magic suicide

Чонгук нехотя раздирает глаза от того, что кто-то, а именно Тэхен, грубо пихает его в плечо. Он осматривается, щурясь после сна, и подтягивается в кресле, поднимая на друга вопрошающий взгляд. — Мы уже приехали? — он трет глаз и приподнимается, чувствуя слабость во всем теле. — Уже на месте, выходи. Чон кивает и уже хочет пройти вперед, но вдруг замирает, вспоминая, что Чимин сидел рядом с ним, лежал на его плече. — Стой! — он резко оборачивается, осматривая соседнее сидение, а потом чувствует сильную руку Тэхена, который хватает его под локоть и просит выйти из автобуса, объясняя, что Чимин уже давно на улице. Чонгук буквально выбегает из салона, пытаясь в толпе студентов заметить Пака, осматривается, видит заместителя Кима, который говорит по телефону, потом других преподавателей, но среди них Чимина нет. — Он, должно быть, уже уехал. — Куда уехал? — встревоженно спрашивает Чон так настойчиво, будто Тэхен может знать точно, куда делся Чимин. — Ну, он ведь себя плохо чувствовал. Домой, куда еще? — Домой? — переспрашивает Чон, не переставая тереть уставшие глаза. А когда замечает друзей, идет в их сторону. — Пака не видели? — Он вызывал такси, — жмет плечами Намджун и поправляет на плечах Юнги куртку. Чонгук глубоко задумывается, поэтому не замечает пристального взгляда Чонина, который, сложив руки, внимательно изучает его лицо. Зато это сразу бросается в глаза Тэхену, когда он подходит вплотную к Чону и тоже попадает в поле зрения Чонина. — Что? — спрашивает Ким, потому что этот альфа кажется ему подозрительным. — Я хотел спросить. Тебя, Чонгук, — вдруг зовет он и достает из кармана пачку сигарет. — Что у вас с Паком за отношения? — Что? — теряется Чонгук от неожиданного вопроса, который заставляет парней уставится на омегу. — В смысле? — В прямом, — Чонин закуривает, делая глубокую затяжку, — мне кажется, что для студента и преподавателя вы проводите слишком много времени вместе. Разве нет? Откуда ты сегодня узнал, что ему плохо? — на самом деле, Чонин все еще помнил ту странную сцену в туалете. Чимин тогда сказал, что кто-то вроде Чонгука ему не нужен, и альфе показалось, что подобная фраза и поведение больше похожи на сцену ревности. Чонгуку же кажется, будто его застали врасплох. У него в страхе начинает быстро колотиться сердце, и он смотрит на Тэхена в поисках поддержки, а сам открывает и закрывает рот, не в силах что-либо вымолвить. — Он написал сообщение, — быстро соображает Тэхен, пытаясь придать лицу безразличие, но получается с трудом, потому что нервозность Чонгука передается и ему, и он, кажется, только в этот момент начинает понимать, что именно так пугает Чона в его отношениях с Чимином. — Чонгуку? — альфа вопросительно поднимает бровь и усмехается. — Почему из всех студентов именно ему? Почему он мне не сказал, например? Я сидел ближе. — А ты большой эксперт в омежьих делах? Организм Пака отличается от твоего, сомневаюсь, что ты сообразил бы, что с ним делать, — уверенно говорит Тэхен, но в душе ему неспокойно, потому что стоящий рядом Чонгук весь побледнел и будто прирос к земле. Чонин немного теряет запал, ведь аргумент Тэхена довольно веский, но не останавливается: — Хорошо, но почему именно Чонгук? Половина группы – омеги. Почему не Юнги, например, а Чонгук? — Прекрати доебываться, — встревает подошедший Хосок и закидывает тяжелую лапу на плечо Чонгука. — Боишься, что ему поставят мех, а тебе нет? Чонгук просто дружелюбный. Подкати свои яйца к Паку, может, и на твою долю его благосклонность свалится. Чонину есть, что сказать, но он лишь усмехается словам Хосока, потому что, по большому счету, у него даже