Чародей Поттер

      То ли Снейп не сдержал своего обещания, то ли просто не успел, а может, в Хогвартсе его не послушали, но на следующее утро донельзя довольный Дадли предъявил сразу три послания на моё имя. Вскрывать и их было бы бессмысленно.       Дядя Вернон пребывал в каком-то мрачно-удовлетворённом настроении.       — Либо твой знакомый, Пет, коз… — дядя осёкся под строгим прищуром cупруги, — эээ… нехороший человек, вас обманул, либо вышестоящие психи его не послушали. Жаль.       — Ну, с другой стороны, дядя, ты разгадал их коварный план, и теперь он не сработает. А у нас будет много ненужной макулатуры для растопки камина, — попытался я подбодрить его. Дядя Вернон свирепо посмотрел на меня и залпом проглотил стакан с овощным миксом. Между прочим, порцию сына. Свою он прикончил в тот момент, когда кузен принёс письма. Кажется, сейчас был один из тех редких моментов, когда дядя предпочёл бы оказаться неправ.       — Значит так, — сурово заявил дядя Вернон. — Делайте что хотите, но чтобы я этих бумажек больше не видел. Жгите, выбрасывайте, да хоть ешьте — главное — долой их с глаз моих. Мне лишний стресс перед сделкой не нужен. Все всё поняли? Гарри, Дадли — попадётся в почте ещё такая ерунда — сразу прячьте и мне не говорите.       — Не вопрос, дядя.       — Будет исполнено, пап! — судя по лицу Дадли, тот планировал под предлогом ликвидации корреспонденции «нон грата» ещё несколько раз увильнуть хотя бы от утреннего употребления витаминов. Я же уже говорил, что иногда он начинает соображать? Жаль, что не так часто. Или просто точные науки — это не его? Когда я в первой своей жизни оказался в приюте, был там один парень, Уилл. У него была жуткая дислексия, и при этом отменная память и идеальный музыкальный слух.       Наше семейство, кстати, петь не умеет полным составом. Никакой энтузиазм не может компенсировать кошмарное звучание. И при этом музыку мы с тетёй любим. Дядя как-то индифферентен, а кузен пока что интересуется только опенингами из мультиков и музыкальными темами развлекательных телепередач. Вот в них он никогда не путается.       Ну, а я зато, благодаря помощи тёте Петунии в саду, прекрасно разбираюсь в цветах и декоративных растениях. Довольно интересный опыт для меня, честно говоря. До пробуждения памяти мне не особо нравилось возиться с растениями, но вот после…       Сравнительно безопасное, полезное для налаживания отношений с семьёй и соседями хобби начало действовать на меня умиротворяюще. Ну и заодно я решил приобрести практику, на случай, если в будущем мне придётся выращивать для себя какие-нибудь лютики. Попутно я тайком практиковался в применении магии к растениям. Изредка и очень осторожно.       Лучше всего с растениями работали Летние Фэйри — и те, кто имел с ними дело. Я же, напротив, имел очень плотные контакты с Зимними. Более того, на момент смерти я был Зимним Рыцарем — что-то типа чемпиона Неблагого Двора, которому дан карт-бланш на дела со смертными. Но и без этого, я всегда делал упор на мощь, а не на мастерство. Что, разумеется, не слишком-то помогало мне в садоводстве.       Да и первые мои опыты еле-еле удалось замаскировать небрежностью в обращении и новым непроверенным удобрением. Что привело к тому, что теперь в саду мы с тётей работаем только вдвоём. Это мне ещё и как дополнительная тренировка на скрытность идёт. Чем я могу похвастаться — так это подпиткой растений — научился выверять точные дозы. Тётушкиным клумбам весь квартал завидует. Справедливости ради, стоит сказать, что и без моей скромной помощи (очень надеюсь, что всё-таки помощи, а не скрытому вредительству) призовые места тётя на всяких цветочных конкурсах занимала нередко. Ну, а последний год вообще — не ниже второго места.       Так что дядя пропадал на работе, мы с тётей оккупировали сад, а Дадли вовсю пользовался неожиданной свободой. Достаточно неординарным для себя способом надо заметить — вечером я поймал его со сборником легенд о короле Артуре, за которыми кузен соизволил сходить в библиотеку. Честно говоря, для меня это был тот ещё шок — чтобы Дадли добровольно читал что-нибудь кроме комиксов и телепрограммы. Я его даже зауважал немного.       Как выяснилось, Дадли всё-таки краем уха что-то услышал про волшебство, а единственным волшебником, не считая выступавших по телевизору иллюзионистов, типа моего теперь-уже-не-тёзки Копперфильда, которого он знал, был Мерлин. Вот кузен и решил выяснить хотя бы в самых общих чертах, что это мы от него скрываем. Даже не знаю, радоваться мне или нет, но принять к сведению стоило. Не то, чтобы это сильно меняло мои планы на жизнь, но то, что кузен умнее, чем кажется, а не наоборот, стоило учитывать.       До выходных мы умудрились получить и спрятать от главы семьи аж три дюжины писем. Честное слово, я уже на полном серьёзе раздумывал, так ли нужен мне этот Хогвартс, если там у персонала явно не все дома? Или это всё же Снейп-вурдалак озлобился и нам наврал? В том смысле, что он запросто мог не сообщить в школу или он там вообще авторитета никакого не имеет, и просто один из бывших выпускников.       