***
Светало. Я лежала рядом с ребёнком, окутывая слабое тельце теплом зверя. Его уродливые ноги, выбившиеся из-под одеяльца, прикасались к моему животу, но мне было ужасно приятно от этого прикосновения. Он не плакал — заснул. Сейчас он был похож на скукожившуюся гусеницу, но когда-нибудь он станет бабочкой. Ядовитой. Мужчина не сомкнул глаз, пронизывающе глядя на нас. Его женщина была мудрее — она совсем не появилась. Она знала о том, что её муж попробует совершить этой ночью. В тайне она желала этого, но теперь, когда она увидит и поймёт, то не простит никогда. — Ты спас его, — неожиданно мягкий голос викинга потревожил острый слух. Я ощущала, как уши сами поворачиваются, улавливая прыжки зайца или полёт птицы. — Зачем? Всё, что мне оставалось, — это заскулить и посмотреть в небеса. Глаз Одина встретил меня. Ребёнок зашевелился. Мужчина пригладил волосы, убранные в крепкий хвост из кос. Он не был молод, но и не походил на старика, хотя его лицо светилось тайной мудростью. И тогда я поняла. Боги отметили его. Это был знаменитый Рагнар Лотброк. В сознании что-то настойчиво указывало на легендарность этого имени. Мои уши слышали уже легенды о его поступках, походах, справедливости. Но это было так давно, что сейчас я лишь вертела головой, обнюхивая носки обуви. Мне было страшно. В сапоге Рагнара был клинок. Я не ощущала себя уверенно в теле волка, и волчица внутри выла, признавая хозяина. Неожиданно мужчина протянул руку вперёд, прикрыв глаза. Я оскалила зубы, зарычав, шерсть вдоль спины поднялась. — Я тебя не обижу. Его пальцы были всё ближе к моему носу, в ушах стучала кровь. Весь мир замедлил своё движение. Всё решалось сейчас. Я отпрянула. Вместе с внезапным порывом ветра мужчина обошёл меня, схватив проснувшегося ребёнка и скрывшись за дверью дома. Нить, связывавшая меня и маленького мальчика, натянулась, в опасности разорваться. Волчица завыла и заскулила, заставив меня удариться мягким боком в дверь. Громкий стук сотряс влажный воздух. Я скреблась, скулила, выла, прыгала на дверь. Но не было слышно никаких звуков из-за неё — только плач ребёнка. Мне было по-настоящему страшно, что Рагнар снова занесёт свой топор над отмеченным богами созданием. Двое таких людей не смогут ужиться вместе — таков закон мира. А если между ними случится вражда, то настанет Рагнарёк. Слух уловил треск из-за деревьев, и блестящая тропинка повела меня в темноту и прохладу леса. Проснулся голод. Перед глазами стелилась красная пелена, каждый звук бил по ушам лучше палки. Но сердце стучалось мерно. Я следовала за кроликом. Что-то подсказывало, что нужно выждать. Убить сейчас — значит отречься от будущего. Высокие деревья грозно свисали с небес тёмными силуэтами, а трава сама расступалась перед мягкой поступью лап. Ветер дул не в лицо — в спину, подгоняя. Но я знала, что нельзя торопиться. Зверь прыгал шустро, его внимание не уловило меня. Деревянные стволы скрипели, и их печальная песня задавала ритм. Наконец, заяц нырнул в корни дуба, и волчица восторжествовала: послышался писк. Сознание отключилось, когти стали острее. Зверь хотел есть… Кровь стекала с моей морды на землю, из которой непременно вырастали белые цветы. Я испугалась и впервые за долгое время ощутила в себе нечто человеческое, далёкое. Я не помнила себя настоящую. Внутри зрела ненависть к тому, что я сейчас сделала. К тому, что сделал зверь. Сжав зубы, я схватила тельца за мех и кинулась назад. Помедлив, я оставила тушки зверей на пороге халупки мужчины и скрылась в лесу. Выжидать.***
