Вскоре, время, отведённое для приема пищи, подошло к концу и недовольные адепты, по достоинству "оценившие" сегодняшний ужин, были вынуждены покинуть столовую.
На улице было тихо, и Вэй Ин считал это странным. За все время с момента прибытия они практически никого не встретили, хотя объяснялось это довольно просто: в Облачных глубинах отбой для всех был в девять вечера, поэтому сейчас ученики ордена Гусу Лань, скорее всего, готовились ко сну.
Комнаты, в которых предстояло жить прибывшим на обучение ученикам, были небольшими и рассчитанными на двоих, поэтому Цзян Чэн и Вэй Ин сразу заняли одну из них. Алиса же была девушкой, из-за чего жить ей предстояло на женской половине. Данный факт хоть и не сильно, но все-таки радовал А-Чэна, которому уже порядком надоело выслушивать комментарии девушки в свой адрес, хотя сам он в долгу никогда не оставался.
До отбоя оставалось совсем немного времени, поэтому Цзян Чэн, сильно уставший с дороги, и Вэй Ин сразу начали готовиться ко сну. Едва их головы коснулись подушки, как с улицы послышался глубокий колокольный звон.
Цзян Чэн уснул практически сразу, в отличие от Усяня, беспокойно вертящегося на кровати. Юноша не привык ложиться так рано, в нем бурлила энергия, которой требовался выход, из-за чего он никак не мог нормально улечься. Все казалось ему неудобным, начиная кроватью и заканчивая собственным телом.
Когда Усянь в очередной раз перевернулся на правый бок, тишину комнаты неожиданно разрезал странный звук.
Его живот, в котором по-прежнему было пусто, так не вовремя решил напомнить о себе громким урчанием. Вэй Ин как никогда прежде пожалел о том, что не смог запихнуть в себя ту ужасную еду. А ведь когда он жил на улице таких проблем не возникало - он ел даже тухлятину, чтобы выжить, а тут всего-навсего плошка пресного риса. Пожалуй, в возрасте семи лет она показалась бы ему самой вкусной, но сейчас, после того, как он попробовал блюда шицзе, он не смог впихнуть в себя и ложки.
Вэй Ин вновь улегся на спину и уставился в потолок. Воспоминания о любимом супе, который готовила Яньли, вызвали новую порцию недовольства. Живот, до этого не затихавший ни на минуту, вновь жалобно заурчал, но на этот раз в разы громче, и Усянь даже начал всерьёз опасаться, что может разбудить спящего на соседней кровати Цзян Чэна.
"Так продолжаться не может!" - решительно подумал Вэй Ин и тихо слез с кровати. В темноте он с трудом нашарил свою одежду, в которую быстро оделся, а после схватил небольшой мешочек с деньгами на этот месяц, который ему дал дядя Цзян перед отъездом, и свой меч.
Опасаясь наткнуться в коридоре на не спящих адептов, юноша выскочил в окно. Меч, повинуясь ручным печатям, которые сложил Вэй Ин, сразу оказался под ногами хозяина, служа надёжной опорой, и медленно опустил того на землю.
Едва его ноги коснулись земли, Суйбянь с тихим звоном вошёл в ножны, а сам Усянь по памяти попытался определить в какую сторону идти. Надо сказать, это было несколько сложно, потому как Вэй Ин не знал местности Облачных глубин. Но спустя несколько минут метаний, он махнул на это рукой и просто пошёл вперёд. Как ни странно, какое-то время бесцельных блужданий принесло свои плоды: Усянь заметил знакомую высокую стену и, не на шутку обрадовавшись, ускорил шаг.
Перебраться через стену не составило труда. Спускаясь в поселение, Вэй Ин только надеялся, что ему все же удастся отыскать хоть какой-нибудь захудалый трактир, который, несмотря на время, все ещё работал.
И - о чудо! - токовой нашелся достаточно быстро и даже выглядел гораздо лучше, чем Усянь предполагал.
Сразу заказав несколько острых блюд, Вэй Ин начал с удовольствием поглощать их. Еда исчезала с его тарелок с огромной скоростью и юноша быстро прикончил заказанное, то и дело сыпля комплиментами в сторону хозяйки.
Когда желудок его оказался полон, Усяня начало клонить в сон, поэтому он решил возвращаться в орден. Но стоило ему вновь оказаться на улице, как он наткнулся на винную лавку. Он заприметил ее, ещё когда проезжал мимо вместе с Цзян Чэном и Алисой. Но тогда не было никакого желания останавливаться, зато сейчас Усянь был один, и даже Уркампи ещё не вернулся, так что, скорее всего, даже Мана не узнает, если он купит несколько сосудов. В том, что маленький предатель найдёт его и в Облачных Глубинах Вэй Ин почему-то не сомневался.
Владелец как раз собирался закрываться, так что Вэй Ин, взвесив все "за" и "против" все же купил вино. Правда, помня свой предыдущий опыт, на этот раз ограничился лишь двумя сосудами.
