прийти к нему ночью, он чествовал его нехилое достоинство, его даже несколько раз вырвало, когда Тор, закрыв глаза, и шепча имя Джейн, кончал на его спину. Локи ненавидел Тора за осторожность, за то, что не берет его силой, за то, что отдал его на позор, а теперь пытается загладить вину. Тор понимал, что Локи плохо без близости, но и принудить не мог. Он просто садился на пол рядом с постелью Локи и ждал, когда тот позовет его. Брат не звал, и Тор упрашивал, уговаривал и взывал к чувствам. Вот и сейчас Локи уже и ноги к животу подтащил от боли, но не звал: — Локи, позволь мне… — Нет, — вяло ответил Бог Обмана. — Локи, я что-нибудь придумаю. — Нет, — и Тор взъярился. — Неужели им все сойдёт с рук?! — глаза его наливались синевой, а Локи задрожал от гнева, ненависти, страха и омерзения. — Нет, — и он приподнялся на кровати, — и тебе это с рук не сойдёт. — Признаю свою вину и твое право на месть, но только давай сначала снимем с тебя заклятье.       В этот раз Локи держался долго. Три дня, три страшных дня он боролся с магией приказа. Три дня Тор, как побитый и верный пёс, ходил за ним. Все случалось только так, как планировал Локи, ну или почти все. Раны на теле ещё до конца не зажили, он едва-едва мог ходить, но властность снова проявилась в нем. Он бы скорее позволил себе умереть, чем снова лечь под кого-то, но жажда мести была так сильна. Он хотел упиться теплой кровью Хенира и снова смирил свою ярость и гордость. — Иди ко мне, Тор, — позвал он Громовержца. — Помоги мне. — Локи, — Тор повесил голову, — прости, я буду осторожен. Я всё исправлю. — Прекрати, ты просил быть честным. — Да. — Ты мне противен, но чтобы жить я должен получить твое семя. — Локи, я не трону. Просто позволь мне как в тот раз… — Это ради полутора суток спокойствия? Ну уж нет. Сегодня все будет по-другому. Ты изнасилуешь меня. — Локи, я не могу. Не хочу, — в ужасе шептал Тор. — Так же нельзя. — Если бы не хотел, то не отдал бы меня. Локи потянул Тора к дивану и прижался, показывая, чтобы Тор раздел его. — Локи, давай хотя бы поднимемся в спальню. Если кто войдёт..... — Мне все равно, никуда я с тобой не поднимусь. И Локи опустился перед братом на колени, осторожно обхватил его член через ткань, высвободил плоть, провел языком дорожку до самого основания, постучал им по губам и начал насасывать, прикрывая глаза, полыхавшие ненавистью, а бледный Стив Роджерс, который так неудачно решил выйти за кофе, и на свою беду спрятался, едва услышав голоса Локи и Тора, чтобы дать им возможность поговорить без свидетелей, так и не покинул своего укрытия. Только зажмурился и зажимал рот кулаком, опасаясь, что его стошнит. Член у Тора был большой, ровный и красивый. На нем выступили вены, капля смазки сочилась из головки, казалось, что он сейчас взорвется. Локи провел языком по уздечке и Тор кончил, содрогаясь всем телом. Локи проглотил всё до капли, но не оставил Громовержца в покое и уже через несколько минут член Тора стоял как каменный. Локи же стащил с себя одежду и лёг на диван, совершенно бесстыдно раздвинув ноги, приглашая взять себя. Зрачки Тора в ужасе расширились: — Локи, не надо. Помилосердствуй. — А ты смиловался надо мной? А?! Что молчишь?! Он потянул брата за руку, тот колебался, но Локи нажал. — Я не ел и не пил уже три дня, скоро я смогу ходить только как пёс, на четвереньках. Ты этого хочешь? — Я не хочу тебя принуждать! — Тор начал выходить из себя. — Хочешь, чтобы я шел на панель? — Нет. — Тогда ты изнасилуешь меня. Тор лёг на него сверху. В глазах Громовержца кипели слёзы, когда его огромное естество проникало в Локи. Тот шипел, плевался, но не помогал, правда, и не сопротивлялся. Тор качнулся, но не смог скрыть восхищения в глазах, когда видел как задок Бога Обмана жадно засасывает его член. Выступившая кровь пугала, но это была часть проклятия. Инстинктивно Тор взял хрупкие, ледяные запястья в свои огромные ручищи, он пытался быть нежным. Нащупал бугорок простаты и плавными движениями вошёл в Локи. Глаза Лафейсона расширились, он вскрикивал, а потом горячо зашептал: — А знаешь, что я чувствую? Боль! Я чувствую только боль. Ты разрываешь меня изнутри. Как и все они. Ты жжешься, ранишь меня, стараешься все сделать как надо, но несёшь только боль. Ты ещё долго не кончишь, а мне будет больно. И после всего я даже не смогу сдвинуть ноги. Ты огромный, мне кажется, что весь твой член унизан острыми шипами. В глазах Локи стояла ненависть, а у Тора все плыло от слез, а когда он изливался в растерзанное нутро, Локи тихо прошептал: — Мне жаль, что я не могу всадить тебе кинжал в бок прямо сейчас. Локи выглядел жалко. Из растараненного зада лилась кровь вперемешку с семенем. Он всхлипывал, но это были злые слезы обиды. Все было без изменений. Было больно, он даже не мог сдвинуть ноги, а Тор смотрел и не знал, как ему помочь. Догадка посетила его, и, плюнув на то, что его могут увидеть, встал перед Локи на колени, осторожно развел ему ноги, выдохнул и лицом уткнулся между ягодиц. Отвращения не было, было только сожаление о том, что его слюна не может исцелять. — Что ты вытворяешь?! — истерично взвизгнул Локи, когда почувствовал язык, кружащий вокруг несомкнувшейся дырочки. — Лечу тебя как умею. Тор собирал кровь, свою собственную горечь и истеричные всхлипывания Локи, переросшие в задушенные стоны, когда Тор облизал поджавшиеся яички. Член Локи почти не стоял, но когда острый кончик языка коснулся отверстия уретры, Локи пронзила дрожь. Тор ласкал его как женщину, но все делал правильно. Локи ругался, обзывал его самыми обидными словами, но противиться не мог. Он начал изливаться, но Тор не остановился, продолжая ласку, и следом за семенем полилась прозрачная жидкость, а вскрики удовольствия и от части боли, перешли в животный вой и, как последний аккорд, организм не удержался, и следом выплеснулось немного мочи. Локи тяжело дышал, вздрагивал и цеплялся за Тора, неосознанно ища спасения, а Стив, всё же видевший часть действия, обратил внимание, что Бог Обмана больше не трясется от озноба.