Спать на твёрдой земле было больно. Мех спасал от холода, но особо сильные порывы ветра резали кожу будто ножом. Но этот мир был живой. Всё двигалось и имело свой цикл: река разливалась и убывала, птенцы вылуплялись и покидали гнёзда, цветок рос и увядал, солнце вставало и заходило. Лишь бесконечная тоска по предназначенному ребёнку царила в горячем сердце. Я не знала, сколько прошло времени, но вскоре семья, за которой я так отчаянно следила, стала куда-то собираться. Волчица запаниковала, когда мужчина принялся снаряжать лошадь. Лапы сами кинули меня к дому, оставив разбитой и одинокой на пороге. Мои встревоженные глаза встретили неожиданно женские. Нет. Это были не женские глаза. Лисьи. Жена Рагнара смотрела на меня сверху вниз так, будто знала о том, что я неминуемо приду сюда. Её кровавое одеяние подчёркивало острые необычные черты лица и стройность тела. Она имела власть. Во мне возникли какие-то непонятные чувства, когда я опустила взгляд и увидела на её руках Его. Лапы едва не подкосились. Красное детское лицо смотрело на меня большими голубыми глазами. Я не верила, что это жуткое создание — человек. Я никогда не видела детей прежде. Я боялась, но вместе с тем всей душой была привязана к этому ребёнку. Волчица завиляла поджатым хвостом. — Спасибо тебе за кроликов, — кивнула своей прекрасной головой женщина. Столько грациозности было в этом жесте, столько силы! Но я не собиралась отступать перед ней. Это была битва двух зверей, равных. — Снова этот волк, — мужской голос прозвучал из-за спины, но я не смела повернуться, борясь взглядами с женщиной. — Что ты за зверь такой? Ты не похож на обычного волка. Обычного волка? В памяти резко возникли образы моей стаи. Волчков, которых я воспитала человеческими руками. Но их не было рядом, и я стояла перед людьми сама по себе. Рыже-белый пушистый мех волновался на ветру, и рука мужчины поспешила пригладить его. Горячим прикосновением меня откинуло от семьи, рык невольно вырвался из груди, когда Рагнар шагнул ближе. — Я долго рассуждал, спрашивал Одина. Но мне не было ответа. Хитрые голубые глаза мерцали, и мужчина внимательно ими смотрел на меня. Все три взгляда были устремлены к волчице, она чувствовала себя важной. В глазах Рагнара не было доверия, но власть над ним давно уже держалась в руках женщины. — Ты отправишься с нами, — женщина вздёрнула подбородок, оставаясь серьёзной. Её высокое крепкое тело внушало доверие, но лисий взгляд тревожил волчицу. Душа ревновала ребёнка и требовала его к себе. Уши не подвели меня, хотя разум кричал о том, что это ловушка. Вольный зверь не должен следовать за человеком. Но Рагнар не был человеком — он был легендой. — Только без глупостей. Ребёнок издал звук, похожий на смех, и Рагнар натянуто улыбнулся.***
Лапы утопали в холодном мхе, и это давало трезвости разуму. Волчица фырчала и спала, что мне было необходимо сейчас. В страхе я озиралась по сторонам, лапы сами брели за людьми. Память не возвращалась, и всё, что оставалось, — следовать инстинктам. Женщина и мужчина долго спорили о том, зачем им я. Рагнар был против того, чтобы я вертелась под ногами и пугала добрых людей. Но много ли действительно добрых викингов осталось? Мрачное лицо мужчины было тому подтверждением. — Рагнар, ты вновь уйдёшь в поход, оставишь меня с детьми. Этот волк — вестник богов, я чувствую. Почему этого не ощущаешь ты? Мужчина передёрнул мощными плечами, хмыкнув. Он не хотел начинать этот разговор, вокруг него парила аура раздражения. — Я знаю. Христианский бог оборвал твою связь с Одином, — твёрдо заявила женщина, и Рагнар тут же приблизился к ней, смотря прямо в глаза. Его мышцы дёргались, он хотел сказать что-то, но отступил. — Зверь прославит наш род и защитит лучше, чем сделаешь это ты. Ребёнок не спал, внимательно следя за мной своими невозможными глазами. Я шла ближе к телеге, в которой лежал он, закутанный в шерсть. Когда он потянул ко мне свои маленькие пальцы, то я облизнула их, дотронувшись до его ладони влажным носом. Ребёнок засмеялся, скривив губы в улыбке. Мне стало легко и светло. Я была готова облизать его всего, если это заставит его забыть свою боль. Он ещё не понимал, но я чувствовала, как скоро кости будет скручивать так же, как мои когда-то. Но мы найдём спасение. Женщина через плечо наблюдала за нами. Я чувствовала её лисий взгляд. Волчица просыпалась.***
