мою первую любовь звали ненависть.

ренджун корчит какое-то непонятное выражение лица — донхёк выбирает между "то бурито было лишним" и "лучше бы я утопил их ещё прошлым летом", но останавливается в конце концов на "в мокрых носках всё же неудобно" — а после выливает последнее ведро на лобовое стекло. идея подзаработать, вычищая и натирая чужие машина до блеска, пришла в голову почему-то именно ченлэ — тому и по статусу не положено такой дурью маяться и по финансовому положению не за чем — и понравилась всем, кроме ренджуна. коварный план земляка он раскусил, как только с дельфиньим визгом джисона окатили из шланга, и тому пришлось снять вмиг намокшую майку. и не то чтобы хуан не знал, что их младшенький в силу занятий танцами постоянно упражняется и держит тело в форме, но. марк нескромно присвистнул, вытягивая шею как можно сильнее, чтобы оценить всё великолепие, из-за которого ченлэ сейчас в сторонке откачивали аж трое. ренджун был полностью с ним солидарен. — этот ли такой идиот. — у нас их трое. — я знаю. у ренджуна китайская революция в глазах и две намыленные губки. научить хэчан всем тонкостям культуры родной страны — дело чести. джено перепадает больше всех, поэтому он, поминутно чихая, отплёвывается от пены. ли младший довольно выхаживает неподалёку. на нём ни единого пятнышка. — ещё не вечер. — уже почти семь, — марк виртуозно игнорирует любые прожигающие дырки взгляды и даже пару тычков под бок. — нам, кстати, через полчаса сдавать работу. они расходятся на первом же перекрёстке. ченлэ забрали ещё на той злополучной заправке, куда ренджун поклялся себе не возвращаться ближайшие пару месяцев. у джено с марком тренировка по волейболу, у джисона танцевальный класс, джемин же клюёт каждого в щёку и уносится в игровой центр. до закрытия осталось всего десять минут, но никто не решается остановить радостно скачущего на. хэчан покупает им обоим фруктовый лёд. — сегодня победа за мной, — ли хрустит льдом, запихивая последний кусочек за щёку, и выбрасывает палочку в рядом стоящую урну. — вообще-то, — с ловкостью красноухой черепашки ренджун пинает парня под коленкой, и тот валится на горячий асфальт, — у нас ничья. выслушав всё о своей хитрости — хитрожопости, если вы печётесь о дословности — доморощенной панды, хуан любезно подаёт руку. оставшуюся дорогу они разбавляют обсуждениями сегодняшнего дня и дурацкими шуточками о джено и противной пене от моющих средств. — поцелуя мне не ждать? — ты всё ещё можешь поставить мне подножку и претендовать на награду в роли какого-никакого, но всё же победителя. донхёк лишь тяжело вздыхает. — я хочу целовать тебя без этой дурацкой игры, — и уходит, не дождавшись ответа. утром, когда ли привычно заходит за ним, чтобы вместе дойти до школы, хуан притягивает его за плечи, повисая сонной коалой, и мажет губами по смуглой щеке. — прекрати так ярко улыбаться, меня сейчас стошнит, — ворчит юкхей, когда они наконец добираются до класса. и хэчан честно пытается, но его всё ещё обнимают за шею, крепче прижимая к себе. шансов, что вон удержит свой завтрак в родном желудке, как у ёнхо стать примой большого театра.