Побродив немного, Усянь наконец отправился обратно в орден. Времени было уже довольно много, так что риск встретить кого-нибудь по дороге до комнаты был невысоким и Вэй Ин совсем позабыл об осторожности. Так что холодный, безэмоциональный голос, внезапно раздавшийся неподалёку, стал для него полнейшей неожиданностью: "Тем, кто возвращается позднее часа ночи, запрещено входить. Уходи".
Вэй Ин, уже успевший перекинуть одну ногу через стену, едва не свалился с неё. Юноша - довольно красивый, надо признать - появился так тихо и неожиданно, что промолчи он, и Усянь, возможно, и вовсе не заметил бы чужого присутствия.
Этот юноша был самым настоящим красавцем. Он спокойно стоял в метре от стены, окруженный аурой безмятежности. На лбу он носил белую лобную ленту с плывущими облаками. Кожа его была светлая, лицо благородное и утонченное, будто выточенное из нефрита. Но больше всего Усяня привлекли глаза. Яркие, словно созданные из цветного стекла, они притягивали внимание и в какой-то момент Вэй Ин осознал, что уже несколько секунд, не двигаясь, смотрел точно в них.
Словно от холода, легко передернув плечами, Усянь наконец пришёл в себя и весело уставился на незнакомца в клановых одеждах ордена Гусу Лань. При этом губы его сами собой растянулись в нахальной улыбке.
В ответ незнакомец слегка нахмурился, но в остальном лицо его ничуть не изменилось. Оно оставалось все таким же холодным, словно камень.
Несколько мгновений - и юноша с проворностью кошки взобрался на стену и оказался напротив Вэй Усяня, а после недовольно покосился на сосуды в его руках.
Когда юноша задал самый очевидный вопрос, спрашивая, что это у него в руках, А-Ин серьёзно задумался. А уместно ли будет спрятать кувшины за спину и сделать непонимающий вид или уже поздно?
В итоге, Усянь произнёс: "Это "Улыбка Императора!". Давай я поделюсь с тобой, а ты сделаешь вид, что меня не видел?"
"Не то чтобы я верил в то, что это сработает" - подумал Вэй Ин: "Но кто знает, вдруг получится".
"В Облачных Глубинах запрещён алкоголь". - отрезал тот, даже не задумавшись.
Тогда Вэй Усянь спросил: "А что вообще разрешено в твоём ордене?". - и сразу пожалел об этом.
То, что адепт клана Лань разозлился, он понял почти мгновенно, хотя на лице юноши эмоции практически и не отразились. Он произнёс: "Все правила написаны на Стене Послушания".
Усянь, который до сих пор помнил то огромное количество правил на пресловутой Стене Послушания, немного нервно улыбнулся.
Вэй Ин сказал: "Ладно, раз в Облачных Глубинах запрещен алкоголь, тогда я не буду заходить внутрь и выпью все, стоя на стене. Это же не будет считаться нарушением правил, да?"
Не дожидаясь ответа, Усянь открыл один сосуд и, запрокинув голову, начал пить, кожей чувствуя удивленный взгляд юноши.
На самом деле, ему ещё не приходилось пить так много за раз, да и прошлый опыт показал, что больше трёх сосудов его организм не выдержит. Однако это вино было не таким крепким, как то, которое они пили в первый раз, и А-Ин даже подумал, что, возможно, осилил бы и все четыре кувшина.
Однако звук вынимаемого из ножен меча заставил Вэй Ина, как раз допивавшего последние глотки, остановиться. Весьма вовремя, потому что в следующую секунду юноша в белоснежных одеждах напал на него.
Ещё никогда Усянь так не радовался тому, что взял меч с собой. Обычно он мог забыть его где угодно, но именно сегодня участь попасть под атаку чужого меча обошла его стороной.
Выхватив Суйбянь, Вэй Усянь блокировал атаку, поражаясь силе своего противника. В нем ее было просто немерено! Но и Вэй Ин не был так прост.
Увлекшись дракой, Усянь упустил момент, когда очередной выпад противника достиг второго, ещё целого сосуда, и тот с характерным звуком разбился о землю.
***
Утром следующего дня, Вэй Ин с трудом поднялся с постели. Глаза его закрывались, а кровать, некогда казавшаяся неудобной, теперь так и манила к себе. Но выхода не было: они и так опаздывали, а порядком взбешенный Цзян Чэн, уже не сдерживаясь, пытался донести до сонного мозга Усяня какую-то информацию. Правда юноша все равно продолжал пропускать все мимо ушей, медленно натягивая на себя одежды, после чего взял меч.
Прибывшие на обучение ученики как раз должны были идти на своё первое занятие в этом ордене. Опаздывать на него было крайне нежелательно, ведь учитель Лань Цижэнь отличался особой педантичностью и вряд ли спустит подобное с рук, пусть и в первый день. К счастью, вскоре Вэй Ину и Цзян Чэну удалось догнать остальных.
"Успели!" - замедляясь, облегченно выдохнул А-Ин, и тут же получил болезненный тычок от А-Чэня.