догадки смутные, да и он сам в них не верит, потому что на себе ощутил, каким Чонгук может быть страстным. И делает вывод, что, скорее всего, эти омеги просто дружат. — Ты в порядке? — спрашивает Тэхен, когда парни расходятся, и взъерошивает его волосы, пытаясь расшевелить друга, который даже не моргает, лишь смотрит в одну точку и сосредоточенно слушает биение собственного сердца в ушах. — Я пересрал, честно. Я думал, он все понял. — Это было напряженно, соглашусь, — усмехается Тэхен и достает из кармана пальто пачку сигарет, протягивая один фильтр Чонгуку, а второй вытаскивая для себя. — Ты не должен давать такой реакции, это выдает тебя с потрохами. Если бы эти придурки нормально учились, и у них было бы хотя бы минимальное юридическое чутье, они бы поняли, что ты их наебываешь. Точнее я. Не застывай больше. — Это было страшно. На самом деле, в тот момент я думал о том, что мне говорить, если вдруг он в лоб спросит. — Спросит что? — Есть ли между нами что-то, — Чонгук делает глубокую затяжку и колечками выдыхает сизый дым, пытаясь на них сосредоточиться, чтобы немного разгрузить нервную систему. — Тебе надо выдохнуть, — заключает Тэхен и садится на корточки. — Просто расслабься. Все равно у нас выходные, поэтому приедь домой и отключись от мира. Можешь поспать, ты похож на баклажан. Чонгук усмехается, прекрасно понимая, что долго он так не протянет и Тэхен прав, ему нужен релакс, но он без Чимина даже спать не может нормально. В автобусе, когда он чувствовал его так близко, уснул мгновенно, потому что тяжесть, что держит его в тисках, сомнениях и переживаниях, свалилась с плеч. А сейчас снова тяжело, снова это чувство страха и тревоги. Он так просил у Чимина времени, но со дня их тяжелого разговора прошло несколько дней, а он до сих пор не может воспроизвести чего-то конкретного и адекватного. Что бы с ним было, если бы Чимин это время дал, а он бы вновь струсил?! — Откуда в Чимине столько бесстрашия? — вдруг говорит Чонгук и выбрасывает кончик от сигареты, растирая его носком кроссовка по асфальту. — Он совсем не боится, что о нас станет известно. Он такой простой в отношении к этой ситуации, что мне завидно. — Я думаю, что и у него есть страхи. Но мне показалось, когда я общался с ним, что он не из тех людей, что привыкли жить в зоне комфорта, именно поэтому ему легко из нее выходить, если того требует ситуация. — Я тоже не всегда живу так, как мне удобно. — Всегда, — противится Тэхен, замечая недовольный взгляд друга и усмехается. — Скажешь, что это не так? Ты пытаешься жить так, как удобно, и я могу привести сотню примеров в пользу того, что я прав. А ты ничего не сможешь сказать в противовес, — он замолкает и тоже выбрасывает сигарету, переводя взгляд на Чонгука, который глубоко и серьезно задумывается. — Я бы тоже с удовольствием жил в комфорте, но так не всегда получается. Надо быть сильным, Чон, чтобы чего-то достичь. Не поступай исподтишка. — Заткнись, или я тебя ударю, — злится Чонгук, прекрасно понимая, что Тэхен имеет в виду ту ситуацию с запрещенным препаратом. — Я хочу сказать, не пытайся любить Чимина исподтишка, из этого ничего не выйдет. У тебя привычка творить дерьмо тайком, лучше прекращай, пока не поздно, — Тэхен резко вскакивает, когда Чонгук замахивается, чтобы треснуть его, и отскакивает на несколько шагов, бурча что-то про неблагодарность и несправедливость этого мира. А Чонгуку хочется Тэхена треснуть не потому, что тот говорит что-то неправильное, напротив, Тэхен чертовски прав, и это нереально бесит. Ближе к полудню Чонгук добирается до дома. Сбрасывает на пороге рюкзак, кроссовки, на тумбе оставляет куртку и