Приговор

      Последние три дня для учеников ордена Юньмэн Цзян, откровенно говоря, не задались. С того самого момента как глава ордена после очередной ссоры с женой покинул Пристань Лотоса, а госпожа Юй решила лично контролировать все их тренировки, требуя непомерно высоких результатов, жизнь юных адептов перестала казаться им беззаботной. Однако, помня о вспыльчивости Юй Цзыюань, никто не осмеливался сказать ей хоть слово против, а потому ученикам оставалось лишь тайно надеяться на скорейшее возвращение Цзян Фэнмяня, который, к слову говоря, по слухам, отправился на поиски сына близких друзей, погибших во время ночной охоты.       Слухи в Юньмэне презирались и зачастую их попросту пресекали, но даже госпожа Юй не была способна заткнуть всех. Правда, слухи пока оставались только слухами, не имеющими подтверждений, но если бы подобное и было правдой, то большинство, разумно рассуждая, понимало, что Юй Цзыюань чужого ребенка в своем доме не потерпит — это можно было говорить со стопроцентной уверенностью. Так что Цзян Фэнмянь, вероятно, не стал бы привозить ребенка в орден, но куда в таком случае отправился глава ордена, никто не знал, что радости без того мрачной после очередной ссоры с мужем Юй Цзыюань отнюдь не прибавляло.       Ученики, испытавшие гнев госпожи Юй на собственной шкуре, лишь тяжело вздыхали, пока однажды в середине очередной тренировки, в зал не вбежал Цзян Чэн. Волосы его растрепались, и короткие прядки выбились из аккуратной прически. Мальчик радостно улыбался, однако стоило ему поднять взгляд на мать, как улыбка медленно угасла. Сейчас он должен был находиться на уроке по истории основания пяти именитых орденов, но, узнав о том, что в Пристань Лотоса прибыл корабль ордена Цзян, не смог усидеть на месте. Свою ошибку он понял только сейчас. Он ведь мог просто отправить к госпоже Юй слугу, а не идти лично. Но Юй Цзыюань уже заметила его, так что так просто уйти он уже не мог. На мгновение запнувшись на пороге, Цзян Чэн прошествовал к месту, где гордо восседала его мать.       Юй Цзыюань одарила его пристальным взглядом и недовольно нахмурилась. Под ее взором Цзян Чэн дернулся, словно хотел убежать отсюда куда-нибудь подальше. Его всегда передергивало от таких взглядов, которые заставляли его чувствовать себя без причины виноватым, но, взяв себя в руки, он важно прошествовал к матери, надеясь, что та хотя бы смягчит его наказание.       «Матушка… — неуверенно протянул Цзян Чэн, не зная как обратить на себя ее внимание, не подозревая, что ему этого не требовалось — она и так неотрывно следила за ним. — Отец вернулся в Пристань Лотоса».       После этих слов лицо Юй Цзыюань сделалось яростным. Она нахмурила брови сильнее и гневно посмотрела на сына: «И что с того?!»       Цзян Чэн невольно замер. Он был всего лишь ребенком, который всегда робел под пристальными взглядами матери, в тайне радуясь, что вот такие вот гневные взгляды достаются ему гораздо реже, хоть это и никак не уменьшало их эффективности.       Юй Цзыюань вкрадчиво продолжила:       «Разве ты не должен сейчас учить историю основания орденов?»       «Но я думал…» — начал лепетать мальчик, но был безжалостно оборван на середине предложения.       «Когда-нибудь ты встанешь во главе ордена Юньмэн Цзяна. Знать основы ты обязан, иначе это станет позором для нашего ордена!»       Она резко встала со своего места и чинно направилась вон из зала. Ее свита поспешила следом.       Когда за госпожой Юй закрылась дверь, ученики ордена облегченно выдохнули. Кажется, самое страшное уже позади.

