Морзе

- Ай, блять! Я кажется ударил себе…ох…бляяяяяять. Леха, не останавливайся. Ммм… Леха не так планировал свой выходной день. В студии наконец-то приняли его правки в сценарии, сам он решил, что больше никогда не будет брать сверхурочные для других проектов. А уж тем более пытаться угодить разным долбаебам вроде Максима Аристарховича. Чтоб его змеи покусали в Африке, откуда он даже, пребывая в отпуске орал посредством вебкамеры, что «текст нужно переписать, Алексей, он у вас недостаточно выдержан и совершенно не в нашем формате». Леха был счастлив и весел, но в данное состояние души врезался Санек. Катастрофа, чьим именем нужно называть стихийные бедствия. «Пересечемся?» Почему-то понятие «пересекаться» никогда не принималось в таких местах, как кафе или, прости Господи, макдак. Они встречались где-нибудь в торговом центре возле стенда с кислородными коктейлями и шли ебаться на парковку. У Лехи все никак не уходило ощущение, что он по ошибке купил дурь у сомнительного диллера, а потом подсел на нее. И так как пока еще не разобрался что это за хуйня – то и соскочить не мог. И брал ее. Снова. И снова. Санек залез к нему в трусы, когда их друг - Сереня праздновал свой день рождения. С того и началось их второе знакомство, так сказать, второе рукопожатие. Именинник рождался и задувал свечи, пока через стенку Леха в ванной, охуевший от наглости мальчишки, вбивал его как можно тише в стену. На самом деле Саня всегда к нему неровно дышал. Леха раньше думал, что Саня на всех так смотрит взглядом – «кому бы тут отсосать, эй, ты. Да-да, ты, подойди сюда». Как бы не так. Глаза Санёчка при виде Алексея мутнели и в них добавлялась чернь. Через всю комнату, наполненную людьми и прочими знакомыми омут влажнился желанием, а Леха давился пивом. Так Александр метил территорию. Если можно считать крушение самолета в здание - меткой. Делал он все эти знаки очень ловко. В любой момент мог дать заднюю и списать на то, что он «просто ебанутый и Леха тебе просто показалось» … Однако ебучая монета была подброшена в воздух. И ничего другого, как сетовать на «сложившиеся карты» не оставалось. Саня пришел, как Леди Гага в своих клипах – рассеяв везде чушь, абсурд и секс. Этими тремя словами можно было описать их встречи, но почему-то не хотелось. Парковка оказалась не людной. И они вот уже четыре минуты самозабвенно целовались. Слишком долго для обычного перепихона. Слишком опасно. Руки касались худого тела и приподнимали мешковатую одежду. - Сань, какой же ты… - Какой? Леха вбивался в Саню, удерживая его на весу и оставлял на шее укусы, которые можно было принять за засосы. Выпуск снимать еще не скоро – заживет. Потому и позволено. Пока что позволено. - …Лех? В воздухе слишком много слов. Пик подбирается незаметно. Скручивается в тугой ком и когда Леха начинает вбиваться еще сильнее, зажав рот Сани рукой. Первым кончает Саня. Он оседает тряпичной куклой, когда Леха делает последние рывки и с каким-то животным рыком и стоном прижимается к нему. *** Человечество изобрело влажные салфетки возможно именно по причине таких случаев – ебли на парковке. - Мой. Это ответ - А? – Саня пытается вспомнить, к какой части диалога это принадлежит. Он вообще всегда становится каким-то странно молчаливым после секса. - Я не могу описать. Словами как-то не получается. Но мне кажется мы не должны вот так… Как собаки, коты, какие-то. Я хочу, чтобы у нас было все нормально. Как ты говорил – «тупо отношения». - Дурашка – Саня улыбается, встряхивает от пыли штанину, пытается паясничать и отшутиться. - Ты понял, о чем я – Лехи взгляд не хороший. Он будто торгуется с судьбой, с Санечком пытается сказать – «только попробуй начать играть со мной я сломаю тебе руки и ноги, а потом закопаю живьем». Ноги Сани подгибаются. Нехорошо, ой как нехорошо. Любить садистские черты в человеке… Но когда у него было, «как у людей»? Саня подходит вплотную и выдает: «Орел или решка?» Они загадывают орла и подкидывают монету, на которой нет решки. Последний факт известен обоим.