Приговор

      Аллен нахмурился, словно пытался понять, несколько серьёзно говорит юноша напротив.       "Неа, это не смешно". - буркнул он с несильным акцентом на китайском, обиженно нахохлившись. Должно быть решил, что над ним просто издеваются.       Однако Вэй Ин был иного мнения. Он изумленно распахнул глаза, когда услышал знакомое имя, и медленно, но чётко проговорил: "Я - не Неа".       Услышав такой ответ Аллен, казалось опешил и оглядел его задумчивым взглядом с ног до головы, отчего Усянь даже почувствовал себя немного неловко. Однако препятствовать он не стал, так как надеялся, что Уолкер, убедившись в своей ошибке, наконец перестанет называть его другим именем. В конце концов, он долгое время старательно убеждал себя, что не имеет никакого отношения к Неа Д. Кэмпбеллу, за которого принял его Аллен.       Наконец, словно придя к каким-то заключениям Уолкер кивнул: "Но я уверен, что Неа - это ты. К тому же, в этом теле только одна душа и Ковчег признал в тебе хозяина, так что перестань притворяться!"       "Я не притворяюсь!" - не выдержал Вэй Ин, по-прежнему не желая признавать очевидные даже ему самому вещи. Задетый за живое, он яростно добавил, скрестив руки на груди: "И вообще, у тебя что, нет матери, чтобы научить достойному поведению? Даже я знаю, что ты должен был вернуть мне честь и назвать своё имя!"       Яростная вспышка немного отрезвила Вэй Ина и тот тихо выдохнул. Раздражительность не была свойством его характера, поэтому такие эмоции быстро утомляли.       Аллен наблюдал за ним молча, но в итоге протянул руку и произнёс: "В Англии в знак приветствия пожимают руку. Меня зовут Аллен Уолкер".       Вэй Ин, не мешкая, пожал протянутую седовласым ладонь. Едва он это сделал, как услышал откуда-то снаружи чей-то звонкий голос, что доносился из далека. Кажется, он перечислял названия разных блюд, но Усянь не был в этом уверен.       Однако глаза Аллена внезапно засияли. Пробормотав что-то отдаленно напоминающее "так значит они тоже здесь", он вновь обратился к Вэй Ину, на этот раз голосом, полным надежды.       "Ты можешь открыть врата туда, где находятся остальные?"        Усянь, опешив на секунду от неожиданной смены темы разговора, заторможено кивнул, прислушиваясь к себе. После этого он подошёл к пианино и, нажав на одну из клавиш, закрыл все ранее открытые врата. Теперь в них не было необходимости, ведь он точно знал, что может без труда открыть те, что выведут его в Облачные Глубины хоть сейчас. Вот только возвращаться в Гусу почему-то расхотелось.       Открыв, как и просил Аллен, нужные врата, он вместе с ним прошёл через них, чтобы выйти на довольно просторную улицу. На ней находилось человек пять и все они были одеты в одинаковую чёрную форму. Больше всего внимания привлекал рыжий юноша с повязкой на глазу. Он-то и кричал так, что на весь Ковчег было слышно. Но, если быть совсем честным, скорее всего, Вэй Ин услышал эти крики лишь потому, что вся компания находилась не так уж далеко от комнаты Четырнадцатого.       "Аллен! Я знал, что у нас получится!" - прокричало рыжее недоразумение, повиснув на Уолкере и заключив того в крепкие объятья.       Аллен немного покраснел не то от неудобства, из-за слишком сильной хватки друга, не то от смущения.       "Лави, я не..." - попытался было что-то объяснить он, но не успел.       Вэй Ин, внезапно испытав глухое раздражение от того, что кто-то обнимает названного брата Неа, дёрнул рыжего Лави за шкирку, оттаскивая его от Уолкера.       