"Ну здравствуй, давно не виделись." - мысленно проговариваю и выпускаю через нос воздух.
Смотрю на Ксюшу и не вижу абсолютно никакой эмоции на её лице. Ни негодования, ни отвращения, ни злости. Абсолютно ничего. Только приподнятая бровь безмолвно спрашивает у Яны, какого, собственно хуя, она тут делает."Нам на тебя похуй, Яночка. Так что, можешь смело уходить. Тут тебе - ничего не светит."
К слову, Милас разобралась с этой девушкой ещё в тот день, в котором был её звонок и моё признание Ксюше о том, что же, на самом деле,между нами с ней произошло, как я ушла от неё. И я, спустя пару месяцев, уже немного позабыла о том, что такой человек, как Яна Бородина, вообще существует на этом свете."Но вот она снова явилась, напоминая о себе."
Гостья, что ворвалась к нам под конец вечера, когда за окном начало уже смеркаться, погружая улицы в тёмноту вечера, стояла и смотрела на нас, переводя свой взгляд то на Ксюшу, то на меня. - И? - Милас вздёрнула бровь вверх, - в чём смысл твоего визита? Девушка открывает рот и замирает на несколько секунд, видимо, думая, что и как ответить. - Ты... ты с ней? - брезгливо спрашивает, кивая на меня. - А ты ожидала увидеть обратное? - Милас усмехнувшись, скрестила руки на груди. - Я думала, ты ко мне вернёшься, - и в голосе у неё такая уверенность, что позавидовать можно. - Это с какой стати, мне интересно? - в голосе всё так же звучит усмешка, показывая всё своё равнодушие. - Ну, она же ребёнок совсем и тебе не подходит. Зачем ты... - Хватит, - Милас выставляет перед её лицом свою ладонь, в миг заставляя девушку замолчать, - тебе не хватило прошлого разговора? Мне снова повторить всё то, что я тебе тогда сказала? Яна начинает бегать глазами по лицу Милас, переводит взгляд на меня, поджимает губы и вздёрнув подбородок, произносит: - Не нужно. Я и так всё чётко помню. - Тогда какого хуя ты здесь делаешь, Яночка? - Я пришла за тобой, - наивно хлопает глазами. - Я тебе сколько раз говорила, что ты мне не нужна больше? Пойми это уже, Ян. - Тогда зачем ты ко мне пришла, когда эта малолетка тебя бросила?! Если не любила, то не пришла бы, - она чуть ли не ногами не топает, пытаясь убедить Милас в своих словах. - Затем, что мне нужно было кого-нибудь трахнуть, Ян. А спать с первой встречной особого желания не имела. СПИД знаешь ли, не дремлет. - Я не верю. Ты это говоришь лишь из-за того, что она рядом, - и тычет в меня своим наманикюренным пальцем. - Я говорю это, потому что не приемлю лжи, - отвечает ей Ксюша и указывая на дверь, говорит, - тебе лучше уйти. - Зачем ты так со мной?! - девушка неожиданно начала визжать, заставляя меня вздрогнуть - я же люблю тебя! Ты не посмеешь так со мной обращаться! - Успокой свою истерику. Мне противно смотреть на тебя. Ты ведёшь себя так, будто бы изначально не знала, что ты для меня лишь та, с которой можно провести пару жарких ночей и вспомнить себя прошлую. И всё. Ты ведь знаешь, что я тебя давно уже не люблю и любить ни за что не стану. - Нет! Ты любишь меня, я знаю это. Пожалуйста, вернись ко мне. Я даже смогу простить тебе то, что ты променяла меня на эту малолетку. - Что? - Ксюша выгнулась бровь, нагибаясь к Яне, - ты? Простишь меня? Серьёзно, блять? Что ты несёшь вообще? Мы расстались задолго до того, как я вообще с Аней познакомилась. И да, думаю стоит напомнить тебе о том, что это ты меня бросила изначально, а не я тебя. - Мы же разобрались с той историей уже, малыш! - Я тебе, не малыш, блять, - начала рычать Ксюша, перебивая её, - запомни это уже наконец. Я устаю тебе это из раза в раз повторять. - Ксень, ну пожалуйста, - девушке начала что-то быстро тараторить, говоря о том, что ей плохо и больно без неё и какая же всё-таки Милас дрянь, раз так поступает с ней. Я, если честно, очень удивилась, слушая то, как Яна, перешла от умоляющей интонации во фразе "вернись ко мне, пожалуйста" до оскорбляющей "ну ты и сука, мразь, скотина". Понимая, что между этими предложениями, не прошло и больше двух минут, мы, переглянувшись с Ксюшей, выдохнули, явно обе устав от криков гостьи."Вот это скачок, Яна. Ты меня удивляешь. Ты явно ебанулась, дорогая."
