***
Сейчас, когда Милас отсыпалась после длительной поездки, я сидела на кухне и разговаривала с мамой. Она стала меньше пить и мы больше не ссорились, боясь снова разругаться. - Кто этот молодой человек? - я улыбнулась, понимая, что мама тоже, как и я, сначала приняла Ксюшу за парня. - Этот молодой человек моя любовь, мам. И этого молодого человека, - на последнем словосочетании, я сжалала вспотевшие ладони, - зовут Ксения. Я, на миг отведя взгляд, тут же посмотрела ей в глаза, надеясь там не увидеть ненависть в свою сторону. Эти слова дались мне легко, но сейчас, когда я их произнесла, во мне зародилось предчувствие, что моя родительница сейчас начнет на меня кричать, сыпя на мою голову бывалые оскорбления и оплеухи. Но, вопреки ожиданиям, я услышала лишь громкий вздох и тихое: - И давно вы вместе? - Больше полгода уже. - Тебе хорошо с ней? - Да, мам, очень хо'ошо. Я понимаю, что ты сейчас хочешь сказать мне, но, пожалуйста, п'ошу тебя, не нужно. Я люблю её и не стану менять своё 'ешение. - Я знаю, Анют. Поэтому ничего и не говорю, - она улыбнулась и положив мне руку на голову, начала гладить по волосам."Ох мамочка. Я так боялась быть снова отвергнутой тобой после своего признания. Спасибо, что полюбила меня такой, какая есть, мам. С таким характером, с такой жизнью и с таким выбором."
- Мам, ты же тоже по папе скучаешь? - спрашиваю, чувствуя, как на глазах наворачиваются слёзы. - Скучаю конечно. Он слишком рано ушёл от нас, не успев толком и вырастить тебя. Если бы он был с нами, то поверь, сейчас бы он очень гордился тобой, - мама начинает плакать, смотря на меня, - ты вон какой у меня стала. Красивая, воспитанная, умная. Умница, а не дочка. Жаль только, что он не видит тебя такой. Не дожил папа наш до этого момента. - Мам, я всегда п'едставляю папу. Мне кажется, он всё видит. И что он видит, как я поменяюсь. Я чувствую, что он всегда 'ядом со мной. Я чувствую и духом не падаю поэтому. Ст'аюсь, из всех сил выкладываюсь. - А может и правда он видит всё. Ты главное это, не возвращайся к прошлой жизни, ладно? Иди только вверх. Я хочу тебя умницей и дальше видеть. Я ведь не вечная, Анют, дай насладиться тем, что вырастила хорошего человечка. - Ну ма-а-а-м, - говорю дрожащим голосом, снимаю с себя очки в золотой оправе и обнимаю её, - мне так стыдно за свою прошлую жизнь. Правда, перед тобой и папой очень. Щеками ощущая красноту на лице, начинаю всхлипывать и утыкаюсь в мамину шею, ища родительское пристанище. - Ну тише, дочка, тише. Главное, что ты ушла от всей этой жизни, моя маленькая. Не стыдись того, через что прошла. Всё в прошлом же осталось, не в настоящем. - Я не только по папе скучала, по тебе тоже очень, мам. - И я, Анечка. И я скучала, дочка.***
За окном стояла ночь. Ещё чуть-чуть и она перейдет в утро, осветив кровать, на которой мы сидели, холодным голубым светом. После разговора с мамой, мне покоя не давали мысли о том, что мне пришлось пережить. Ксюша, судя по всему, почувствовав то, что мне на месте не лежится, подняла меня с кровати и начала спрашивать, из-за чего я так дёргаюсь. Рассказав Милас грустную историю своей семьи и получив от неё нужную мне поддержку, я спросила у неё: - Ксюш, а где твои 'одители? Почему ты никогда не гово'ишь о них? Я сидела на постели, поджав под себя ноги и накинув на нас обеих толстое пуховое одеяло. В доме невероятно холодно, и на улице тоже не жарко, ибо на календаре только начало весны. И заболеть можно на раз-два, если вовремя не утеплиться. - Мой папа три года назад умер, а маме я никогда не была нужна, - ответила она улыбаясь и обнимая меня за плечи. Хоть она сейчас и улыбалась, я видела, как