Все взгляды в тот же миг скрестились на нем. Вэй Ин, что обычно стремился стать центром всеобщего внимания(хоть и заверял Цзян Чэна, что делает это не намеренно), может и заметил бы это, не будь так сильно занят тем, что пытался понять причины своего странного поведения.       "Господин Д. Кэмпбелл?" - пробормотала удивлённо какая-то девушка с темными волосами до лопаток и большими яркими фиалковыми глазами, кинув вопросительный взгляд на Аллена: "Пожалуйста, отпустите Лави, а то ему неудобно".       Вэй Ин натянуто улыбнулся, но Лави отпустил, после чего весело - насколько это вообще было возможно - произнёс: "Сестрица, ты, кажется, ошиблась. Меня зовут Вэй Ин. Имя в быту - Вэй Усянь".       Усянь не раз очаровывал девушек таким образом, но он явно не ожидал, что его слова произведут неизгладимый эффект абсолютно на всех. Как иначе объяснить образовавшуюся в комнате тяжелую атмосферу, он не знал.       В повисшей тишине раздалось раздраженно "Тч" от высокого хмурого брюнета, что сидел у стены, согнув одну ногу в колене, но Вэй Ин не совсем понимал, что это значит.       Сама девушка на секунду растерялась, однако не залилась краской, как это обычно бывало, а лишь удивлённо вскинула брови, но быстро взяла себя в руки и с немного наивной улыбкой произнесла, не совсем понимая, что с ней только что пытались безобидно флиртовать: "Линали Ли. Но ты можешь звать меня "старшей сестрой"".       На последнем предложении Линали весело хихикнула.       Вэй Ин широко улыбнулся, но на этот раз без фальши, ярко и искренне. Эта девушка чем-то напоминала его любимую шицзе, поэтому Усянь тут же кивнул: "Шицзе Линали не только красивая, но и добрая! Тогда и ты зови меня шиди".       Пока они разговаривали, никто не спешил их прерывать. Лишь после последних слов Вэй Ина, Лави пробормотал нечто похожее на "я тоже так хочу", за что тут же получил по голове от старика с огромными кругами под глазами и седым пучком волос.       Хмурый юноша с конским хвостом, издав очередное "Тч", с достоинством отвернулся от них, продолжая делать вид, что вокруг в радиусе десяти километров никого нет.       Возможно, ещё одного присутствующего здесь человека, Усянь и не заметил бы, если бы лицо Аллена вдруг не потемнело, при взгляде куда-то в сторону.       Посмотрев туда же, куда и Уолкер, Усянь увидел мужчину, которого Неа знал под именем Мариан Кросс. Он стоял, прислонившись к стене какого-то дома и молча наблюдал за ними. Вэй Ин невольно удивился, почему сразу не обратил на него внимания, а заметив рядом гроб и вовсе захотел внимательно изучить его содержимое, полагая найти в нем много интересное. Ему ли, обладателю памяти Неа, не знать, что Кросс периодически использует этот гроб ещё и как чемодан для странных вещиц и артефактов?       Но не успел он и рта раскрыть, как до этого молчавший старик ("книжник" - подсказала память) внезапно произнёс: "Господин Вэй, пока Аллен с остальными будут искать других выживших, не могли бы ответить на некоторые мои вопросы".       "Выживших?" - переспросил он, но отвечать никто не спешил. Решив, что задаст эти вопросы старику с глазу на глаз, Усянь все же кивнул и мысленно проиграл в голове начало Колыбельной. Продолжать разговор посреди улицы он посчитал верхом глупости, тем более, что у него в распоряжение был целый город, вместе с Белой комнатой, куда и вели, открытые им врата.       Вместе с Книжником в комнату вошёл и Лави. На вопросительный взгляд Вэй Ина, старик ответил, что это его ученик, и предложил сесть, намекая, что разговор будет долгим.       В комнате, помимо дивана, уже занятого историками, сесть было некуда, так что юноша пристроился прямо на полу, скрестив под собой ноги, не чувствуя при этом никаких неудобств.       