"Теперь я тебя ненавижу, рыжая. Ненавижу тебя за то, что поступила со мной как сука. Ненавижу тебя за то, что ты, подарив мне свободу, растоптала меня, оставив наедине со всем этим миром и чувствами, с которыми я никогда не умела справляться. Ты рыжая, самая настоящая сука. Ты рыжая, самая настоящая мразь."
"Как знать, быть может, те мгновенья, Что протекли у ног твоих, Я отнимал у вдохновенья! А чем ты заменила их? Быть может, мыслию небесной И силой духа убежден, Я дал бы миру дар чудесный, А мне за то бессмертье он? Зачем так нежно обещала Ты заменить его венец, Зачем ты не была сначала, Какою стала наконец!""Я влюбилась в маленького ребенка, который покорил меня своей искренностью. Но, по итогу поняла, что ты обычная кукла с лицемерной маской на веснушчатом личике. Какая же ирония, блять."
"Я горд!.. прости! люби другого, Мечтай любовь найти в другом; Чего б то ни было земного Я не соделаюсь рабом. К чужим горам под небо юга Я удалюся, может быть; Но слишком знаем мы друг друга, Чтобы друг друга позабыть. Отныне стану наслаждаться И в страсти стану клясться всем; Со всеми буду я смеяться, А плакать не хочу ни с кем; Начну обманывать безбожно, Чтоб не любить, как я любил; Иль женщин уважать возможно, Когда мне ангел изменил?""Ох, Михаил Юрьевич, как же вы правы, мой дорогой. Все люди в этом мире теперь лишь разменные монеты для нас. Теперь они не удостоятся даже любящего взгляда в свою сторону."
"Я был готов на смерть и муку И целый мир на битву звать, Чтобы твою младую руку — Безумец! — лишний раз пожать! Не знав коварную измену, Тебе я душу отдавал; Такой души ты знала ль цену? Ты знала — я тебя не знал!""Да, Анечка. Ты знала, что делаешь. Ты знала, что тебе нужно от меня. Ты знала и медленно шла к цели, наступая на мою гордость и чувства. И вот, ты, сделав последний шаг, убила меня, вонзив острый каблук своих сапогов в моё горло."
***
Я курю лёжа на просторной постели, смяв между коленями белый ворох одеяла. Он такой мягкий, такой тёплый и с таким чуждо-родным для меня запахом, что хочется выблевать из себя все прокуренные лёгкие. Я лежу и делаю тягу за тягой, думая лишь о том, что это всё пиздец, как странно. Так странно и страшно остаться одной, едва получив надежду на счастливое будущее. Так странно и страшно быть униженной какой-то мелкой девчонкой. Так странно и страшно вспоминать то, что я собственноручно позволила себе полюбить кого-то кроме себя. В комнату входит девушка с перекрашеными в пшеничный цвет волосами до талии. Они струятся по тронутой искусственным загаром спине и острыми кончиками касаются кружевного белого нижнего белья. Кроме него на ней ничего нет. Кроме него она ничего не смеет надевать. Кроме него я не позволяю ей ничего надевать. Ибо она знает, что если я хочу видеть перед собой голое тело, то я любимым способом сделаю так, чтобы оно было перед мною. Нет, силой я никогда и никого не брала. Я лишь не заметной манипуляцией заставляла девушек раздеваться, оставляя их в одном нижнем белье из тонкой ткани. А всё потому, что я всегда считала женские тела красивыми, изящными, аккуратными и до состояния богинь, ухоженными. Стряхиваю пепел на лежащую у моей руки пепельницу, делаю последнюю затяжку и встаю с кровати. - Ян, пока я буду купаться, сделай мне кофе, - говорю, словно отдавая ей приказ. - Крепкий? - спрашивает она, с нежностью дотрагиваясь руками до моей шеи. - Другой мне и не нужен, - целую её в лоб, обнимаю, сжимаю её округлый зад в ладонях и направляюсь в ванную. От горячей воды в воздух поднимается пар. Я, полностью раздевшись, переступаю через бортик ванной и погружая своё тело в обжигающий кипяток, наблюдая за тем, как вода колышится небольшими волнами, разбиваясь об скалы моих острых коленей и локтей. Рядом, около моей головы стоит стакан из толстого стекла, в который была налита тёмная жидкость коньяка. Беру его в руки, смотрю, как испарина обволокла холодную стеклянную поверхность и делаю глоток, вливая в себя алкоголь."Горько, но, до истомы приятно. Как же давно я не пила алкоголь. Последний раз это было перед тем, как я поехала в твой жалкий Кировград."
