Мальчик-Который-Выжил, иная судьба. Книга первая: детство.

1 сентября 1991 года.       Этот день наконец то настал. День, когда Гарольд отправляется Хогвартс. Эти три года шли для него невероятно долго, но они, наконец, подошли к концу. Окрылённый скорым отъездом, Гарри быстро покинул кровать, умылся, оделся и спустился вниз завтракать, повелев Кричеру собрать его вещи.       В столовой его уже ждал завтрак и семья. Да, за те десять лет, что мальчик провёл в этом доме, Блэки стали для него настоящей семьёй, пусть он и не называл Ориона и Вальбургу родителями, но с уверенностью мог считать их таковыми. Так же и Беллатрикс стала для него дорогой сестрой, многому его научившей, в частности, как постоять за себя. Она мастер боевой магии как никак. — Как настрой, Гарри? — в столовую вошёл немного сонный Сириус приехавший из Америки на один день, чтобы проводить Гарольда в Хогвартс. — Я весь в нетерпении! — с улыбкой на лице ответил Гарри, садясь за стол и приступая к еде. — Постарайся завести побольше знакомств среди чистокровных, — как обычно давал дельные советы Орион, впрочем, иногда перебарщивая с занудством. — В будущем это лишним не будет. — И остерегайся девочек, они в тебя руками и ногами вцепятся, когда узнают, что ты наследник Певереллов, — подмигнув, посоветовала Белла. — Да и кто пройдёт мимо такого красавчика? — Белла! — негодовала Вальбурга. — Да, тётя? — с самым невинным видом спросила молодая волшебница. — Да ладно тебе, Ма, у Гарри ведь есть голова на плечах, — успокоил Сириус Вальбургу тут же подмигнув Гарри, как и Белла мгновением раньше, отчего Бродяга залился лающим смехом, а Гарри и Беллатрикс подхватили следом. Даже вечно серьёзный Орион издал что-то похожее на смешок.       Такие моменты в своей жизни Гарольд ценил больше всего. С рассказов Сириуса он узнал, что если бы тот не подоспел вовремя, мальчика поселили бы у магглов и кто знает, чем бы всё обернулось для него.       Также прошлым вечером ему дали кучу наставлений касательно директора Хогвартса. Разумеется, Гарри знал, кто такой Альбус Дамблдор, но вот что он за птица, опуская шуточки про феникса, и представить не мог. Блэки описали его как умелого и беспринципного манипулятора, готового на любые жертвы ради достижения своих целей, в том числе среди своих последователей. Разумеется клятва директора не позволяет ему прямо вредить детям, но на то он и Великий Волшебник, чтобы уметь обходить подобные запреты.       Первым в списке предостережений было никогда и ни при каких обстоятельствах не смотреть в глаза Дамблдору, пока Гарри не обучится окклюменции.       Вторым пунктом — ничего не есть и не пить в его кабинете. На всякий случай Гарольду подарили кольцо-артефакт, проверяющее пищу на наличие ядов или зелий, в том числе безобидных.       Ну и третьим предостережением было не верить ни единому слову директора, ибо тот своими речами мог настолько запутать человека, что тот просто терял нить разговора и часто выполнял то, что Дамблдор закладывал между строк, не осознавая, что ему внушили это сделать. По рассказам, именно так родители Гарри и согласились остаться в Британии, вместо того, чтобы сбежать во Францию или в любую другую страну. Этого факта было достаточно, чтобы если не возненавидеть Дамблдора, то заработать неприязнь к нему уж точно.       Но вернёмся к утру этого дня. Покончив с завтраком, Гарри в сопровождении Сириуса и Беллатрикс отправился на Кингс-Кросс посредством Кричера. Волшебники сразу оказались на платформе девять и три четверти. По ней туда-сюда сновали волшебники и дети с огромными тележками, набитыми багажом и клетками с питомцами. Гарольду же не нужно было мучиться, таская переноску со своим фамильяром.       Курока, несмотря на то, что заметно выросла за три года, прекрасно помещалась на плече мальчика, обмотав хвосты вокруг его шеи, и, что удивительно, Гарри совсем не чувствовал её веса. Да и при движениях, она как приклеенная оставалась на своём месте. Определённо какая-то магия нэкомат.       Курока нередко «чудила», например прыгала на несколько метров вверх, в один прыжок преодолевая лестницу, ведущую на верхние этажи. Кошка прекрасно понимала людскую речь и сама обращалась к хозяину или Блэкам, если ей что-то было нужно.       К способностям фамильяров также относилась способность видеть вещи глазами хозяина и наоборот, а так же посылать ему мысленные образы или эмоции, но Гарри пока не умел всего этого. На достижение подобного уровня родства с фамильяром уходят годы. Куда больше трёх лет, проведённых вместе.       У мальчика не было и огромной поклажи. Вместо этого он обзавёлся дипломатом с заклятием незримого расширения и уменьшения веса. Все вещи Гарольда прекрасно помещались в нём, избавляя от необходимости таскать огромный и тяжёлый учебный сундук. — Ну, Гарри, вот и Хогвартс-Экспресс! — с чувством ностальгии протянул Сириус. Такое же выражение лица было и у Беллы. — Поспеши, а то все места займут. — Учись хорошо, Гарри, не позорь нас, — улыбаясь наставляла Беллатрикс. А затем наклонилась и обняла мальчика. — Помни о чём говорили дядя и тётя. — Да, — ответил Гарри. А затем обнял и Сириуса. — Ну, я пошёл! Пока Сириус, Белла! — До встречи! — сказали кузены, маша рукой. Когда Гарольд зашёл в поезд, они аппарировали домой.       Зайдя в вагон, юный маг поспешил найти свободное купе. Проходя по коридору, он краем глаза подмечал тех, кто находился в занятых купе, однако не попадалось никого, кто показался бы ему интересен, так что он шёл дальше. Поспешнее всего он отходил от купе, полного рыжеволосых мальчишек.       