Приговор

      Флейта выпала из рук, но поднимать её никто не спешил. Вэй Ин, казалось, и не заметил этого, рассматривая стоящую перед ним фигуру, желая подойти к ней ближе и в то же время отойти от неё на несколько шагов.       Лицо Усяня болезненно искривилось, как если бы один вид этой души доставлял ему огромную боль. Он с трудом вновь выдавил через образовавшийся в горле ком хриплое "Аллен", словно нуждался в том, чтобы повторять имя этого человека как можно чаще. Сам того не замечая, он все же сделал небольшой шажок вперёд, но сразу остановился.       "Но ты... Ты ведь...не можешь быть мёртв...." - бормотал он.       Ноги, мгновенно ставшие ватными, подвели своего хозяина и тот осел на пол, незаметно для себя пихнув флейту, из-за чего та укатилась под диван. Какое-то время он напряженно размышлял о чём-то, прежде чем ком в горле наконец спал, а сам он сумел немного успокоить рвущиеся наружу эмоции.       Единственное, что он мог сделать сейчас, это задать вопрос, который обычно задавал всякий заклинатель, встретив чью-либо душу: "Как... как ты умер?"       Аллен мазнул по нему безразличным взглядом, из-за чего на секунду показалось, будто он посмотрел прямо на Вэй Ина, но молчал.       Так и не дождавшись ответа, Вэй Ин вновь горько спросил: "Ты ведь умер, разве нет?"       В голосе скользнули интонации, похожие на неуверенность. Вэй Ин не верил, что Аллен Уолкер, каким его знал Неа, может умереть, а потому он с трудом мог заставить себя принять это.       "Нет". - отозвался Аллен, рождая ещё больше сомнений.       Душа человека может откликнуться на "Расспрос" только в нескольких случаях. И самые распространенные среди них - это либо смерть, либо...       Вэй Ин вскинул голову. В глазах его блеснули недавно потухшие огоньки, и он вновь с потаенной надеждой спросил: "Ты находишься на грани жизни и смерти?"       В конце концов, если вспомнить, Мария, хоть тоже являлась всего лишь душой, была более сговорчива, да и выглядела иначе, из-за чего Вэй Ин даже не сразу догадался о ее состоянии. А вот в поведении и словах Аллена сквозила какая-то неполноценность, словно его душа не до конца утратила связь с телом.       Подтверждая эти мысли, Аллен тихо отозвался: "Да".       "Где твое тело?" - вырвалось у Усяня раньше, чем он успел сформулировать этот вопрос в голове.       Несмотря на боль лишь от одного упоминания этого юноши, Вэй Ину искренне хотелось, чтобы тот жил, а потому он собирался помочь ему. Тем более, что вряд ли тот сможет спастись сам. Ведь скорее всего всему виной было какое-нибудь проклятье, но чтобы установить какое именно, нужно прежде всего осмотреть тело.       "Здесь" - лаконично прозвучало со стороны Аллена.       Вэй Ин недоуменно моргнул, уверенный в том, что в комнате никаких тел, кроме его собственного, нет. Однако, когда он задал этот вопрос снова, ответ остался прежним, что заставило Усяня крепко задуматься.       "Может, за стенами этой комнаты есть и другие помещения? Тогда говоря "здесь" он имеет ввиду где-то снаружи, но в этом строении?" - подумал он, поднимаясь на ноги. Если это действительно так, ему для начала следовало выйти за пределы этой комнаты, чего он по-прежнему не мог сделать.       "Как мне выбраться отсюда?" - озвучил свою главную проблему Вэй Ин.       Аллен вновь произнёс: "Сыграть Колыбельную"       "Колыбельную?.." - недоверчиво переспросил Усянь, но все-таки огляделся в поисках флейты. Хотя, если подумать, падая со стены, он вспомнил именно эту мелодию, так что небольшой шанс, что это снова сработает все же был.       Так и не найдя флейту на полу, юноша вновь открыл рот, собираясь спросить об этом у Аллена, когда заметил, что тот указывает на пианино.       Брови Вэй Ина поползли вверх.       "Мне сыграть ее на пианино?" - удивился он, на что получил утвердительный кивок.       Вскочив на ноги, Вэй Ин приблизился к музыкальному инструменту, после чего убрал с клапа нотную тетрадь и аккуратно поднял крышку, открывая вид на черные и белые клавиши.       На пробу коснувшись их рукой, он внезапно почувствовал, как память Неа пытается достучаться до него, но с трудом сумел подавить эти воспоминания. Однако, полностью подчинить их у него никогда не получилось, поэтому некоторые понятия все же заняли своё место в его памяти.       