Приговор

      "Ин всегда был таким. Пожалуйста, обучите его хорошим манерам, господин Лань". - ответил Цзян Фэнмянь на письмо Лань Цижэня. И тот не нашёл ничего лучше, чем снова наказать Усяня.       Правда на момент, когда Учитель собирался сообщить тому о наказании, юноша находился в ближайшей винной лавке. Только зайти туда он так и не смог. Едва У Сянь заприметил знакомую вывеску, как он незамедлительно направил ступни в нужном направлении. Но внезапно, что-то тяжёлое, напоминающее камень ударилось об его затылок. Невольно воскликнув, юноша резко развернулся и увидел парящего перед лицом Уркампи.       "Вернулся значит, маленький предатель". - показательно обидчиво произнёс Вэй Ин, отмечая, что голем подрос.       Тот, конечно, ответить не смог и вместо этого приблизился к лицу юноши, едва не откусив нос. Довольный оскал Уркампи свидетельствовал о том, что своей выходкой он был более, чем доволен. Вэй Ин на этот раз действительно обиделся, о чем и сообщил скалящемуся голему, а после вновь развернулся в сторону винной лавке. Только он и шагу ступить не успел, как почувствовал, что что-то тянет его за волосы обратно.       Обернувшись, Усянь недовольно посмотрел на Уркампи: "Пусти". - произнёс он, но тот качнулся из стороны в сторону изображая несогласие.       Вэй Усянь пыхтел, ругался и всячески пытался уговорить голема пустить его, впрочем, не решаясь делать резкий движений. Уркампи слишком крепко вцепился в его шевелюру, а оставаться без волос в планы Вэй Ина не входило.       В итоге, оба они были вынуждены вернуться в орден. Голем не дал купить Вэй Ину вино, так что настроение того заметно ухудшилось. И новость об очередном наказании, которой его встретили по возвращении, тоже этому немного способствовала.       Впрочем, поначалу он не предал особого значения так называемому наказанию. Чаще всего это было переписывание книг. Так что только услышав о нем, Вэй Ин тут же начал раздумывать о том, кого попросить написать за него. Сам садиться за учебники он и не думал.       Однако в это раз что-то пошло не так. Все, кого бы Усянь не попросил, отвечали ему вежливым отказом. А Не Хуайсан поведал о том, что Учитель запретил кому бы то ни было помогать ему и писать правила за него. Более того, переписать предстояло не только раздел о Добродетели, что еще было терпимо, но и о Надлежащем поведении.       В общем, последнее и было самой настоящей проблемой.       Раздел о Надлежащем Поведении был самым сложным из всех двенадцати разделов свода правил Ордена Гусу Лань. Он был ужасающе длинен, содержал множество цитат из классической литературы, да еще и написан на Чжуаньшу. Перепиши его один раз - и навсегда потеряешь радость в жизни, перепиши десять - и тут же вознесешься в Небеса.       Когда и Не Хуайсан - уже пятый адепт, которого просил Усянь - отказал ему в помощи, он полюбопытствовал: "Как он узнает, я их перепишу или не я? Он же не приставит ко мне неусыпно бдящего стражника".       Цзян Чэн, усмехаясь, ответил: "Именно это он и сделал".       "..." - на секунду Усянь показалось, будто он ослышался. Хотя, мысль о том, что Цзян Чэн просто шутит или издевается над ним, также имела место быть. Натянув на лицо улыбку, он переспросил: "Что ты сказал?"       Цзян Чэн любезно повторил, а после ехидно улыбнувшись, даже объяснил, разложив все по полочкам: "Тебе запрещено выходить на улицу. Вместо этого сейчас ты идешь в библиотеку, поворачиваешься лицом к стене и начинаешь переписывать правила и размышлять о своем недостойном поведении. Вот что он сказал. И, конечно же, там будет человек, который будет приглядывать за тобой. Угадай, кто?"       Продолжать этот разговор не было смысла. Вэй Ин уже понял, что влип и наказания ему не избежать, а потому вздохнул и медленно, насколько это вообще было возможно, побрел в библиотеку.       Алиса, видя, как смешно бредет Усянь, едва переставляя ноги, чтобы оттянуть момент, громко смеялась. А близнецы, хоть и смотрели сочувственно, все же были очень близки к тому, чтобы присоединиться к ней.       