Орион и Сириус предупреждали: «Встретишь детей с огненно-рыжими волосами, даже не начинай с ними говорить, это будут Уизли, предатели крови…» Впрочем, последнее добавлял только Орион. Сириус же говорил, что может они и не плохие люди, но жадные до невозможности, и их дети не упустят возможности повиснуть на шее богатенького друга.       Но Гарольд и не собирался общаться с теми, кто не уважал законов своего рода, что уж говорить об интересах их друзей, если для них, конечно, существует такое понятие.       Пройдя несколько вагонов, Гарри наконец нашёл пустое купе и тут же вошёл в него. Курока спрыгнула с его плеча и уселась на обитое тканью сиденье подле того места, куда собирался сесть сам мальчик. Нэкомата умела чувствовать намерения хозяина и нередко предугадывала его действия.       Мальчик положил свой дипломат на багажную полку и направил взгляд в окно. Стрелка больших вокзальных часов неумолимо двигалась к отметке в одиннадцать часов, но волшебники и магглы, родители магглорождённых, переполняли платформу.       Впав в лёгкую задумчивость, Гарольд не услышал, как в дверь купе постучались: — Здесь не занято? — Гарри обернулся, увидев высокого и худого мальчика с утончёнными чертами лица, белыми прямыми волосами и серыми глазами. Если бы не отсутствие заострённых ушей, его легко можно было спутать с высшим эльфом. — Нет, — коротко ответил Гарри и начал рассматривать нового попутчика. — Я Драко Малфой, — представился мальчик. — А как твоё имя? — Гарольд, можно просто Гарри. — ответил он тем же, подмечая про себя фамилию, объясняющую сходство с остроухими фэйри. — Прости за вопрос, ты ведь не магглорождённый? — было видно, что ему было неудобно это спрашивать, но с другой стороны Драко уже приготовился выражать высокомерие в случае отрицательного ответа. — Я полукровка, но моя мать Обретённая, — не стал скрывать Гарольд. — Пусть моя фамилия станет сюрпризом.       Гарольд привык так укладывать волосы, что тонкая полоска шрама была практически не видна, так что узнать его по отметине на лбу не смог бы никто, кроме тех, кто знал его родителей. Драко, к счастью, к ним не относился, что помогло Гарри избежать раздражающих вопросов об одной октябрьской ночи. — Вот как, тогда я могу быть спокоен, — Драко повернул голову в сторону свернувшейся клубком Куроки. — Твой питомец? — Фамильяр. Её зовут Курока, она - нэкомата. — объяснил Гарри. Кошка проснулась и уставилась на хозяина, услышав своё имя. — Ну, чего сверлишь меня глазищами? Иди.       Несколько раз мяукнув и взмахнув двумя хвостами, она уместилась на коленях Гарри едва слышно замурлыкав. — Удивительно. Обзавестись фамильяром в одиннадцать лет! — удивлению Малфоя не было предела. — Ты, должно быть, из богатой семьи. — Вообще то в восемь, и да, ты прав, — ошарашил он Драко ещё больше. — Дела, — протянул Драко, всё больше и больше заинтересовываясь соседом по купе. — Кстати, Гарри, на какой факультет ты планируешь поступать? — Слизерин, — ответил брюнет, ни секунды не колеблясь. Этот выбор был сделан давным давно. — Ты, должно быть, тоже. — Верно, а как ты узнал? - удивился блондин. — Твоя фамилия, — пояснил Гарри. — Малфои входят в Священные Двадцать Восемь. Разумеется, ты планируешь поступать на Слизерин, хотя я могу и ошибаться. — Нет, ты прав, — покачал головой Драко. — Читаешь меня, как открытую книгу. Честно говоря, я бы и не подумал, что тебе всего одиннадцать, если бы встретил тебя где-нибудь в другом месте. — Я польщён, — ответил мальчик. — Кстати, в этом году поступает и Гарри Поттер, ты знал? — попытался удивить Гарри Драко, что вызвало смешок у самого Мальчика-Который-Выжил. — Что смешного? — Да так, вспомнил один анекдот, — соврал Гарольд. — Да, я знаю. Он ведь в восьмидесятом году родился.       Их разговор на некоторое время закончился. Гарри достал из своего дипломата учебник по зельеварению и принялся в который раз читать основы. Интуиция подсказывала ему, что повторение лишним не будет.       Скоро в дверь купе постучала, а затем заглянула улыбающаяся женщина с ямочкой на подбородке: — Не хотите перекусить, мальчики? — приветливо спросила торговка. — Нет, благодарю, не люблю сладости, — тут же отказался Гарольд, продолжив читать учебник. — А я не откажусь, — Драко полез рукой в карман брюк, доставая несколько сиклей. — Мне две шоколадные лягушки и драже «Берти Боттс». — Держите, молодой человек, — продавщица протянула сладости Малфою и удалилась. Драко тут же начал шуршать упаковками. — Не хочешь попробовать «Берти Боттс»? — хитро прищурился блондин. — Это ведь не совсем сладости. — Если честно, мне вечно не везёт с их вкусами, — отложил учебник Гарри, вспоминая первый раз, когда он попробовал это драже. Ему попалась конфета со вкусом сырой рыбы. В тот раз он чуть не вырвал. Тем не менее, он взял драже, чтобы не обидеть Малфоя. Мальчик съел её и скривился, проговорив сквозь спазм в горле: — Тухлое яйцо. — Да уж, невезучий ты. Мне попался мармелад, — хитро улыбнулся блондин. — Счастливчик, — саркастически ответил Гарольд.       