Приговор

      "Не думал, что ты заметил меня". - со смешком отозвался Неа, дивясь тому, что сумел сказать это без ощутимой дрожи в голосе, в то время как сердце его отбивало бешеный ритм.       Выйдя из своего укрытия он несколько нервно улыбнулся под подозрительным взглядом Правосудия, и чувствуя как горло сжалось от накатившего ужаса, замер, словно кролик перед удавом.       Он совершенно не представлял, что делать дальше, но и раздумывать времени уже не было.       Быстро окинув фигуру стоящего перед ним Ноя задумчивым взглядом, в попытке как можно скорее отыскать уязвимые точки, он остановился на внезапно приковавшем его внимание алом пятне, расползающееся на правом боку Второго Ноя.       По виду, что открывался благодаря разорванной в этом месте рубашке, рана была глубокой и достаточно болезненной. А судя по мерцающим вокруг нее зелёным искоркам, нанесена она была Чистой Силой, а потому до сих пор не исчезла.       Насколько знал Неа, существовало не так много вещей, способных серьезно навредить Ною, и, не взирая на его регенерацию, оставить после себя болезненные шрамы.       Чистая сила была одной из тех немногих. Однако Правосудие, словно не чувствовал боли от раны, продолжал стоять прямо, чуть надменно взирая на замершего Неа, будто бы видел всю его прогнившую в коктейле отчаяния и вины душу насквозь.       Хотя почему "будто?" Неа был почти уверен, что так оно и есть.       "Что ты тут делаешь? Сомневаюсь, что тебя действительно прислал Граф" - вновь произнес Правосудие, заставив Неа наконец оторваться от разглядывания его раны, и легко, едва заметно ухмыльнуться при осознание, что несмотря на плотно сжатые губы и все его нечеловеческое упрямство, лицо Правосудия было бледно, что оказалось заметным даже в ноевском обличие, а взгляд чуточку мутным. Он явно не привык чувствовать боль. Никто из Ноев не привык - слишком высокий болевой порог, да и регенерация в считанные секунды давала избавление от любой раны, - мизерной или серьезной было не важно, - а потому едва ли они могли принести хоть какие-нибудь неудобства. Но эта рана была вовсе не самой обычной. Ее нанес Апокриф, а потому она ещё не скоро заживет, доставляя своему хозяину сильную боль.       Неа подумал: "Смогу ли обратить его ранение себе на пользу?" - и сразу почувствовал отвращение к самому себе: как низко он позволил себе пасть, раз был готов пойти на подобное ради победы? И что бы сказал Одаренность, потративший не один день, обучая его, узнай о мыслях своего, пусть и приемного, но всё-таки сына?       Вероятно, ничего хорошего.       Горько усмехнувшись, Неа мотнул головой: "Я здесь по своей воле". - ответил он но стоило ему закончить предложение, как в его шею упёрлось острие меча.       "Я так и думал. Почти с самого начала ты ощущался по-другому". - раздался спокойный голос Второго Ноя, что звучал для Неа подобно приговору: "И все же, я до последнего сомневался, что ты решишься".       Неа замер, точно громом пораженный, не в силах вымолвить хоть слово. Вдруг плечи его мелко затряслись и он, находя эту ситуацию до безобразия абсурдной, отступил на шаг назад, чтобы наконец перестать чувствовать сталь темной материи около шеи, и вдруг засмеялся. Не веселым заразительным смехом. А истеричным, чуточку безумным и ужасно громким. Этот звук резал по барабанным перепонкам своей неправильностью, но остановиться Неа был не в силах.       Он ведь и не думал предавать Семью до недавнего времени, так почему Правосудие с самого начала ощущал в нем предателя?       Ещё совсем недавно Неа был полностью предан семье.       Или же не до конца?..       Считалось ли то, что он, узнав о личности Сердца Чистой Силы, не сообщил эту информацию Графу, предательством?       Если да, то Неа не сожалел. Будь у него шанс вернуться в прошлое, он бы не изменил своего решения, даже если из-за этого в глазах Ноев он навсегда останется жалкой крысой. Потому что он сам выбирает, кого звать семьёй и не его вина, что Сердце оказалось ему дороже мнения Семьи Ноя.       Внезапно совсем рядом просвистел наполненный темной энергией режущий удар, и Неа еле успел в последний момент убрать голову с линии атаки. Подняв взгляд, он встретился с наполненными презрительной яростью глазами Правосудия, держащего наготове меч, с явным намерением атаковать его снова.       