"Ровно три дня и две ночи, если быть точнее."
И теперь она снова стоит под моей дверью, пьяно мне улыбаясь. - Что тебе нужно? - громко спрашиваю её через толстую входную дверь. - Я в гости п'ишла, - улыбается, и смотря в глазок, подходит к нему ближе, снимая с себя опять мокрую из-за дождя шапку."Я и так тебя прекрасно вижу, рыжая. Не нужно приближать ракурс."
- И зачем ты пришла? Вспомни свои слова, когда я тебе предложила завтрак. Вспомни их и съёбывай отсюда.~
- Что ты хочешь на завтрак? - обнимаю её со спины, по дыханию замечая то, что она уже не спит. Аня шумно выдыхет на мой вопрос, сбрасывает с себя мою руку и, не говоря ни слова, встаёт с постели, натягивая на себя ту самую синюю простынь. - Мы д'уг д'угу никто, чтобы вместе завт'акать. Ошарашенно смотрю на её спину, обтянутую тёмной тканью и начинаю кусать свои губы, впиваясь зубами в особо чувствительные места на них. Не от слёз, вовсе нет. А от злости, что одной сплошной волной накрыла меня, выставляя перед глазами иссиня-чёрный дым. - Никто, говоришь? Я встаю следом за ней и срываю с неё простынь так же, как она это сделала со мной вчера. Аня поворачивается, гневно кидая на меня взгляд. - Чё ты делаешь?! - кричит мне в лицо, закрывая грудь ладонями."Да чего я не видела там, мелкая? Всё твоё тело давно и не единожды было исследованно моими глазами, губами и языком."
- Это ты чё делаешь? - цежу ей сквозь зубы, хватая за запястье, - ты говоришь, что мы друг другу никто после того, как мы провели эту ночь вместе? После ночи, в которой нам было так хорошо, что у нас у обеих засосы теперь по всему телу остались? Что ты говоришь вообще такое? Да ещё и мне говоришь! Странно посмотрев на меня, пытается ведернуть свою руку из хватки моих пальцев, и потерпев неудачу, раздражённо выдыхает через нос. - Дай мне п'ойти, Милас. - А вот не дам, пока не расскажешь всё то, что скрываешь от меня. - Ты сказала, что мы погово'им об этом, когда я буду готова, - отводит взгляд и снова дёргает запястьем. - А ты, видимо, никогда не будешь готова к этому, Ань. Ты только усугубляешь всё каждый раз и ждёшь, пока я твоим враньём захлебнусь ко всем чертям. - И что ты п'едлагаешь? - вскидывает на меня свой взгляд и дышит так, словно вот-вот сорвётся и изобьёт меня."Словно как тогда на той Кировоградской крыше, когда я, как ты потом поняла, получила разброс синяков просто так."
- Я предлагаю не врать больше друг другу и рассказать всё, как есть. - Я не... - Не хочешь? - усмехаюсь ей в лицо. - Да не могу я, блять, тебе 'ассказать всего. Сколько 'аз мне нужно повто'ять это?! - А не нужно повторять, Ань. Нет в мире ничего, чего я бы не поняла или хотя бы не попыталась понять. - Это уж точно ты не поймёшь. Бросает мне произнесённые слова, словно плевок, и, всё-таки выдёргивая руку из моей хватки, разворачивается на пятках и выходит из комнаты. - Да ты расскажи сначала, - догоняю и торможу её за плечо, - а потом разберёмся."Ты так яро что-то от меня скрываешь, что мне начинает это надоедать. Рыжая, не надо быть сложным кроссвордом. Их из-за их сложности, их обычно больше не хотят разгадывать и забывают. Интерес людей к ним пропадает, понимаешь?"
- Да отъебись ты, Милас, - резко бросает мне и вырывается."Да отъебись, отъебись, отъебись, отъебись ты, Милас," - звучит в голове эхом.
Проходит секунда после этих слов. Проходит две. Проходит три. Шесть. Девять. Одиннадцать. И, не слыша от меня ничего в ответ, Аня поворачивается, кидая на меня заинтересованный взгляд."Что, удивлена тому, что я ничего не отвечаю на твои реплики? Удивляйся столько, сколько влезет, я попросту устала."
- Это было последней каплей, - поясняю ей ровным и спокойным голосом, - больше я не хочу видеть тебя в своей жизни. Собирайся, уходи и больше не смей приходить ко мне. Тебе понятно, что я сказала? Рыжая кивает, от чего пучок на её голове встряхивается, и, она вскоре собравшись, хлопает дверью, уходя по моей просьбе."Или приказу?"