проходит в зал, где Джианна, сидя на диване, что-то увлеченно читает. Она отрывается, замечая сына, и подскакивает к нему в несколько шагов с радостными криками. — Где тебя носило так долго? — она обнимает парня, прижимая его к себе, и поправляет его растрепанные волосы. — Ты говорил, что скоро вернешься, а в итоге? — Только не говори, что ты соскучилась, — смеется Чонгук, но мать обнимает в ответ, отмечая, что от нее не пахнет алкоголем. Непривычно. — Ты закодировалась что ли? — пытается пошутить он, хотя в глубине души понимает, что женщине не помешало бы. — Прекрати нести чепуху, я не алкоголичка, — Джианна притворно бьет сына по плечу и отходит, вновь опускаясь на нагретое место. Чонгук садится на пол у ее ног и выхватывает несколько листов А4 из ее рук. — «Ро-маш-ка», — читает он по слогам и глубоко задумывается, переворачивая страницу. — «Молодая художница готовится к первой выставке, а по выходным рисует на площади портреты всех, кто готов заплатить…», — он запрокидывает голову, смотря на лицо женщины и спрашивает: — Это что? — Что-что? — она снова бьет парня по плечу и отбирает листы. — Как думаешь, что? — она выжидающе смотрит на сына, который непонимающе хлопает ресницами и разводит руками. — Мне предложили роль. — Да ладно? — неверяще улыбается Чонгук, подскакивает, запрыгивая на мягкий диван рядом с матерью, и начинает шуточно толкаться, обнимать ее, целовать, не переставая повторять: — Я же говорил! Ближе к вечеру они заказывают на дом роллы и простые газированные напитки, решив таким образом отметить закончившуюся черную полосу в карьере Джианны. Это было сложное время, и Чонгук, хоть старался и не показывать, но, на самом деле, очень переживал за мать, которая не просыхала днями и ночами из-за развода с мужем и карьеры, которая пошла под откос. Сейчас, когда у него своя собственная любовная драма, он по-другому смотрит на Джианну, которая впервые за долгое время, искренне улыбается. И ему кажется, что в их судьбах есть некоторое сходство. Брешь в любимом деле, брешь в отношениях с любимым человеком. Он всегда только и делал, что ругал маму, несмотря на то, что безумно любил и никогда не оставлял одну. Но почему-то никогда не пытался поставить себя на ее место, понять, что она чувствует, и отчего ей так больно. А сейчас сам был в подобной ситуации, когда любишь, безумно любишь, но быть рядом не можешь. И его мама показалась ему настоящим героем. — И ты реально не пьешь? Совсем ничего, даже пиво? — интересуется Чонгук, берет руками ролл и кладет в рот. — Ты планировал со мной выпить? — смеется женщина и повторяет за сыном. Несмотря на то, что она старше Чонгука вдвое, они на одной волне. – Иногда пиво пью, но не более. Я решила начать новую жизнь. Я подумала, что это предложение, как знак свыше, что пора начать что-то делать со своей жизнью. Чонгук замолкает и серьезно думает над тем, чтобы поделиться с матерью всем, что его так терзает. Тэхен знает, и он очень ему благодарен за помощь, но родные, к тому же люди более старой закалки, смогут ли принять подобное?! — Мам, — зовет он и чешет крылья носа двумя пальцами, — мам, я хотел спросить у тебя, ты все еще любишь отца? — А что? Ты простил его? — Нет, — серьезно говорит Чон и проводит по волосам, странно чувствуя себя. Ему снова становится нестерпимо страшно. — Нет, просто ты так долго и упорно пыталась его вернуть. Ты его, наверное, очень сильно любишь? — Люблю, — кивает Джианна и делает глоток колы. — Я думала, что умру, когда он решил уйти от нас. Я загубила карьеру, стала пить, — женщина кладет ладонь на колено сына и виновато гладит его. — Я даже не уделила тебе должного