"Я слышу возгласы и крики и их характер явно не тот, из-за которого могла бы заплакать моя рыжая. Я ничерта не понимаю."
И не успев войти в главный зал, как навстречу мне, в прямом смысле слова, выбежала Аня, окружённая парой-тройкой людей. Она налетает на меня, выливая мне на грудь жидкость из своего стакана, что крепко был зажат руке и чуть спотыкается, врезаясь носками своих туфель в мои кроссовки. - Ну, спасибо, что не в лицо, - говорю, осматривая спектр поражения собственной толстовки и смахивая с неё не успевшие впитаться в неё тёмные, винные капли. - Ой, Ксюх, ты приехала уже, - смотрит на меня, раскосыми от опьянения глазами. - Как видишь, - хмыкаю. - Ты п'ям быст'о, - обводит взглядом меня и смотрит за спину, где она оставила дверь открытой. После чего девушка смотрит вперёд себя, куда-то поверх моего плеча и делает взмах рукой, видимо, жестом показывая своим знакомым не ждать её."Правильно показываешь. Пусть уходят нахер и к тебе больше и приближаться не смеют."
- А что, нужно было попозже приехать? Я стараюсь говорить держа непроницаемую маску спокойствия на лице, но, с каждой секундой данное действие, которое раньше было для меня обыденным, мне становится выполнять всё сложнее и сложнее. И потому я сжимаю пальцы рук, спрятанные в карманы джинс, в крепкие кулаки, едва ли не вспарывая короткими ногтями кожу внутренней стороны ладоней. - Да нет, почему. П'осто я не думала, что ты п'ям сразу п'иедешь. - По голосу мне показалось, что ты плакала, поэтому и сорвалась мигом. Так бы, конечно, подождала ещё пару часов и только потом выехала, - смотрю на неё, склонив голову на бок. Аня, отмечая сарказм в моём голосе, кривит губы, и хмурится. - Да ладно тебе, не злись, всё 'овно же. - Да я и не злюсь, Ань. - Да я вижу, Ксюш. - Всё, я тебя на улице, в машине жду. Я разворачиваюсь, думая уже уйти, как Аня цепляется пальцами за моё плечо, останавливая меня. - Что, даже не обнимешь и не поцелуешь меня? Ты меня целый день не видела так-то. - Да я почти сутки тебя не видела, что уж. Ты утром в семь уехала, а сейчас уже, - смотрю на стрелки наручных часов, - сейчас пять утра уже почти. - Ого, поздновато, - рыжая улыбается и делает шаг ко мне, - так что, обнимешь? Дверь за её спиной снова открывается и буквально выплёвывает несколько человек, которые при виде нас останавливаются и начинают сбавлять скорость своего движения. От воцарившегося вокруг нас сквозняка, я чувствую от Ани запах алкоголя, который начал перерастать в самый настоящим перегар. Закатив глаза, выставляю пред её грудью открытую ладонь и делаю шаг назад. - Да знаешь, нет, не обниму. Извини, милая, но от тебя уж слишком сильно разит. Чувствую, как кожу от разлитого на толстовку алкоголя начинает холодить, я щипком оттягиваю оранжевую ткань вещи и начинаю трясти ею в воздухе, приближая момент её высыхания. Аня виновато смотрит на то, как пятно на моей одежде уже не выглядит как "пару капель" и снова поджимает свои губы. - Да, п'ости, я выпила немного."Зная то, как ты раньше пила, то твоё "немного" сильно отличается от общепринятого."
