Приговор

      Вскоре Вэй Ин постепенно успокоился. Его тело наконец перестало дрожать от страха и ребенок решил оглядеться. С удивлением он обнаружил, что шли как можно дальше от того места, где проходил фестиваль, и что с каждым пройденным метром людей вокруг становилось все меньше. А-Ину даже начало казаться, якобы люди и вовсе не замечают их. Однако такие мысли показались мальчишку странными, тем более, что вскоре они оказались вытеснены иными вопросами.       Спустя какое-то время мужчина с ребёнком оказались на хорошо знакомой Вэй Ину тропинке, по которой он уже ходил с близнецами в первую их встречу. По воспоминаниям мальчика чуть дальше находился небольшой дом, а рядом с ним - курятник. Ещё дальше были только поля.       Худшие опасения А-Ина подтвердились: Мана нёс его в противоположную от ордена и людей сторону.       Колеблясь, мальчик неуверенно спросил, привлекая внимание мужчины: "Эмм... А куда мы идём?"       Повисла тишина. Мана не спешил отвечать на заданный вопрос и Вэй Ин подумал, что его попросту проигнорировали. Он уже успел обиженно надуться, когда мужчина коротко хмыкнул: "Домой".       А-Ин на мгновение непонимающе округлил глаза: "Но ведь... Орден в другой стороне..."       На удивление мальчика, Мана, который казался очень сдержанным человеком неожиданно резко и довольно жёстко отрезал: "Орден Юньмэн Цзян не является твоим домом!"       От такого злобного голоса мальчик растерялся. Глаза его расширились ещё сильнее, а в голове внезапно пронеслась совершенно ужасная мысль: "Неужели я больше никогда не увижу щицзе, шисюна и дядю Цзяна?"       Глаза заволокли слёзы, из-за которых Вэй Ин перестал разбирать дорогу. Пальцами рук мальчик вцепился в плечи Маны и капризно произнёс: "Тогда я не хочу домой, хочу обратно в орден!" - при этом ребёнок был уверен почти наверняка, что если бы он стоял на земле, то непременно ещё и затопал бы ногами в знак протеста. Но руки мужчины крепко держали мальчика, и попытки вывернуться из чужой хватки ни к чему не приводили.       Мана в мгновенье ока стал выглядеть чуточку раздраженней. На самом деле этого практически нельзя было понять по его спокойному лицо, но то, как резко вздохнул мужчина и как он прищурил глаза, говорило о многом.       Сделав очередной глубокий вдох, чтобы успокоиться, Мана мягко продолжил, как если бы объяснял несмышленышу простейшие истины. Впрочем, в глазах мужчины все именно так и выглядело.       Мана хмыкнул, провёл по голове ребёнка, приглаживая тёплой ладонью вечно торчащую прядь и произнёс: "Если ты останешься, то рано или поздно пожалеешь. Потому что люди, в итоге, почти всегда предают тебя..."       Мужчина резко замолчал, с головой погрузившись в воспоминания. Заметив это, Вэй Ин раздраженно фыркнул, дернулся в руках Маны и начал вырываться.       "Ну и что!" - запальчиво произнёс он, почти срываясь на крик: "Сейчас я хочу к дяде Цзяну, шицзе и шисюну..."       На этот раз лицо Маны исказила гримаса самой настоящей злобы. И Вэй Ин, хоть и был почти уверен, что ему ничего не угрожает, резко отшатнулся. Тьма ласковой кошкой кружила вокруг Маны и теперь А-Ин ясно чувствовал весь ее холод, который, к счастью, не был направлен на него. Впрочем, это никак не уменьшало того факта, что мальчик едва сумел подавить желание вновь позорно разреветься.       "Если ты заберешь меня, я буду тебя ненавидеть!" - вдруг произнёс А-Ин плаксиво, но на удивление достаточно серьёзно.       Мана остановился. Удивленно посмотрел на чёрную макушку мальчика, смущенно спрятавшего своё покрасневшее лицо в плече мужчины и действительно задумался. Он, конечно, без всякого сомнению любил своего брата и подобные слова ставили его в тупик. Естественно, можно было не обращать на них внимания, принимая за очередной детский каприз - так, наверно, и было бы правильнее. Но в то же время Мана помнил, что Неа - когда ему было выгодно - обладал на диво хорошей памятью, а также вспыльчивым нравом. Так что этот случай он почти наверняка запомнит, и после будет припоминать его на протяжении всех жизней.       "И что ты будешь делать, когда они предадут тебя?" - задал интересующий его вопрос Мана.       Вэй Ин наконец вскинул голову и убежденно воскликнул: "Они не предадут!"       Мана хмыкнул, мысленно поражаясь такой наивности, ехидно вскинул бровь и выразительно глянул на ребёнка. Тот под этим взглядом вдруг почувствовал себя последним глупцом.       Мана: "И все же?..."       Вэй Ин смешно фыркнул, вытирая рукавами своих одежд мокрое лицо и неоднозначно и даже несколько неловко пожал плечами: "Я не знаю". - тихо ответил он. Однако, заметив в глазах мужчины говорящее "я так и думал", поспешно и почти обреченно добавил: "Тогда я... Я уйду из ордена Юньмэн Цзян..."       Мана довольно хмыкнул: "Что ж, ты обещал. Я дам тебе немного времени на обучение в твоём..." - мужчина брезгливо поморщился: "...ордене".       При этом Тысячелетний был почти уверен, что ждать ошибки со стороны людей, придётся не долго.

