Мотылек на снегу. Акт второй

      Не выйдет?! Ну нет, никто не остановит её теперь, когда она выжила, дошла и вспомнила! Теперь, когда у неё есть Гейл и Фесс, мама и Тид. И надежда…       — А может так случиться, что не выйдет никто… — глядя в тёмный пластоид, выпрямилась рыжая. Она, словно хороший сенсор, улавливала колебания полей в этом хмыре. И при малейшем намёке Силы… А вот успеет ли она ускользнуть из-под заряда, как Дженаро — вопрос, конечно, на засыпку. Но выстрелить — ясен пень!       — …ну, или только ты, дядя… Не выйдешь, — закончила она, не спуская с него нацеленных бластеров.       Тьма по своей природе похожа на фелинкса: что позволено один раз — позволено навсегда. И она уже шевельнулась в ней, как змея в сосуде заклинателя, почувствовав знакомые ноты. Но, хатт, если бывший наставник и не смог научить её правильной Светлой Стороне, то в одном он точно преуспел — она теперь назло не падет во Тьму, чтобы не дать ему повода холодно усмехаться! Как он там… нет, не кричал, он никогда не кричал голосом… Наоборот — тихо и с ледяной яростью: «На Тёмную Сторону захотела?»       Не сейчас, босс. Ещё не сейчас…       — Хочешь на спор? — донеслось из-под шлема недобро. — Кто выиграет — уберёт за собой, идёт?       Она чувствовала, как нажим его пальца на спусковой крючок перестает быть картинным. «Если стрелять — то это тот самый миг! — мелькнуло в сознании. — Или…»       — Эй, стой! Успеем ещё прожечь дырки друг в друге! — быстро вставила она.        …У Дженаро, в конце концов, было целых сто её жизней, чтобы натренироваться так увертываться от зарядов.       — С херфа ли нам изображать мишени? — опустив один бластер, она медленно и показательно заткнула его за пояс, что ничуть не мешало цепко держать противника в прицеле другого. — У нас же нет друг к другу предъяв и счетов, чувак. Ведь так? И видимся первый раз, отвечаю.       Пальцы свободной руки словно отбросили выбившиеся из-под тряпки невидимые волосы на её личике, мешавшие рыжей смотреть на неприятеля.       Решимость под шлемом слегка поколебалась.       — Ничто и никто не мешает нам навести рамсы, согласись? Ну, обсудить наши дела, в смысле, — терпеливо пояснила она. Ну, да, её жаргон раздражал даже Лахтана, вдруг и этот бандюган — нежный?       Под шлемом теперь шла борьба. Накалённая, но не слишком долгая — всё же нажим на сознание парня идеально совпадал с его собственными сомнениями. Даже ради их цели.       А может, она, Флай, с её одарённостью и вообще была не при делах? Может чел и не по мокрухе совсем?        — Стели пушки! — наконец, отрывисто бросил он.       — Вместе, — упрямо покачала нахальной рыжей головой Флай.       Губы под шлемом сжались, но он кивнул. Они медленно, не сводя взглядов с рук друг друга, наклонялись к каменному полу. Наконец, бластеры коснулись его поверхности, и оба, как дуэт синхронистов, выпрямились одновременно.       — Итак, кто ты, и что тут делаешь? — немедленно приступил он с вопросами, всё так же загораживая собой выход.       Хаа-атт…       Флай задохнулась от возмущения. Снова повторять?! Заклинило чувака?        — А ты кто, чтобы допрашивать, дядя? Следак, что ли? — огрызнулась она, полоснув по нему дикой зеленью глаз. — В самом деле, какого слизня я тут чалюсь в этих руинах, посреди такой приятной местности, кишащей смешными зверюшками с тремя рядами зубов?! Ну, жесть, как подозрительно! А сам-то зачем сюда притащился, а?       Из-под непроницаемого пластоида её оценивали. Её вспышку, её словечки, от которых так и сквозило мрачными переулками и тенями, живущими в них. Да она была готова поспорить на тысячу кредитов, что её ещё и разглядывают беззастенчиво!       Губы под шлемом сложились в кривую ухмылку.       — А если я хозяин этого дома?       — Дома? Вот это — дом?! — Флай, наверное, откровенно расхохоталась бы ему в лицо, то есть в шлем… Но только не в этот день.       — Ой, не смеши, дядя! Хозяин дома! — фыркнула рыжая. — Ну, значит, тогда я вообще принцесса. Или лучше — королева, вот!        