Уркампи, как раз спрятался под верхними одеждами Усяня, когда за юношей пришёл адепт ордена Гусу Лань, дабы проводить его до библиотеки. Видимо, на этот раз никто не собирался смотреть сквозь пальцы на его выходки.       Ванцзи уже находился в библиотеке, когда Вэй Ин приземлился напротив. На появления юноши Второй Нефрит не обратил ровным счётом никакого внимания, продолжая переписывать книги, которые большинству адептов были недоступны даже для чтения.       Мельком глянув на ровные и аккуратные, но чуть заострённые иероглифы, Усянь не сдержал похвалы. Впрочем, Лань Ванцзи даже бровью не повёл, продолжив своё занятие.       Его лицо оставалось поистине холодным, почти каменным. Разве что лёгкий оттенок горечи проскальзывал на правильном лице, из-за чего создавалось ощущение, что Второй Нефрит потерял кого-то очень важного.       Умирая от скуки Усянь подумал: "Мне придется сидеть напротив этого унылого человека по многу часов в день целый месяц. Останусь ли я жив после подобного?"       Впрочем всякие мысли выветрились из его головы уже после десяти страниц. Это было до того ужасно, что Вэй Ин, толком ничего не делая, ощутил себя жутко уставшим.       Но, вместо того, чтобы посидеть пару минут спокойно и отдохнуть он продолжил умирать от скуки.       Не привыкнув так долго молчать и желая развлечься хоть как-нибудь он, не обращая внимания на преграду в виде стола, сам того не замечая немного наклонился вперёд.       "Ванцзи-сюн", - позвал Вэй Усянь.         Лань Ванцзи никак не отреагировал.       Тогда Вэй Ин продолжил, наклоняясь все ближе и ближе: "Ванцзи, Лань Ванцзи, Лань Чжань".         Если до этого, Ванцзи, словно был глух, то, услышав своё первое имя, наконец, отвлекся от переписывания книги и одарил Вэй Ина холодным взглядом.       Тот, все-таки получив долгожданное внимание, как обычно принялся болтать без умолку и доставать Лань Чжаня, надеясь, что тот, не выдержав его присутствия, выгонит его прочь. Ещё лучше было бы, если бы он отменил наказание вовсе. Но долго говорить Вэй Ину было не суждено. Ведь он вдруг почувствовал, что его верхняя и нижняя губа словно склеены друг с другом. Пошевелить ими теперь сделалось невозможным, но Усянь, в надежде что заклинание спадет, продолжил мычать, до тех пор пока не осознал всю бессмысленность этого действа.       Однако, только он хотел наконец вновь приняться за работу, как почувствовал, что что-то щекочет его между лопаток на спине.       Щекотки Вэй Ин, можно сказать, боялся, поэтому почти тут же согнулся пополам и затрясся. Его рот по-прежнему был плотно закрыт, лицо покраснело и со стороны это выглядело так, словно он задыхался.       Испугавшись, Лань Чжань тут же снял заклинание и Вэй Ин облегчённо рассмеялся. А после завёл руку за спину и попытался вытряхнуть Уркампи, о котором почти забыл, из одежды. Это удалось ему не сразу, но вскоре, чёрный шарик, вновь уменьшившийся до размера ореха, оказался на столе.       Лань Ванцзи едва увидев существо перед ним на мгновенье даже забыл, что хотел сказать. Но, спустя несколько секунд, вновь взял себя в руки и произнёс: "В Облачных Глубинах запрещено иметь домашних животных".       Вэй Ин от него только отмахнулся: "Зато смотри какой он миленький".       Услышав эти слова, Уркампи улыбнулся и довольный собой приземлился на макушку Вэй Ина, привычно устраивая из его волос гнездо. Лань Чжань же, узрев оскал этого существа не нашёл в Уркампи, ничего миленького.       Тем временем, Вэй Ин продолжил: "К тому же он не убиваемый, не нуждается в еде, а в случае чего может стать огромным и сожрать врага".       Лань Ванцзи издал короткое: "Мгм". - при этом он так и не оторвал взгляда от Уркампи, естественно, не поверив ни единому слову Вэй Ина.       Внезапно голем покинул вихри Усяня и приблизился к лицу Лань Чжаня. Тот даже не шелохнулся. Но, когда Уркампи вцепился зубами в локон его волос, он был вынужден отобрать своё силой.       Голем сдаваться и не думал.       Зато Вэй Ин наконец веселился от души, скатившись на пол от смеха и едва выдавив: "А ты ему нравишься, Лань Чжань".       На этот раз, на такое обращение, Ванцзи даже не обратил внимания, с достоинством вернув таки себе собственные волосы.