- Пошла. Отсюда. Пожалуйста, - по словам произнес Ксюша, поднимая раскрытые ладони над своей головой, - я тебя выслушать - не хочу. - Нет, не уйду! Яна, взмахнув своими волосами, сделала шаг ко мне и, схватив за предплечье, больно сжала мою руку в своей. - Эй, 'уки убе'и от меня! - я, почувствовав это, сразу же попыталась высвободиться из её цепкой хватки. - Я тебя ненавижу! Это ты во всём виновата! - она кричала мне это в лицо и я видела, как в её светло-карих глазах начинали образовываться капельки слёз. Я, всё ещё пытаясь расцепить её пальцы так, чтобы не навредить ей, подбирала слова, чтобы её успокоить. - Это жизнь, Ян. Перестань всё так д'аматези'овать, окей? - начала я, но, она, видимо что-то вспомнив, выпустила меня из своей хватки и отвернулась. И во время, потому что больше я не знала, что ей сказать. Так же, я обрадовалась тому, что она меня отпустила, потому что чувствовала, что моё терпение явно подошло к концу и я, ещё чуть-чуть, да ударю её, не выдержав того, как больно она стискивала мою руку. - А ты! - она снова метнулась к Милас, - ты получишь по заслугам! Возмездие за совершенное, настигнет тебя и ты поплатишься за то, что сделала мне так больно! Я испуганно отошла от девушки, которая буквально брызгала слюной, вытаращив свои глаза. На миг мне показалось, что я нахожусь в фильме, где картина происходящего разыгрывается в одной из комнат в психиатрическом пансионате. Уж настолько всё было странно для меня, пугающе и сумасшедше. Яна, начав безбожно реветь, пуская по своим щекам непрекращающийся поток слёз, начала тянуть руки к Милас, стараясь её обнять. Но, после того, как Ксюша отпрянула от неё, с отвращением смотря на то, как длинноволосая только больше потакает своей истерике, последняя упала на колени, заливаясь в оглушающих нас с Милас рыданиях. Лицо девушки исказилось в гримасе плача и боли, что я, ощутив табун мурашек на своих руках и ногах, вздрогнула, отводя взгляд на поверхность стены сбоку от себя. Было пиздец как страшно смотреть на то, как её всю рвало и метало по полу коридора, разбивая её тело в громкой истерике. - Ксюш? - подошла я к ней, дёргая за рукав футболки. - А? - повернулась ко мне Милас, смотря на меня глазами, округлёнными в шоке. - Может ей это, ну, ско'ую вызвать? - Да я ей, наверное, сама сейчас успокоительное вколю и домой отвезу. Не в первый раз наблюдаю уже такое, - запустила она пятерню в свой ёжик волос, - ты не против того, что я отлучусь к ней? Или мне лучше такси вызвать? - Отвези, ничего ст'ашного. Мало ли, что в такси с ней случится может. Меня же потом совесть съест, если что. Ксюша, кивнув мне на Яну, и попросив меня за ней присмотреть, пошла в ванную, чтобы взять нужное для неё лекарство. Я, сидя на корточках возле извивающейся в истерике девушки, говорила ей что-то, на мой взгляд, успокаивающее и молила всех богов о том, чтобы Ксюша поскорее вернулась и сделала уже что-нибудь, чтобы Яну перестало так сильно плющить. - Ян, ну ты это, тише давай как-нибудь. У тебя же всё хо'ошо будет, - начала я. - Ты не понимае-е-ешь, - протянула она, заставив меня сморщиться, - ты ничего не понимае-е-ешь. - Понимаю, Яна, понимаю. Но ты ста'айся как-нибудь, не знаю, сп'авиться с этим, что ли. - Мне сложно-о-о... - Да не-не, ты не плачь, всё но'мально будет. Это пе'вое время так. Ты вывезешь. Я тебе отвечаю, ты всё вывезешь."Видимо, жизнь тебя очень сильно помотала, раз ты так остро теперь на всё реагируешь" - говорила я про себя, думая о том, что мне её очень и очень жаль.
