"В доме холодина, а она раздетая лежит. Да ещё и одеялом не укрылась. Ну точно ребенок."
Уставший и грозный ребенок. Тихо матеря её за такое пренебрежение к себе, и стараясь не разбудить, накидываю на неё тёплое одеяло. Она открывает глаза, смотрит на меня, и мягко улыбнувшись, натягивает на голову тёплую ткань, прячась за нею, словно играя со мной в прятки."Блять."
Поражённое сердце пропускает удар.***
Перед глазами всю ночь маячит эта улыбка, мешая мне полноценно заснуть.***
Последующие несколько дней я полностью отдавала себя работе, пытаясь наверстать упущенное. Я находилась вне стен своего дома с раннего утра и до самой полуночи. Иногда я даже приходила тогда, когда стрелка на моих наручных часах давно уходила за пределы отметки двух часов ночи. Но, не смотря на усталость и абсолютную вымотанность, я не спешила домой даже в свои выходные. Я проводила их где угодно, но только не в своей квартире, ибо там меня ждал виноватый взгляд загнанного зверька. Я, ещё не зная, что будет впереди, повесила на сегодняшний день ярлык самого худшего дня. Я находилась в областной клинике, когда меня вздёрнули звонком из EnJoy. Новенький парень, которого я недавно наняла на должность помощника охраны, что-то спешно говорил мне в трубку, тихо произнося слова. На мою просьбу успокоиться, в трубке я услышала лишь ещё больше ноток паники и страха. Ни слова не разбирая из его монолога, перебиваемого посторонним шумом и криками, я сбросила вызов, сказав что скоро буду. Возложив свои дела на плечи коллеге и пообещав ему магарыч, я села за руль своего авто, выжимая в пол кроссовком газ до упора. По приезду обнаружилось, что в клубе сработала пожарная сигнализация. Она визжала словно раненный белуга, разнося отвратительный, режущий слух звук по всей окрестности. Войдя в помещение, мои глаза начало резать от едкого дыма, исходившего из глубины здания. Я, закрыв лицо воротом джинсовой куртки, начала пробираться сквозь столпившуюся толпу людей, ища очаг возгорания. И нашёлся он в моём кабинете. В нём горело всё: шторы, диван, стол с документами и ковёр, покрывавший весь периметр пола. Сняв с подставки огнетушитель, я начала без особого разбора, покрывать всё толстым слоем белой пены. Но, что вполне ожидаемо, одного баллона мне не хватило. Уж слишком много было огня в этой комнате. Плюнув на свою безопасность, я, накинув на себя кем-то поданную мне куртку из плотной ткани, ринулась в гущу огня, желая вынести из офиса железный сейф. В нём были все труды нашей команды, нашей семьи. Все награждения, за последние несколько лет; всё планы на будущее, составленные совместно со всеми организаторами; все важные бумаги и много, очень много, полученных от прибыли средств. И не могла дать пожару уничтожить всё самое важное для этого клуба и, потому, жертвуя своей чувствительной ко всему кожей, я пошла в огонь. Подняв железный короб, мои руки мгновенно оттянула невероятная тяжесть, вынуждая сбросить скорость своего шага. В голове было абсолютно пусто. В голове была лишь одна цель - спасти самое важное. Спасти все наши труды. Кто-то кричал, поторапливая меня нескончаемыми возгласами о том, что ещё немного, и я задохнусь, но, мне было похуй на это. Мне, в данный момент, было похуй на всё. Хотелось сказать им в ответ, чтобы они заткнули свои рты и не мешали, но, я не могла даже нормально дышать, не говоря уже о произношении и пары слов."Как же хорошо, что для меня поднятие тяжёлого веса не является проблемой. Не зря я, в погоне за идеальным телом, приучила себя к высоким нагрузкам. Сейчас это, блять, весьма кстати."
Я бежала по лестнице вниз с третьего этажа, стремясь поскорее выйти на свежий воздух. Лёгкие неимоверно жгло, отдавая дикой режущей болью в грудине, а руки, казалось, вот-вот отвалятся из-за несённой мною ноши. Настигнув желаемой цели, и толкнув плечом дверь, я обнаружила, что та заперта. И какого, спрашивается, хуя? Заклинившая дверь не хотела открываться и выпускать меня наружу, за пределы неожиданно начавшегося пожара. Я, спустив с рук сейф, начала долбиться в сталь двери, пытаясь выбить её. Не видя ничего за серой пеленой дыма, я отходила на десять шагов назад и, примерно представляя перед собой место в которое лучше нанести удар, врезалась в него всем своим телом, терпя расходившуюся по нему боль. Через несколько таких ударов, я почувствовала, что у меня не осталось никаких сил. Последний удар. Последний вдох. Дверь открылась, вылетая из своих петель."Наверное, я выгляжу сейчас эпично."-подумала я перед тем, как упасть плашмя на асфальт.
