Приговор

      Уловив нотки ехидства в голосе подозрительного юноши, улыбка замерла на устах Сичэня, будто приклеенная, а взгляд Ванцзи в мгновенье ока стал в разы ледянее. Аллен сообразил, что совершил ошибку, ответив грубостью на явную попытку завести мирный разговор, да только язык его молол всякие глупости быстрее, чем мозг успевал обдумать ответ. Благо ещё какая-никакая вбитая с детства в голову вежливость, пусть и весьма сомнительная, в его голосе все же была.       На самом деле он вовсе не намеревался оскорбить кого бы то ни было. Причина сорвавшихся с его губ слов заключалась в том, что люди, имеющие азиатскую внешность и угрожающие ему мечом, несомненно вызывали ассоциации с Кандой, который при любом удобном случае тыкал в него своим оружием - Мугеном. Вот почему, стоило Уолкеру столкнуться с подобным вне Ковчега, как язык сработал на чистом рефлексе!       В общем, как ни крути, а во всем был виноват Канда.       Но Канды здесь не было, так что обвинять тоже было некого. А посему Аллен мог только уставиться выжидающе на незнакомца, что держал меч, ожидая, когда он наконец решит убрать его. Хотя Уолкер даже немного смутился своих слов, жаль только просить прощения казалось ему несколько неуместным, ведь по сути он не был так уж неправ. Без лезвия у горла он определенно чувствовал бы себя много лучше, вот почему он не позволил себе измениться в лице, чтобы не выдать неловкость.       Однако не только Аллен остался непоколебим, словно скала. Юноша, что держал меч, также не спешил хоть что-то менять. И, если быть до конца честным, Уолкер понимал почему. Его черная форма, странная, привлекающая внимание, белые перчатки и не менее приметный капюшон делали его слишком подозрительным. Но тут выбора было не так много, как хотелось бы - либо пугать всех вокруг слишком рано поседевшими волосами, проклятым глазом и черной рукой, либо мириться с собственной подозрительностью. В конечном итоге, Аллен всегда выбирал из двух зол меньшее. Ведь если подозрительный вид заставлял держаться от него подальше, то его внешность ко всему прочему пугала или вызвала отвращение.       Надо полагать, Уолкер слишком сильно погрузился в свои размышления, потому что Тимкампи, какое-то время назад привычной тяжестью устроившийся на плече Уолкера, заметив, что его хозяин находится далеко не выгодном положении, опустился на лезвие Бичэня и демонстративно оскалил зубы в сторону хозяина меча. Однако тот не только не испугался, но и выдохнул: "Уркампи?"       Уолкеру показалось, что в голосе было неприкрытое удивление, но, вопреки этому, лицо юноши по-прежнему оставалось поистине каменным.       Аллен с сомнением глянул сидящего в окружение белого света, исходящего от меча, золотого голема, который теперь непостижимым образом выглядел глубоко оскорбленный и решил прояснить: "Это голем, который имеет разум, и его зовут Тимкампи. Таких всего два и второй - знакомый вам Уркампи".       Закончив говорить, Аллен внезапно понял, что сияние меча больше освещает маленькое пространство, где стояли все трое, а сам он не ощущает сталь у горла. Теперь, когда ему больше ничего не угрожало - по крайней мере так явно, - он позволил себе незаметно перевести дух. А по прошествии нескольких секунд, он вдруг понял, что не выражающий эмоций юноша все то время с того момента, как направил на него свое оружие, буквально не спускал с него глаз, молчаливо высверливая в нем дыру.       "Мы не хотели пугать вас". - прерывая его мысли, произнес мягкий голос, а затем его обладатель сложил руки в уже знакомом Аллену приветственном жесте: "Лань Сичэнь из Гусу".       Его брат повторил за ним, безэмоционально произнося: "Лань Ванцзи из Гусу".       Что такое Гусу Аллену только предстояло выяснить, поэтому он отделался простым кивком, складывая руки в нужном жесте, на деле просто повторяя за братьями, так как не имел ни малейшего понятия об элементарных правилах приличия этой страны, а затем поклонился. Неловкость сквозила в каждом его жесте, выдавая с головой его невежество: "Аллен Уолкер. Можно просто Аллен".       