Я попыталась дотронуться до её головы, чтобы погладить по волосам, но едва я докоснулась до неё, Яна сразу же отпрянула и взыв разъярённым буйволом, перехватила кисть моей руки. - Эй-эй, - смотрю в её бешеные глаза, не в силах отвести взгляд, - ну чего ты, блять? Яна! Ну блять... Яна, услышь меня, - смегчаю интонацию своего голоса, - Яна, отпусти меня. Пожалуйста. Боковым зрением вижу Милас и поворачиваюсь к ней, желая спросить, почему она так долго. - Я не знаю как, но мне нужно, чтобы ты помогла мне положить её на живот. Это лекарство в ягодицу колят, - быстро произнесла она, выпуская из шприца воздух. - Бляяяять. Ладно, сейчас поп'обуем, - я начала брать Яну за руки, чтобы успокоить её но, спустя уже десяток секунд психанула: - да её проще вырубить, блять, чем успокоить! Я, встав на ноги и начав теребить пучок на голове, ушла в другую комнату."Всё это абсурд. Всё это, блять, ёбаный сюр, который неизвестно почему вообще происходит со мной."
Наворачивая круги по комнате, слышу как Милас что-то тихо говорит Яне, видимо, стараясь её утихомирить. Минута её монолога и я слышу полнейшую тишину, что непривычным звоном отдается в раковине моих ушей. Выхожу, выглядывая из-за двери. - Как ты это сделала? - Я с ней не один день встречалась же, Ань, - пожимает в ответ мне плечами. - У неё заболевание какое-то что ли? - Ну, не совсем, - говорит, накидывая на себя джинсовую куртку и беря из ключницы, висевшей на стене, ключи от своей машины, - я скоро буду, Анют. Звони мне, если что-то случится, ладно?"Уж не думаю, что может случится что-то похуже только что прошедшего пиздеца."
- Хо'ошо, - говорю, смотря на то, как Ксюша подхватывает на руки спящую Яну.***
Как оказалось, Яна подвержена неврозу, который и позволяет ей так сильно реагировать на все встречающиеся на её пути проблемы. - Это невроз истерического типа, если говорить простыми словами. И если на этом же языке и продолжать, то это самый настоящий пиздец, чертёнок. Особенно для меня. Вот именно в такой атмосфере я жила, стоило мне как-либо накосячить перед ней. Из-за того, что у неё в прошлом были проблемы, которые оставили след на её психике, она никак не может справиться со своим настоящим. - А она лечится? - тихо спросила я, обнимая только приехавшую ко мне Ксюшу. - Лечится конечно. Но, видимо, мой уход очень плохо повлиял на её здоровье. - И так часто было? Ну, когда вы вместе были? - К счастью, не часто. Лишь тогда, когда я домой не приходила пару дней или во время наших ссор. Бывало даже, что она вела себя похуже, чем сегодня. То убить себя грозилась, то убить меня хотела, - Милас вздохнула, но, вскоре, продолжила, - но не это самое плохое. Самое плохое, а точнее, самое грустное то, что потом, когда она успокаивалась, она почти ничего не помнила. Она ходила за мной, видела то, какая напряжённая и как шарахаюсь от неё, умоляя просила меня рассказать, что она опять натворила. - Это пиздец какой-то, п'авда, - я не знала, что ещё на такое ответить. - Ладно, Ань, я не особо хочу об этом разговаривать, если честно. Пошли спать? - она с надеждой посмотрела на меня своими огромными глазами, цвета Северного Ледовитого океана. - Да, конечно. Пойдем. И через несколько минут мы уже лежали в кровати, заключив друг друга в объятия.***
Пряность августовского лета оседала в лёгких приятной истомой, даря мне покой, успокоение и мир. Солнечный диск, что заводил свои грани за горизонт, распыляя брызги алых лучей по нашим лицам, с каждым днём становился всё холоднее и холоднее, пока, в какой-то из дней не решит стать совсем ледяным. Устав смотреть на закатное оранжевое небо, закрываю глаза, нежась на коленях любимой. Бум. Сердце делает огромный прыжок. Бум. На подсознании слышу голос Ксюши и то, как она плачет. Бум. Я чувствую дикую боль в шее, в груди, в душе. Бум. Приходит осознание того, что меня больше нет и то, что я причинила огромную боль самому дорогому человеку, уйдя за пределы собственной жизни. Бум. Я чувствую страх. Страх темноты. Страх неизвестности. Страх того, что будет дальше. Страх того, что больше не смогу быть с Милас. Бум. Сердце снова делает огромный удар, вынуждая меня очнуться. Открывая глаза, понимаю