Неа издал звук, напоминающий полувсхлип-полусмешок, невольно радуясь, что первый удар последовал не с его стороны. Он выпрямился, готовый сражаться до последнего, однако тот факт, что Правосудие может проводить атаки и с дальней дистанции значительно усложнял задачу: Неа не имел своего оружия. Его стезя - ближний бой, и чтобы достать Второго Ноя ему, для начало, необходимо подобраться к нему как можно ближе.       Только Неа собрался с духом, чтобы привести в действие свой план, как атаки Правосудия посыпались на него градом. Младший Д. Кэмпбелл едва успевал уклоняться, и вскоре заметил, что, как бы он не пытался, он не может достать своего противника. Вскоре это начало напоминать игру в "кошки-мышки" и не известно, какая роль здесь принадлежала ему.       Словно читая его мысли Правосудие хмыкнул: "И это все, на что ты способен, предатель?"       Неа вздрогнул, чувствуя болезненный укол в сердце. Он не ожидал, даже не думал о прощении, прекрасно зная, что заслужить его невозможно. Он смирился с этим ещё тогда, когда умерла Ариадна. Однако к тому, что его станут звать "предателем" так скоро, Неа готов не был.       Ошеломлённый, Неа на мгновенье позволил чувствам взять верх, что не укрылось глаз противника.       Его колебания, жалкая секунда промедления стоила ему слишком дорого.       Меч Правосудия вонзился в его тело пронизывая плоть насквозь. Невыносимая боль сковала все тело юноши и тот, бухнувшись на колени, не в силах сдерживать рвущийся наружу эмоции, закричал, надрывая голос. Из глаз, хлынули слезы, застилая взор.       Неужели он так просто проиграет? Умрет тут, не сумев не спасти ни Ману, ни Ариадну? Нарушит свои обещания, из-за секунды промедления?..       Страх, боль, отчаяние, балансирующее на грани и почти переходящее в безумие - все смешалось в одно. Не в силах преодолеть этот комок эмоций, он сумасшедше расхохотался, чувствуя как по щекам катятся соленые слезы.       Даже если он выживет, раны, нанесенные мечом Правосудия, также как и раны от Чистой Силы никогда не заживут, постоянно на обжигая взор напоминанием о собственном проступке. По сути, шрамы станут клеймом предателя и будут напоминать о себе постоянно всю оставшуюся жизнь.       Над головой раздался торжествующий голос Второго Ноя: "Прощай".       Он замахнулся, наблюдая как во взгляде Неа страх сменяется иными эмоциями по мере приближения удара, который должен был стать для него последним.       "Я умру?.." - билось в голове Неа.       "Я не могу умереть!.." - тут же поднималось в груди противоречие.       Отчаянно не желая сдавать, Неа из последних сил уговаривал себя на обращать внимания на жгучую боль и сражаться дальше, когда вдруг ощутил лёгкое покалывание в правой руке, быстро переходящее в жжение. Силы стремительно покидали его тело.       "И это все, на что ты способен, предатель?" - хмыкнул Правосудие.       Неа, сквозь туман в голове, вдруг понял, что уже слышал это раньше.       Так есть.       Младший Д. Кэмпбелл внезапно ощутил страшное желание рассмеяться.       Он стоял. Стоял посреди разрушенной улицы, без единого ранения, разве что немного запыхавшийся и уставший. Ситуация повторялась, словно время вдруг обернулось вспять.       Должно быть, находясь на грани между жизнью и смертью, он наконец смог активировать Чистую Силу!       Вот только на это раз Неа не собирался совершать свою ошибку снова.       "Я больше не буду сомневаться" - воскликнул он громче, чем рассчитывал, чем не мало удивил Правосудие, между бровей которого залегла складка: тот явно почувствовал неладное, но сейчас не было времени выяснять, откуда взялись эти чувства.       Словно отзываясь на его решимость Темная энергия, ненависть, погибших здесь людей, собралась в единый клубок вокруг него, закрутилась клубами, словно дым. Она, точно магнит притягивалась к тому, что было значительно чернее нее.       В руку Неа, как по волшебству скользнул массивный меч - точная копия Графского меча. Он был слишком массивным и неудобным по мнению Неа, держащего подобное оружие можно сказать впервые.       