Лань Чжань, который на далее, чем минуту назад пристально следил за ним, на сей раз сосредоточился исключительно на Тимкампи. А судя по тому, как тот принялся нарезать круги вокруг Ванцзи, явно красуясь, это было взаимно.       Аллен перевел глаза на Сичэня и понял, что в его глазах, несмотря на вежливую улыбку на устах, также пляшут смешинки. Но они совершенно точно были направлены на самого Уолкера и тот от этого взгляда почувствовал себя ещё более неловко! Подобное он испытывал столь давно, что почти позабыл какого это. Хотя в памяти иногда и всплывало то, как Мана мягко журил его за вновь испачканную во время прогулки одежду, а сам он, жутко смущаясь такого внимания, огрызался. Эти воспоминания, где Мана был просто Маной и самым лучшим отцом, о чем Аллен, конечно, никогда не говорил вслух, вызывали грусть.       Уолкер поспешил задавить ненужные сейчас эмоции ещё в зародыше и нашел нужным сказать в свое оправдание: "Я совсем недавно в этой стране и не знаком с вашей культурой. Поэтому прошу меня простить, если мое поведение покажется вам грубым".       Лань Сичэнь произнес: "Не беспокойтесь об этом".       Немного помолчав, он продолжил: "Должно быть, вы один из друзей тех заклинателей, что не смогли попасть в лес. Ваши друзья волновались о вас, поэтому мы обещали помочь вам и вашему товарищу вернуться обратно".       Аллен нахмурился: "На самом деле я не понимаю о чем вы говорите. Барьер вокруг леса не позволяет проникнуть сюда Темной Материи, из которой состоят скелеты Акум. Люди же спокойно могут пересекать этот лес".       "Темной Материи?" - переспросил Ванцзи.       Осознав, что эти двое вполне могли многое не понять из его слов, Аллен мысленно назвал себя дураком. Он подумал: "В самом деле, откуда им знать про Графа, Семью Ноя, Темную Материю и Акум, если они не экзорцисты?"       "Это не так важно..." - как можно убедительнее произнес Уолкер: "Суть в том, что барьер не пропустит того, кто не является человеком. Те, кого вы встретили, прежде чем оказаться здесь, не были людьми, хоть и очень походили на них внешне. Вероятно, они надеялись, что вы поможете им в поисках того, что возвело вокруг себя столько защиты".       "И вы знаете что они ищут?" - терпеливо уточнил Сичэнь, думая о том, что ни он, ни Ванцзи не почувствовали Темной энергии, исходившей от ранее встреченных ими заклинателей.       "Конечно". - кивнул Аллен: "Я здесь, чтобы решить эту проблему".       Лан Ванцзи одарил его пронзительным взглядом, словно решая, насколько правдивы слова седовласого, в то время как Лань Хуань заметил: "Но ведь у вас и заклинательского меча с собой нет".       И впрямь, как бы Сичэнь не смотрел, он не видел не меча, ни места, где можно можно было бы спрятать мешочек Цянькунь, в котором обычно хранились заклинательские принадлежности. Даже рукава экзорцисткого плаща были не слишком широкими и в них совершенно точно невозможно спрятать мешочек, пусть и совсем маленький.       Не до конца понимая, при чем тут меч, Уолкер, чуть поколебавшись правдиво ответил, неопределённо махнув левой рукой: "У меня есть меч".       Раздавшийся неподалеку шорох заставил всех троих ненадолго затихнуть, напряжённо прислушиваясь. Но, вопреки ожиданиям, больше они не услышали никаких звуков, которые в обычных лесах порождались различной живностью, которой там обычно полным-полно, или ветром. Это настораживало куда сильнее, и Уолкер в очередной раз на всякий случай огляделся вокруг, как вдруг произошло то, чего он совершенно не ожидал. Его проклятый глаз внезапно активировался, левая рука сама по себе трансформировалась, принимая вид, больше напоминающий железную лапу с вытянутыми длинными стальными когтями, а на плечи знакомо опустился плащ Шута. Однако, как бы Аллен не усердствовал, пленённые души он не видел, а вспоминая о барьере, понимал, что Акум тут быть и не должно.       