От человека полыхнуло быстрым и цепким вниманием.       — Нет, — через пару секунд он отрицательно покачал шлемом. — Для той принцессы ты совсем зелёная. А королевы нет уже семнадцать лет. Как и короля…       Гунганамать, парень определенно тупит! Она же прикололась просто! Или через шлем плохо доходит?       Но тот, словно читая её мысли, продолжил:       — Заруби там на своем носишке: принцессы с принцами, и королевы с королями — тема для таких шуточек у нас… непопулярная, — какой-то не слишком доброй иронией выделил он последнее слова. — Все знают. Ты же не сегодня слезла с врошира в диком лесу? Если только вчера… — хмыкнул он, окинув её взглядом головы до ног. — Скорее, ты просто не с Велмора. Факт? Может, с Альдераана? У нас тут в последнее время появляются оттуда… — он выжидательно замолк, давая девчонке возможность ответить.       Ни с Велмора, и никакая не беженка она. Факт. И в Альдере она недолго была. Правда, дня гибели планеты ей не забыть, хоть живи она столько же, сколько бывший учитель. Смертная тоска и последние муки Магистра, которые выворачивали ей душу на заброшенной турбазе — всего лишь капля в море других страданий, бессчётно повторенных в день гибели Альдераана. «Умри миллиарды раз» — это про тот её день… Рыжая вздрогнула, как от озноба.       И это не укрылось от шлема. Наступившую тишину нарушало только глухое постукивание пальцев в магна-перчатке по стене. Наконец он махнул рукой куда-то в комнату.       — Ладно… Не стой на пороге. Время терпит. Но имя-то хоть у тебя есть?       — А у тебя лицо? — тут же парировала Флай, усаживаясь напротив приземлившегося у стены парня. И сразу ощутила спиной мелкие, как мурашки, выступы на ней.       — Ну, типо Ксона. Устроит?       Человек повернул шлем, хмыкнул и закивал им.       — Ну, да, само собой… Как ещё могут звать деваху с волосами цвета ксонолита? Ну, допустим… Ксона. Да, верно, тёрок у нас с тобой нет. Факт. Но и тебя здесь не должно быть, поняла? — усмешка сошла с его темных губ.       «Поняла?» Хатт, когда тебя собираются грохнуть, даже гунган догнал бы…       — Притон, что ли, запалила? — мрачновато осведомилась рыжая. — Так я, дядя, даже не представляю, где он. Ты хаттски прав, меня здесь не должно быть. Не должно — вообще на планете, а не только в этом милом месте, куда ворнскры дохнуть ходят. И, прикинь, вчера я даже не подозревала о существовании в Галактике вашего Велмора!       — А что так? — нижняя губа язвительно оттопырилась. — Пилоты кинули с оплатой твоих услуг и ссадили здесь?       Хатт, даже если бы она была глухой, слепой и не одарённой, то и тогда ощутила тон его слов, как ладонь Арбела в испарине на своем колене, как скверну желаний виквэя…       Эта рефлекторная дуга у неё всегда была короче всех остальных. Как в детстве, когда дразнились, что у Флайки нет папы. И как всегда, когда её пытались схватить руками!       Ответка-удар. Удар лопаткой по лбу или коронный локтевой… Удар! Удар, удар!       — Ты что, двинутая?! — орал кто-то, пытаясь схватить её за руки. Шлем! Не тут-то было, рыжая саданула его локтем в горло. Он захрипел, ругаясь и ловя ртом воздух, и бросился на Флай.       Они покатились по каменной пыли клубком ярости, словно два ворнскра, с остервенением пытающихся порвать друг другу глотки.       Человек в шлеме был куда сильнее тощей девчонки, он всё время старался прижать её к полу, налегая всем своим телом, и только разжигал в ней дикую ярость и сопротивление.       «Убей, убей!..» — пульсировали в сознании шепчущие голоса Тьмы. — «Он смел тебя оскорбить! ТЕБЯ! Даже бластер не нужен, Флай, даже бластер! Просто скорее отпусти свою ярость! Уже не для кого быть прежней! Кому ты нужна была со своим Светом? Все хотели переделать тебя, ведь так?»       Да, так! Сейчас влетит в руку виброклинок и… «Убей!»       Но… Но ведь ОН хотел нравиться ей… Той. А Кот, как же Кот?       «Не обманывай себя — их больше нет!»       «Есть! Они — есть!» — рванулась она с неистовой силой, словно отталкивая от себя морок Тьмы.       