~
- Мне в прошлый раз тебя хватило, честно. - Да впусти ты! - стучит кулаком по двери, разнося грохот по всему подъезду, - я 'ассказать тебе всё пришла. Не впустишь, пожалеешь же потом, ну. Подумав буквально десять секунд, я распахиваю перед ней дверь и жестом предлагаю войти."Ну проходи, мой в усмерть пьяный чертёнок."
Стою в прихожей, ожидая, пока она снимет с себя снова мокрые и грязные кроссовки. - Тебе не кажется, что столько пить - уже перебор? - брезгливо смотрю на бутылку вина в её руке. Аня смотрит сначала на меня, потом на бутылку, затем поднимает её, держа за горлышко из тёмного стекла и констатирует факт: - Твоё любимое, вообще-то. Только его и пью теперь. Будешь, м? - я, отрицательно махнув головой, прохожу на кухню, - а-а-а, ты за своим коньяком, да? Оборачиваюсь, кидаю на неё взгляд, который она, судя по всему, расценила как брезгливый и поднимаю левую бровь, безмолвно спрашивая у неё, мол, ты что-то сказала? На это она отвечает тем, что берёт меня за руку и, показательно присасываясь к горлышку вытянутой бутылки, начинает хлыстать из него алкоголь, разнося по комнате терпкий винный аромат. Она делает глоток за глотком, при этом смотря мне в глаза."Да куда ж ты столько-то пьёшь, а? Ты же отравишься, дурочка" , - в мыслях волнуюсь за неё, но на лице не отражаю этих эмоций.
Глоток. Пять. Десять. Пятнадцать. И высушив всю бутылку, так же, не обрывая зрительного контакта, хмурится и убирает от лица уже пустую бутылку из под вина. - И что, даже ничего не скажешь на это? - вытирает рукавом губы, впитывая в ткань бордовые капли. Я пожимаю плечами, беру её ладонь, что лежала, на моём предплечье, легонько сжимаю её пальцами и аккуратно отвожу её в сторону, убирая с себя. Беру чайник, подхожу к раковине, открываю кран, открываю крыжку на утвари и наполняю его, вслушиваясь в шум напора воды. - То есть, пока я тут бухая к тебе п'ишла, ты будешь чай пить? - говорит, грубо смеясь. Так же молча и не смотря на Аню, ставлю чайник на плиту и достаю чашку из шкафа. Подумав секунду, достаю ещё одну."Хоть ты и не станешь пить чай после вина. Моего любимого вина."
Пока рыжая так и стоит посреди кухни с мокрым пучком на голове, я огибаю её и иду к холодильнику, чтобы достать из него лимон. - Ало, блять, ты чё молчишь? - не выносит тишины и начинает кричать, разрушая её своим голосом, - Милас, не молчи, ну! Ты оглохла что ли?!"Ты игноришуешь меня в сети, а я занимаюсь этим в реальной жизни, девочка."
Не желая даже смотреть на неё, пока она находится в таком виде, игнорирую её, занимаясь своими делами."Я лучше почту проверю, чем себе позволю своей памяти отпечатать тебя в такой состоянии." - думаю про себя, доставая из кармана джинс телефон.
