Приговор

      К удивлению Вэй Ина, ругать его никто не стал и, кажется, даже не собирался. Вместо этого замёрзшего мальчика укутали со всех сторон, уложили в кровать и принесли небольшой поднос, на котором расположилось несколько пиал. От еды исходил дивный аромат, что вскоре заполнил всю комнату, и Вэй Ин только сейчас понял, как сильно был голоден все это время. Его рот мгновенно заполнился слюной, и стоило мальчику ухватиться за палочки, он только и успел, что пробормотать благодарности улыбающейся служанке, сразу же начиная есть.       Полностью поглощенный своим занятием, Вэй Ин не заметил, что теперь в комнате не один. Присутствие в ней Цзян Фэнмяня, пришедшего навестить его и уже некоторое время наблюдающего, за тем как мальчик набивает щёки, точно хомяк перед зимой, стало очевидным, когда тот сел на стоящий рядом с кроватью стул. Наполовину опустошенная пиала была тут же отложена в сторону, а Вэй Ин собирался поприветствовать своего спасителя как полагается. Однако, Господин Цзян быстро раскусил его намерения и остановил, сказав, что в этом нет необходимости и тот может продолжить есть.       Некоторое время тишину, что вновь воцарилась в комнате, нарушал лишь стук палочек об дно пиалы. Цзян Фэнмянь внимательно следил за действиями Вэй Ина, пребывая где-то в своих мыслях, что то и дело возвращались к сидящему напротив мальчишке. Наконец, голос Господина Цзяна разрушил образовавшуюся тишину:       "Вэй Ин, кто такой Мана?"       Мальчик замер с недонесёнными до рта палочками.       Вопрос оказался неожиданным и, казалось, застал мальчика в врасплох. Вэй Ин ошарашенно хлопнул ресницами, а после перевёл растерянный взор на Главу Ордена. Мальчик склонил голову на бок, и при этом выглядел он совершенно потерянным, выбитыми из колеи.       Цзян Фэнмянь отчего-то почувствовал себя неуютно под этим взглядом, и пояснил: "Когда ты метался в бреду, ты звал Ману."       Мальчик задумался. Зажмурил свои глаза, словно что-то усиленно старался вспомнить, и закусил нижнюю губу, но, судя по его расстроенному лицу, память сотрудничать отказывалась категорически. Это сильно огорчало Вэй Ина, ведь имя казалось ему очень знакомым, хоть и было странным.       "Мана..." - пробормотал мальчик, словно пробуя имя на вкус. А после протянул его снова, на этот раз чуть теплее, как показалось главе ордена Цзян, и неожиданно замолк. Уставший от усиленной работы мозг наконец сдался, а перед глазами встали картинки из недавнего сна. На удивление четкие, не такие размытые, какими были все предыдущие сны, словно Вэй Ин действительно видел эту сцену своими глазами, и та неожиданно сильно врезалась в память. По правде говоря, Вэй Ин и сам не знал, кто такой Мана. Также, как и кто такой Неа. Ему самому хотелось бы знать ответ на этот вопрос, но, к сожалению, дать его он был не в силах. Они оба казались и знакомыми, и незнакомыми одновременно, что немного настораживало, но, в конце концов, то был всего лишь сон, разве не так? Вэй Ин перевёл задумчивый взор на Господина Цзяна, что терпеливо ждал, пока тот скажет хоть что-нибудь. Однако, мальчик и сам не знал, что ответить на заданный вопрос и не нашёл ничего лучше чем пожатие плечами вкупе с тихим: "Я не знаю."