- И в честь чего это? - говорю, уже зная ответ, - у вас что-то типа корпоратива? - Да он самый и есть. - Почему не предупредила? - Да я только ут'ом узнала, как на 'аботу п'иехала. - Видимо, тебе телефон вообще не нужен, раз ты им не пользуешься, - говорю ей, осматривая её взлохмаченный вид. - Ну Ксюх, чё ты начинаешь опять? Рыжая поправляет на себе ремень чёрных, почти классических брюк и смотрит на стакан, который до сих пор держит в руке. - А одежду где взяла? Ты домой не заезжала после ухода. - Мне А'тём подогнал, - отвечает, бегая глазами по моему лицу, - п'осто так, не подумай ничего. - И в мыслях не было думать, - я стояла, стараясь не показывать своё раздражение, - ладно, проехали. Давай быстрее, я внизу жду тебя. - Ксюш, подожди! - снова ловит меня за плечо, - может, зайдёшь к нам? - Я же сказала тебе, Ань: я тебя внизу жду. Уходя я услышала грустный выдох из уст Ани за своей спиной и, чтобы ничего более ей ничего не сказать, прибавила шаг, быстрее выходя на улицу. Достав, по обыкновению, пачку сигарет из кармана джинс, я пригубила одну из них, поджигая её огнем зажигалки и выпуская в рассветное небо клубы дыма. Курилось, к слову, настолько легко и дым, казалось, легкой, почти невесомой ватой проваливался на дно желудка, на своём пути почти не оставляя горечи никотина."То ли сигареты попались хорошие, то ли я настолько не спокойна, что даже не чувствую привычного едкого послевкусия."
Пиная шину своего авто и думая о том, что в последнее время Аня стала пренебрежительно относится к своей жизни, я не заметила как та, о которой были сейчас все мои мысли, подошла ко мне. - Я готова, - констатирует факт и я оборачиваюсь на её голос. Она стояла покачиваясь то ли от ветра то ли от выпитого недавно алкоголя и смотрела на меня, будто бы желая что-то сказать. Не желая вести какие-либо беседы сейчас, лишь коротко спрашиваю: - Курить будешь? Аня, уже разомкнувшая губы перед моими словами, снова соединяет их и кивает мне, теряя взгляд где-то по своими туфлями. Протягиваю ей сигарету и, щёлкая автоматической зажигалкой, подношу огонь к её лицу. От яркого оранжевого света её веснушки, неумело замазанные косметикой начинают светиться и я невольно улыбаюсь, вспоминая то, как впервые увидела их. По телу расходится волна ностальгии и нервы, натянутые струной, становятся расслабленными, унося куда-то из меня прежнее раздражение. - Ты чего? - рыжая поднимает глаза и смотрит на меня, видимо заметив перемену в моей мимике, - смот'ишь ст'анно так. Г'устишь из-за того, что я выпила? Я не хотела так напиваться, п'авда. Оно как-то само получилось, я не поняла даже толком. Один бокал, вто'ой, т'етий и пошло как-то, поехало. Я думала... Делаю шаг к ней и кладу свою ладонь поверх её губ, заставляя её прерваться. - Я смотрю, потому что ты очень красивая."Ты очень красивая, чертёнок, даже пьяная, даже шатающаяся, даже с приторным запахом алкоголя. И красотой своей ты заставляешь опьянеть меня. "
***
- Как ты это сделала? - вопрос, полный удивления в голосе. - Я с ней не один день встречалась же, Ань."Не в первой мне приходится успокаивать её с помощью инъекций и собственных объятий."
- У неё заболевание какое-то что ли? Думая о том, чтобы доставить Яну до её кровати до того момента, как она очнётся, я надеваю на себя джинсовую куртку, обуваюсь и подкидываю в руках ключи от машины, желая поскорее выйти из квартиры. - Ну, не совсем, - говорю торопливо и открываю перед собой дверь, - я скоро буду, Анют. Звони мне, если что-то случится, ладно? - Хо'ошо. Просовывая ладони под колени и спину бессознательного тела девушки, я аккуратно, стараясь не навредить ей, поднимаю её на руки и выхожу за порог квартиры, оставляя уставшую Аню за своей спиной."Из-за тебя, моя бывшая девушка Яна, мне приходится оставлять на ночь мою ныняшнюю, любимую девочку Аню."