Аня, так и не сдвинувшись с места, смотрит на то, как я садясь за стол с кружкой чая, начинаю печатать на экране, подходит ко мне и вырывает из моих рук телефон. - Ты чё это свой нос зади'аешь? Типа я не достойна твоего внимания, да? Мне как тепе'ь вообще 'азгова'ивать с тобой? На колени вставая или что? - она садится на корточки, запрокидывает голову, и смотря на меня, начинает жестикулировать, - Ксюш, Ксюш, спускайся. Не выдерживая, я рывком встаю из-за стола, оставляя её сидеть на полу. - Цирк не устраивай, тут твоих зрителей больше нет. - А где тогда мои з'ители? - доносится снизу. - Так, ты либо рассказывай то, ради чего пришла, либо уходи. - Ладно-ладно, - поднимает руки вверх и встаёт. Аня делает шаг в мою сторону, пошатывается и падает, опираясь на локоть. Я наклоняюсь к ней, чтобы помочь встать, но та, округляет глаза и закрывает рот рукой, сдерживая позыв к рвоте. Устало выдохнув, я, держа её за талию, волоком отвожу в ванную комнату, крепче завязываю рыжые волосы, поднимаю крышку унитаза, усаживаю её напротив и говорю: - Блюй сюда. Проведя пол ночи за тем, что смотрела за ней, чтобы она не облевала себя и не ударилась в пьяном бреду о кафель, я почти сразу отключилась едва дойдя до постели. Но, во время того, как я решила искупать Аню, погрузив её на просторное и глубокое дно душевой кабины я услышала скомканное: - Мне нужно было уйти 'ади мамы. Больше я тебе ничего не могу 'ассказать... п'ости. И после того, как я отнесла её на кровать, она сразу же засопела, смешно уткнувшись носом в подушку.***
Мне снился сон. Я стою на краю бездны, ступнями находясь на самом обрыве. Я почти шагнула туда, где зияет пропасть, но держусь лишь за чью-то руку, что упорно не позволяла пойти мне к неизведанному дну. Я ощущаю в своей ладони чьи-то тёплые тонкие пальцы с маленькими аккуратными ногтями и думаю о том, что если её рука соскользнёт с моей, то всё, я камнем сразу же рухну вниз."Не сложно догадаться чьи ладонь меня удерживает от падения, не правда ли?"
Ветер вокруг меня бьётся о мои скулы, играет в коротких волосах, обдувает холодом шею и абсолютно каждый миллиметр моего тела, норовя, будто бы, скорее его опрокинуть. Хоть я и стою не одна, я чётко чувствую одиночество. И от этого мне мерзко и больно. Холодно и страшно. Темно и сыро. - Ты уве'ена, что хочешь упасть? - совсем рядом тихо спрашивает знакомый голос, проводя своей картавостью словно лезвием по кромке мозга. Я оборачиваюсь, всматриваюсь в черноту, но, из-за того, что абсолютно ничего не вижу, роняю слова в воздух: - Только если ты мне позволишь. Тишина в несколько секунд, которые кажутся вечностью, тянутся до невозможности медленно и густо. - Я люблю тебя, - говорит, и резко замолкает. - Но? - чую подвох. - Но отпускаю. И я падаю, чувствуя, как рыжая расцепила наши с ней руки. Я падаю, падаю, падаю. Я падаю вниз, абсолютно ничего не видя перед собой."А в жизни всё немного по-другому, - сразу приходит мысль, едва я проснулась в холодном поту, - в жизни ты не отпускаешь меня. В жизни ты меня крепко накрепко держишь, а потом с силой отталкиваешь, позволяя из раза в раз разбиваться в мелкое крошево."
***
В этот раз, Аня не стала грубить мне после того, как проснулась."То ли из-за проснувшейся вежливости то ли от бушующего в ней стыда."
Давно проснувшись, я лежала в постели, укутанная в объятия рыжей обнажённой девушки и думала о том, что из-за того, что у меня была ужасная ночь, сейчас я себя чувствую крайне отвратительно. И это не из-за усталости мышц, не из-за позднего засыпания и явно не из-за утомлённости. Это всё из-за осознания того, что всё, что было между нами за последний месяц - ничего не значит."Ничего не значит для неё, а не для меня."
Смотрю на неё сладко спящую, с растрёпанными, ещё влажными волосами и думаю о том, что при такой яркой освещаемости, россыпь веснушек на её обнажённом теле выглядит ещё более прекрасно, чем той ночью, когда мы вместе извивались в приглушённом свете, пробивающемся сквозь стекло душевой кабины."Аня. Анечка. Анюта. Моя рыжая маленькая девочка. То в тебе бесы пляшут, играя огоньками в глазах, то над головой всплывает нимб прекрасного божества. Ты сотворяешь невозможное каждый раз, когда даже просто смотришь на меня. Ты словно силой заставляешь меня восхищаться тобой."
"Сейчас ты откроешь свои глаза, снова пожалеешь и отправишь меня в стопку не прочитанных сообщений и не прослушанных звонков. За всю мою любовь к тебе, ты снова покараешь меня своим холодным игнорированием. Будешь вести себя так, словно ничего не было и меня, казалось бы, тоже никогда не было, нет и не будет."