Осознание настигло Вэй Ина и он вдруг резко повернулся к Аллену, что так и остался стоять за спиной: "Это ведь... Ковчег? Что с ним случилось?"       Аллен отозвался почти сразу, будто только и ждал этого вопроса: "Разрушен".       "Тогда твоё тело..." - начал было Усянь но, оборвав себя на середине предложения, замолчал, нахмурившись.       Вэй Ин вздохнул, вновь повернувшись к пианино, чтобы взять в руки нотную тетрадь и открыть ее на самой последней странице, где ранее успел заметить нужную ему партитуру. Поставив ее на подставку для нот, юноша положил руки на клавиши, но...       "Я не умею играть". - признался он Аллену.       "Ты умеешь". - не согласился тот: "Неа умеет..."       Услышав такой ответ, Вэй Ин эмоционально заметил: "Но я - не Неа!"       В ответ Аллен промолчал, но Усянь чувствовал чужой взгляд и явное несогласие Уолкера, что теперь витало в воздухе.       Напряженная тишина давила на плечи и Вэй Ин продолжил, решив перевести тему: "Ладно. Если я сыграю, я смогу вернуться в орден Гусу Лань?"       "Да". - последовало в ответ: "Ковчег исполнит желание Неа".       "Я не Неа..." - устало пробормотал Вэй Ин, впрочем понимая, что спорить бесполезно.       Однако кое в чем Аллен был прав. Без знаний младшего Д. Кэмпбелла ему не справиться с этим.       Вэй Ин вдруг вспомнил, как однажды в детстве сказал Цзян Чэну, что хочет, чтобы у него была такая комната, из которой он мог бы открывать двери в любую точку земли. Молодой господин Цзян тогда принял эти слова за очередную глупость, однако сейчас Вэй Ин подумал, что, окажись тогда они в этой комнате, все было бы по-другому.       В слух он весело хмыкнул: "Надеюсь, это будет не сложнее, чем с флейтой!"       Аллен продолжал молчать, но Усяню и не нужно было, чтобы тот говорил.       Надо признать, память Неа действительно помогла. Правда флейта и пианино разительно отличались, так что не привыкший инструменту Усянь несколько раз ошибался, из-за чего приходилось начинать играть заново, пока мелодия не стала получаться идеально.       Наконец, справа от него появилась полупрозрачная дверь, очень похожая на ту, что он уже видел однажды, только тогда она была более тёмного цвета. К тому же, Вэй Ин в тот раз слишком много выпил и не мог с уверенностью сказать, что происходило на самом деле.       Подходить к вратам Усянь не спешил. Потому что стоило ему подумать о том, чтобы вернуться в Гусу и притвориться, словно ничего не произошло, как он тут же вспоминал, что Ковчег разрушен, а тело Аллена кануло в лету вместе со всем остальным городом.       "Было бы неплохо вернуть всё таким, как прежде". - решил Вэй Ин и вновь принялся играть.       Ковчег ощущался живым. Он вибрировал, и вибрация эта, подчиняясь мелодии, разносившейся далеко за пределы комнаты, медленно распространялась, восстанавливая Белый Город.       Едва юноша закончил играть, душа Аллена Уолкера исчезла, растворилась в мелодии, но теперь он мог быть уверен, что та, если не вернётся в своё тело, то по крайней мере сможет упокоиться и отправиться на перерождение.       Однако не успела эта мысль чётко сформироваться, как рядом с уже открытыми вратами появились ещё одни. Из них спустя несколько секунд появился юноша, чуть ниже самого Вэй Ина, с похожими на его, серыми глазами и симпатичным лицом в обрамлении седых прядок. Но больше всего внимания привлекал длинный шрам на левой половине лица, начинающийся на лбу пятиконечной звездой и пересекающий щеку.       Юноша остановил свой взор на Вэй Ине, а в следующую секунду, тот почувствовал, как седовласый, преодолев разделяющее их расстояние, сжал его тело в крепких объятиях.       От этих действий Усянь опешил, но, как любил говорить Цзян Чэн, стыда он не знал, а потому препятствовать не стал. Аллен не был ему противен и не казался чужим, так что на том, что они фактически не знакомы, он не стал застрять внимания.       Однако, стоило тому отстраниться, он весело улыбнулся, представляясь: "Вэй Ин из Юньмэня, имя в быту - Вэй Усянь". - и, сложив руки в уважительном жесте, чуть поклонился, видя, что этим повергает Аллена в самый настоящий шок.