От удара шлем у её противника сбился, и, на миг потеряв обзор, парень невольно отдернул от рыжей руки. Флай этого хватило. Она моментально вывернулась из-под него, держась за нож.       — Берешь свои слова обратно… Или я тебе их сама… затолкаю, — сквозь зубы выдохнула она, выравнивая дыхание.       Вдох… И долгий-долгий выдох. И ещё вдох…       Мужчина отложил шлем, поправив какой-то ободок на взлохмаченной голове с перетянутыми в хвост патлами и мелкими косичками.       Ха, она так заплетала гривы своим приллам! Только бусинок не хватает…       Он посмотрел на девчонку непроницаемо темными глазами, в которых зрачки совсем не отличались от радужки и усмехнулся, собрав складочки около рта и на щеках.       — Какая рьяная. Мне даже понравилось… — ехидно заметил он, не обращая внимания на её стиснутые пальцы с виброножом напротив его лица. — Да ладно… Это была провокация. Хотел посмотреть, на что ты способна…       — Чувак, я не повторяю дважды! — перебила Флай. Да, он не врал. Но это ничего не меняло.       — …и, думаю, ты мне подойдешь… Ксона, — договорил он спокойно. — Конечно, ты горячая не там, где это ценится, но это поправимо. Ну и… извини. Мир?       Какая прелесть. Ещё один Дженаро?! Рекс? Или Мопра? О, а может — Дивини? «Она ему подойдет»… Одно и то же — на что она способна… Научусь, да? Ещё один учитель, твою гунганскую мать!       — Да иди ты к хаттам! — вырвалось у неё с неожиданной горечью. — Я одна на льдине, понял? — засунула она вибронож в ботинок. — Не хочу я ни в какой синдикат, клан, банду, или что у тебя там!       …Только на Набу, в Тид, в эту надоевшую зиму, под снег… Чтобы ругался, делал страшные гримасы и обещал сделать из неё чучелку Дивини, чтобы Кота не выгнать из душа, чтобы с ним вместе таскаться на работу, чтобы в перерывах курить с Дзетой, чтобы знать, что где-то в этом огромном городе-музее по улицам ходит человек в перчатках с обрезанными пальцами, и у него всё хорошо!       Красноватый луч совсем догорел на каменной стене, и в комнате стало ощутимо темней. Здесь как-то очень быстро наступали потёмки.       Без шлема было заметно, что «дяде» около тридцатника. С чем-то. Или, скорее, без чего-то? Чуть заметные складочки у губ, небольшие морщинки около глаз, в которых обычному существу и не понять — что…       — Не синдикат, не банда, но… — как-то неопределенно протянул он. — Но мы ещё поговорим, да? Слушай, рыжуля, а у тебя есть что пожрать? А то с утра случая как-то не было.       — А что пожелаете, мистер? — услужливого мэтра из ресторана «Над стремниной» она изобразила один в один. Ну, если бы не откровенный сарказм и удовольствие…       — Возьмёте теплый таггертс, или лоа, жареную с пряной зеленью? А может, салат «Абрегадо» с горячей лепешкой, сэр?       — Ну ты и зараза… — почти беззлобно произнес он, покачав головой с хвостом из косичек, и даже не дёрнул кадыком чтобы сглотнуть. Потом молча отцепил от пояса флягу и поставил между ними. — Мой вклад. Виски. Не с Кореллии, но с градусами всё в порядке.       — Да ладно, вот. И не жалко ни капельки… — пробормотала Флай, вытаскивая из вещмешка спасокапсульные пакеты, и пожала плечами. — Стандартная пайка — концентрат с какими-то присадками. Годится?       Ему годился. Хотя гадость, конечно, та ещё. На самый-самый крайняк, только если… Ну, значит — крайняк.       И ей тоже годился. Особенно если ещё глотнуть из фляги этой отравы, которая прожигает так, что кроме неё не чувствуешь ничего. Хоть какое-то время…       Новый знакомый бандюк ел пайку быстро, молча и так, что двигались уши под мелкими косичками.        К концу их короткого ужина он вытащил из подсумка пару овальных зелёных плодов.       — Хочешь? Только они уже совсем дикие. А когда-то были сочные и сладкие.       — Это когда? — удивилась Флай. Хоть и так себе она была управляющей поместья у господина члена городского совета, она всё же знала, что сады за пару лет не дичают.       — Давно, — отрезал он, взглянув на неё черными бликами глаз. — Здесь была ферма. Крепкая, процветающая. Скот, зерно, ну, и по мелочи…       Флай чуть не воскликнула: «Так это ты тот мальчик?!» Но очень вовремя себя одёрнула.       