Драко сдержанно рассмеялся, а Гарри подхватил. Вкус тухлого яйца полностью покинул его рот. Впрочем, мальчишки не устояли перед неожиданно весёлым занятием и стали по очереди поедать разноцветные конфеты. Разумеется брюнету стабильно не везло, но порой попадались терпимые вкусы, вроде перца или лука. — Извините, вы не видели тут жабу? — в купе заглянул неуклюжий, слегка полный мальчик. Даже его взгляд выражал лишь рассеянность, хотя Гарри в на секунду скользнувшем по нему взгляде прочитал узнавание. Это было неожиданно. — Разве жабы не вышли из моды сто с лишком лет назад, Лонгботтом? — манерно растягивая слова насмехался Малфой. — Зачем же сразу язвить Драко? — одёрнул приятеля Гарольд, пристально посмотрев на визитёра. — Нет, здесь нет твоей жабы, Курока давно бы почуяла её. — Она вечно от меня убегает! — причитал круглолицый, изменившись в лице, слегка нахмурив брови. — Удачи в твоих поисках, — Гарри улыбнулся уголками губ. Когда же тот, кого Драко назвал Лонгботтомом ушёл, мальчик почувствовал на себе негодующий взгляд Малфоя. — Что то не так? Если тебе интересно, почему я был с ним так вежлив, несмотря на его "очевидную" глупость и рассеянность я отвечу: не резонно наживать неприятелей в первый же день, нам всё-таки ещё семь лет вместе учиться. — Так то оно так, — надулся Драко, почувствовав укор в словах приятеля. — Но ведь не будешь же ты со всеми так себя вести? — Разумеется. Мою вежливость нужно заслужить, — ухмыльнулся Гарри. — И как это умудрился сделать этот жиртрест? — изогнул бровь Малфой. — Родился в семье Лонгботтомов. Да и я бы не назвал его толстяком, — на самом деле Гарольд был даже немного удивлён такой предвзятости своего визави. — К чему такое пренебрежение? Вы знакомы? — Его родители-авроры то и дело норовят пробраться в наше поместье, подозревают отца в том, что тот служил Неназываемому, — угрюмо объяснил Малфой. — Он копия своего отца, поэтому я его и узнал. — Вот как, — задумчиво ответил Гарри. — А твой отец действительно служил Волдеморту? — Разумеется, нет! Тот-Кого-Нельзя-Называть держал отца под Империусом, — Драко ощутимо напрягся и вздрогнул, услышав это имя. — Расслабься, Драко, я никого не обвиняю, — Гарольд поднял руки в примирительном жесте. — Просто было интересно. — Я и не напрягался, — надулся Малфой. — Как скажешь. Кстати, ты ведь знаешь, дети из каких родов будут обучаться с нами на одном курсе? — решил сменить тему Гарри. — Крэбб, Гойл, Паркинсон, Гринграсс, Забини, Нотт, Буллстроуд и ещё несколько. Я знаком с некоторыми из них, отец позаботился, — рассказал Драко. — Все они точно будут на Слизерине, насчёт других факультетов не знаю. — Занятно. Скучать не придётся. Меня походами в гости к сверстникам не баловали, — задумчиво, но не с обидой изрёк Гарри. — Не против, если я кое-что попрактикую? — Конечно, — кивнул блондин, пытаясь скрыть интерес.       Гарольд сделал выпад ладонью, отчего его палочка скользнула ему в руку из своеобразной кобуры на предплечье. Затем, он полез за своим дипломатом и вытащил оттуда спичечный коробок. Гарри решил попрактиковаться в трансфигурации, начиная с простейшего преобразования: иголка из спички.       Не успел он взмахнуть палочкой, как дверь купе снова открылась: — Вы не видели жабу? Невилл её потерял, а я помогаю ему найти её. Так видели или нет? — скороговоркой сказала девочка. У неё были густые кудрявые каштановые волосы и слегка выпирающие передние зубы. Но несмотря на дефект прикуса, её можно было назвать красивой. — Нет, Лонгботтом уже был здесь, — раздражённо ответил Драко, но девочка его уже не слушала. Её внимание было приковано к волшебной палочке Гарри. — О, ты колдуешь? — удивилась девочка. — Ничего если я посмотрю? — Ничего. Присаживайся, в ногах правды нет, — кивнул Гарри на сидение рядом с собой и взмахнул палочкой, представляя иголку в уме. Спичка послушно приняла нужную форму, но вот материал не тот. Дерево так и осталось деревом, а в идеале должно было преобразоваться в серебро. — Надо было больше практиковаться в трансфигурации. — А у тебя неплохо получилось! Я тоже пробовала несколько простых заклинаний дома и все сразу получились! Я вообще очень сильно удивилась, когда ко мне пришло письмо из Хогвартса. В моей семье нет волшебников, но всё так вышло! Я уже прочитала все наши учебники, — быстро говорила девочка. — Кстати, меня зовут Гермиона Грэйнджер, а вас? — Гарольд. Можно просто Гарри, — представился брюнет. — Драко Малфой, — нехотя отозвался блондин. — Кстати, вы уже знаете на какие факультеты попадёте? Я прочитала достаточно, чтобы определиться. Хотелось бы попасть на Рейвенкло, в книгах пишут что там можно быстро узнать многое о волшебном мире, это ведь так интересно! — Если бы все магглорождённые были такими же любознательными, как ты, многих современных проблем могло не возникнуть, — больше себе, чем Гермионе сказал Гарольд. — Эмм, спасибо? Ладно, я пойду дальше искать жабу Невилла. Кстати, мы уже подъезжаем, вам не мешало бы переодеться в форму! — сказав это, Гермиона быстро удалилась восвояси. — Наконец то эта грязнокровка ушла! Я уж думал она тут вечно торчать будет! — возмущался Драко. Но не меньшее возмущение вызвало то, что Гарри заговорил с ней. — Ты давно якшаешься с грязнокровками? — Не люблю я это слово, будь добр, не произноси его при мне, — сходу заявил волшебник, выпустив чуть-чуть своей Магии. Малфой инстинктивно это почувствовал и унял свою речь. — Если тебя так удивило, что я говорил с ней, то это вызвано исключительно интересом. Мне действительно интересно, какой волшебницей она станет в будущем. Её Магия сильна, если ты не почувствовал. — Я пока не умею чувствовать Магию… Стоп, ты хочешь сказать, что она может быть Обретённой?! — догадка поразила Малфоя. — Время покажет. Но то, что она освоила несколько заклинаний, просто прочитав о них в учебнике, уже о чём-то говорит, — объяснил Гарри. — Я предпочитаю оценивать людей по их навыкам, личным заслугам и качествам, а любознательность в паре с энергичностью — дело хорошее. Особенно если кто-нибудь направит её в нужное русло. — Чёрт, я едва ли продумываю всё настолько быстро и далеко! — в глазах Драко мелькнула тень восхищения. — И где ты только научился? — Я с рождения такой, — пожал плечами Гарри, слегка покривив душой. Блэки гоняли его так, будто готовили к войне, а не к школе.       