внимания, когда ты восстанавливался после несчастного случая. — Но тебе не было безразлично, — отмечает Чонгук, намекая на то, что отцу – было. — Не сердись на него, — Джианна взъерошивает волосы сына и притягивает его на свое плечо. — Он вел и ведет себя как говнюк. Это в крови. — Значит, в твоей это тоже есть? — шутливо спрашивает женщина. — Конечно! Я унаследовал от него самое дерьмовое в характере, — говорит Чонгук и замолкает, слушая смех Джианны. И это один из самых приятных звуков за всю его жизнь. В этот момент он понимает, что темная полоса не может длиться вечно. Она может быть долгой, но прервется рано или поздно. — Мам, ты знаешь, — начинает он, продолжая лежать на плече женщины и отмечая, что ее природный запах чем-то напоминает чиминов. Это не розы, но что-то очень похожее, такое же родное. — Есть человек, который мне очень нравится. Мне даже кажется, что я люблю его. — Правда? — Джианна удивляется, потому что Чонгук всегда спокойно реагировал на противоположный пол и даже в детстве никогда ни в кого не влюблялся, как это обычно бывает у детей и подростков. — И кто он? Красивый? Из хорошей семьи? Давно вы встречаетесь? — Мы не встречаемся, — Чонгук решает ответить лишь на последний вопрос, потому что ответы на предыдущие, должно быть, Джианну шокируют. — Мы просто нравимся друг другу, но, кажется, я пока не готов к серьезным отношениям. А он ждет только моего решения. Мне правда очень тяжело в себе разобраться. Посоветуй что-нибудь. — Ты говоришь, что любишь его, правильно? — Ну, мне так кажется. Скорее всего, да, так и есть. — Тогда почему бы просто не попробовать? Что тебя так сдерживает? Ты не ребенок, не подросток. В твоем возрасте я уже была беременна тобой, поэтому пробуй, никто не заставляет ведь сразу семью строить. Чонгук тяжело выдыхает, прикладывает холодную ладонь к горящей щеке. По сути, все советуют ему одно и то же. Ему бы просто броситься в омут с головой, но барьер, почти перед самим порогом в чиминову жизнь. Его либо перешагнуть надо, либо разбить, но слишком высокий и крепкий. — А если тебе он не понравится? — Кто? Твой парень? — Джианна тянется к столу и хватает с него ролл. — С чего вдруг мне не понравится твой парень? — Ну, что если он не такой, как другие? — Так, что ты имеешь ввиду под «не такой»? Панк? Эмо? Чонгук прыскает, представляя Чимина поочередно то с ирокезом, то с длинной черной челкой, но не может не отметить, что этому омеге пойдет все. — Нет. У него, конечно, много татуировок, но он не панк. Он, как бы это сказать…наоборот, слишком нежный. — Нежный? — Джианна очевидно не совсем понимает, куда клонит ее сын, но искренне хочет разобраться и помочь ему. — Тебе это не нравится? Ты хотел бы, чтобы он был жестче? — Нет! Нет, наоборот, нравится. Я просто не могу пока понять для себя, нормально ли это или нет. — Так и не поймешь, пока не попробуешь. Как его зовут, ну-ка. — Чимин. — Чимин. Если тебе нравится Чимин, то ты полюбишь и его недостатки, которые тебя напрягают. Что скажешь? — Я бы не сказал, что меня сильно что-то напрягает…— Чонгук пытается подобрать слова, но: «мам, он – омега», комком застревают в горле, и он решает оставить все так. — В общем, я разберусь с этим, не переживай, — Чон поднимается, начинает убирать со стола использованную одноразовую посуду, потом относит ее в кухню. Когда он заканчивает с уборкой и собирается отправиться наверх, в свою комнату, Джианна окликает сына и просит обязательно подумать над тем, чтобы попробовать отношения с тем, кто ему так сильно нравится. Уже лежа на своей кровати, Чонгук не может избавиться от желания написать или позвонить Чимину. Его состояние