Мальчишка из её видения! И с отцом у лэндспидера, на ржавый остов которого она упала ночью!       — А почему сейчас нет? — она попробовала осторожно надкусить плод. Мякоть оказалась деревянистой, терпкой на вкус, и шершавой, словно настоящее в сравнении с прошлым.       — Потому, — вздохнул он, отбрасывая надкушенную зеленушку в сторону. Та была уже совсем малосъедобной.       — …Потому, что её хозяева пропали. Поехали столицу ребенку показать, а тут заварушка. Как раз вот тогда и убили короля и королеву. Наш Лорак, говорят, симпатизировал Альянсу. Ну, вот Империя и проплатила восстание «недовольных». Конечно, жертв было много, но всех тайно погребли, так что типа и не было.       Он усмехнулся, взглянув в глаза Флай своими черными, словно из полифибры.       — Вот и фермеры эти тоже «пропали», ну, и хозяйство, само собой. Что смогли — разворовали, что не смогли — пошло прахом, — пожал он плечами. — И уже семнадцать лет на Велморе правит человек Империи. Еще три года до двадцати, после которых пропавшего сына Лорака сочтут мёртвым, и она уже законно посадит на трон принца Анода, который — чисто карта «Идиот»* в колоде сабакка. И тогда здесь будет имперский закон и порядок. На полную обойму!       Парень зашелся в беззвучном смехе, будто сказанное почему-то дико веселила его.       — Что поделать, Империи понравились наши земли, леса и недра. И солдаты! — снова засмеялся он своим же словам.       Но этот выбранный им тон, смех, и такая уравновешенность, когда боишься выплеснуть наружу лишнего себя — кололи её сознание, словно мурашки стены спину через одежду. Чувак врал… Но её Тьма, как зверь, чуявший кровь, выискивала запах боли и гнева, как бы глубоко они ни были запрятаны.       Хатт, так он никакой не криминал! Не драгдиллер, промышляющий спайсом, не бандит, не вор, не барыга! Он… rebel scum — «повстанческая сволочь»! Он против Империи! Такими вот занимается отдел контртеррор во главе с её бывшим учителем. С такими воюет Шер и тот жуткий инквизитор, её муж. И спец по снабжению и неформальным контактам капитан Рейбан. И Маарек Штель, на чью мать она похожа, как зеркальное отражение… И все те парни, с которыми она танцевала на станции верфей Бакраны. И Гейл. Все!       — А ты, что, был с ними знаком? — сделала она торопливый глоток из фляги.       Не, не, не — всё нормально! Ей какое дело, кто он? Ну, повстанец. Так они скоро разойдутся в разные стороны.       — Нет, был с их сыном в приюте. Он, кстати, всё видел. Да, и про этот ферму тоже рассказал.       Что в шлеме, что без него, лицо ребеля не выдавало никаких эмоций.       — А сам-то он где? — она, кажется, решила до конца играть непроходимую, но любопытную идиотку.       — Умер, — равнодушно пожал плечами парень. — Всё выяснила?       Вопрос был риторическим, а может он хотел всё же что-то от неё услышать, но тут его комлинк засигналил вызовом. Взгляд на код — и человек, ругнувшись, уже стоял перед дверью, прихватив «вестар». Полотно выпустило его наружу и с визгом сомкнулось.       Флай невольно потянулась к оставленной фляге. Только виски перебивал эту горечь во всём — в воде, еде, воздухе — словно от тянущегося через весь день дыма погребальных костров. Умерли, умерли, умер, умер, умер…       Нет, парнишка-то не умер. Умер для всех — да. Но стал кем-то другим… Например… Жила-была некая Флай, а стала Ксоной, беженкой с Альдераана? И осталась на Велморе? Она же всегда хотела исчезнуть, чтобы не подставлять никого? Ну, вот — Сила её услышала… Или это она услышала Силу?        Глоток получился изрядным, только жгло что-то совсем паршивенько.       …Маме на Бакрану она продолжит звонить. Да и кто там, в Амме, будет отслеживать звонки больной женщине, или её, Флай, судьбу? Нет таких. Как будто и не было, да?       