Беру телефон с прикроватной тумбочки и открываю наш с ней диалог. "Привет, ты добралась до дома?" "Ты настолько пьяная, что не можешь даже ответить мне?" "Скорее всего, ты, как обычно отсыпаешься. Набери, как откроешь глаза, ладно?" "Ало, мелкая, уже обед, просыпайся." "Аня, блять, какого чёрта???"" И ещё десяток подобного рода сообщений. Сказать, что я была унижена - ничего не сказать. Я чувствовала себя униженной, использованной, брошенной. Я чувствовала себя игрушкой, с которой хозяин проводит время лишь тогда, когда у него накопилось слишком много лишнего на душе и это нужно немременно куда-нибудь выплеснуть. И выплеснуть, конечно же, на игрушку. Выплеснуть и, дождавшись полноценного ожога третьей степени, уйти, спокойно забыв о содеянном. И плевать, что поверхность кожи будет болеть, жечь, кровить, покрываться гнойной корочкой и распространяться всё дальше и дальше, образуя полнейшее месиво по всему плюшевому телу."Я ненавижу то, что ты делаешь со мной, но, при этом не перестаю безукоризненно тебя любить."
- О чём ты думаешь? - выдёргивает меня из мыслей сонный голос. Немного вздрагиваю от неожиданности ибо я, настолько погрузилась в себя, что пропустила тот момент, когда Аня проснулась. - О том, что такой ребенок как ты, не должен столько бухать, - тихо шепчу возле её лица, заправляя мокрую прядку волос за её ухо, - ты хоть помнишь, что вчера было? - Гово'ит мне та, кото'ая сама частенько напивается в последнее время, - открывает один глаза и косит им на меня, растягивая щёки в усмешке. После её слов внутри меня что-то лопается, растекается илом и обжигает горечью абсолютно все слизистые и я грубо спрашиваю: - Ты обвиняешь меня в том, что я много пью? - Ты много пьёшь, - утвердительно кивает, - но я тебя не обвиняю, - уводит взгляд."Ты сказала это так, мелкая, будто не знаешь причину моего алкоголизма. И ты в миг потеряла глаза, ибо отлично понимаешь его причину."
- Ну, и на этом спасибо. - И да, Ксюш, я помню, что вче'а было. П'ости за это, пожалуйста. Я не должна была себя так вести. Вообще не понимаю, почему я вче'а тебе хамила. - Прощаю. Впредь, будь поаккуратнее с алкоголем, ладно? - Тогда и ты не пей, - играет бровью. "Ты скопировала всю мою мимику себе и теперь умело ею пользуешься. Как же это странно, видеть в тебе отпечаток собственного "Я"." - Мне можно. Я не ребенок, в отличии от тебя. - И давно ли? - посмеивается. Из-за плохого сна и такого же настроения, её смех кажется сейчас скрежетом наждачной бумаги по стеклу. - Давно ли, - притягиваю её к себе, крепко обнимаю и стараюсь не раздражаться. Мы лежим так около часа, по истечению которого Аня чуть от меня отстраняется, начинает судорожно искать свой телефон и ругаться себе под нос. И, видимо, вспоминая о том, что оставила его этой ночью в ванной, поворачивается ко мне. - А сколько в'емя?"Ну конечно, что же ты ещё могла у меня спросить? Дай угадаю, у золушки истекли выделенные ей часы и ей нужно убежать, не оставив мне даже своей драгоценной туфельки на прощание?"
Настроение падает ниже прежнего и я снова чувствую прилив раздражения к горлу. - Сейчас посмотрим, - я тянусь за телефоном к прикроватной тумбочке, беру его, и разблокируя, поворчиваю экран к её лицу, - половина двенадцатого. - Ох чё'т, - Аня потягивается и закрывает ладонью глаза, тем самым их протирая."И выдох у неё наполовину сладкий, наполовину горький. Такой, что хочется и обнять, и руки пощечину влепить чешутся."
- Что, снова сбежишь от меня? - кидает мозг подсказку и подсказка летит мне прямо в лицо, больно разбиваясь о лоб. В ответ она натянуто улыбается и закрывает глаза, пряча свои карие угольки."Сколько не прячься, рыжая, всё равно смогу прочесть тебя."