Погрузив её на заднее сиденье и пристегнув ремнём, чтобы в случае резких поворотов она не упала, я села на переднее и, повернув ключи, завела мотор. Безусловно, я буду ехать медленно и осторожно, но ничего не отменяет форс-мажоров и того, что по непредвиденным обстоятельствам могу резко дать по тормозам и Яна слетит вниз с кресла ко всем чертям. Почти полтора часа медленной езды по улицам и дорогам Москвы, я, наконец-таки, въезжаю на парковку дома, который за всю мою жизнь до двадцатилетия стал родным. Отомкнув дверь квартиры её ключами, предварительно мною взятыми из её сумки, я вместе с девушкой на руках вхожу туда, где раньше была счастлива. В нос забирается запах, который в каждом доме, в каждой квартире, и в каждом жилье разный и сугубо индивидуальный. Так же в нос бьют нотки ностальгии, грусти и прошедшей любви, о которой теперь я вспоминаю без грамма злости и обвинений в сторону бывшей девушки. Мотаю головой, сбрасывая с себя навождение и двигаюсь в спальную комнату даже не включая попутно свет."Я знаю всё тут до каждой мелочи, до каждого угла, до каждой царапины на паркете и до каждой статуэтки на многочисленных полках и тумбах. Я знаю тут абсолютно всё, ибо жила здесь по-настоящему счастливой жизнью.
Укладывая её в кровать, провожу рукой по растрёпанным в истерике волосам, пальцами касаюсь её ладони и резко приходя в себя накрываю её одеялом. Видя то, как у девушки начинают дрожать веки от моего последнего движения, я виновато морщусь и отхожу от неё на шаг."Ты уснула на моём пороге, а проснёшься уже в своей постели. Спи, Яночка, спи бедная. И, пожалуйста, не просыпайся, пока я не уйду."
Пятясь от изножья кровати, я миную дверь, миную все входные проёмы, миную всю мебель и миную всю жалость и странные чувства по отношению к ночной гостьи в себе. Я миную её в своей жизни, каждым шагом отрезая пути на своё и её возвращение. На кухне останавливаюсь, беру с холодильника чистый лист, которых там было множество для утренних посланий, и пишу Яне письмо, надеясь на то, что она воспримет мои оставленные ей слова в серьёз. Потратив пару минут на раздумья и записав то, что хотела сказать ей и то, что говорила уже сотню раз, перечитываю написанное: "Так будет лучше, Яна. Так будет лучше для нас обеих. Оставь меня в прошлом так же легко, как оставила тебя я. Я тебя прошу, не звони мне, не пиши мне, не приезжай ко мне, не вспоминай и даже думать обо мне прекрати. Постарайся жить без меня. Вспомни, что у тебя есть дочь и друзья, которые тебя всегда поддержут. Возобнови посещения к врачу и найди хорошего психолога. Начни читать те книги, которые я тебе дарила и начни жить по-настоящему, не вспоминая меня и Аню. Удачи и счастья тебе. Твой возможный друг, Ксения Милас.***
Я не знаю, что стало с Аней в последнее время, но она, видя мою реакцию на её выходки в виде частого употребления алкоголя, скуривания целой пачки сигарет за день и вечных тусовок, на которые она уезжала даже не предупредив меня, каждый раз цеплялась и закатывала истерики, выводя меня на эмоции. На мои вопросы о том, что с ней происходит, она отводила взгляд и говорила тихое "я просто устала". После этих слов я, желая поддержать её, обнимала, окутывая в одеяло своих рук но, в каждый, абсолютно в каждый раз, получала аккуратное отстранение от себя и такое же тихое "не надо меня жалеть". Вымотанная чуть ли не каждодневными ссорами, я не могла больше ничего делать, как не срываться на неё. Слово за слова, взгляд за взглядом, крик за криком. И в один момент я просто не выдержала. - Если ты хочешь тусить, то скажи мне и мы вместе поедем куда-нибудь! Я не могу отпускать тебя не зная куда и не зная с кем и по ночам мучиться, когда ты трубку не снимаешь и сама не звонишь мне! Ты понимаешь, что ты делаешь вообще, блять?! Я кричала на неё, слыша свой холодный тон будто бы со стороны."В моём голосе лёд, но в душе бушует пламя, которое я больше не могу держать в себе."