Мы шли долго. Начинало темнеть, когда в низине перед нами открылось пространство с сотнями халупок. Оттуда до нас доходили звуки жизни: людской смех, плеск воды, стук металла. Волчица любопытно принюхалась, прижав уши. Спустившись с холма, мы следовали по песчаному пути. Всё было серое, и не чувствовалось свободы, отсутствие которой сковывало лапы зверя. Мне становилось тяжело идти, но свет ребёнка заставлял плестись, собирать силы вновь. Моя миссия определяла само существование, которое могло легко оборваться с нарушением клятвы. Рагнара и его жену приветствовали крепкие мужчины, они кричали, улюлюкали, свистели. Мощные фигуры и твёрдые лица вызывали опасение, но их радость отражалась улыбками на лицах мужчины и женщины, которые лишь сдержано кивали. Волосы женщины разлетались на ветру, и их запах щекотал мой нюх. Волчица не могла принять её, но одновременно она подчинялась ей, пока что. Огни разрезали темноту, освещая наш путь. Казалось, что весь город — это лабиринт, по которому мы идём целую вечность. Ребёнок притих, его тоже тревожили громкие голоса и звуки. Наконец, мы вошли в широкие ворота, за которыми оказалось ещё больше людей. Здесь пахло едой, и мой живот скрутило от голода. Я не ела уже три дня, но это чувство было ничем по сравнению с ощущением долга. Навстречу нам бежали маленькие дети, галдя и смеясь. Я спряталась за плащом Рагнара, который не мог не заметить моей тишины. Я испугалась. Силуэты детей были чёрно-красными. Поймав взгляд моего ребёнка, я успокоилась, но крепкие лапы были готовы в любой момент броситься даже на беззащитных детей. Их было трое. Маленькие мальчики восхищённо смотрели на своего отца. Они не могли не любить его. Самый старший из них осмелился заглянуть за спину Рагнара, и тогда он заметил меня. — Кто это? — шепнул детский голос, и вслед за ним на меня уставилось уже три пары глаз. Все они были разными, но мне нужен был лишь мой ребёнок. Волчица зашевелилась, оскалившись. — Спроси свою мать, Уббе, — отмахнулся Рагнар. Светловолосый мальчик среднего роста подошёл ближе ко мне. Он был похож на девочку. Волчица не доверяла ему, и как только его маленькая рука потянулась к носу, она клацнула зубами. Ребёнок отпрыгнул и умчался прочь. Внутри всё ликовало, но человеческая часть меня ожидала наказания. Рагнар заинтересованным взглядом смотрел на меня, оперевшись на деревянную колонну. А потом, прыснув, схватил кубок с разлившимся элем и скрылся среди толпы людей. Дети ушли вслед за ним. Я осталась с женщиной, озираясь по сторонам. Несколько взглядов скользили по мне в удивлении, но очень скоро всем стало всё равно. — Я чувствую, кто ты, — неожиданно шепнула женщина, опустив свою ладонь на мою голову. Волчица не противилась этому прикосновению, поддавшись лёгкой прохладе тонких пальцев. — Не поведи нас с Иваром. И защити. Женщина поманила меня рукой, и волчица побежала по лестнице за ней. Здесь пахло какими-то тяжёлыми благовониями, тряпки скрывали окна, и мне стало тесно здесь, душно. — Никто не посмеет выгнать тебя из дома, — заявила она, уложив ребёнка в деревянное нечто, напоминавшее кроватку. — Рагнар ошибся: ты волчица, а не волк, — улыбнулась она, присев напротив меня. Несколько мгновений она смотрела пристально в мои глаза, но затем скрылась за дверью. Ребёнок гугукнул, дернув руками, и волчица кинулась к нему. Так значит, твоё имя Ивар… Я вертелась вокруг маленькой колыбели, с любопытством вынюхивая новые запахи. Твёрдое дерево было непривычно ощущать под лапами, поэтому громкий несдержанный топот сотрясал дом. Я видела пёстрые ковры, железные кубки, блестящие камни. Рагнар был конунгом, этого ничто не могло оспорить. Пока что. Ребёнок заплакал, и внутри меня всё сжалось. Его боль началась, и она продолжится всю его жизнь. Ребёнок пытался дотянуться своими ладонями до бедных ног, и я принялась облизывать их в надежде унять жжение. Ивар красными глазами глядел на меня. Совсем скоро в них появится горе, ненависть и гнев. Милый Ивар, кем же ты станешь?