По правде говоря, случаев, заставляющих его глаз вести себя странно, можно было по пальцам пересчитать и Аллен прекрасно помнил каждый из них. Он незамедлительно насторожился, краем глаза отмечая какое-то движение со стороны Сичэня, и лишь затем вспомнил, как выглядит теперь со стороны!..       Спохватился Аллен слишком поздно, поэтому никакие рефлексы не спасли бы его, реши Сичэнь атаковать. Уолкер уже приготовился к боли и сильно растерялся, когда ее так и не последовало. Вместо этого, на его лоб приклеилась странная бумажка. Не ощущая никаких изменений Аллен на мгновение замер, запутавшись окончательно. Затем он потянулся рукой к собственному лбу, снял с него прямоугольной листок, который после принялся вертеть во все стороны, недоуменно рассматривая. На ощупь это была обычная - ну или почти обычная - бумага, на одной из сторон которой был нарисованы непонятные Уолкеру знаки. Осмотрев их внимательнее, он припомнил, что уже видел нечто похожее на печатях, которые члены отряда "Вороны" использовали для сражения, а также сдерживания Чистой Силы.       Лицо седовласого, выражавшее крайнюю степень недоумения и шока, наверняка являло собой презабавное зрелище, правда, смеяться никто не спешил, потому что появившаяся на лице Си чэня смесь эмоций словно зеркально отражала чувства самого Аллена. О чем думал положивший руку на рукоять меча Лань Ванцзи судить было сложно. Но, очевидно, он тоже нечего не понимал.       Талисман, что использовал его брат предназначался для обездвиживания Темной твари, но Аллен мало того, что продолжил двигаться, так ещё и безпрепятственно снял его со своего лба!       Распахнутые глаза двух юношей немного отрезвляли, возвращая застывшего без единого движения Уолкера в реальность. Он как раз собирался объясниться, насколько это было возможно, учитывая, что о Тысячелетнем Графе эти двое наверняка и не слышали, когда перед его глазами мелькнула вспышка и несколько талисманов закружились вокруг него, образуя круг. Эта атака исходила не от братьев, более того, Аллен был знаком с ней ещё со времён нападения Ноев на штаб Черного Ордена.       Эта техника называлась "Связующие Перья", а ее суть заключалась в следующем: когда множество печатей, окружали противника в форме кольца, тело цели, будь то Ной, человек или экзорцист, заметно тяжелело, пока не начинало напоминать неподъемный камень. Именно это заклинание связывало также и Чистую Силу. В свое время Уолкеру доводилось испытывать его на собственной шкуре, так что юноша имел довольно неприятный опыт.       Не мешкая, Аллен, тело которого уже словно налилось свинцом, при помощи плаща Чистой Силы создал несколько исходящих от него лент, а затем оттолкнулся ими от земли, перепрыгивая стремительно формирующийся на уровне его груди круг. Тем самым он оказался вне его границ прежде, чем человек, управляющих этой техникой, успел закончить ее. Ещё бы немного и вряд ли он смог бы пошевелить хотя бы пальцем. Впрочем, ликование седовласого юноши длилось недолго: подняв голову, он заметил, что братья Лань попали в точно такую же ловушку и самостоятельно им теперь никак не выбраться, потому что их тела, скорее всего, уже не были способны двигаться.       Подумав, что сегодня ему везёт, как утопленнику, Уолкер окончательно уверился в наличии поблизости нескольких его давних знакомых. Находясь под прицелом двух глаз, в которых читалась такая глубокая растерянность, что Аллену даже стало немного не по себе, он превратил свою Чистую Силу в Меч Экзорцизма, перехватил его единственной оставшейся рукой поудобней и что было сил ударил по окружавшим братьев печатям, высекая искры, будто от столкновения двух клинков. Он не лелеял ложных надежд на то, что ему легко удастся освободить юношей, ведь за все то время, которое Третьи провели в подчинении у Семьи Ноя они могли только улучшить свои навыки, а потому, нанося удар за ударом, Аллен не жалел собственных сил. Ему и в прошлом-то не всегда удавалось противостоять техникам Воронов, не говоря уже о нынешнем положении дел. Наконец ему удалось разорвать круг талисманов и те, бесполезными бумажками посыпались на землю.       