***

      Утром Вэй Ин проснулся в своей постели в их с А-Чэнем комнате и немного удивился. Он не помнил, как тут оказался, хотя А-Ин подозревал, что на самом деле умудрился заснуть на обратном пути и Мане пришлось донести его до ордена.       "Интересно, а Мана говорил с дядей Цзяном?" - задался мысленным вопросом Вэй Ин, впрочем, почти сразу теряя к нему интерес, потому что в комнате появился разъярённый Цзян Чэн. Такое настроение шисюна не сулило ничего хорошего. К тому же А-Ин понял, что, как обычно, проспал завтрак.       "Эй, ты же не думаешь, что можешь спать весь день?!" - злился А-Чэн, но Вэй Ин стоически терпел его вопли, все ещё мечтая выспаться. "Занятия никто не отменял!"       На самом деле Цзян Чэн и сам выглядел сильно уставшим. Под глазами у него залегли тени, а характер, который без того был не самым лучшим, сделался ещё сквернее.       Вэй Ин широко зевнул, но послушно сполз с кровати. Правда после, пока одевался, был вынужден выслушать угрозы А-Чэня, которые тот несомненно исполнит, если они опоздают. В любой другой день подобное их опоздание ничего бы не значило, но именно сегодня учитель должен был решить, кто уже может получить свой меч и приступать к другим тренировкам. Хотя, это больше зависело от того, на какой стадии формирования находится ядро. Если энергия уже начала формировать его, то к общим занятиям добавятся и тренировки с мечом, а если нет, то ученик будет продолжать медитировать.       День был действительно важным, но все предвкушение от предстоящего отбора затмевало сильное желание улечься на первой попавшейся горизонтальной поверхности и уснуть. Именно с такими мыслями Вэй Ин переступил порог кухни, где он быстро перекусил под гневно-недовольным взглядом Цзян Чэна. После оба мальчика бежали до тренировочного зала, где уже собрались почти все ученики, не имеющие меча. Также в помещение присутствовали мадам Юй и дядя Цзян.       Увидев последнего, Вэй Ин радостно улыбнулся, но, поймав строгий взгляд госпожи Юй, немного успокоился и не стал подходить к Цзян Фэнмяню, как хотел вначале. Тем более, что сейчас его куда сильнее заинтересовал маленький бледно мерцающий огонёк, который кружил около руки Юй Цзыюань, на которой находилось одно-единственное кольцо. Правда на огонёк никто обращал никакого внимания и А-Ин решил, что, как и в случае с псом, видеть его мог только он. Однако, заметив, что неподалёку от меча дяди Цзяна находился похожий огонёк мальчик непонимающе нахмурился.       "Эй, А-Чэн..." - позвал Вэй Ин, для надёжности дернув стоящего рядом мальчика за рукав. Цзян Чэн раздраженно дернулся и зашипел.       "Чего тебе?" - грубо отозвался он и А-Ин, которого раньше попросту игнорировали чуть ли не засиял.       "А кольцо твоей мамы, это случайно не оружие?" - с сомнением протянул Вэй Ин, хотя был искренне уверен, что Цзян Чэн вновь назовет его идиотом.       Однако тот лишь глянул на него недоуменно и спросил, привычно хмуря брови: "Откуда ты узнал?"       Вэй Ин пожал плечами и весьма туманно произнёс: "Ну, слышал от кого-то".       Цзян Чэн хмыкнул, выпятил грудь и с нескрываемой гордостью сказал: "Ну да. Это кольцо превращается в кнут и передаётся в семье Цзян по наследству".       "Когда я выросту мама передаст его мне" - закончил мальчик.       Вэй Ин серьёзно кивнул, показывая, что все понял. Как раз после этого его жеста учитель подошёл к первому ученику. В руках он держал пачку талисманов, при помощи которых определяли можно ли давать ребёнку меч.       Вэй Ин удрученно вздохнул. Детей было очень много и мальчик подозревал что своей очереди будет ждать ещё довольно долго.

