Мистер Обаятельная улыбка, или План Лань Сичэня

       В свои двадцать шесть лет Цзян Чэн ещё не принял бразды правления «Yunmeng Group» от отца: Цзян Фэнмянь с бизнесом отлично управлялся сам и не мешал Цзян Чэну развиваться в избранном направлении и реализовывать собственные амбиции. Когда-то отец привел в дом Вэй Ина со словами: «Познакомься, А-Чэн, это Вэй Ин. Теперь он будет твоим старшим братиком». Первое время Вэй Ин всех дичился, кроме отца, а щенки, которых просто обожал Цзян Чэн, доводили «старшего братика» до истерики. В итоге отец запретил Цзян Чэну держать собак… Это было самое страшное воспоминание его детства: те горечь и разочарование он не забудет никогда. Возможно, Цзян Чэн так и не смог смириться с тем, что его любовь к четвероногим друзьям оказалась безжалостно и безнадежно растоптана. А может, он подсознательно хотел найти хоть одно место, где можно было бы укрыться от Вэй Ина и его деятельной натуры. Не важно, что было первопричиной, но Цзян Чэн уговорил отца вложиться в кинологический центр, которым он управлял лично. В основном в центре занимались племенным разведением сторожевых пород, воспитывали лучших служебных собак, отличавшихся работоспособностью и выносливостью. Были у них животные и для канистерапии, которые работали в области социализации, реабилитации и адаптации людей с ограниченными возможностями. Всё же это был один из самых востребованных видов анималотерапии из-за своей доступности и хороших результатов. В центре занимались дрессировкой собак для любых нужд человека, воспитывали самых верных ассистентов, дарили настоящих друзей. Работа стала отдушиной Цзян Чэна — его сбывшейся мечтой, которая не переставала радовать, дарила ему уверенность в себе и гармонию с миром. И да, о появлении Вэй Ина на работе можно было не беспокоиться: тот никогда по доброй воле не сунулся бы туда, где за каждым углом можно наткнуться на собаку — его самый страшный кошмар. Вэй Ин так и не сумел перебороть свою кинофобию. Даже умудрялся шарахаться от Цзян Чэна, если он не успевал принять душ после работы в центре, и от него пахло животными. Тем удивительнее был тот факт, что Вэй Ин напросился ехать с ним в особняк клана Лань на переговоры по работе. — Мы не виделись два года. Интересно, каким стал Лань Чжань? Наверное, всё такой же скучный, каким был в школе, — устроившийся на пассажирском сидении Вэй Ин всё не затыкался, перемежая болтовню хохотом и отвлекая Цзян Чэна от дороги. — Ты только ради того, чтобы донимать Лань Ванцзи, со мной поехал? — недовольно зыркнул на него Цзян Чэн. — Не собираюсь я его донимать! — надул щеки, изображая обиду, Вэй Ин. — Я, может, соскучился. — Ага, по шуточкам над беднягой, — поддел его Цзян Чэн. — А ты уверен, что Лань Ванцзи захочет тебя видеть? Не думаешь, что он сбежит под любым благовидным предлогом? — Лань Сичэнь сказал, что Лань Чжань обязательно будет. Ланей действительно оказалось двое. Цзян Чэн хорошо знал Лань Ванцзи: хоть тот и был сдержанным сверх меры и неразговорчивым, но за пору студенчества зарекомендовал себя отличным товарищем, который делился книгами и конспектами и даже мог разъяснить трудные для понимания моменты. По этой причине Цзян Чэн считал, что Лань Ванцзи не заслуживает наказания в лице приставучего Вэй Ина. С Лань Сичэнем они были знакомы поверхностно по всяким светским приемам, на которых им полагалось присутствовать как наследникам своих именитых фамилий. Приятный и улыбчивый молодой мужчина казался полной противоположностью своего угрюмого младшего брата. Восемь дней назад Лань Сичэнь позвонил Цзян Чэну с просьбой продать ему собаку. «Мне нужен надежный человек. В таком деле кто угодно не подойдет», — так закончил Лань Сичэнь их разговор. Цзян Чэн был с ним абсолютно согласен: собака — это важно, и нужно быть уверенным в том, у кого ты её берешь. Особенно, если собрался взять не маленького щеночка, а взрослую обученную собаку. Встреча лицом к лицу с Лань Сичэнем заставила сердце Цзян Чэна забиться чаще от тревожного чувства опасности: больно пристальным был его взгляд, слишком расчетливым и острым. Лань Сичэнь