Сичэнь выглядел глубоко потрясенным, похожие эмоции отразились даже на "ледяном" лице Ванцзи. Впрочем, будучи под давлением, никто из братьев не упал на колени, несмотря на то, что в такой позе выдерживать примененную на братьях технику становилось немного проще. Уолкер бы даже восхитился выдержкой этих двоих, но времени, как всегда, не было.       "Я думал, что нападения со спины у вас не в чести". - громко произнес Уолкер, устремляя взгляд куда-то за спину братьев.       Чей-то голос тут же насмешливо парировал: "Не всем быть такими правильными, как ты, Аллен".       Из тени показалось две фигуры, по мере приближения принимающие все более четкие очертания. Наконец, они остановились в метре от напряженных братьев Лань и Уолкера.       Чувствуя как сердце пропустило пару ударов, Аллен принялся вглядываться в до боли знакомые лица бывших товарищей, стараясь отыскать все произошедшие с ними изменения. Но их не было, будто ни одной новой морщинки не появилось за все эти годы.       Мадарао и Токуса совершенно не изменились. И Аллен с нарастающей паникой осознавал, что тем сложнее ему будет сражаться с ними. Он покрепче сжал рукоять меча, словно это придавало ему сил и хоть какой-то уверенности. Затем скользнул взглядом по двум братьям и припомнил как клялся спасти и людей, и Акум. Не спас, конечно, но сейчас в нем снова нуждались, и Аллен, отбросив все прежние сомнения, собирался бороться до конца.       "Не ожидал увидеть вас здесь". - ровно, привычно вежливо заметил он ни разу не дрогнувшим голосом.       Мадарао, бывший куда более серьезным, нежели его товарищ подметил: "Как и мы".       Видя напряжение Уолкера, Токуса заверил: "Мы не собираемся сражаться с тобой. Все равно без тебя Чистую Силу нам не достать".       И он был совершенно прав. Зачастую Осколки Куба не подпускали к себе даже обычного человека и лишь экзорцист мог добраться до них без значительных повреждений. Более того, Ватикан прежде никогда не отправлял Третьих на поиски осколков Чистой Силы, они могли выступать лишь в качестве боевой силы против Акум и выполнять свои обязанности, как члены отряда Воронов.       Поймав предупреждающий взгляд Мадарао, Токуса тихо хмыкнул и быстро сменил тему: "А вы двое выходцы из клана Лань? Лучше бы вам уйти отсюда как можно скорее".       Опережая Сичэня, Ванцзи вдруг со всей серьёзностью ответил: "Нет".       Токуса смешно моргнул, будто не ожидал такой настойчивости, а Мадарао произнес: "Вам нечего тут делать".       "Позвольте, мы сами решим это". - не менее твердо ответил ему Лань Хуань.       "Что ж, мы предупреждали". - раздраженно заметил Токуса, после чего вновь обратился к Уолкеру: "Знаешь, это первый раз, когда Осколок Кристалла Бога проявил себя с момента Последнего Потопа. Наш Господин говорит, что настоящая игра начинается только после того, как на доске появляются все основные фигуры, а твое появление уже в который раз сопровождается значимыми событиями. Джокер Бога всегда появляется одним из первых, но, знаешь, сдается мне ты - одна из ключевых фигур этой войны, тем более, что Четырнадцатый Ной всегда вертится где-то неподалеку от тебя".       Произнеся это, Токуса резко замолк. На его лице появилось такое выражение, словно он упомянул то, чего не следовало, однако он быстро смог взять себя в руки и как ни в чем не бывало продолжил: "Не думаешь, что нам лучше поспешить, Уолкер? Простоять здесь до самого утра - не лучшая идея".       Немного поколебавшись, Аллен признался: "Я плохо ориентируюсь в подобных местах".       "Мы уже нашли Осколок". - ответил ему Мадарао и повернувшись в нужном направлении, махнул рукой, призывая следовать за ним.       Уолкер метнул взгляд в сторону братьев Лань и, деактивировав наконец свою Чистую Силу, неловко предложил: "Я мог бы попытаться немного объяснить вам происходящее по пути".       Сичэнь, который никак не мог оторвать взгляд от чужой руки, на месте которой не далее чем несколько секунд назад была пустота, не нашел в себе сил даже на привычную улыбку, ограничившись согласным кивком.