Откидываю голову назад, и полностью расслабляясь, начинаю шевелить под водой рукой, чувствуя её потоки между своих пальцев. Открываю глаза, прохожусь взглядом по ярким флакончикам с гелями для душа на полочке, и вспомнив Аню, нахожу из множества ароматизированных баночек свой старый шампунь. Свой старый и добрый мужской шампунь. Открываю крышку, вдыхаю уже забытый мною запах цитруса и мускуса и моментально обратно закрываю глаза, вспоминая то, какой я была раньше. Какой я была сильной. Какой я была мужественной. И какой я была непобедимой. Не униженной, как сейчас. Не растоптанной, как сейчас. Не убитой, как сейчас."Ты приучила меня к женственным ароматам, рыжая. И теперь, словно отдавая реквием по твоей любви, я возвращаюсь к своим мускульным истокам."
Провожу по отросшим за столько времени волосам пятерней и, вылезая из горячих объятий воды, подхожу к зеркалу, смотря на себя в полный рост. Картина заставила меня самодовольно усмехнуться:Новые засосы на шее и груди, сделанные губами не той рыжей сволочи. Новые царапины, сделанные ногтями не той рыжей суки. Новые отметины и оргазмы, сделанные телом не той предавшей меня рыжей дряни. Теперь, мелкая, я не твоя.
- Я снова Ксения Милас, - говорю, смотря в свои глаза."Я отрекаюсь от данных мне тобой "Ксюша" и "Ксюшечка", возвращая к себе своё прежнее "Я"."
Смотрю на своё прокаченное тело, обследуя каждую выпирающую мышцу своим чётким взглядом. Смотрю на своё лицо, с выпирающими скулами, на свои огромные голубо-серые глаза, на пухлые губы и идеально ровные зубы. Смотрю и понимаю то, что я, блять, просто совершенна. - Я Ксения Милас. И я охуенна, - озвучиваю свои мысли вслух, растягиваясь в улыбке."Новая стрижка, Милас. Вот что тебе нужно сейчас чтобы дополнить всю целостность картины. Давай перемотаем время на тот момент, когда ты ещё не встретила ту, которая принесла тебе боль."-подсказывает нарциссизм и я, соглашаясь с ним, благодарно ему киваю.
Увидев свой парфюм, и думая о том, какая же Яна молодец, раз не выбросила ни единой моей вещи, пару раз пшикаю его на своё голое тело, наслаждаясь приятным резким запахом.***
Сижу за столом с Яной и, в полнейшей тишине, которую я люблю по утрам, пью с ней кофе. На столе, возле моей кружки, на тарелке выложены шоколадные кексы, черничное печенье и ещё много разных сладостей, которые я, во время жизни с Аней, полюбила. Но, я, не желая ничего есть, пью лишь горькую, только сваренную для меня, жидкость, смешанную с каплями холодного коньяка. - Теперь ты пахнешь как раньше, малыш, - доносится до моих ушей голос моей"Я пахну кофе, как раньше, или пахну мужчиной, как в былые времена?"