- Я устала уже, Милас, от твоей ёбаной опеки! Мне восемнадцать лет и я хочу жить полной жизнью, а не ходить в твои зак'ытые клубы и пить лёгкие коктейли под твоим надзо'ом! Я словно в колонии, в клетке с тобой сижу! Я устаю от этой обыденности! 'абота-дом, 'абота-дом, 'абота-дом, - Аня, видя то, что я хочу вставить своё слово, продолжает, - ах да, п'ости, я забыла! Ещё твои с'аные клубы и д'узья, которые на меня как на побитого щенка смотрят! Что, думаешь я не понимаю их взглядов?! Я вижу, что они общаются со мной лишь из-за того, чтобы тебе угодить! Я не вписываюсь в их 'амки и социум! Я никто для них! Так, девочка, которую из-за жалости их босс подоб'ал с обочины! - Что ты говоришь такое?! Никто не смотрит на тебя так, успокойся! Ты опять ссору из ничего раздула! - Я 'аздула?! Я?! Это ты со своими замечаниями и нотациями мозг мне пилишь! Я делаю вдох. Я делаю второй. Я делаю третий. Я успокаиваюсь. - Знаешь что? - говорю уже ровным тоном, - хочешь тусить, да? Хорошо, делай что хочешь. Я больше не намерена бегать за тобой и просить о том, чтобы ты мне время уделила. Я не тот человек, который будет терпеть такое отношение к себе. Хочешь вернуться к тому образу жизни, в котором была? Хорошо, возвращайся, я не буду отговаривать, удерживать и спасать тебя. Это твоя жизнь, не моя. Бери её в свои руки и распоряжайся. Внутри всё дрожит, выворачивает кульбиты и разносит вибрации под рёбрами, но я стою прямо, не поддаваясь желанию выплеснуть свой гнев на окружающую меня мебель и рыжую девушку. Я стою прямо, смотрю ей в глаза и даже бровью не веду, показывая то, как устала от постоянных нервотрёпок. - Отпускаешь, значит? - то ли шёпотом, то ли охрипшим голосом спрашивает. - Понимаю, - поправляю её, - понимаю то, что ты жить хочешь. И жизнь твоя без меня лучше будет. - Это ты считаешь так, да? Уве'ена п'я в этом, да? - Ты сама только что это сказала. Разве не так? Всё это... - я не находила слов, - всё это просто было... - Ошибкой? - подсказывает мне. Аня спрашивает это и я вижу растерянность в её карих угольками глаз."Ошибка, безумие, глупость. Называй это как хочешь, я соглашусь. Соглашусь, потому что устала жить с тобой в постоянной, почти не затихающей между нами, войне." - думаю, закрывая глаза.
- Пусть будет так. Мы год с тобой боролись за то, чтобы счастливыми быть, а ты берешь с лёгкой руки всё возвращаешь обратно. Это ошибка и есть. Мною допущенная ошибка. Не нужно было тебя тогда откачивать, когда ты возле клуба моего лежала без сознания. Может, жизни у нас по-другому сложились бы. И у меня и... и у тебя тоже. Рыжая отворачивается, подходит к шкафу, где стояли кружки, достаёт пару из красной керамики, ставит чайник на плиту и, не поворачиваясь ко мне, спрашивает у меня, какой я буду пить чай. Я отвечаю, что каркаде и сажусь за стол. Наступает пауза, в длинною несколько минут. Аня всё так же стоит у плиты, ни капли не шевелясь, а я всё так же сижу на стуле, бесцельно листая ленту в социальных сетях. Идут немые секунды и я не знаю что, что говорить. Я хочу поставить точку на "нас", разделив это слово из трёх на два, именуемых "я" и "она". Я хочу прекратить свои мучение и расслабить натянутые до предела нервы. Но я боюсь даже и слова сказать о том, чего прямо сейчас желаю. Ибо знаю, что пройдет час, два, день или неделя и я пожалею о том, что сделала."Что, Милас, - начинает внутреннее "я" с иронией в голосе, - снова зависимость ввиде имбирных кудрей волос, да?"