вчера, а особенно сегодня…Чонгук откровенно переживает, но обида Чимина сильна, и Чон не может знать, как старший отреагирует на любопытство с его стороны. На деле же, это не любопытство, лишь искренние переживания. Ближе к ночи Чонгук все-таки отправляет заветное смс, спрашивая, все ли в порядке, но ответа не дожидается ни ночью, ни на следующее утро. Он начинает переживать, когда и на второе его смс в таком же стиле Чимин не отвечает. Неужели он так сильно обижен, что не может отправить обыкновенное сообщение, в котором оповестит о состоянии своего здоровья – не более. Чонгуку ведь большего не надо, лишь бы знать, что с Чимином все хорошо, потому что ему от неизвестности плохо. На следующий день Чонгук пытается Чимину звонить. У него потеют ладошки, когда он прикладывает трубку к уху, но на том конце провода оповещают, что телефон не доступен, и еще долгое время Чонгук смотрит на экран телефона, будто произойдет чудо и Чимин перезвонит. Но чуда вновь не происходит. Чон места себе найти не может, он не думал, что умеет так переживать, но руки не перестают дрожать, и он не может даже под действием успокоительных немного расслабиться. В итоге, спустя два дня переживаний он понимает, что больше не может. Ему нужно с Чимином связаться. Неважно: поговорить, увидеть, дотронуться, все сойдет. Поэтому он находит в контактах номер знакомого парня из ректората, с которым на первом курсе они организовывал спортивное мероприятие для университета, и записывает ему голосовое сообщение, в котором умоляет найти для него адрес Пак Чимина с юридического. Мол, срочно нужно связаться с преподавателем, а он пропал куда-то. Чонгук не уверен, что этот парень поможет, не уверен, что он вообще на работе, но пытается, потому что ему нереально тревожно, аж в сердце ухает. В голове крутится одна-единственная мысль: что ему делать, если этот парень не поможет? Черт, да если так подумать, то он совершенно ничего о Чимине не знает. Понятия не имеет даже, в каком районе тот живет. И как ему быть? Ждать до конца зимних каникул? До сессии? У Чона начинает болеть голова, он выпивает сразу три таблетки, ложится на кровать и смотрит в потолок, пытаясь унять бешеное сердцебиение и убедить себя, что с Чимином все хорошо, не могло с ним ничего случиться, он бы почувствовал, обязательно почувствовал бы. Хотя верится с трудом, и Чон каждые две минуты проверяет чат. Знакомый Чонгука отвечает лишь ближе к вечеру. Он особо не вдается в подробности, потому что знает, что Пак Чимин чонгуков куратор, и скидывает адрес преподавателя. Чон подскакивает с кровати, бежит к шкафу, из которого достает пуховик, который в лагере носил Чимин, и в спортивном костюме, который использует, как домашний, несется вниз. Он предупреждает Джианну, что возьмет мерс, быстро обувается и уже через несколько минут выезжает из гаража. В самую первую очередь он должен убедиться, что с Чимином все хорошо. Это и есть основная цель поездки. А там, если окажется, что он зря волновался, будет действовать по наитию, по ситуации. С другой стороны, лишь на половине пути Чонгук задумывается о том, что понятия не имеет, с кем Чимин живет и кто ему откроет дверь. И это заставляет его занервничать. Дом Пака недалеко от университета. Чонгук паркуется, едва не задев рядом стоящую машину, хлопает дверцей, ставит мерс на сигнализацию и осматривает дом. Многоэтажка в элитной новостройке. И это неудивительно, потому что Чонгук знал, что Чимин помимо преподавания работает прокурором и наверняка неплохо зарабатывает. Он останавливается перед подъездом, глубоко вдыхает, так же выдыхает и, наконец, проходит внутрь. Стены и плитка на полу