то, что незаметно для себя заснула и резко поворачиваюсь к Милас. Бесцветные картинки ушедшего сна не перестают мелькать перед глазами. - Ксюша? - шепчу, тихонечко привлекая к её внимание. - Да, чертёнок? - отвечает мне, показывая нежную улыбку. - Пообещай мне кое-что, ладно? - убираю голову с её коленей и позволяю ей лечь рядом с собой. - Что именно? - Ну пообещай. - Ты меня что-то пугаешь. Что такое? - девушка приподнялась на локтях, сминая под ними зелёный ковёр травы. - Пообещай, что если со мной что-то случится, то ты не будешь подвергать себя опасности, ладно? Милас свела брови к переносице, - А с чего ты взяла, что с тобой что-то случится? - Сон ду'ной. Девушка садится, скрестив по-турецки ноги, одетые в шорты и красные кеды. - Это ты дурная, раз просишь меня об этом. Понятно тебе? - притягивает меня к себе и целует в макушку. - Нет, ну правда, Ксюш. Если что, то не рискуй собой, ладно? Если что вдруг случится, я хочу, чтобы с тобой всё хо'ошо было, - продолжаю стоять на своём и чувствую, как челюстью её сжимается, упираясь в мой лоб. - Ещё раз что-нибудь подобное попросишь, и с тобою правда кое-что случится, - медленно поднимает мой подбородок своими тонкими длинными пальцами. Прикосновение её поцелуя я всегда сравниваю с чем-то прекрасным, нежным и, до невозможности, сказочным. Но сейчас, когда я, полностью обхватив её руками, медленно падаю на плед, лежащий на зелёном лугу парка, понимаю, что не могу описать того, что чувствую, никакими эпитетами и никакими словосочетаниями. Это просто нежно. Это просто ласково. Это просто красиво. Это просто - любовь. - Ксюш? - М? - отвечает мне, шаря пухлыми губами по моей шее. - Ты любишь меня? Милас отстраняется от меня, оставив нежность ласк, нависает над мною и, вперившись в мои глаза своим фирменным серьёзным взглядом, спрашивает: - Что тебе такое страшное приснилось, раз ты никак не успокоиться не можешь? - Ст'ах, - чётко ей отвечаю, поддерживая зрительный контакт, - ст'ах за тебя. За то, что нас что-либо может 'азлучить. Остывшие чувства или же просто что-то плохое, что может случиться. - Ну всё, мелкая, - играет бровями и усмехается, - я тебя предупреждала. И Милас, многообещающе усмехнувшись, резко начинает меня щекотать, садясь на меня верхом. - Ну нет, Милка! - смеюсь, пряча свои рёбра ладонями, - нет-нет-нет! Милка-а-а! Ксюша, хвати-и-ит... - заливаюсь смехом, чувствуя её острые пальцы на своём животе и боках. Я срываюсь с места, вырвавшись из цепких объятий Ксюши и бегу через весь парк, в смехе оглядываясь через своё плечо. Вижу то, как Милас, быстро за мной бежит, размахивая руками и, тоже смеясь, что-то весело кричит мне вслед, пытаясь догнать. Я показываю ей язык и только быстрее начинаю бежать, особо не разбирая дороги. Огибаю людей, деревья, клумбы и думаю лишь о том, как же я рада тому, что мы с Ксюшей снова вместе. Нам так весело друг с другом. Нам так хорошо друг с другом. Нам так счастливо друг с другом. Оборачиваюсь снова, вижу счастливое лицо своей девушки и, не желая больше отворачиваться от неё, бегу, спиной рассекая воздух. Делаю один шаг назад, два, пять, десять и вижу то, как резко меняется выражение на мною самом любимом лица. Вместо веселья-гримаса паники. Вместо радости-гримаса страха. Вместо счастья-гримаса боли. Я резко останавливаюсь, желая спросить у неё, что случилось."Ксюша? Ксюша, что такое? Что случилось, любимая?" - мысленно тянусь к ней.
И я начинаю сама чувствовать то, что чувствует сейчас она: Резкий толчок бьёт меня в рёбра, переламывая словно каждый из них. Он пересчитывает каждую мою косточку и мышцу, ожесточённо протаскивая моё тело по расскалённому августом серому асфальту. Чувствую то, как ссадины, синяки и раны образовываются на моём теле, принося оглушающую и режущую меня боль."Я выбежала на дорогу, "- четкой картиной приходит понимание, - это конец?"
И перед тем, как закрыть свои глаза, вижу перед лицом необычайно восхитительный Северный Ледовитый океан потрясающих глаз моей Ксении Милас. Делаю вдох, пропуская крохи кислорода в лёгкие и, шурша голосом, произношу: - Не плачь, девочка Ксюша, - лишь успеваю сказать ей на последок, часть заученной фразы.