Вода в железной посудине закипает, разнося по кухне характерный то ли писк, то ли вой и я пожимаю плечами, чувствуя, что от этого звука заходятся мурашки по всей спине. Девушка не спешит выключать огонь на печи и лишь стоит, вслушиваясь в бульканье воды, которая скоро начнет выливаться на пол."Нет. Раньше я была более зависима этой девчонокой, - отвечаю отрицая, - сейчас я просто боюсь. Боюсь сделать больно и ей и себе."
- Да я бы... - раздается сквозь гул в воздухе. Не понимая о чём речь, блокирую и откладываю телефон на стол. - Ты бы что? Снова тишина в половину минуты и Аня нажимает быстрым движением руки кнопку на электронной поверхности плиты. Звук резко сходит на нет. - Я думала, - она поворачивается, - что к девятнадцати меня либо убьют, либо посадят. - И зачем ты мне говоришь это? - Затем, что ты п'ава, Ксюх. Я снова на тот путь становлюсь. Маленькими шагами двигаюсь к забытому п'ошлому и не понимаю нихуя что тво'ю. Ве'нее, не понимала 'аньше. Сейчас мне всё понятно-то стало. - И? - И... и хорошо, Ксюш. Всё, я завязываю. Завязываю жить так. Я осознаю, осознала что к чему. Аня стояла посреди кухни перед мной и хоть и смотрела на меня сверху вниз, во взгляде её угадывался маленький нашкодивший ребёнок, который понимает, что его сейчас сильно отругают. Вставая из-за стола, шоркая по кафельному полу ножками стула, я подошла к Ане и, запустив пальцы обеих рук в её распущенные рыжие волосы, притянула её к себе, сжимая в объятиях. - Ну тише-тише. Я с тобой."И это не зависимость, говоришь?" - смеётся.
Усилием подавляю голос внутри себя, который выводит меня на желание разорвать отношение с девушкой с карими угольками глаз, и лишь сильнее прижимаю податливое тело к себе."Ты, малышка, - безвучно говорю ей, - даже не знаешь того, что я в шаге бросить всё прямо сейчас. Всё. Абсолютно всё. И в этом "всё" ты занимаешь первое, почётное, место."
***
Сидя в узком светлом коридоре, я безучастно пялюсь на экран телефона и пальцем вожу по сенсору, листая новости ленты и пытаясь отвлечься от дурных мыслей. "А представь на мгновение, что ее сбила машина и ее больше нет." - попадается на глаза тусклое изображение и выведенной на переднем плане надписью. Я читаю это и меня снова куда-то сносит, отбрасывая на пару часов назад. - Блять, блять, блять, блять, - хватаюсь тут же за голову, чувствуя, что к горлу снова подходит давящий ком, а к лицу приливает кровь."Как же так, маленькая? Как же так?" - спрашиваю сама себя, вспоминая то огромное количество крови, что вытекло из её многочисленных повреждений и травм.