подъезда еще вымазаны белыми разводами, как это обычно бывает в новых домах. У Чонгука проскальзывает мысль, что дом этот настолько новый, что не все квартиры заселены, именно поэтому и домофона еще нет. Чимин живет на седьмом этаже, но Чонгук зачем-то идет пешком, будто это поможет преодолеть страх и заглушить рвущееся наружу сердце. «Только бы с тобой все было нормально», — думает Чонгук, когда останавливается напротив нужной двери. Та накрыта полиэтиленовым пакетом, очевидно, что ставили ее недавно. Красивая, большая, железная дверь. Чонгуку на мгновенье тоже захотелось переехать в новостройку с идеальным ремонтом и всем, вплоть до гвоздей, новым. Он в последний раз набирает воздух в легкие и заносит руку, стуча в дверь боковой стороной кулака. Что говорить, если дверь откроет не Чимин? Что делать, как реагировать, если ему все-таки нехорошо? Что говорить, если дверь откроет Чимин? Чонгук слышит копошение в квартире, чувствует, как убыстряется его сердцебиение и отходит на пару шагов, чтобы дверь свободно открылась. Он складывает пальцы в замок, кусает губы и пытается адекватно собрать слова, но они выветриваются из головы и, когда дверь перед ним распахивается, и он видит Чимина в домашнем костюме с закатанными рукавами, взъерошенными волосами и с удивленным выражением лица, Чонгука хватает лишь на короткую глупую улыбку. — Чонгук? — Чимин сводит брови, и Чону кажется, что тот недоволен тем, что он явился к нему без приглашения. — Что ты тут делаешь? — он складывает руки на груди, ежась от холода, что ворвался в квартиру с порога и, отходит назад, показывая этим, что Чонгук может войти. — Как ты узнал мой адрес? — Здравствуй, — говорит он первым делом, когда проходит в квартиру и прикрывает за собой дверь. — Не помешал? — Чимин молчит, по-прежнему вопросительно смотря на Чонгука и чувствуя особенный дискомфорт рядом с ним с той ночи в первый день его течки. Чонгук же смотрит прямо на Чимина, стараясь не глазеть по сторонам, чтобы не показаться бестактным, но самое главное он ощущает сразу — чиминов запах повсюду. В этом пространстве им пропитано абсолютно все, каждый миллиметр, и Чонгук с удовольствием остался бы здесь жить, потому что это не просто запах его пары. Это запах уюта, спокойствия и чего-то на ментальном уровне родного. — Я звонил знакомому, он в ректорате работает. Ему не составило труда выяснить твой адрес. Ты не брал трубку, поэтому я стал…— он поднимает на Чимина взгляд и тут же опускает, потому что говорить нечто подобное с глазу на глаз – неловко. — Я запереживал, не случилось ли чего. В прошлый раз ты плохо себя чувствовал, я читал в интернете, что от передозировки подавителями может открыться язва. Вот, — Чон поджимает губы и прячет руки в карманы пуховика, чтобы не мешались. — Все хорошо, — отвечает Чимин, прикусывая нижнюю губу, заставляя Чонгука приковать взгляд к этому простому действию, и тоже смотрит куда угодно, только не на лицо младшего. — Зарядка сломалась, а времени купить новую не было. Вернее…в общем, я не выходил на улицу эти дни, поэтому не купил новую. — Вот как…— Чон так громко сглатывает, что Чимин поднимает на него глаза и видит на его лице нервозность, а в глазах – тревогу. — Ты пришел только потому, что не мог дозвониться? — Да, — кивает Чонгук, чувствуя, что лучше уйти, потому что ни к чему хорошему этот разговор не приведет их обоих. — Извини, что побеспокоил, просто я…— он несколько раз сильно проводит ладонью в области груди, надеясь, что так станет легче дышать, а сердце перестанет так сильно колотиться, но не помогает, поэтому он снова сует руку в карман, закусывает губу и долго молчит, собираясь