Разбавив атмосферу, Гарольд убрал палочку в кобуру, сложил спичечный коробок и учебник по зельеварению в дипломат, а затем принялся переодеваться, достав из него школьную форму. Она представляла собой тёмно-серые мешковатые брюки, белую рубашку, тонкую шерстяную кофту и чёрную мантию с капюшоном. Так же к форме прилагался пока бесцветный галстук, который вскоре примет цвета факультета, на который поступит студент. В комплекте шли толстые чёрные защитные перчатки из драконьей кожи, вязаные, и также пока бесцветные шарф и шапка и толстый зимний плащ с мехом на воротнике и капюшоне.       Пока мальчики переодевались, поезд уже успел остановиться. Дети заполонили коридор, затрудняя движение, поэтому Гарольд решил подождать, пока затор слегка продвинется. Малфой последовал его примеру.       Вскоре, когда толпа возбуждённых детей покинула вагон, Гарри и Драко также направились к выходу. Курока вновь расположилась на плече Гарольда, чем в очередной раз удивила Малфоя. Его новый приятель таил в себе множество тайн, которые желало раскрыть всё естество Драко. — Первокурсники! Все сюда! — над платформой раздавался густой бас, определить его источник было не трудно.       Это был Хагрид, лесничий Хогвартса и полувеликан. В высоту он достигал почти трёх метров и был ненамного меньше в плечах. Косматая борода и торчащие во все стороны волосы почти полностью закрывали его лицо. Как такой громадине позволили принимать первокурсников, уму непостижимо. Будь Гарольд обычным магглорождённым, последнее, о чём бы он подумал, так это подойти к этому верзиле. Но он не был, поэтому последовал примеру всех первокурсников. — Так, все собрались? Тогда идём! Первокурсники! Все за мной! — полувеликан двинулся предположительно к причалу.       Гарольд читал о традиции Хогвартса доставлять первокурсников по озеру в замок. А вот и оно. Чёрная гладь воды, ничем не колышимая, простиралась дальше, чем видели глаза во мраке ночи. У причала было привязано множество лодок на четырёх человек, освещённых привязанными к ним фонарями. Ну и конечно же, сам Хогвартс. Каменная громада возвышалась на другой стороне Чёрного Озера, освещаемая лунным светом.       Все первокурсники были очарованы видом, и Гарри не стал исключением, хотя и видел замок не впервые.       Дети начали рассаживаться по лодкам. Гарольд сел вместе с Малфоем и ещё двумя мальчишками. По телосложению они совсем не напоминали ровесников Гарри и особенно худощавого Драко. Оказалось, что блондин с ними знаком. Эти бугаи — Грегори Гойл и Винсент Крэбб.       Первокурсники плыли в полной тишине, нарушаемой лишь шелестом воды под лодками да редкими перешёптываниями детей. Все были потрясены местом, где им предстоит провести семь лет своей жизни. Впрочем, это было лишь начало. Чем ближе «флотилия» подплывала к утёсу, на котором стоял замок, тем больше он возвышался над детьми. Вскоре, лодки наконец достигли подземной пристани.       Первокурсники покинули водный транспорт, и теперь Хагрид вёл их вверх по каменной лестнице к огромной дубовой двери. Убедившись, что все собрались, лесничий трижды постучал в дверь.       Двери открылись, а на пороге детей встретила высокая черноволосая женщина средних для волшебников лет в изумрудно-зелёной мантии и с очень строгим лицом. Не сказав ещё ни слова, она одним своим видом оказала некое влияние на детей. Они тут же притихли, кто с трепетом, кто с опаской, глядя на неё. — Профессор МакГонагалл, вот первокурсники! — отчитался полувеликан. — Спасибо, Хагрид, — она с вежливой полуулыбкой кивнула ему, а затем обратилась к детям. — Идите за мной.       Профессор развернулась и пошла вперёд. Первокурсники двинулись вслед за ней, оглядываясь по сторонам. А смотреть было на что: они оказались в огромном зале, освещаемом факелами, и поднялись вверх по красивой мраморной лестнице.       Следующее помещение было меньше и представляло собой узкую для такого количества людей комнату с полом, мощёным булыжником, и высокой дверью справа. Оттуда раздавался гомон сотен голосов.       МакГонагалл развернулась к детям и, наконец, поприветствовала их: — Добро пожаловать в Хогвартс! Скоро начнется банкет по случаю начала учебного года, но, прежде чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьезная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас вашей второй семьей. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведенной для вашего факультета. — Всего факультетов четыре: Гриффиндор, Слизерин, Рейвенкло и Хаффлпафф. У каждого из них есть своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши успехи будут приносить вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение правил очки будут вычитаться. В конце года факультет, набравший больше очков, побеждает в соревновании между факультетами. Это огромная честь. Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи. — Церемония вскоре начнётся в присутствии всей школы. Советую вам собраться с мыслями, пока у вас есть время.       