***

      А в обед мальчика ждало очередное испытание. Весть о том, что Господин Цзян пошёл против воли жены и привёз в дом чужого ребёнка, была у всех на устах. Юй Цзыюань снова пребывала в ужасном настроении, а одно лишь упоминание этого оборванца выводило ее из себя. Она уже ненавидела его. За все: за то, что ей теперь придётся терпеть его в своём доме, за то, что он был так похож на мать, и вообще - за то, что родился. Рука сама собой тянулась к кольцу на пальце, выдавая весь ее гнев, что она пыталась скрыть за маской напускного безразличия.       Маленький Вэй Ин же о подобном отношении к себе даже не подозревал, поэтому совершенно ни о чем не переживал. Более того, мальчик умудрился снова уснуть. Кажется, мозговая деятельность сильно утомила его.       Когда уже знакомая служанка растолкала его, Вэй Ин очень удивился. Особенно, когда ему сообщили, что сегодня обедать он будет вместе со всеми. Кто эти "все" мальчику ещё предстояло узнать. Подгоняемый любопытством, он послушно позволил помочь привести себя в порядок. И, хотя с одеждой было не так много хлопот, волосы Вэй Ина были длинными и ужасно спутанными. Чтобы привести их в порядок пришлось потратить около двадцати минут. А пока служанка пыталась безболезненно распутать все колтуны, мальчик, которому никогда не сиделось на месте, то и дело вертелся, мешая. Но даже когда все прядки оказались идеально расчесанными, они по-прежнему выглядели растрепанными, словно гребень никогда и не касался их. Служанка печально вздохнула. Она уже отчаялась привести шевелюру мальчишки в порядок, поэтому не нашла ничего лучше, чем собрать их в высокий хвост и подвязать темно-фиолетовой лентой.       И все же, несмотря на все приложенные старания, в обеденный зал Вэй Ин опоздал. Совсем незначительно, на каких-то несколько минут, но даже этого оказалось достаточным, чтобы госпожа Юй была им недовольна. О чем она не преминула сообщить, когда мальчик, отыскав глазами свободное место слева от Цзян Юи, (справа от неё сидел ещё один мальчик, но с ним Вэй Ин был ещё не знаком) направился туда. Далее Госпожа Юй прошлась по его неумению держаться в приличном обществе, манерам, а на попытки мальчика возразить - в грубой форме высказала, что он и двух слов связать не может. Под раздачу попали даже непокорные волосы мальчишки. И хотя это уж точно не его вина, Вэй Ину стало обидно. Ещё обиднее ему стало, когда Юй Цзяюань нелестно отозвалась о его покойной матери. Вэй Ин изо всех сил старался удержать себя от грубости, и с нетерпением ждал окончания трапезы. К счастью, Господин Цзян тоже был недоволен высказываниями жены.       Он произнёс: "Моя Госпожа, хватит." Юй Цзыюань гневно сверкнула глазами в его сторону, но, к облегчению Вэй Ина больше ничего не сказала. Вместо этого она принялась одаривать мальчика холодными гневными взглядами. К слову, Вэй Ину они тоже казались знакомыми.       ...А память, словно издеваясь, услужливо подкинула образ незнакомого мужчины с длинными волосами ниже лопаток и темными, холодными, такими же как у Госпожи Юй, глазами, на одном из которых красовался монокль.*       Все оставшееся время, которое Вэй Ину довелось провести в обеденном зале, он сидел, смотря в одну точку перед собой. А когда обед подошёл к концу, мальчик вернулся в свою комнату, так ничего и не съев. Обидные слова Юй Цзыюань в адрес его матери, сильно задели Вэй Ина, но он сомневался, что кто-то мог заметить его подавленное состояние. Тем неожиданней для него стало появление Цзян Юи на пороге его комнаты.       В ответ на ошарашенный взгляд мальчика, она лишь робко улыбнулась и Вэй Ин не мог сдержать лучезарной улыбки при виде неё, хотя, он не сильно-то и старался.       Цзян Юи оглядела комнату и, с позволения Вэй Ина, прошла вглубь помещения, после чего развернулась к мальчику лицом.       Некоторое время стояла напряженная тишина. Девочка смущено краснела и, кажется, хотела что-то сказать Вэй Ину. А тот решил не мешать ей собираться с духом, лишь тихо встал рядом. Наконец, спустя какое-то время она протянула ему красную ленту, что до этого теребила в своих руках и смущённо краснея, произнесла: "Это тебе".       Вэй Ин вновь ошарашенно моргнул и трясущимися руками принял подарок. Первый со дня смерти его родителей, и оттого самый важный для него.       Цзян Юи его молчание растолковала по-другому: "Не нравится?" - огорченно спросила она.       Вэй Ин быстро замотал головой, прижимая ленту к груди: "Очень... Очень нравится.... Спасибо, Цзян Юи."       А в следующее мгновение метнулся к стоящему в углу сундуку и начал что-то усердно выискивать в нем. Наконец, он извлек на свет гребень, которым его расчесывали до этого, и протянул все ещё смущенной девочке, а сам сел к ней спиной. Та тихо хихикнула, правильно истолковав желание Вэй Ина, стянула с его головы темно-фиолетовую, которую, как и все остальные вещи, позаимствовали у Цзян Чэня, и ловко собрала его непослушным волосы в хвост снова, на этот раз при помощи ярко-красной ленты.