~~~
Когда Аня, оглядываясь на меня, бежала вперёд спиной, уходя от приближающейся к ней щекотки из моих рук, к ней неминуемо приближался автомобиль. Увидев надвигающуюся на неё легковую машину, я понимаю, что она сможет успеть проскочить, если только резко не остановится. Хочу ей крикнуть, чтобы она продолжала идти, но она, видимо узрев эмоции на моём лице, замирает на месте с непонимание в детской мимике. И это случается. Аню, протаскивая по асфальтированной дороге, сбивает серый автомобиль. Он оставляет на её теле ссадины, глубокие рваные порезы и сломанные кости. Срываясь с того места, на котором я как вкопанная остановилась пару секунд назад и бегу на проезжую часть, расталкивая замерших от увиденной картины людей. Я бегу как ошпаренная, как прокажённая к той, которая словно тряпичная кукла лежала на дороге, истекая собственной кровью. И моё сердце окончательно разрывается, когда она, смахивая с ресниц начавшую запекаться кровь, приподнимает на меня карие угольки своих потрясающих глаз и тихо говорит: - Не плачь, девочка Ксюша... - её голос садится и я лишь по губам прочитываю остаток её слов, - с голубыми глазами. Я судорожно всхлипываю, содрогаясь всем телом и, видя то, как солёная влага начинает течь из под её ресниц, приказываю ей: - Это ты не плачь, рыжая. Ты не плачь, чертёнок. Ты слышишь меня?! - я аккуратно дотрагиваюсь до её щёки, - это ты не плачь! Всё хорошо будет! Я обещаю тебе! Только не плачь! Видя её угасающую улыбку, резко встаю на ноги и, не находя в собственном кармане телефона, дрожащим голосом кричу о том, чтобы "зрители" сейчас же вызывали скорую. - Ну же! Чего вы стоите?! Звоните, блять! Звоните в скорую! Кто-то начинает копошится в сумке, кто-то в своих джинсах, а кто-то уже набирает номер на мобильнике, то и дело посматривая на мою Аню. - Набирай, чего ты пялишься?! Звони! Я запуская пятерню в свой ёжик волос, снова сажусь на корточки и берусь за ладонь рыжей и тяну её к своим губам. И видя то, как её кисть искривляется под неправильным углом, возвращаю её на асфальт и снова встаю на ноги. Отхожу на пару метров от толпы, останавливаюсь, сминаю лицо ладонями, вытирая мокрые глаза и молю Бога о том, чтобы скорая приехала как можно быстрее. - Эй, парень, - доносится мне вместе с лёгким касанием до плеча, - она неожиданно выскочила, я не успел скорость сбавить. Понимая, кто мне это говорит, резко поворачиваюсь на мужской голос. Поворачиваюсь и сразу же впечатываются свой кулак в его лицо. Кожу на костяшках щиплет от боли, но я, осознавая то, что Ане сейчас намного, намного больнее, не прекращаю сыпать на сбившего её урода удары. - Ты, сука, слепой что ли?! Как можно было не увидеть её?! Тут ограничение по скорости стоят, мудак ты чёртов! Ты ехал быстрее, чем нужно! Я уничтожу тебя, я засажу тебя теперь! Не дай Бог она умрёт! Ты вслед за ней пойдёшь, ты понял меня?! Слушая же эти слова, мужчина просто стоял на против меня и терпел многочисленные побои от моих рук. - Чего ты стоишь, мудило?! Ты не понимаешь, что ли, ничего?! Ты её сбил! Ты сбил Аню! Ты сбил мою Аню! Я ненавижу тебя! Ненавижу! Послышался вой сирены и визг тормозов. Через пару секунд меня начали оттаскивать от того, кого я сейчас не жалела, заслуженно оскорбляя самыми последними словами. Надев на кисти моих рук наручники, затолкав и усадив меня в салон полицейской машины, мне приказали не двигаться и не вылезать из авто. - Вы его вяжите, а не меня, суки, - выплёвываю, смотря в глаза усадивщего меня сотрудника. Видя то, как Аню погружают на носилках в автобус скорой помощи, я, кое-как открываю дверь машины и чуть ли не вываливаюсь на асфальт. Ко мне