ощущался затаившимся тигром, от которого нужно было бежать без оглядки, пока не стало слишком поздно. Но от своих предчувствий Цзян Чэн отмахнулся. Тем более, когда он подошел ближе, Лань Сичэнь улыбнулся так тепло и счастливо, что всякая тревога позабылась, а на её место пришли спокойствие и приятное ощущение, что тебя ждали и тебе рады. — Лань Чжань, как я рад тебя видеть! — радостно рассмеялся Вэй Ин и тут же кинулся обниматься. Лань Ванцзи дернулся в крепкой хватке и, кажется, всерьез пожалел, что пришел на встречу. Насколько Цзян Чэн знал, Лань Ванцзи не выносил чужих прикосновений. Только Вэй Ин мог грубо проигнорировать чье-то нежелание обниматься и сделать как самому хочется. — Ого, какие мускулы! Ты где-то занимаешься? — продолжил тараторить Вэй Ин, когда Лань Ванцзи вырвался и отодвинулся на приличное расстояние. — Совсем потерялся после выпускного. Подумаешь, поцеловались тогда по пьяни, с кем не бывает?! Это же не причина меня избегать! История с поцелуем для Цзян Чэна не была секретом: он тогда застал Вэй Ина распятым под пьяным Лань Ванцзи — картина, надо сказать, была горячей, и его названый брат был далек от того, чтобы звать кого-то на помощь. Пока Цзян Чэн раздумывал, что делать и кого от кого спасать, нагрянул Лань Сичэнь и увел Лань Ванцзи. Зато, видимо, информация о поцелуе стала новостью для самого Лань Ванцзи — он в панике переводил взгляд с Вэй Ина на Цзян Чэна, пока растерянно не оглянулся на продолжающего безмятежно улыбаться Лань Сичэня. — Вот поэтому я и советовал тебе поговорить с господином Вэем, — спокойно заметил тот. Глаза Лань Ванцзи шокировано распахнулись, а от лица отхлынула кровь. Цзян Чэну стало его искренне жаль. — Вы можете сейчас подняться к тебе в комнату и спокойно все обсудить, — продолжил как ни в чем ни бывало Лань Сичэнь. — О! Это отличная мысль! Идем, Лань Чжань, — Вэй Ин схватил за руку растерянного Лань Ванцзи и потянул к лестнице на второй этаж. — Это было два года назад, чего теперь-то вспоминать, — попытался Цзян Чэн помочь Лань Ванцзи, которому, похоже, больше было неоткуда ждать помощи. — Им очень нужно поговорить. Это ради Лань Чжаня. Я желаю ему только добра, — взглянув на него, пояснил Лань Сичэнь. Цзян Чэн спорить не стал, но лично он сильно сомневался, что разговор с Вэй Ином чем-то может помочь Лань Ванцзи. Вэй Ин был тем ещё «счастьем», а по отношению к Лань Ванцзи он становился настоящим исчадием ада, от которого было ни спрятаться, ни скрыться. — Кроме непосредственно приобретения собаки, я бы хотел, чтобы ты объяснял мне, что я должен или не должен делать. Конечно, сопровождение на начальном этапе за дополнительную оплату, — когда они удобно устроились на диване в гостиной, Лань Сичэнь приступил к сути их деловой встречи. — Это может показаться странным... но видишь ли, в нашем клане запрещены любые домашние животные. В детстве я мечтал о питомце, но все мои просьбы были отвергнуты отцом и дядей. Теперь же я вырос… — Разве запрет на питомцев отменили? — удивился Цзян Чэн. Ему бы не хотелось, чтобы их собака оказалась втянута во внутриклановые разборки наследника и старшего поколения. — Нет. Я решил переехать и жить по своим правилам, — шире улыбнулся ему Лань Сичэнь. Цзян Чэн на мгновение перестал дышать от того, насколько тот преобразился: будто стал свободнее, ярче, живее. Он вызывал сильнейшее желание любоваться им вечно. Только сейчас Цзян Чэн осознал, что эта улыбка была от самого сердца, искренней, в отличие от предыдущих — пусть не менее широких, но выверенных и бесчувственных. Лань Сичэнь, как оказалось, не очень-то отличался от всегда сдержанного и замкнутого Лань Ванцзи. Просто улыбка Лань Сичэня лучше скрывала чувства, чем бесстрастная маска Лань Ванцзи, через которую порой проглядывали неуверенность и беспокойство. А еще Цзян Чэну показалось забавным, что они с Лань Сичэнем оба решились исполнить свои детские мечты в уже зрелом возрасте, и только из-за одного этого Цзян Чэну хотелось ему помочь. Ведь сам он был счастлив работать с собаками: сбывшаяся мечта освободила его от детских обид и принесла гармонию в его жизнь.