Хатт знает сколько в этой дыре придётся… Зато друзей из-за неё не убьют наёмники, зато её куратору не придётся рисковать всем, покрывая спалившегося форса… Да и Арбел предупреждал, что его хозяева достанут любого. Поэтому — без вариантов. Лишь бы ребята были живы. И больше ничего…       Вернувшийся уже не выражался, как погонщик кааду и выглядел невозмутимо. Разве что нос с небольшой горбинкой стал еще рельефнее. Но в струящейся вокруг парня пелене Силы у его образа совсем не было лица. И звучал он в ней, как расстроенная квитара вперемешку с лупящими ударами барабана. Что-то явно стряслось.       — Извини-ка, Ксона, мне нужно срочно в другое место, — мягко забирая у неё флягу, произнес он. — Надо бы с тобой перетереть одну тему, но… Оставайся, лады. На эту ночь, дом в твоём распоряжении.       — А ты куда? — вскочила рыжая на ноги. — Может, нам по дороге?       Он остановил на ней пристальный взгляд, то ли оценивая ещё раз, то ли раздумывая над чем-то. Ведь по его инфе — не просто так копы устроили световое шоу на берегу несколько дней назад…       — В Ден-Велмор, в столицу, — наконец, нарушил он молчание. — Но с одним условием, рыжуля. И это не про твои зелёные глаза, само собой. — тихо усмехнулся он. — Мне кое-что другое потребуется от тебя. Но я ничего не могу тебе гарантировать, понимаешь, ничего… — от его усмешки быстро не осталось даже тени. — Решай сама, стоит ли тебе со мной.       Ей нужно оказаться в городе, а там… Врагов обманывать — не преступление же?       И потом это был самый привычный и понятный для неё расклад. Ничего задаром, никаких красивых обещаний — нормальная сделка. Потому что задаром и красиво — всегда дороже. Сильно дороже.       Мысль пришла неожиданно, но, кажется, удачно. Сделка так сделка.       — Только и мне нужна помощь в одном деле. Без криминала, отвечаю! — заверила она, вешая мешок на плечо. — Заметано?       — Не обещаю того же, но… Договорились, думаю, — парень был очень серьёзен, протягивая ей руку в магна-перчатке. — Хешли.       Флай делала вид, что дремлет, устроив рыжую голову на вещмешке и старалась не думать о том, что принесёт ей звонок приятелю Гейла. Ночь почему-то рассеивает надежды, и множит до звёзд страхи и сомнения. Время, когда мрак беспросветен и господствует Тьма, подстерегая горечь и тревогу её души. И когда лучше не думать о том, что важно…       Три турбины взметали пыль и траву, в стекле дрожали отражения голодисплея. Они летели… в Космосе, среди звезд, огромных и мелких, как пыль. Необыкновенно близких — только протяни ладонь к дюраплексовому стеклу кабины. И если не смотреть вперед, где фары высвечивали волнующееся море травы под воздушной подушкой спидера, и ещё немного прикрыть глаза, то ощущение, что она в корабля её наставника, когда они возвращались на Бакрану — полное. Но по-настоящему очутиться на «Серенити» Дженаро её больше не тянуло, нет… Её связь с учителем, наверное, совсем перетёрлась, как тонкая истлевшая нить — никого ею уже не связать. И они разошлись, как два её обрывка. Навсегда.       Её спутник рядом сосредоточенно хмурил переносицу и вряд ли любовался звёздами. Целый хоровод ярких эмоций и слов непрерывно крутился в его сознании. Мысли путались в голове рыжей.       Он же повстанец, враг… Но, хатт, почему она не чувствует вражды к нему? Наоборот… Может, боль — как Сила во Вселенной объединяет и роднит их, таких не похожих друг на друга? Повстанца, стукачку и инженера станции, работавшего на пиратов?       — Спи давай, — враг Империи скосил на неё покрасневшие глаза, которые только что нещадно тёр. — Завтра у нас будет очень долгое. Нужно ещё шмотки тебе местные найти. В этой чужой рванине ты всё равно что дерево посреди Татуина.       — Сначала мне узнать… — запротестовала Флай в полусне. — Твоё — потом… всё потом…       Хешли повел затёкшими плечами и включил автопилот. Хотя бы на час.       Он с наслаждением приткнул голову на подголовник, скользнув взглядом по рыжей и закрыл глаза.       …Девчонка совсем. Что-то узнать ей. Кого приходится находить, ч’алы-палы**! Одних замели, другие сами свалили из системы в силы Альянса. Тут, видишь ли, мелочёвка, их недостойная. Не круто. Герои, вашу хаттову мать…       В сознание докучливо врывался какой-то резкий звук. Ох, хаттов ездок по мозгам!        — Ксона… Эй, Ксона! Давай просыпайся, рыжуля, приехали!       Какого херфа здесь ищут какую-то Ксону, а трясут её?!       Флай с трудом открыла один глаз, и тот увидел лицо, до подбородка скрытое шлемом.       Ясно… Ксона — это она. А это — Хешли, кажется…       — Привет, — вздохнула она, открывая второй глаз.       — Мы в столице, — сообщил её спутник, потирая намечающуюся на подбородке щетину. — Правда, ещё очень рано, но я знаю, где можно раздобыть одежду прямо сейчас.       Флай попробовала потянуться и распрямить спину. Всё ныло, будто ночью она пыталась скакать на шааке — этом воздушном шарике с ножками. И ещё сердце бежало далеко впереди их спидера…       А за стеклом, в сиреневатом рассветном тумане, проступали пустынные улицы незнакомого города.       Даже то, что здания своим обликом в чем-то напоминали ей альдераанские, не могло изменить у неё ощущения тоскливой отчужденности. По сравнению с лёгкими, летящими в небо морозными высотками Альдеры, приплюснутые велморские выглядели просто жалкой пародией.       Может, врет она всё, просто он не похож на Тид? На самом деле — обычный чужой город, бывают куда хуже? Правда — с небольшой поправкой — ей предстояло тут остаться.       — Ты не кипешись, Хешли, — отвернулась она от стекла, чтобы больше не видеть тоскливых уныло-белых стен. И попыталась пальцами продрать свои рыжие лохмы. — Можно сначала туда, где ГолоНет? Поможешь мне позвонить одному человеку?       Сиреневатый рассвет завернул нудным и затяжным дождем. Всадник на огромном, неуклюже-странном и мокром животном, состоящим, казалось, из одних колен, морды и длинного змеиного хвоста, жался к зданиям, а патруль в фуражках с задранными вверх тульями прошествовал почти бегом, не обратив внимания на двух прохожих.       В зале с терминалами в этот час тоже не было почти никого. Службы не работали. Работал только ГолоНет. В доказательстве чего голубоватый твилек, переминаясь с ноги на ногу, разговаривал вполголоса у терминала, да ещё пара других инородцев зависали у кафомата.       Хешли терпеливо выслушал Флай. То ли девчачьи глупости, то ли у рыжули всё не так уж и чисто? Но повертев в руках пластик с отпечатком лапы и кодом с именем на обороте, он кивнул девчонке. Сделает!       Это был звонок к хатту на рога, и можно было выражаться любыми словами, в любой последовательности, напридумать любых причин. Получается, никакого дополнительного смысла и шифра сообщение не несло. Остальное Хешли не интересовало.       Сигнал прошёл, снова прошёл, снова… Хешли глянул на рыжую, но вызов, наконец, приняли.       — Привет, старина, это ведь элитные корма для фелинксов «Фелиси»? — Хешли выбрал из своего арсенала самый дружественный тон.       Он почему-то решил, что имя на визитке имеет отношение к этой конторе, а Флай не пыталась разубедить его. Она ждала ответа.       Она ждала ответа Коула, как ждут приговора в суде. Даже её Сила тут бесполезна, что бы там ни произошло — оно уже случилось. И ожидание, словно прыжок в бездну, где останавливается и замирает всё — сердце, время, звезды, Вселенная… Или обойдётся, или — на мелкие осколки.        — Я же с Коулом разговариваю?       По ту сторону связи кто-то закашлялся и устало буркнул:       — Какие, хвост хатта тебе в задницу, элитные корма?       Голос звучал хрипло и немного невнятно, как будто человека на том конце только что разбудили посреди ночи после очень трудного дня.       Кажется, только поэтому он не сбросил вызов сразу. Пытался понять, что всё-таки надо этому, с фелинксами, назвавшему его по имени.        — Поцелую вуки в зад, приятель, если я про корма! Гейл дал твою визитку на всякий случай. И вот случай — я потерял комм с его контактом. А мне позарез. Он мне кое-что обещал. Как он там?       — Как-как… — угрюмо проворчал Коул, все еще не до конца проснувшись, и, кажется, не собираясь просыпаться. — Жопой об косяк, сдох твой Гейл, не звони сюда больше.       Связь оборвалась.