Зато Правосудие явно был на грани шока, что дало Неа несколько секунд форы. Покрепче перехватив меч, он стремительно приблизился, нанося первый удар, вышедший довольно мощным. Но даже так он лишь немного задел Второго Ноя, имеющего гораздо больше опыта в сражение мечом, в отличие от Неа. Последний своим новообретенным оружием управлялся, как деревянной палкой, не имея никакого представления даже о том, как верно держать его.       "Кажется, отсутствие сомнений тебе не помогло. Но, признаюсь, ты удивил меня, Неа Д. Кэмпбелл, Четырнадцатый Ной. Предатель Семьи". - фыркнул Второй Ной.       "Это мы ещё посмотрим". - прохрипел Неа, чувствуя как теплая кровь заполнила его рот. Должно быть, Чистая Сила вытянула слишком много его сил и, чтобы те восстановились, ему нужно время, которого у него не было.       Стоило Неа приоткрыть рот, как из него тут же наружу вылились сгустки крови, пачкая подбородок и падая ниже.       Тыльной стороной ладони стерев с лица кровавые следы, Неа, опираясь на меч, встал, с трудом поднял его и с неугасаемой решимостью во взгляде вскинул голову, вновь кидаясь на Правосудие.       Тому, однако, уже надоело играть. Одним резким движением он выбил меч из рук юноши, сломав тому пару костей. Оружие отлетело на несколько метров, оставив Неа беззащитным пред лицом врага.       "Не ожидал я от тебя столько прыти". - бросил Правосудие. В его глазах Неа прочёл лишь свою будущую смерть, вот только...       Оскал, появившийся на лице младшего Д. Кэмпбелла сбил Второго Ноя с толку.       "И кто из нас глупец?" - спросил он, вытянув руку, словно пытался дотянуться до чего-то. Правосудие оказался сбит с толку таким поведением, но длилось это не дольше пяти секунд. Впрочем, и этого оказалось белее чем достаточным, чтобы сосредоточиться.       Меч Графа, управляемый мыслью Неа, пронзил Второго Ноя сзади. Свежая кровь брызнула во все стороны, запачкав и лицо Неа: "Меч - это часть меня. Я могу управлять им, независимо от того, как далеко он находится".       "Ублю..док". - прохрипел Правосудие, падая на промерзшую землю.       Меч Графа был единственной вещью, способной убить Ноя, без возможности его перерождения в следующей жизни. Но Неа добивался вовсе не этого.       Повинуясь его желанию, оружие Четырнадцатого медленное растворилось во тьме, исчезая до тех пор, пока снова не будет нужно своему хозяину.       "Прости". - произнес Неа: "Но, боюсь, ты будешь мне нужен в следующем поколение, поэтому я не убью тебя мечом Графа".       Сказав это, Неа достал из внутреннего кармана уцелевшее кольцо Ариадны. Оказавшись в знакомых руках своего создателя то запылало яркими искоркам, а спустя мгновение превратилось в кнут.       Неа создавал его с целью спасения Акум. Этот кнут при соприкосновение с ними разрывал цепи, держащие душу, и, освобождая ее, уничтожал весь механизм.       Но ведь и Ноям эти тела не принадлежат, не так ли? Тем более, что Правосудие находится на грани жизни и смерти, а это означает значительное ослабление связи его Сущности Ноя и Души с телом.       Кнут заискрился сильнее, раскалился почти добела, а после, приняв немого темной энергии от Неа заполыхал с новой силой. При этом, фиолетовые молнии не прекращая вспыхивали рядом, впервые заставив задумать, что название "Фиолетовая молния", Ариадна дала оружию не просто так.       Горько усмехнувшись, Неа взмахнул кнутом, нанося последний удар - и тело Второго Ноя рассыпалось в прах.       В ту же секунду Четырнадцатый Ной вздрогнул, а по щекам его побежали две соленые дорожки: Сущность Ноя внутри него оплакивала потерю.       Слезы смешивались с кровавыми следами на лице и стекали вниз, на окроплённую людской кровью землю...       Вот уж действительно неожиданно, чтобы палач плакал по своей жертве.       Подумав об этом, Неа улыбнулся. Но улыбка эта так и не нашла отражения в погасших и, словно бы утративших жизнь, глазах.       Неа улыбался, но не так как должны улыбаться счастливые люди. А ломкой, печальной улыбкой человека, взявшего себе роль убийцы.       "Я понял..." - пробормотал он, закрыв лицо руками и хохоча сквозь слезы: "То что активирует мою чистую силу...       ...Это отчаяние, плавно перетекающее в безумие".