Пожевав немного губу, старик задумчиво хмыкнул, словно принял какое-то решение, и только после этого задал свой первый вопрос.       К счастью, от Усяня требовалось лишь рассказать то, что он знал из истории, а также о нынешнем обществе. Вэй Ин был тем ещё любителем поговорить, поэтому тараторил без умолку. Сам того не ожидая, он даже вспомнил уроки старого перечника, и назвал главные кланы, ответвления от главных кланов, глав орденов и даже упомянул линии наследования.       Книжники слушали внимательно. Рыжий даже откуда-то достал потрепанную временем тетрадку, куда иногда записывал за Усянем, а старик время от времени прерывал юношу и задавал уточняющие вопросы.       Наконец спустя какое-то время эта дискуссия, больше напоминающая монолог Вэй Ина, подошла к концу.       Пришла очередь Усянь, у которого теперь болел язык, что случалось с ним нечасто, задавать вопросы.       Задумчиво почесав в затылке, он спросил: "Что здесь произошло? Почему в разрушенном Ковчеге есть люди? И почему все зовут меня "Неа?"       Единственный глаз Лави сделался круглым и он, возбуждённое вскочив с места, воскликнул: "Ого! Так ты ничего не помнишь? Это из-за поврежденной памяти Ноя или?..."       Не успел он договорить, как рука учителя прописала ему крепкий подзатыльник. Лави с громким болезненным вскриком замолчал и вновь упал на диван, схватившись рукой за место удара.       Старший Книжник продолжил: "Ты ведь не всё забыл не так ли? Ответы на свои вопросы ты знаешь и сам. Тебе только стоит принять своё прошлое, чтобы вспомнить остальное".       Услышав эти слова, Вэй Ин нахмурился и уверенно произнёс: "Я не могу".       "Не можешь или не хочешь?" - переспросил старик, попав не в бровь, а в глаз своим замечанием, чем всколыхнул в душе Усяня покоящиеся за самой дальней дверью сомнения.       Не имея никакого желания отвечать на поставленный вопрос, более того, всячески избегая его, Вэй Ин поднялся на ноги. Он немного растерянно огляделся, словно в поисках поддержки, но, видно, не найдя способов уйти от разговора, начатого им же самим, натянуто улыбнулся.       "Мне пора, а то Цзян Чэн, наверно, в ярости. Я и так здесь задержался". - смех вышел скорее нервным, нежели неловким, но Усянь так стремился прекратить этот разговор, что даже не заметил этого.       Его пальцы немного дрожали, когда он нажал несколько клавиш на пианино, чтобы открыть врата, позволяющие покинуть Белую Комнату.       Книжники уже стояли на ногах, поэтому стоило вратам открыться, те скрылись в них под недовольное бурчание рыжего. Однако покинули комнату они без вопросов, понимая, что в ином случае самостоятельно выбраться из неё не смогут.       Лишь после того, как он остался один, Усянь испытал немного облегчения и позволил себе упасть на диван, прикрыв глаза. Старик сказал именно то, что Вэй Ин подсознательно отрицал, отказываясь принимать. То, что Неа Д. Кэмпбелл и он связаны, было очевидно с самого начала, хоть У Сянь и не признаётся в этом даже себе. Но о том, что он сам может им быть юноша и не задумывался. Однако даже если это действительно так, то позволив себе полностью погрузиться в память Неа, не запустит ли он начало конца себя самого, как Вэй Усяня из Юньмэня?       "Мне надо возвращаться". - тряхнув головой, решил Усянь, снова открывая врата.       Надо сказать, иметь что-то подобное оказалось очень удобно, так как вышел Вэй Ин прямо в свою комнату в Облачных Глубинах. Судя по солнцу за окном, был уже день, а это значило, что на занятия юноша опоздал. Единственное, что Усяню оставалось - это схватиться за голову от осознания очевидного и неизбежного:       Цзян Чэн его убьёт.