с мыслями. Их связь зашла слишком далеко. Настолько, что он мчится через весь город, чтобы убедиться в том, что с Чимином все нормально. Это похоже на настоящее помешательство, но ему даже страшно было подумать, что старшему может быть плохо или он в больнице. Без Чимина ему слишком тяжело, почти невыносимо. А с ним — страшно. Но наверняка не так страшно, как было эти пару дней, когда он неизвестно как выживал, не зная, почему Чимин так неожиданно исчез, почему не отвечает на звонки. — Чимин, — Чонгук делает пару шагов назад и облокачивается на дверь, потому что чувствует, что все это – слишком для него и начинает кружиться голова. — Я знаю, что между нами уже слишком много всего произошло, чтобы продолжать тормозить и делать шаги назад. Ты очень сильно на меня обижен? — Нет, — резко отвечает Чимин, поднимает глаза и тут же опускает, потому что чонгуков зрачок снова полностью затопил радужку, и это реально очень страшное зрелище. — Нет, просто я…на тот момент я был очень уставшим. Я правда был очень уставшим, у меня вскипала голова. Я хотел услышать ответ сразу, потому что я устал переживать. — Ты переживаешь? — Да! – восклицает Чимин, которому кажется, что это и так очевидно. — Да, — уже спокойнее повторяет он, не прекращая кутаться в свою широкую кофту, — я переживаю. Я переживаю о том, что происходит между нами. Чонгук прикрывает глаза и взъерошивает волосы. Юнги сказал, что пока они молоды, есть возможность ошибаться. Тэхен сказал, что людям, которые вокруг, по большому счету, плевать на то, что происходит в его жизни. А мама посоветовала попробовать быть с тем, кто ему нравится. Никто из них не был и никогда не будет на чонгуковом месте, поэтому им легко судить, но, несмотря на это, Чонгук решает последовать этим советам, потому что безумно этого хочет. Потому что он влюблен. — Я тоже переживаю. Ты помнишь, что я просил времени? — Помню, — кивает Чимин и в следующую секунду чувствует, как Чонгук берет его руки в свои ладони. Старший поднимает глаза, смотрит на Чонгука снизу вверх и буквально тонет в этом моменте, ведь руки Чона теплые, запах горький, но приятный, и ему безумно хочется просто прижаться к этому телу. — Давай попробуем? — Чонгук замечает замешательство в глазах Чимина, будто тот не сразу понимает, что он имеет в виду. — Давай попытаемся быть вместе? Мне нужно было время, и мне его хватило, чтобы принять решение. Я хочу попытаться. — Попытаться? — Чимин понимает, чего именно Чон хочет, но это кажется абсолютно нереальным. — Да, я хотел бы попробовать быть с тобой. Я не обещаю, что мы будем жить долго и счастливо. Я не знаю, сколько мы продержимся, и я даже не предлагаю тебе полноценных отношений, потому что до конца не уверен в себе. Но давай хотя бы попробуем узнать друг друга? Мы ведь даже не знакомы нормально. Я ничего о тебе не знаю. — Я знаю кое-что о тебе, — говорит Чимин и неосознанно делает шаг навстречу, желая в полной мере почувствовать исходящее от Чонгука тепло. Тот тоже приближается и невесомо, почти не касаясь, обнимает старшего, опуская лицо к его шее, вдыхая насыщенный аромат после прошедшей течки. И снова становится спокойно, как и в тот раз, в автобусе. Его утешает Чимин и само это место, его дом. — Ты даешь мне шанс? — шепчет он в порозовевшее ушко, не удерживается и легко касается его губами. Чимин вздрагивает. Он все еще не может поверить, но Чонгук, в самом деле, просит его быть с ним. Попробовать быть вместе, подарить друг другу тепло. Чимин рад и испуган одновременно, но, несмотря ни на что, отказаться не может. — Да. Да, конечно, — тихо отвечает он и укладывает ладошки на широкую спину Чонгука.