трудно даётся ей сейчас быть сильной. Улыбка эта вовсе не была радостной, нет. Она была, печальной, угрюмой, горькой. Она была настолько естественно болезненной, что я прижалась к ней, словно в моих силах было полностью взять эту боль на себя. - А почему так? - спрашиваю её, запрокидывая голову, чтобы смотреть ей в глаза, когда она начнёт говорить. Она же идеальный ребёнок. Умная, начитанная, спортивная, без вредных, гробящих её привычек. Чем она не могла угодить своей матери? Моя бы только гордилась таким ребёнком. - Потому что все хотели мальчика, а на свет появилась я. Девочка Ксюша с голубыми глазами. - Но... - начала я. - Но я и так похожа на мальчика, да? - усмехнулась моя девушка и я кивнула, стыдясь того, что вообще подумала об этом. - А теперь, Анечка, они хотят девочку Ксюшу, а не мальчика, которым я, собственно говоря, и росла. Несмотря на то, что я всегда старалась быть лучшей, везде побеждать и давать ей повод гордиться мною, она меня постоянно не замечала и всё своё внимание уделяла моей старшей сестре, - она замолчав, запрокинула голову назад и продолжила, - а сейчас мою мать не устраивает то, что у меня нет мужа и нет детей, как у моей сестры. Вот такая вот запутанная логика, понимаешь? Мне стало так жалко её сейчас. Так жалко, что захотелось лечь к ней на колени, обхватить их своими руками и заплакать, покрывая её ноги солёной влагой. Теперь я понимаю, откуда у неё этот закалённый характер, сильный стержень и нереальная, способная на всё, выдержка. Это всё от нелюбви от родного человека. Ведь кто ещё может принести столько боли, как не близкий человек? Только он может ранить в самое сердце, заставив его закрыться за большой высотой стен и покрыться огромными острыми шипами, которые никого и на шаг не подпустят. Мне очень жаль, что моя Милас прошла такой трудный путь, чтобы стать сильной. - Ты с мамой вообще никакой контакт сейчас не подде'живаешь, да? - Ань, а ей это разве надо? Я ей звонила как-то. Я говорила, что соскучилась за ней, а она тупо на экран смотрела, видела то, что я чуть не плачу и улыбаясь, молчала, - шумно выдохнула, беря паузу, - да если бы отец жив был, я бы лучше ему позвонила. Да я каждый день с ним созванивалась бы, нежели чем с ней. Она, понимаешь, так, мать-кукушка, которая сделала яйцо и съебалась."Неужели у нас у обеих настолько похожие истории? Обе мы с несчастным детством, обе растущие без отца и обе без материнской любви, которая нам так необходима. Похоже, что сама судьба свела нас, да, Ксюш?"
Чувствуя, как её пальцы на моём плече сделались твёрдыми, становясь сталью, я обняла её крепче, прижимаясь к ней всем телом. - П'ости, что завела этот разговор, Ксюш, - тихо шепнула ей, гладя её ключицы. - Да ладно тебе, всё нормально. Ты же рассказала про свою семью, верно? Потом моя очередь настала. Да и, тем более, ты не заставляла меня говорить, это было лишь моим решением. Не вини себя, маленькая. - Мне очень жаль, Ксюш. Очень жаль, что у тебя вот так вот всё. Всё вот так вот, на наперекосяк. - Аналогично, малышка. У нас всё с тобой аналогично, - она поцеловала меня в макушку и, ложась на кровать, потянула меня за собой, - а теперь давай спать. Поздно уже беседы вести и нервы трепать себе. - Спокойной ночи, Ксюш, - согласилась я с ней, думая о том, что было бы неплохо на днях показать ей город, в котором я выросла. - И тебе спокойной ночи, маленькая. Спи крепко и не переживай ни о чём. Теперь у нас есть мы. - Теперь у нас есть мы, - повторила я шёпотом и получила за это поцелуй в щёку. И Северный Ледовитый океан накрылся снежным оперением пушистых ресниц, погружая свою хозяйку в умиротворённый и тихий сон.