Прекрасно зная, что сейчас она встанет, оденется и уйдет с лёгкой душой, я первой вылазию из постели, натягиваю на себя серую мужскую футболку и выхожу из комнаты, закрывая за собой дверь. Из-за нахлынувшей злости, я хлопнула слишком сильно и теперь, грохот закрытой двери осел у меня где-то на барабанных перепонках, блокируя поступление новых звуков. Выпив уже несколько стаканов воды залпом, стою, пытаясь угомонить бурю злости внутри себя. Я стою, оперевшись одной ладонью о столешницу кухонной тумбы, а в другой держа пустой пластмассовый стакан и стараюсь ровно дышать, чтобы не сорвать свои лёгкие на безудержный и громкий крик. Вдох. Закрываю глаза и пропускаю воздух через нос. Выдох. Выпускаю его из приоткрытых губ, ведя каждый его миллилитр по верхнему нёбу. Вдох. Стараюсь убрать из себя злость. Выдох. Думаю, у меня получается. Вдох. Дышу, наконец, полной грудью. Выдох. Открываю глаза. Но, я слышу её смех и от снова ушедшего успокоения в руках у меня на пополам лопается пластмассовый стакан. Убираю его в сторону, не желая, чтобы Аня заметила моих эмоций. - Ты чё меня б'осила? - чувствую игривую усмешку в голосе. Я поворачиваюсь к ней, смотрю на её улыбку и изгибая бровь, спрашиваю: - Серьёзно? Я бросила? Выходит как и задумывалось пренебрежительно и легко."Это ты, блять, меня бросила. Ты. Ты. Ты. Ты и никто другой."
- Да я не об этом сейчас, - тупит взгляд и начинает теребить кончики спутанных после сна волос. - Тогда молчи уж. Повисла тишина и я зачем-то открываю ящик со столовыми приборами. Открываю его и начинаю перебирать в нём стальные ложки, вилки и ножи. По кухне разносится характерный грохот и скрип при шуршании метала о метал. Рыжая подходит ко мне со спины и, смотря через моё плечо, начинает дышать мне прямо в шею, наблюдая за тем, что я делаю. - Что готовить будешь? - после нескольких секунд спрашивает совсем непринужденно."Неужели, ты не понимаешь, что сейчас я нахожусь на грани того, чтобы не ударить тебя?!"
- Кофе, - сухо отвечаю. Я делаю шаг назад, вынуждая отойти от меня и открываю над своей головой первую попавшуюся дверцу. - Там к'упы, Ксюх. Чашки в соседней, - она смотрит на меня в упор, будто изучая мой профиль."Ты и так знаешь его наизусть. Ты всю меня уже наизусть знаешь. Ты выучила во мне даже то, что я сама никогда не знала."
Чувствуя её взгляд, словно прицел снайперского ружья, по моей спине жарко проносится электрический ток и я закрываю глаза, чтобы успокоиться. Злость на неё переполняет меня через край, сигнализируя о том, что ещё чуть-чуть, совсем немного и я взорвусь, разрушив всё окончательно. Поэтому я стою молча, даже почти не шевелясь. - Ты нап'яжённая очень, - доносится до моих ушей. - Есть такое, - киваю ей и ставлю турку на плиту. - Почему так? - хмурит свои брови. - Я хочу, чтобы ты осталась, но, в то же время, готова собственноручно выкинуть тебя нахуй за шкирку из квартиры. Вот почему. - Понимаю, - она проводит пальцами вдоль моего позвоночника и, слыша мой рык, перемещает их на мою ладонь, переплетая свои пальцы с моими. Я всё так же стою, не поворачиваясь к ней и думаю о том, что же, блять, сейчас происходит. - Вот зачем ты это делаешь? - озвучиваю свои мысли вслух. - Делаю что? Просто же 'ядом стою и всё. - Ты не просто рядом стоишь, - резко поворачиваюсь к ней, выдёргивая свои пальцы из её рук, - ты стоишь, злишь меня и из себя выводишь. Специально руками своими гладишь, на кожу дышишь и будто играешься со мной. - Чё ты гово'ишь такое, - начинает мяться и бубнить. - Я даю тебе шанс спокойной уйти сейчас, Ань. Воспользуйся им, или же потом я не позволю тебе и шага ступить за порог. - То ты обижаешься, что я сбегаю, то сама п'осишь уйти. Что за хе'ня? - Решай. Либо уходишь, либо остаёшься здесь и я тебя никуда не отпускаю, - и не видя реакции, немного прикрикиваю, - ну?! - Ты чё г'убишь-то? Не 'азгова'ивай так со мной. - Да потому что я знаю, что ты сейчас съебёшься, как делаешь это в последнее время и игнорить потом снова начнёшь, словно ничего между нами и не было. - Ксюш, я... - Что, я не права разве? - перебиваю, хватая обеями руками за её предплечья, - зачем ты пришла ко мне вчера? Ты ставишь из раза в раз точку между нами, но потом приползаешь ко мне побитым щенком и просишь вылечить, прикрываясь тем, что бухая. Оно мне надо, Ань? Вот скажи, такое к себе отношение мне нужно?! - Ксюш, - мечет глазами по периметру кухни, - я люблю тебя. По этому и п'ишла. - А что, в твоём понимании, любить? Мучать меня?! Сначала обнимать, а потом отталкивать?! Так?! Просто ответь мне, что для тебя значит любовь? Смотрю в её глаза, вижу в их отражении своё лицо и жду от неё ответа. - Я не знаю, п'авда, - доносится он. - Раз не знаешь, тогда что ты тут делаешь?! Собери свои мозги, которых, возможно, вообще нет и ответь мне, блять, зачем ты приходишь ко мне?! - Я не могу без тебя, - выдает и крепко зажмуривается, словно ожидая удар."Не съеживайся, рыжая и припомни хотя бы один раз, когда я бы позволила себе ударить тебя. И ты не вспомнишь, ибо ни разу такого не было. Я никогда не поднимала на тебя руку и никогда в жизни не смогу и не захочу ударить."