Закончив вступительную речь, профессор окинула нечитаемым взглядом всех детей, задержав его на рыжей макушке Уизли и на Невилле, кинувшемся подбирать свою жабу. На этот раз Гарольд укрепил свою уверенность в том, что его неуклюжесть не была настоящей, но не отбросил мысль, что ему могло лишь показалось. Да и их небольшой разговор в поезде был необычным. — Я вернусь, когда все будут готовы вас встретить, — сказала МакГонагалл, повернувшись к дверям. — Ведите себя тихо.       Разумеется, к её просьбе никто не прислушался, и тут же началось беспокойное шептание или разговоры. Все страшно переживали, напуганные перспективой ошибиться в выборе факультета, о чём каждый высказывался на свой лад.       Казалось, что только Гарольд, Драко и ещё несколько будущих слизеринцев вообще не беспокоились, впрочем, так оно и было.       Но вот появления призраков точно никто не ожидал, и они смогли удивить первокурсников. Привидения плавно просачивались прямо сквозь стены, обсуждая какие-то свои дела и некоего Пивза. Заметив первокурсников они с удвоенным остервенением начали обсуждать детей, а именно: кто на какой факультет пойдёт. Гарольд уже знал, что каждый факультет имеет собственное привидение, но не думал увидеть их так скоро.       Споры призраков прервал строгий голос МакГонагалл, призывающий первокурсников пройти в зал для распределения. Построившись шеренгой, дети вошли в Большой Зал, поразивший своим видом всех, включая Гарольда.       Вдоль стен Зала располагались четыре длинных факультетских стола. У противоположной входу стены находился преподавательский стол, заполненный взрослыми волшебниками и волшебницами, разглядывавшими первокурсников, ведущими непринуждённую беседу. Зал освещался летающими повсюду свечами, а потолок был заколдован так, что отображал небо над Хогвартсом. Сейчас была ночь, поэтому на потолке виднелись тёмные облака и Луна, а точнее малая её часть, ведь было новолуние.       Профессор подвела детей к преподавательскому столу и сказала им развернуться лицом к залу. Сотни студентов сейчас смотрели на первокурсников, ожидая свежую кровь на своих факультетах.       МакГонагалл взмахнула палочкой и трансфигурировала табурет из воздуха, поставив его прямо перед шеренгой первокурсников. Неплохое средство для того, чтобы впечатлить первокурсников, что поспешили подтвердить восхищённые возгласы оных. Профессор положила на него старую остроконечную шляпу, которой казалось подметали полы. Затем древний артефакт зашевелился, открыл дыру, напоминающую рот и запел: Может быть, я некрасива на вид, Но строго меня не судите. Ведь шляпы умнее меня не найти, Что вы там ни говорите. Шапки, цилиндры и котелки Красивей меня, спору нет. Но будь они умнее меня, Я бы съела себя на обед. Все помыслы ваши я вижу насквозь, Не скрыть от меня ничего. Наденьте меня, и я вам сообщу, С кем учиться вам суждено. Быть может, вас ждет Гриффиндор, славный тем, Что учатся там храбрецы. Сердца их отваги и силы полны, К тому ж благородны они. А может быть, Пуффендуй ваша судьба, Там, где никто не боится труда, Где преданны все, и верны, И терпенья с упорством полны. А если с мозгами в порядке у вас, Вас к знаниям тянет давно, Есть юмор и силы гранит грызть наук, То путь ваш — за стол Когтевран. Быть может, что в Слизерине вам суждено Найти своих лучших друзей. Там хитрецы к своей цели идут, Никаких не стесняясь путей. Не бойтесь меня, надевайте смелей, И вашу судьбу предскажу я верней, Чем сделает это другой. В надежные руки попали вы, Пусть и безрука я, увы, Но я горжусь собой.       Когда Распределяющая Шляпа закончила песню, зал дружно зааплодировал, Шляпа поклонилась всем четырём столам, насколько ей позволяла это сделать конструкция. МакГонагалл вышла вперёд с длинным пергаментом в руках. — Когда я назову ваше имя, выйдите вперёд, сядьте на табурет и наденьте Шляпу. Начнём, — быстро но чётко разъяснила профессор. — Аббот, Ханна!       Девочка с волосами, заплетёнными в косички, покраснела и подошла к табурету. Усевшись на него и взгромоздив Шляпу, она просидела несколько секунд. — Хаффлпафф! — огласил древний элемент гардероба свой вердикт. Соответствующий стол бурно зааплодировал и принял девочку в свои ряды. Ей приветливо помахал Толстый Монах, факультетское приведение барсучьего факультета. — Боунс, Сьюзен, — девочка с медными волосами подошла к табурету. — Хаффлпафф! — повторно выкрикнула Шляпа.       Следующим был Терри Бут, отправившийся на Райвенкло. Мэнди Броклхёрст отправилась следом, а Лаванда Браун стала первым новичком в Гриффиндоре. Самый многочисленный стол львят взорвался овациями, встречая нового товарища.       Миллисента Булстроуд была определена на Слизерин, затем прозвучало много неизвестных Гарольду фамилий. Он подметил, что некоторых Шляпа распределяла мгновенно, на других же задерживалась до нескольких минут. Наконец Гарри услышал знакомое имя. — Грейнджер, Гермиона!       Услышав своё имя, девочка с кудрявыми волосами чуть ли не бегом направилась к табурету и надела шляпу. На этот раз артефакт не медлил ни секунды: — Рейвенкло!       Синий стол радостно приветствовал кудрявую девочку, а Гарольд обратился к Малфою: — Видишь, Драко? Если бы она действительно ничего из себя не представляла, как волшебница, Шляпа бы распределила её на Гриффиндор. — Признаю, ты мог оказаться прав, — невесело кивнул Малфой. — Но это не отменяет того факта, что она грязно… кхм, магглорождённая. — Поживём увидим. — усмехнулся Гарольд.       