«Блять, да что за слон тут ходит?»
— Сука, ты один шаг делаешь и тут земля трясётся. Дай поспать, а, — говорю, переворачиваясь на бок. В глаза сразу же ударил яркий свет, усиливая болезненный стук в висках. Я зажмурилась, натягивая на лицо какую-то тряпку. То ли чью-то одежду, то ли одеяло. Мне вообще всё равно, лишь бы свет не мешал. От ткани неистово воняет. В нос бьёт смесь пота, перегара, табачного дыма и нескольких запахов парфюма. Обострённое обоняние заставляет морщиться и через силу сдерживать рвотные позывы. Освобождаю лицо, делая вдох более-менее чистого воздуха. Переворачиваюсь обратно на другой бок. Туда, где солнце будет светить мне в спину, а не в и так больные глаза. Лежу с опущенными веками пару минут. После снова проваливаюсь в сон, надеясь, что, когда в следующий раз проснусь, то буду чувствовать себя намного лучше.***
Выброшенная своим же сознанием из чёрной пелены сна, открываю глаза. Осматриваю место, в котором нахожусь. Вижу ободранные жёлтые цветастые обои, посеревшую со временем пенопластовую плитку на потолке и облезлый линолеум на полу, с большими царапинами по всей площади. В этой хрущёвке, находящейся на самой окраине города, я уже несколько суток. В ней я проёбываю свою жизнь по полной. Сначала рыдая, а потом веселясь, пускаясь в очередной движ и наслаждаясь приходом. Глазные яблоки, проворачиваясь под веками, неистово жгут, раздражаясь песчаной сухостью. Смутно помня последние дни, я встаю с дивана, на котором лежала овощем после прошлой ночи. Еле передвигаясь, иду в ванную. Подхожу к поцарапанному и заляпанному водой зеркалу. На меня оттуда смотрит девушка с впалыми щеками и с безразмерными фиолетовыми синяками под глазами. Рыжие волосы спутанной паклей свисают с плеча, вызывая лишь отвращение. Меня тошнит. От интоксикации и от самой себя. Становится стыдно после понимания того, что я, только увидев проблему, сбегаю от неё, как последняя слабачка, привычно высаживаясь на кислотной станции. Наклоняюсь над унитазом. С бульканьем, из меня выходит жёлтая рвота, резкой горькостью отдаваясь в горле. Это желчь. Думаю, что моему желудку и печени пришла окончательная пизда. Снимаю с себя воняющую притоном одежду. Вхожу в старую душевую кабину. Включаю напор холодной воды. Окатываю себя ледяными струями, пытаясь отрезвиться. Затем прокручиваю вентиль с горячей водой, принимая на себя мощный контраст температуры. Купаюсь и попутно думаю о том, что произошло со мной на той неделе. Вспоминая всё до мельчайших подробностей, начинаю, задыхаясь, рыдать.«Мне снова сделали больно. Об меня снова вытерли ноги. Теперь я снова одинока.»
Сажусь на корточки, беря острые коленки в обхват. Меня трясёт, чуть ли не подкидывая в воздух. Бью кулаком по твёрдой душевой плитке на полу. Костяшки разбиваются в кровь, отпечатываясь на нём красными пятнами. Они смешиваются с волнами мыльной воды и стекают в слив, не оставляя после себя и следа. Не чувствуя необходимой мне боли, начинаю вести по спине острыми ногтями, вспарывая тонкую кожу. И она рвётся, опаляя плоть приятной истомой болезненности. Мой крик, словно вой волка, оставшегося без родной стаи, разносится в воздухе, пугая меня нечеловеческой громкостью. Между губ, растянутых в отвратительной гримасе, льётся вода. Она, падая на зубы, с бульканьем разбивается о язык. Сплёвываю её, даже не обращая внимания куда и как целюсь. Мне абсолютно насрать на то, куда попадет моя вязкая слюна: на пол или на меня. Мне сейчас как-то всё равно. Мне сейчас как-то насрать. Мне сейчас как-то похуй. Ибо истерика набирает во мне обороты, вызывая желание либо чем-нибудь закинуться, либо поскорее сдохнуть. Но я выбираю третий вариант. Я выбираю алкоголь. Только выйдя из ванной и не размениваясь на стаканы и рюмки, сгребаю со стола уже начатую кем-то бутылку коньяка. Заливаю в себя эту горькую жидкость прямо из горла, желая поскорее отвлечься. Сделав с десяток глотков, гоняю в полости рта пару остаточных, мной до конца не допитых, капель. В груди раздается обжигающе тепло. Горячо. Сижу, стараясь унять дрожь во всём теле и расслабиться. Но не получается. Прикладываюсь к бутылке ещё раз. Ещё раз. Ещё раз. Ещё раз. Выпиваю всё залпом, лишь один раз останавливаясь, чтобы сделать глубокий вдох.***
Ночь. Я, убитая в хлам, сижу на потёртом диване и смотрю наши совместные фотографии. В глазах всё плывет, но я четко вижу на экране дисплея два счастливых лица. Сияние глаз выдаёт нас с головой, не оставляя сомнений в том, что нам более, чем хорошо вместе. Кстати, последние дни я называю свою девушку лишь простыми местоимениями, не в силах даже в голове произнести её красивое имя. Прокручиваю картинки счастливого прошлого: Первая совместная ночь. «Разве тебе не понравилось?» Первое совместное утро. «Разве тебе не было весело со мной?» Первые дни, полностью проведенные вместе. «Разве тебе не было хорошо со мной?» Первые вечера, проведенные в обнимку. «Разве тебе не было уютно со мной?» С губ срывается злая усмешка.«Я так полюбила тебя, что теперь не могу даже возненавидеть.»
«И по-прежнему желаю лишь счастья. Хоть ты и не со мной, но счастья.»
***
Не сопротивляясь, смотрю, как парень, которого я знаю лишь несколько минут, приближается ко мне, бегая своими бесцветными глазами по моему лицу.Интересно, смогу ли я тебя заменить, отдавшись другому человеку?
Хочу проверить. Секунда и его губы уже в десяти сантиметрах от моих. Две секунды и его губы уже в пяти сантиметрах от моих. Три секунды и его губы уже в одном сантиметре от моих. На четвёртую секунду он касается меня ими. И, только почувствовав чужое тепло, я с силой отталкиваю его от себя, резко вставая с дивана. Мне мерзко от того, что до меня прикасается не она. Мне мерзко от того, что это не она обнимает меня. Мне мерзко от того, что это не она целует меня.«Как же у тебя так вышло, Ксюш, что ты с лёгкостью смогла трахнуть другую? Как переступила через себя? Или даже и не пришлось переступать?»
Мне плохо, а сердце лишь тихо смеётся. Я лучше буду одна, чем променяю обожаемый взгляд Северного Ледовитого океана на тот, чей цвет я даже не запомнила.