***

      В ордене Цзян Фэнмянь появился с маленьким калачиком, спящим у него на руках. В пути ребенку стало хуже и, хоть он и провел первые дни на палубе, постоянно доставая всех расспросами и носясь маленьким вихрем, к концу уже второго дня температура поднялась вновь и, в отличие от предыдущего раза, спадать не спешила. Ребенку срочно нужен был лекарь и тепло, а источником последнего пока был только сам Цзян Фэнмянь. Ребенка мелко трясло и ему явно было холодно. Видно, болезнь брала своё. И без того ослабленное ужасными условиями тело Вэй Ина требовало отдыха. Цзян Фэнмянь спешил в Пристань Лотоса как только мог, однако встречать его Юй Цзыюань вышла лично. Конфликта было не избежать.       Смешно. Цзян Фэнмянь, который никогда не боялся боя, откровенно избегал свою жену. Вот только в этот раз она пришла сама, и бежать уже не получится, да и выглядело бы это крайне глупо.       «Кто это у тебя на руках? С каких пор главы ордена подбирают каких-то оборванцев с улицы?»       Цзян Фэнмянь невольно порадовался, что ребенок на его руках сейчас спит и не слышит слов Юй Цзыюань. В конце концов в ревности его жены нет ни капли вины этого дитя, и глава ордена не хотел портить ребенку впечатления о новом доме. Цзян Фэнмянь уже решил, что Вэй Ин станет его приемным сыном, и даже госпожа Юй не могла заставить его изменить это решение.       Признаться, поначалу Цзян Фэнмянь хотел уйти как можно скорее. Но испытующий взгляд Юй Цзыюань говорил, что в этот раз она ему этого не позволит. Глава ордена Цзян подавил тяжелый вздох. Ребенок на его руках заворочался и тихо что-то промычал. Лоб его был горячим и покрылся испариной, а маленькое тельце, трясло точно лист на ветру.       " Это сын…»       «…Вэй Чанцзе, и Цзансэ Саньжэнь» — закончила за него Юй Цзыюань. Она хорошо владела своими эмоциями, но даже так не смогла удержаться и поморщилась.       Лишь одно упоминание об этой… Цзансэ Саньжэнь было способно вывести её из душевного равновесия. — «Сколько ты еще будешь вспоминать её?!»       Госпожа Юй скрипнула зубами. Знающие её люди, не желающие в итоге быть избитыми Цзыдянем, завидя ее в подобном состоянии, спешили уйти как можно дальше и старались не попадаться ей на глаза, не говоря уже о том, чтобы встать у нее на пути. Однако Цзян Фэнмянь был на удивление упрям и далеко не труслив. Рука Юй потянулась к кольцу, по привычке начиная прокручивать его. И, вероятно, она была в шаге от того, чтобы активировать хлыст, но внезапно появившаяся Цзян Юи, вышедшая встретить отца, заставила ее умерить свой пыл.       Цзян Юи тем временем любопытно поглядывала на компактный калачик в руках отца, и потянув главу ордена за рукав спросила: «А кто это?»       Цзян Фэнмянь мягко улыбнулся дочери: «Это Вэй Ин. Он сын моих близких друзей.»       «А он теперь будет жить с нами?» — наивно хлопая большими глазами, вновь спросила Цзян Юи.       Госпожа Юй открыла рот от возмущения, вероятно, намереваясь опровергнуть эту возмутительную мысль, возникшую в голове её дочери, но глава ордена Цзян, вопреки её желаниям, ответил согласием. Лицо девочки засияло и теперь она с ещё большим любопытством смотрела на ребёнка. Цзян Фэнмянь присел перед ней на корточки, чтобы той было удобнее разглядеть лицо Вэй Ина, и попросил:       «Цзян Юи, прикажи слугам приготовить гостевую комнату и попроси их позвать туда лекаря.»       Девочка улыбнулась и убежала искать свою личную служанку. Сам Цзян Фэнмянь наконец улучив возможность покинуть госпожу Юй, поспешил уйти.       Гостевая комната была средних размеров и скромно обставлена. Цзян Фэнмянь уложил ребенка на кровать и укутал того в теплое одеяло.       Спустя несколько минут в комнате появились слуги. Они забрали ребенка, чтобы отмыть и переодеть его, а после снова уложить в кровать и закутать уже несколькими одеялами. Лекарь прибыл как раз вовремя и сразу приступил к осмотру, при этом постоянно недовольно цокая и причитая о запущенности Вэй Ина. Наконец он оставил несколько колбочек с разными жидкостями и пару мазей для ран, которые должны были предотвратить заражение, и, коротко объяснив слугам как следует их применять, покинул покои.