***

      Когда стало известно, что и Вэй Ин и Цзян Чэн уже могут получить свои первые меч, мальчики, выслушав поздравления дяди Цзяна, наконец смогли покинуть тренировочный зал. Они несомненно были рады таким новостям, но на голодный желудок радоваться в полную силу не получалось. Поэтому первым делом мальчики отправились на кухню.       Идя по коридору и громко обсуждая радостную новость, Вэй Ин заметил Юн Хуа, идущую им навстречу и приветливо махнул рукой. Однако девочка, только заметив его, почему-то внезапно остановилась и удивлённо посмотрела него так, словно никак не ожидала увидеть.       Спросить в чем дело мальчик не успел: Цзян Чэну, которому уже надоели эти переглядки, потащил его дальше. Вэй Ин же не сильно сопротивлялся, решив поговорить с девочкой позже.       На кухне они пообедали супом из корней лотоса, но неожиданно появившейся слуга сказал им срочно идти на пристань. Как оказалось, Хань Шэнли со своей дочерью, несмотря на то, что ранее они намеревались задержать ещё на день, покидали Пристань Лотоса уже сегодня.       Вэй Ин не совсем понимал причину и искренне переживал, из-за того, что с близнецами они вряд ли вновь увидятся.       Однако долго грустить не получилось. Возвращаясь, мальчики проходили мимо тренировочного поля, на котором столпилось множество младших и старших адептов. Но больше всего привлекала внимания невысокая фигура незнакомой девочки. И Вэй Ин с Цзян Чэном направились к ней почти не сговариваясь. В ордене Юньмэн Цзян было очень мало девочек и чаще всего многие в ордене знали их в лицо.       Однако, чем ближе они подходили, тем с сильнее Цзян Чэня одолевали тревожные чувства. Уж больно знакомыми были эти короткие волосы. Наконец они оказались всего в нескольких метрах от своей цели.       Цзян Чэн при виде знакомого лица покраснел от злобы. Сквозь его стиснутые зубы вырвалось свистящее: "Ты?!"       Девочка и Вэй Ин тут же перевели взгляд на него. И если недоумение этой Алисы он ещё мог бы понять, то явное непонимание ситуации на лице А-Ина несколько нервировало.       "Ты разве не помнишь? Мы видели ее вчера на фестивале?" - спросил А-Чэн.       Вэй Ин отрицательно мотнул головой и Цзян Чэн, явно решив, что толку от него никакого, разъяренно фыркнул: "Что с твоей памятью? Ты же вчера.... подожди, а разве ты тогда с нами был?.."       А-Чэн нахмурился, пытаясь вспомнить, но А-Ин поспешил прервать его: "Я отошёл ненадолго к прилавку".       Цзян Чэн, видно, приняв его слова за правду, хмыкнул: "Не важно".       "Что ты тут делаешь?" - обратился он к девочке.       Вэй Ин хоть и стоял рядом, внезапно почувствовал себя лишним.       Девочка невозмутимо пожала плечами, ехидно улыбаясь: "Учусь". - произнесено это было таким тоном, словно она говорила как минимум с глупцом.       Такое отношение быстро вывело Цзян Чэна из себя: "С каких это пор?"       Алиса: "С этих самых".       А-Чэн едва удерживался от того, чтобы подраться с этой раздражающей девчонкой. Он сильно сжал кулаки и неким облегчением подумал: "Хорошо, что она только начинает учиться. Ещё месяц-два ей придётся заниматься медитациями, пока не начнёт формироваться ядро. Значит, на занятиях мы не будем пересекаться."       Однако Алиса, словно прочла его мысли дружелюбно оскалилась: "Последнее два месяца я путешествовала с двумя бродячими заклинателями. Так что сейчас я примерно на одном уровне с вами".       И тут Цзян Чэн понял, что его спокойной жизни пришёл конец. Потому что Вэй Ин, оскалившись не менее дружелюбно, радостно представился: "Меня зовут Вэй Ин, а тебя?"       Девочка хмыкнула и кокетливо заправила за ухо короткую прядь: "Алиса".       Ожидаемых вопросов не последовало. Только А-Ин внезапно схватил ее за руку и произнёс: "Пойдём, Алиса, я познакомлю тебя с моей шицзе. Она самая лучшая!" - при этом странное почти для всех имя девочки он произнёс без всяких сложностей.       А-Чэн горестно вздохнул и крикнул вдогонку А-Ину: "Вообще-то, она и моя сестра тоже!". - и ринулся следом.