В такие моменты, видя голубое вечернее небо, понимаешь всю ценность собственной жизни. В такие моменты, такая ежедневная обыденность, как тянущиеся над головой пористой полосой облака, кажется самой лучшей вещью, которую только можно было увидеть. Подъехала машина скорой помощи и пожарная вышка. Меня погрузили на каталку, чтобы увести в больницу. Но я отказалась от предложенной мне поездки и позволила дежурным врачам лишь быстро провести над мною осмотр. Не было причин меня госпитализировать. Я в порядке. Не в полном, но порядке. Я гордилась тем, что я справилась. Я гордилась тем, что я выжила.***
Заехав до друга, который жил в двух шагах от моего клуба, я приняла у него душ и приняв предложение остаться на ужин, пригубила пару бокалов вина. И после того, как только заметила, что за окном давно стемнело, ушла от него, искренне поблагодарив за оказанную мне помощь и поддержку. По пути к дому, мне позвонила Яна. Она сказала, чтобы я срочно прочитала смс, написанное ею для меня. Последовав просьбе, я взялась за телефон. В сообщении было прикреплено фото, а на фото была записка: "Ваш клуб вгоняет нас в убыток. Надеемся, что получив наш подарок, вы начнёте думать об окружающих." После такого послания, мне пришлось припарковать машину у обочины, чтобы справиться с нахлынувшим на меня гневом без ещё, каких-либо, потерь. Злость одной сильной волной погребла меня под себя, заставив в ярости бить по твёрдому рулю ладонями. Какой же нужно быть сукой, чтобы из-за убытка устроить умышленный поджог нашего клуба? После часового пути к самоконтролю, я пришла к выводу, что денег восстановить наше место у нас хватит, а эту гниду, что устроила нам проблемы, мы найдем и посадим. Уж я добьюсь того, чтобы этого человека посадили за самую строгую решётку. Уж связи у меня на это есть.***
Не смотря на позднее время, Аня тоже не спала, сидя за большим обеденным столом. Она пила чай и слушала какую-то дичь через динамик своего старого телефона. Сказав ей отключить эту шарманку, я стала накладывать себе есть. Я хотела ещё раз поужинать, ибо стресс всегда сбивал меня с ног, пробуждая во мне дикий голод. Но, только впившись зубами в нежное куриное мясо и вспомнив прожитый мною сегодняшний день, я поняла, что ни грамма еды в меня больше не влезет. А жир, что собрался каплей в уголке моих губ, окончательно родил во мне отвращение к еде, отбив тем самым аппетит. Встав из-за стола, я обратно скинула в кастрюлю еду."Ты старалась, малышка, но, я не хочу".
***
Вино лилось в меня спасительной жидкостью, постепенно отпуская от накопившегося во мне напряжения. Аня, которая почему-то отказалась от выпивки, сидела напротив почти не шевелясь и, почему-то, с энтузиазмом отвечала на мною задаваемые вопросы."У нас мирные переговоры, да, куколка? Или ты просто больше не боишься меня?"
Её картавость, к слову, перестала меня смешить. Сейчас, под хорошим градусом алкоголя, я считала этот дефект речи безумно милым и приятным слуху. Прохладный напиток, что лёгкой горькостью и шершавостью оседал на верхнем нёбе, полностью раскрепостил меня, судя по всему, устраивая выходной от выставленных мною вокруг себя высоченных железно-бетонных стен. Сняв с себя футболку, в которой мне было жарко, я словила на себе странный взгляд карих угольков. Встретившись с ним, я моментально за́мерла, так и не успев донести до губ, на которых я всё ещё чувствовала дым, бокал с рубиновым вином. И чувствуя, как капля тёмной жидкости стекает по губе, я слизнула её, впитывая влагу кончиком своего языка."Ты что, тоже хочешь вина, Анечка?"
- Говоришь, что не будешь, но, смотришь так, будто хочешь. И причём тебе хочется очень сильно."Или ты хочешь меня?"
В ответ она что-то промямлила про то, что уже поздно и ей нужно спать, и, краснея, пулей вылетела из кухни, в которой, судя по всему, для неё тоже стало слишком жарко. Послышался тихий зверьковый топот и звук закрываемой с хлопком двери. Я растянула губы в сладком оскале, понимая, что девушка, которая обладала шикарным полотном имбирных волос, сама не того не понимая, показала мне своё желание. Девушка, которая прожигала меня своими чёрными угольками глаз, самая того ещё не подозревая, начала возгораться сама.