Поравнявшись с остальными и идя к месту занятий, юноши успели обзавестись компанией. В этот год на обучение в Облачные глубины съехались молодые господа из разных кланов, чьи родители тоже были наслышаны о Лань Цижэне. И в отличие от взрослых юноши эти не были стеснены вопросами положения в обществе и заслугами предков, и очень скоро стали друзьями.
"Ты знаешь, что Лань Цижэнь отличается особой строгостью в преподавании?" - спросил один из юношей, который за столь короткий срок успел проникнуться к Вэй Ину симпатией: "Говорят, что какими бы безнадежными молодые господа не переступали порог Облачных Глубин, годы под руководством Лань Цижэня делают из них благопристойных юношей".
После этого заявления Усянь весело хмыкнул и широко улыбнулся: "Ха-ха, а неужели я сейчас недостаточно благопристоен?"
В ответ ему Цзян Чэн пророческим тоном изрек: "Ты точно станешь пятном позора на его безупречной репутации учителя".
Вскоре беседа плавно перетекла к теме двух Нефритов клана Лань.
Тут-то Вэй Ин и рассказал своему шисюну, а заодно и всем желающим, о ночном происшествии.
***
В Тёмном Ковчеге царила странная гнетущая атмосфера. Члены семьи Ноя ходили притихшими и даже Узы, которые невесть откуда взяли привычку молоть полную чушь без остановки, плелись по Темному городу с опущенными головами и едва не рыдали, переживая о состоянии Господина Тысячелетнего. А ведь ещё день назад все было в порядке и ничто не предвещало беды, но та все равно свалилась, точно снег на голову в середине лета.
И, вроде бы, ничего ужасного не произошло. Шевелений все также раскиданных по миру осколков Чистой силы, которые словно затаились после использования Разрушителя времени, как не было, так и нет. А про экзорцистов и говорить нечего - откуда им появиться, если Чистая сила находится в своеобразной "коме" и не спешит проявлять себя? Проще говоря, ничто не могло помешать планам Графа, так что и переживать, казалось бы, не о чем. Но всегда есть какое-то "но".
Все началось ещё вчера. Граф весь день ходил какой-то дерганный, часто внезапно замирал на одном месте, задумчиво уставившись в пустоту и что-то бубнил себе под нос. И все бы ничего, да только подобное поведение вовсе не было свойственно Графу и ничего хорошего не предвещало. Последний раз Тысячелетний вел себя так через почти год после окончания Священной войны, правда закончилось это тем, что вскоре Адам начал подавать признаки сумасшествия.
Впрочем, никого из членов семьи Ноя нельзя было назвать нормальным, поэтому большинство из них списало эти странности на усталость Графа и успокоилось. Вот только тем же вечером носители тёмной сущности осознали, что сильно поторопились.
Граф отказался от сладкого.
Конечно, для обычного человека, это не было странным. Но не для Господина Тысячелетнего, который сахар может есть тоннами. Стоит хотя бы вспомнить то огромное количество ложек, добавляемое им в чай и все станет ясно. Нои даже делали ставки. Например, тем вечером Роад поставила на то, что Граф добавит в чай двенадцать ложек сахара, а Узы остановились на пятнадцати.
Но надо ли говорить, что победителя среди них не было? Граф не просто отказался от сахара - он про него даже не вспомнил, флегматично вливая в себя чёрный чай, который всегда казался ему горьким. Десерт Тысячелетний тоже проигнорировал, и даже ушёл из-за стола раньше всех.
"Возможно, Граф просто задумался, плохо спал, а может, вы просто его достали!" - безуспешно пытался донести до своей семьи Тики, срочно вызванный в Ковчег. Правда, помогало это примерно "так себе". А если совсем честно, то вообще "никак ". В некоторых случаях это даже вызвало противоположный эффект: после слов "вы просто достали его" Лулу заплакала.
Тики где-то очень глубоко в душе даже раскаивался. Но так или иначе, Удовольствие не понимал всего этого ажиотажа. Да что там, он и не хотел его понимать, особенно после того, как его под ошарашенным взглядом хозяина лавки, выдернули прямо с работы, и без того с трудом найденной.
Впрочем, выбора у Третьего Ноя не было: как выяснилось он зачем-то понадобился Графу, но тот пока был занят тем, что закрывшись в кабинете разговаривал с Майтрой. Вмешиваться в их разговор было сродни самоубийству, поэтому вместо того, чтобы слушать завывания своих дорогих родственничков в лице Уз и Лулу, Тики скрылся в своей комнате.
Там, скинув с себя порядком надоевшие грязные одежды, Удовольствие мельком отметил, что неплохо бы сходить и принять ванну. Он уже и не помнил, когда последний раз нормально мылся и ел, так как на прошлый семейный ужин, занятый работой, явиться не соизволил. Приказав первому попавшемуся акуме приготовить ванну, Тики достал с книжной полки старые карты и начал раскладывать пасьянс, чтобы скоротать время. Играть в любимый покер ему было не с кем, из-за чего мысли Тики Микка довольно часто возвращались к сероглазому, седому подростку.