Следующим к табурету пошёл Невилл Лонгботтом. Маска неуклюжести и скудного ума вмиг слетела, показывая гордого собой сына авроров, героев войны и ребёнка из аристократического рода. Он даже показался выше, чем был. В его глазах заблестела сталь, что не скрылось от внимания Гарольда. Похоже, он впервые почти просчитался, составляя мнение о человеке. — Этот парень точно Лонгботтом? — удивлённо спросил Драко. — Куда делся этот растяпа, спотыкающийся на каждом шагу?       Гарри оставил вопрос блондина открытым. На секунду он пересёкся взглядом с Лонгботтомом и увидел в них жажду соперничества. До Гарольда быстро дошло, о каком соперничестве между ними могла идти речь. Пророчество. То самое пророчество перевернувшее ход Первой Магической. Под это пророчество подходило два ребёнка: сам Гарольд и Невилл. Гарри знал о части предсказания Трелони из рассказов Сириуса и Ориона, а Невилл, вероятно, от родителей.       Битва взглядов продолжалась недолго, он надел Шляпу и через несколько секунд она определила его на Гриффиндор. — Вполне ожидаемо, — пробубнил Гарольд. — Ты что-то сказал? — Нет, ничего, — он повертел головой. — Твой черёд, иди.       Он вышел с не менее гордым видом, чем Невилл минуту назад. Едва шляпа коснулась его головы, как тут же отправила на Слизерин.       Не прошедших отбор первокурсников оставалось все меньше. Мун, Нотт, Паркинсон, девочки-близнецы Патил и, наконец... — Певерелл-Поттер, Гарольд!       И тишина. Весь зал словно застыл, взгляды детей выражали неверие и изумление. Начали раздаваться шепотки: «Это тот самый Гарри Поттер? Мальчик-Который-Выжил?» стол Слизеринцев же отличался объектом своего изумления, а именно фамилией Гарольда.       Он медленно чеканил шаг, отчего по Залу разносились стуки каблуков его ботинок, настолько было тихо. Он сел на табурет, отчего тот скрипнул и почувствовал, как Шляпа коснулась его макушки: — Ну надо же, первый Певерелл за многие сотни лет! — изумилась Шляпа прямо в голове Гарольда. — Трудный выбор, очень трудный. Амбиции выше сводов этого зала, невероятная тяга к знаниям и ум острее меча моего создателя, а также трудолюбие достойное Хельги Хаффлпафф. Храбрости и благородства вам не занимать. Но я чувствую, что вы уже определились с выбором, верно, мистер Певерелл-Поттер? — Верно, Шляпа, — мысленно кивнул Гарольд. — Слизерин!       Вердикт шляпы раздался по Залу, несколько раз отразившись от стен, но тишина никуда не делась. Зал был поражён кто чем. Кто-то не мог вымолвить и слова при виде того самого Гарри Поттера, кто-то изумлялся, что впервые за столько времени объявился член рода Певерелл, а кто-то не мог подобрать слов для негодования, что этот мальчик попал на Слизерин.       На самом деле поражены были не только студенты. Преподаватели оказались шокированы не меньше, в частности Дамблдор. Если всё действительно так, как подумал директор, то весь его долгоиграющий план с перевоспитанием Гарри за эти семь лет с оглушительным треском провалился.       Тем временем Певерелл-Поттер направился к столу уже своего факультета. Стоило ему подойти к скамье, как старшекурсники сидевшие на ней тут же с трепетом поднялись и освободили для него место, будто сам Король снизошёл до яства с чернью. — Благодарю, но не нужно оказывать мне таких почестей, присаживайтесь, господа, — сказав это, он сел, наблюдая, как на нём скрестились обалделые взгляды детей и подростков. Как бы ни старались это скрыть, но никто не остался равнодушен такому повороту событий.       Постепенно с распределением других первокурсников Зал вновь оживился, но не стол змеек. Первым нарушил тишину Драко: — Теперь я понимаю, почему ты не сказал мне свою фамилию, Гарри, — с восхищением смотрел он на Певерелла-Поттера. — Подумать только, Певерелл! Сколько лет их потомки не появлялись? А тут тебе на! Да ещё и так заявить о себе! — Спокойно, Драко, да и вы все расслабьтесь. Я такой же студент Хогвартса, как и все вы, не стоит возводить меня в ранг божества или нового Мерлина, — попросил Гарольд. — В конце-концов, где ваша подозрительность? «А что если этот парень просто обманщик и притворщик? Дерзнул взять себе имя столь древнего рода, чтобы преумножить свою и без того всеобщую известность?» — Брось, не будь таким скромным, Гарри. Здесь, я смею надеяться, собрались умные люди, и они прекрасно понимают, что пустышка не может носить эту фамилию, — ответил ему одногодка, Блэйз Забини. Смуглый мальчик с итальянской внешностью и насыщенными тёмными глазами. — Но всё-таки ты прав, мы слишком невежливо поступили, выпучив на тебя глаза всем факультетом.       Он обвёл всех сокурсников морозным взглядом, вероятно, пытаясь пристыдить детей аристократов, но тщетно, а затем вновь обернулся к Гарольду, протягивая ему ладонь для рукопожатия. — Я Блейз Забини, надеюсь, мы поладим, — вежливо представился он. Гарольд пожал ему руку, отметив крепость рукопожатия. — Взаимно, Блейз, — юный волшебник приподнял уголки губ. — Можешь называть меня просто Гарри.       Наконец, распределение закончилось, и директор взял слово, постучав вилкой о бокал. Гарольд, наконец, разглядел Дамблдора: он был в яркой малиновой мантии, со скрюченным, будто сломанным несколько раз, носом, а его седые волосы сияли ослепительно ярко, ярче, чем что-либо ещё в зале. — Добро пожаловать! — громко произнёс он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо!       Он сел на своё место, а зал зааплодировал ему. — Он что чокнутый? — неуверенно спросил Драко. — Все великие маги немного ненормальные, Драко. Но не стоит относиться к Дамблдору, как к глупому старику. В хитрости он даст фору нам всем вместе взятым, — объяснил ему Гарольд, разглядывая преподавательских стол. Он готов был поклясться, что почувствовал на себе чей-то взгляд оттуда, и не ошибся.       