В океане лишь мы.

      Беру телефон в руки, кладу его ребром на пакетик. Дроблю белые кристаллы, быстро перемалывая их. Высыпаю получившийся порошок на поверхность темной столешницы, делаю пару дорог телефоном.       Наклоняюсь.       Вдыхаю первую дорожку.       Вдыхаю вторую.       Вдыхаю третью.       После четвертой неистово начинает жечь слизистые.       Откидываюсь на спинку дивана, тру пальцами крылья носа и расслабляюсь, в ожидании долгожданного эффекта.       Минута. Три. Шесть. Десять. Пятнадцать.       Окружающая меня музыка плавно набирает обороты и начинает играть громче и ритмичней, отдаваясь в ушных перепонках эхом.       По телу маленькими шипами распускается дрожь, а разум, противоречиво моей плотной мясной оболочке, ловит волну наслаждения, убивая в себе какие-либо зачатки мыслей. Наступившая лёгкость создаёт в голове вакуум, поглощая в себя все мои переживания и всю тоску, которые давят на меня бессмертным грузом.       Встаю с дивана. Начинаю двигаться, вслушиваясь в ритм музыки.       Конечности дёргаются в собственном танце, не желая повиноваться моей воле. Руки, ноги и торс будто заполненны ватой. Она шуршит внутри меня, ласкает, щекочет ворсом.       Медленно закрываю глаза. Всё мерцает, калейдоскопом переливаясь яркими красками. Миллиарды звёзд вращаются перед моими глазами, двоятся, качаются, раскалываются ещё на миллиарды созвездий и, касаясь друг друга, рассеивают свои очертания, разъезжаясь друг от друга в разные стороны. Пытаюсь поймать хоть одну рукой, но, вспоминая, что это лишь приход, живущий в моём сознании, заливаюсь громким, но, мною не слышимым, смехом.       Всё так же играет музыка. Она бьёт басами, отдаваясь в грудине волнами вибраций и смешиваясь с посторонним шумом, и превращается в тягучий коктейль. Я хочу его пить, пить и пить. Хочу испить его весь, до самой последней и сладкой капли.       Ибо мне хорошо. Ибо мне охуенно.       Подхожу к столу. Снова черчу дороги.       Вдох.       Второй.       Третий. Это последний и, за вечер, по итогу, седьмой.       Считаю, что к чёрту подсчёты.       Приятная истома расползается по телу. Тело начинает мелко дрожать и вибрировать, словно под кожей у меня целый рой диких пчёл. Все они вертятся вокруг собственной оси, машут тёмными крылышками, щекочат полосатыми брюшками, нежно жалят меня и пытаются вырваться наружу, прорвав покров моего силуэта острыми пиками жал.       Внезапно всё нутро скручивает в один тугой жгут, заставляя выдохнуть весь воздух из лёгких. Стою как вкопанная. Всё внутри замирает, замораживается, затормаживается. Я стою, не в силах сдвинуться и моргнуть.       Всё течёт кленовым сиропом вокруг моего онемевшего тела.       Всё вокруг странное, замедленное, рваное.       И, так же резко, как всё остановилось, меня накрывает внезапная волна наслаждения. В голове, прямо над глазами, под коркой лобной доли, начинает свой вихрь ураган мыслей. Он настигает меня так неожиданно и так приятно, что хочется зарыться в эту гамму ощущений, полностью погрузиться в неё и плавать, плавать, плавать.       Волна прихода сильнее в пять, десять, в сто раз предыдущей. Мне нравится. Мне охуенно.       Я делаю пару движений, смотрю, как я расползаюсь ярким, но рассеянным, медузовым свечением по периметру тёмной комнаты. Любуюсь издаваемой красотой, слушаю своё дыхание сквозь бешенный темп музыки и снова закрываю глаза, ни на минуту не прекращая своего странного танца.       Я отдаюсь своему внутреннему, личному ритму, запоминая тот кайф, который так давно хотела испытать.       Я двигаюсь так свободно, словно являюсь птицей, проживающей последний свой день.       Я двигаюсь так изящно, словно являюсь ланью, рассекающей в прыжке своими рогами воздух.       Я двигаюсь так быстро, словно являюсь леопардом, учуявшей добычу.       Я двигаюсь так, словно являюсь собой.       Ибо мне хорошо. Ибо мне хорошо. Ибо мне охуенно.

***

      Новый вечер. Мне скучно.       Натягивая на себя одежду, отправляюсь в недавно появившийся в городе клуб.       Надеюсь, там мне будет весело.       Надеюсь, там мне будет кисло.       По дороге думаю о том, что надо бы бросить. Подъезжая ко входу и улавливая ритмичную музыку, думаю о том, что с удовольствием пошлю-ка предыдущую мысль нахуй.       Захожу в клуб. Огни ярких лучей рассекают комнату, забитую бесящими своим естеством людьми. Все они просто в мясо, все они на сегодняшнюю ночь просто животные.       Проходит десять минут.       Двадцать.       Тридцать.       Я нашла себе то, что наполнит эту ночь ещё большими красками. Я нашла себе то, что поднимет на эту ночь моё сознание на новый уровень моего восприятия. Я нашла себе то, что вытащит на эту ночь меня из собственного тела.       Дорога.       Две.       Три.       Жду прихода, сминая верхнюю губу нижней. Тереблю неизменный рыжий пучок на голове. Нервно поправляю железную оправу очков.       Постепенно меня начинает долбить, раз за разом накрывая всё сильнее. Мощь вдохнутого вещества сносит голову, наконец-таки расслабляя.       Атмосфера вокруг стала приятнее. Я, вливаясь в социум, привыкаю к толпе.       Рваные клочки сознания начинают перекликаться между собой, давя на рецепторы мозга.       Дыхание сбивается, заставляя дышать лишь вдохами.       А глазах всё бешено начинает вертеться, пугая меня своей невероятной скоростью.       Тело медленно каменеет, вводя меня в дикий ступор.       Что-то не так. Мне страшно. Я ловлю странный трип. Меня это чрезмерно пугает.       Рвусь навстречу к выходу через толпу такой же биомассы, как и я.       Расталкиваю людей, что-то говорю, извиняюсь. Мат срывается с пересохших губ.       Дошла к своей цели, с горящей неоновой табличкой «выход». Дёргаю на себя ручку двери.       Глоток свежего воздуха. Меня совсем сшибает от резко поступившего в лёгкие кислорода и я, ничего не понимая, медленно сползаю по гладкой поверхности стены клуба.       Тошнота смешивается с болью, отдающейся по всему телу. Судороги ломят тело. Я почти отключаюсь.       Минута. Три. Десять.       Слышу тихие шаги. Кто-то присел рядом. От этого человека пахнет корицей и чем-то терпким. Чувствую тёплые пальцы на своей шее.       Через силу размыкаю в миг потяжелевшие веки.       Встречаюсь взглядом тревожно смотрящих на меня глаз, цвета самого настоящего Северного Ледовитого океана.       Глаза такие красивые. Такие манящие.       Захотелось коснуться этого океана почувствовать его воды всем своим телом и всей своей сущностью.       Захотелось искупаться в нём.       Захотелось в нём утонуть.       По-моему, я только что бесповоротно вошла в число самоубийц.