снова подбегает полицейский и пытается обратно вернуть меня в авто. - Нет, не надо! - слышу из-за спины голос того, кого пару минут назад избивала, - Отпустите его. Я ничего не имею против него. Пустите его, ну же! - Вы уверены? - взгляд державшего меня мужчины в погонах мечется он моего лица к его, - он нанес вам серьёзные увечья. - Уверен. Пустите же его, он с ней поехать хочет, - после его слов, с меня расстегнул наручники, - простите, простите меня. Я качаю головой на его извинения и тихо говорю: - На суде свидимся. Еле успев залезть в салон скорой помощи, я, сказав фельдшеру, что являюсь самым близким для неё человеком, вопреки запретам врачей, сажусь рядом с Аней и начинаю гладить её по слипшимися волосам. - Скажите, насколько всё серьёзно? Она будет жить? Немолодая женщина, которая держала капельницу на головой Ани, посмотрела сначала на неё, а потом отвела взгляд. - Мы сделаем всё возможное, - сухой, но полный сожаления и скорби голос. И я снова хвастаюсь за голову.~~~
В нагретом солнцем здании больницы резко начинает сквозить сквозняк и я поворачиваюсь в сторону операционной, из которой и шел этот холод. Увидев открывшуюся дверь, встаю с места и делаю пару шагов к вышедшему мед.работнику. Мужчина, с проседью и усах на ходу снимает одноразовый головной убор и смотрит на меня с дикой усталостью в глазах. Из фильмов зная, что к беде то, когда врач оголяет голову после операции, я снова оседаю на кресло. - Что с вами? - он подходит ближе и я вижу его ботинки, одетые в бахилы. - Она... она... - я указываю на ткань в его руках. - О, боже мой, нет! - мужчина кладет свою ладонь на моё плечо, - она жива, что вы! Я просто упарился в той небольшой комнате, - он указывает на операционную."За этот миг, что я думала, что моя рыжая умерла, я успела сама сотню раз погибнуть."
- Как она? Мой голос звучит гулом в моей голове, отдаваясь многочисленным "она-она-она". - Жить будет, но её состояние очень тяжелое. Вспоминая, что нужно высказать свою благодарность врачу, я достаю кошелёк из кармана. Отсчитываю несколько крупных купюр и протягиваю ему. - Вот, держите. Спасибо вам. Спасибо вам огромное. Спасибо за то, что спасли её. Мужчина мельком взглянув на деньги в моей руке, возвращает свой взгляд на мои глаза и устало спрашивает: - Как вас зовут? Не понимая к чему это он, спешу ответить. - Ксения. - Так вот, Ксения. Ещё не всё измеряется деньгами в этом мире. Уберите это. - Нет, я настаиваю. Возьмите, - я тычу сложенными бумагами в его ладонь, - прошу вас. - Я не возьму денег, извините. Лучше потратьте их на препараты для Анны. Это будет более правильно. После этих слов он хлопает меня по плечу и удаляется.***
Спустя пару дней Аня пришла в себя и ещё через пару дней мне разрешили войти в её палату. Настояв на том, чтобы её положили в отдельное помещение, я, войдя в него осмотрела ухоженный его вид. Обеденное солнце проходило сквозь занавески, висевшие на окне и заливало своим светом почти весь периметр комнаты. Гипс на ноге, гипс на руке и огромный пластырь на лбу, в окружении множества синяков. - Анечка, здравствуй, - я приставляю стул к её кровати и касаюсь её пальцев, - как ты? - Лучше. - Я так рада. Я очень переживала и скучала по тебе, - обвожу её глаза взглядом. Она неловко улыбается, чуть хмурится и пушечным выстрелом спрашивает: - А кто вы? Будто получив разряд тока по всему телу, я убирая ладонь с её пальцев. Чёткий вопрос, поставивший меня у края пропасти, мелькал перед глазами, не давая и рта открыть, чтобы ответить ей то, что я самый близкий и любящий её человек."Неужели та, из которой состоит вся моя жизнь теперь даже не знает меня?"