На него смотрел бледный и худой, относительно молодой профессор с длинными засаленными волосами, крючковатым носом и двумя чёрными туннелями вместо глаз. Просто взглянув на него, Гарольд почувствовал холод, пробежавший по спине, но не испугался. Наоборот, его заинтересовал этот человек. В его глазах Гарри даже смог прочитать тень удивления, но лишь на миг, затем профессор отвёл взгляд. — Интересно… — пробормотал Гарольд, чем привлёк внимание Блейза. — Что то не так, Гарри? — Нет-нет, просто мысли в слух.       Как только Гарольд повернул голову к столу, тот наполнился различной едой и напитками. Набрав пищи на свою тарелку, он провёл над ней ладонью. Кольцо на руке ничего не выявило и Гарри принялся есть. Впрочем, спокойно это сделать ему не дали: — Рад приветствовать вас на Слизерине, мистер Певерелл-Поттер, — прямо из стола выплыло жуткое на вид приведение. Душа принадлежала костлявому мужчине средних лет, его одежда была запачкана кровью, а вместо глаз сияли два алых уголька в пустых глазницах. — Добрый вечер, Кровавый Барон, — приветственно кивнул жуткому призраку юный маг. — Чему обязан? — Давно стены этого замка не слышали фамилию Певерелл, — ответил дух. — Мне стало интересно, как же Мальчик-Который-Выжил умудрился стать ещё и наследником Певереллов. — Всё просто, Барон, род Поттеров берёт своё начало от Иоланты Певерелл, внучки Игнотуса Певерелла, младшего из трёх братьев, о которых рассказывается в сказке барда Бидля, — объяснил Гарри. Весь стол заинтересованно прислушивался к разговору мальчика и призрака. — И да, впредь попрошу не называть меня этим глупым прозвищем, оно оскорбляет память моих родителей. То же самое я попрошу и у остальных.       Все с пониманием кивнули и продолжили трапезу, так как Кровавый Барон скрылся. Когда же все наелись, тарелки опустели, сверкая золотом, отражающим свет от парящих свечей, а затем вновь наполнились, но уже десертами. К ним Гарольд, очевидно, не притронулся, ведь он не любил сладкого. Исключением было только мороженное Фортескью. — А у кого ты жил всё это время? До сегодняшнего дня о тебе не было абсолютно никакой информации ни в газетах, ни где бы то ни было ещё, — задал Драко вопрос, интересующий всех. — Сириус Блэк, лучший друг моего отца и мой крёстный, взял меня под свою опеку и принёс к своим родителям. Я жил и воспитывался у Блэков, так как и сам отчасти отношусь к их роду, — начал Гарольд рассказ. — Моя бабушка, Дорея Поттер происходила из этого рода… — Я слышал, что твоя мать грязнокровка, — перебил его Теодор Нотт, худощавый мальчик прошедший распределение раньше Гарольда. По столу пошли осуждающие шепотки. Певерелл-Поттер медленно повернулся к Нотту и окинул его холодным взглядом изумрудных глаз. — В следующий раз подумай дважды перед тем, как употреблять это слово при мне, — сказал, будто плетью стеганул Гарри, вложив немного Магии в слова. Все прониклись. — А по поводу твоего вопроса, это действительно так, моя мать — магглорождённая, но не делайте поспешных выводов. Она была Обретённой, иначе едва ли мой дед, Карлус Поттер, позволил моему отцу взять её в жёны. Роду Поттер была необходима свежая сильная кровь, и моя мать внесла свой вклад в будущее потомков. Порой, я думаю, что, если бы кто-то другой был моей матерью, я не был бы наследником Певереллов.       Нотт, не ожидавший получить столь сильного отпора от Гарольда, прикусил язычок и уставился в свою тарелку. Прошло едва ли несколько минут с тех пор, как Гарри сел за этот стол, а он уже заработал некоторый авторитет среди сокурсников.       Дамблдор повторно поднялся со своего «трона» и сказал о том, что студентам запрещено заходить в лес на территории школы, а также посещать правую часть коридора на третьем этаже, если не хочется умереть мучительной смертью.       Затем директор зачитал длинный список предметов, которые завхоз Аргус Филч посчитал неуместными в стенах Хогвартса и передал просьбу не использовать магию на переменах в коридорах.       Так же он рассказал куда обращаться, если возникло желание записаться в факультетскую команду по квиддичу, но, к сожалению, для первокурсников это запрещено с очень редкими исключениями. Это несколько расстроило Гарольда, ведь он очень любил летать на метле, но как оказалось, уроки лётной подготовки никто не отменял. — А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споём гимн нашей школы! — радостно предложил Дамблдор. — Итак, начали! Каждый поёт на свой любимый мотив.       Нескладный хор сотен голосов затянул забавную песенку. Кто-то кричал во всё горло, кто-то почти шептал, кто-то пел скороговоркой, а кто-то тянул её торжественно, как похоронный марш. И, даже когда все уже закончили, рыжеволосые близнецы со стола Гриффиндора продолжали петь.       Когда же все, наконец, допели, Дамблдор громко похлопал в ладоши и пустил фальшивую, как посчитал Гарольд, слезу умиления. — О, музыка! Её волшебство затмевает всё, чем мы занимаемся здесь, — наигранно мечтательно произнёс Дамблдор. — А теперь все отправляйтесь спать. Марш!        И дети разом повставали со своих мест, тут же создавая давку у входа. Лишь стол Слизерина остался дожидаться, когда остальные покинут зал. Первокурсники, сопровождаемые старостами, вышли первыми, поэтому смогли избежать страшной участи оказаться застрявшими в дверях Большого Зала.       