- Без меня не можешь но и со мной тоже не можешь, да? Я отпускаю её из своей хватки и выхожу в центр комнаты, переплетая свои пальцы на позвонках своей шеи. - Вот именно, что не могу, - отвечает мне Аня. - Не могу, - повторяю за ней, - нет такого выражения, Ань. Есть "не хочу". Вот ты не можешь, потому что не хочешь. Ты к себе меня подпускаешь, позволяешь ухаживать, вокруг ходишь, говоришь что-то, касаешься. Сама, блять, в конце концов, приходишь. А как время подходит, то сразу уходишь, сука, даже не посчитав нужным нормально попрощаться со мной. Это правильно на твой взгляд? - Я п'осто не могу отпустить тебя. Ты ведь тоже не можешь. - А я этого и не отрицаю. Да, я не могу тебя отпустить. Поэтому и пытаюсь исправить всё. А ты ломаешь мою каждую попытку сблизиться. Тишина в несколько минут, тянется для меня в воздухе кленовым сиропом. И с каждым вдохом, я калечу свои лёгкие, вдыхая горечь и боль. - Мне уйти? - слышу тихое. - Позавтракаешь сначала и потом только пойдёшь. - Хо'ошо, - кивает и выходит из комнаты."И ты выбираешь уйти, чтобы остаться со мной навсегда."
Кладу рядом с ней на последний стул свои спортивные брюки, футболку и толстовку. - Вот мои вещи, наденешь их, после душа. Те, в которых ты пришла, ещё мокрые, - видя то, как она мнется, добавляю, - я их больше не надеваю, так что не бойся, возвращать мне их не придётся.***
- Время порознь нас разъедает, маленькая, - говорю ей, открывая дверь, - но ты съедаешь меня с большей скоростью. - Ксюш, п'ости меня, ладно? - Если решила уйти, так уходи, - говорю ей, отворачиваясь. Из-за злых слёз ничего не вижу, только лишь слышу её быструю поступь вниз по лестнице. Я закрываю входную дверь и иду на кухню, повторно варить себе кофе. И не проходит и десяти секунд, как раздаётся трель звонка на входной двери. Быстрым шагом идя обратно в коридор, думаю о том, что всё-таки моя взяла, раз моя девочка вернулась. Даже не посмотрев в глазок, открываю, уверенная в том, что увижу сейчас перед собой Аню. Но, к счастью или несчастью, вижу лицо Яны. - Что она тут делала?! - сразу переходит на крик, - я встретила её возле подъезда! Я знаю, что она у тебя была! Ты поэтому трубку не брал все эти дни, да?! Я лишь захлопываю перед ней дверь и проворачиваю ключ, замыкаясь от неё. Но, через минуту передумываю, распахиваю дверь и, сгребая кричащую девушку в охапку, целую её, сминая накрашенные тёмной помадой губы."Ещё один плюс в тебе так это то, что после того, как ты устраиваешь сцены ревности, ты отлично трахаешься."
Руки девушки, ласково гладя меня по коже, обвили мою шею, прижимаясь ко мне всем телом. И после ухода девочки Ани, я с лёгкостью восполню её отсутствие девочкой Яной.