Думаю о том, что конкретно она имеет ввиду, на автомате киваю, соглашаясь сразу с двумя вариантами. - Да, Яночка. Теперь я снова прежний Милас, - подмигиваю ей, убирая от своего лица чашку с бодрящим напитком в ней. - Теперь всё будет как раньше, да? -Да, - коротко отвечаю ей, снова присасываясь к краю сосуда. - Я очень рада этому. Я так безумно скучала по тебе, - она садится мне на колени, обвивая мою шею руками. Я целую её, оставляя на её губах горький привкус любимого утреннего напитка. - Яна, мы едем в парикмахерскую. Собирайся. - Хочешь снова подстричься? - говорит, копаясь в моих волосах острыми ноготками. Так приятно чувствовать движение по направлению роста своих волос. Чувствую себя довольным свободным псом, который, наконец-таки, позволил себя потрогать."Трогай меня, снова моя девочка. Наслаждайся моим присутствием в своей жизни."
- Да, - делаю последний глоток кофе и, вынимая сигарету из пачки, закуриваю, выпуская над головой струйки дыма. - Я скоро буду готова, малыш. - Угу, - киваю ей и выхожу на балкон.***
Сегодняшняя апрельская ночь выдалась теплой. Весна, которая окончательно вошла в мир, заставила выйти из него морозные ветра, холод и стужу, царившие в Москве до сих пор, и внесла с собой аромат проснувшейся природы, прогретой солнцем земли и температуру, выше пятнадцати градусов тепла."Такая сладкая пора. Пора перемен и пора восстания из пепла феникса моей прежней, излюбленной жизни."
Мы стоим с Яной у входа в наш клуб и смотрим на то, какое же наше детище стало взрослым. Огромное здание, расписанное в лучшем современном стиле, светилось яркой вывеской, притягивая к себе взгляды проходящих мимо людей. А музыка, доносившаяся из высоких окон, громко рычала, вызывая желание поскорее окунуться в неё. Переглянувшись, мы вошли в родное место, ставшее нам вторым домом.***
Длинные белые волосы волной раскачиваются в такт музыки, обвивая красивые округлые формы танцующей возле меня девушки. Свет сафитов сменяет свою палитру красок и, когда на смену синему, приходит красный, волосы юной девы превращаются в огненный, ярко-рыжий цвет, сводя меня немного с ума."Нууу, почти похоже, да."-думаю про себя и, цепляя за локоть извивающуюся у моего бедра девушку, веду её к выходу из зала.
Поднимаюсь с белокурой красавицей по лестницы, придерживая её за талию и, достигнув моего кабинета, открываю дверь, жестом приглашая её войти. Какой-то быстрый разговор ни о чём, два недопитых нами бокала с шампанским, пара смазанных поцелуев, длительный секс, и вот мы уже лежим на диване, пытаясь отдышаться. - Как тебя зовут-то? - встаю на ноги и подбираю её одежду с пола. В ответ она что-то лепечет, называясь каким-то не запомнившимся мне именем. И я благодарю вселенную о том, что имя её не берёт своё начало и конец буквами "а" и не имеет в себе пару рядом стоящих нежных "н". Благодарю Вселенную о том, что она поберегла меня, избавив отСекс сексом, но, она мне никто и явно может что-нибудь, да спиздить. Так что, лучше перестраховаться, чем потом бегать и искать её."
***
Белые, чёрные, русые и даже яркие кислотные оттенки волос сменяются в моих глазах быстром калейдоскопом. Все они разные, поражающие меня своей индивидуальной красотой но, все они одинаковые, желающие, так же как и я, только свободного секса. Я сжимаю в своих крепких руках каждую встречную красивую девушку, кладя хуй на чувства Яны и на то, где, как и что сейчас с Аней. Мне на них обеих похуй. Мне на них обеих невероятно похуй. Теперь моей жизнью не владеет шёлк потрясающих имбирных волос. Теперь в моей жизни множество разных других материй, что вносят в мой мир старые, излюбленные мною ощущения. Теперь мою душу не прожигают карие угольки глаз. Теперь в моей душе абсолютно пусто и я больше ни за что не позволю какой-нибудь очередной сучке влезть в неё.