Старостой Слизерина была семикурсница Джемма Фарли. Она повела первокурсников вниз по лестницам, в подземелье, где находилась гостиная Слизерина. Чем ниже они спускались, тем зябче и темнее становилось. В подземелье не было окон и тьму разрывал лишь неровный свет факелов, с непривычки было жутковато даже для Гарольда.       Вход в гостиную Слизерина находился в тупиковом на первый взгляд коридоре, но на самом деле стена была заколдована так, что при озвучивании пароля, она отодвигалась в сторону.       Само помещение представляло собой со вкусом обставленную просторную комнату. Стены были увешаны гобеленами с изображениями подвигов знаменитых слизеринцев средних веков. Там же стоят старинные на вид буфеты из тёмного дерева, а под потолком висело множество магических светильников, освещающих гостиную холодным зелёным светом. Несмотря на наличие нескольких каминов, было довольно холодно. У них стояло по два тёмно-зелёных, почти чёрных низких дивана и по кофейному столику.       В гостиной студентов уже ожидал тот самый профессор, с которым переглянулся Гарольд. — Итак, добро пожаловать на Слизерин, моё имя Северус Снейп, я ваш декан и, по совместительству, профессор зельеварения, — начал он. — Поскольку на этом факультете в основном собираются люди с головой на плечах, в отличие от Гриффиндора, я надеюсь, что у нас не возникнет проблем с вашим поведением в будущем. Если возникнут какие либо вопросы, обращайтесь к старостам либо напрямую ко мне, мой кабинет находится неподалёку. — Отбой в десять часов, подъём в семь, но разумеется вам никто не запрещает ложиться позже или вставать раньше. Ночью ходить по коридорам замка запрещено, если кому-нибудь из вас придёт в голову такая глупость, вы будете сурово наказаны лично мной. Свои расписания вы получите завтра утром. Вещи и питомцы уже находятся в ваших комнатах. Старосты, покажите первокурсникам их спальни, душевые и уборные.       Детей развели по комнатам Гарри, наконец, увидел, где ему предстояло жить ближайшие семь лет. Комнаты были рассчитаны на четырёх человек: каждому по кровати, тумбе при ней, столе и стуле. Гарольд поселился вместе с Драко, Блейзом и Ноттом, с которым уже успели завязаться неприятельские отношения. Впрочем, Гарольд надеялся исправить ситуацию.       Дипломат Гарри лежал прямо на кровати с тёмно-зелёным покрывалом и белым бельём. Курока ловко спрыгнула на него, и подняла мордочку, сладко зевнув. — А у тебя интересная кошка, Гарри. — подметил Блейз. — Никогда не видел кошек с двумя хвостами и такой интересной окраской. — Она нэкомата, родом из Японии. Наткнулся на неё на Косой Аллее, когда выбирал питомца, — объяснил Гарольд. — К тому же, она мой фамильяр, хотя и очень своевольный. — Круто, — коротко ответил Забини, а Нотт саркастически хмыкнул про себя, но никто не обратил на него внимания.       Молча разложив вещи, усталые мальчишки легли спать. Завтра предстоял тяжёлый день. Едва голова Гарольда коснулась подушки, и Курока улеглась на его груди, он провалился в царство Морфея. Кабинет директора. Тем же вечером.       Дамблдор резко распахнул дверь в свой кабинет и взмахом руки притянул Омут Памяти к столу. С помощью палочки он извлёк из своего виска тонкую серебряную нить и бросил её в чашу, окунув голову следом.       Он ещё несколько раз просмотрел своё воспоминание, вглядываясь в детали внешности Гарольда, его поведение и речь. Дамблдор, как директор, мог прекрасно слышать всё, что происходит за столом в Большом Зале, в зависимости от желания. То, что наблюдал директор его поразило и даже разозлило.       Вместо запуганного мальчика ни черта не понимающего в волшебном мире, каким он был нужен Дамблдору и каким бы он несомненно стал, прожив эти десять лет у Дурслей, он увидел благородного, уверенного в себе мальчика, очень целеустремлённого и, судя по всему, способного к Магии.       От директора не укрылось, как он вложил Магию в слова, чтобы одёрнуть Нотта. Великий Светлый и сам этим баловался, для пущей убедительности, но далеко не каждый представлял, как это сделать. Одно радовало, он не проявлял высокомерия из-за своей громкой фамилии и славы Мальчика-Который-Выжил. Более того, эта слава была для него оскорбительной.       Разумеется, Дамблдор понимал, что из-за воспитания Блэков мальчишкой будет очень трудно манипулировать, но теперь последние надежды на осуществление планов Дамблдора теми путями, которые он планировал, рухнули. Наследником Певереллов, тем более через столько веков, нельзя стать с заурядным умом.       В кабинет директора зашла обеспокоенная МакГонагалл, прерывая его мысли: — Что-то случилось, Альбус? — обратилась она к старику. — Вы выглядели взволнованным. — Ничего страшного, Минерва, — Дамблдор покинул Омут Памяти и натянул привычную маску доброго дедушки. Голубые глаза всё так же сияли через очки-половинки, — Просто беспокоюсь за Гарри. Боюсь, Сириус доверил его воспитание не тем людям и Гарри мог стать близок ко Тьме. Но, я буду надеяться, что всё хорошо. Чаю, кофе? Или может лимонную дольку? — Нет, спасибо, Альбус, — отказалась Минерва. —Время уже позднее, а завтра много работы. Я отправлюсь спать. Доброй ночи. — Доброй ночи, Минерва, — декан Гриффиндора, наконец, оставила Дамблдора наедине со своими мыслями.       Хотя бы что-то из его планов шло как надо, Хагрид справился с задачей доставить в Хогвартс Философский Камень. Этот артефакт принимал большую роль в планах Дамблдора, но теперь он был не уверен, что им суждено осуществиться. — Ничего, Гарри, у нас будет предостаточно времени, мой мальчик, — сказал директор в пустое помещение, поглаживая Фоукса.