Я начал нервничать и временами высказывал далеко не самые лестные теории в адрес всех волшебников вообще и школьного персонала в частности. Тётушка переживала не меньше меня, братец успешно прикидывался шлангом (гадом буду, до чего-то интересного он точно додумался, но ведь не скажет из природной вредности), а дядя Вернон, похоже, проникся ко мне симпатией едва ли не сильнее, чем когда я помогал ему возиться с машиной.       Сомнения мои развеяло субботнее письмо.       Надо сказать, такого коварства от волшебников мы не ожидали. Почта в выходной день — это отнюдь не нормальное явление. Поэтому, услышав привычный шелест в щели для писем, дядя поднялся из-за стола с тем, чтобы лично забрать очередное послание. Сделку он вчера всё-таки заключил, поэтому пребывал в приподнято-боевом настроении.       — Клянусь, что если это очередная копия, то изорву её на месте, — пробурчал дядя, выходя с кухни.       Вся семья обратилась в слух, но поскольку от дяди послышался только довольный хмык, и звуков рвущегося пергамента тоже не последовало, мы логично сделали вывод, что на этот раз администрация Хогвартса расщедрилась-таки на что-то новенькое. Когда дядя вернулся на кухню, в его руках был небольшой пергаментный свиток, перевязанный алой ленточкой.       — Это что-то новенькое, — важно заметил кузен. На мои письма он успел вдосталь наглядеться и, кажется, тайком парочку вскрыл. Во всяком случае, вчера вечером, заглянув в мой чулан, он заявил, что если я и голыми руками могу разные фокусы делать, то с волшебной палочкой стану крут просто немеряно. И, припоминая разные мои странности, он не совсем идиот, чтобы продолжать активную стадию вражды. Мол, я могу не надеяться, что Дадли в одночасье воспылал ко мне братской любовью, но пакт о перемирии он считает разумным выходом.       Я потом полчаса от изумления уснуть не мог.       — Так и есть, — кивнул дядя, развязывая ленточку и помещая свиток в центр стола, чтобы все сразу могли с ним ознакомиться.       Уважаемые мистер и миссис Дурсль, Администрация Школы Чародейства и Волшебства «Хогвартс» получила ваше принципиальное согласие на обучение мистера Поттера и сегодня вечером к вам зайдёт наш сотрудник, чтобы обсудить некоторые технические моменты.       Искренне Ваша,       Минерва Макгонагалл,       заместитель директора       — Написали накося «вечером». И во сколько теперь этого сотрудника ждать? В пять? Или, может быть, в девять? — пробурчал дядя. — Во всяком случае, будем надеяться, что излишнего внимания соседей он к себе не привлечёт, а то я помню, как обычно эти придурки выглядят.       Весь день мы были на нервах. Волевым решением дяди Вернона, вся семья была переодета в парадное — волшебник там, или нет, но посторонний, а школа, похоже, среди «психов», престижная, так что пусть видят, что мы соответствуем.       А уж как мы с кузеном соответствуем — слов нету передать.       Парочка активных подростков на летних каникулах — и вы хотите от них респектабельности? Ну-ну. Я отрывался со всем пылом свежеприобретённой юности, а кузен — с энтузиазмом избалованного паршивца, спущенного с поводка. И официальные костюмы, честно говоря, терпеть не могли оба. Причём если меня больше волновала их неприспособленность для активного отдыха, то Дадли сетовал на слишком маленькие карманы, куда кроме носового платка толком и не засунешь-то ничего. Перспектива провести весь вечер в таком виде нас не вдохновляла. Ради такого случая, как знакомство с самделишным взрослым магом, Дадли даже пригласил меня скоротать время у телевизора, чего за ним я вообще не припоминал отродясь. Господи, если кузен так прогрессирует, то может, к моменту завершения моего обучения, он Нобелевскую премию мира получит?       Стук в дверь раздался вскоре после заката — что-то около восьми часов вечера, когда я уже начинал подумывать о возможности переноса визита на будущий уикэнд.       — Хорошо, что на улице уже темно, — услышали мы сдавленный голос дяди, который и открывал дверь. — Могут и не разглядеть.       По лестнице мы с братом буквально скатились и замерли поражённые уже в прихожей.       Человек из Хогвартса в дверь протиснулся не иначе чем чудом — настолько он был высок и массивен. Да что там высок — его смело можно было назвать великаном! Именно великаном, а не гигантом — сложения он был вполне пропорционального. Добрых десять футов роста, смоляная копна длинных спутанных волос, шикарнейшая бородища и неожиданное доброе выражение маленьких (для его размеров) антрацитово-чёрных глаз, похожих на жуков — во всём этом было что-то очень знакомое.       — Ну, здравствуйте.       От его гулкого баса в окнах задрожали стёкла, несмотря на то, что великан старался говорить потише — ну, в его понимании.       Сначала Снейп. Теперь этот посланник. У меня зреет такое нехорошее подозрение, что я окажусь среди местных волшебников самым физически недоразвитым. На айкидо что ли опять записаться? Угу, если секция ещё найдётся в пределах досягаемости. У нас тут только бокс, и то — с двенадцати. То есть, в лучшем случае, светит только кузену на следующий год.       — Здравствуйте, сэр, — с достоинством кивнул дядя. — Проходите в гостиную. Я бы предложил вам сесть, но боюсь, что наша мебель не рассчитана на кого-то ваших габаритов.       — Да ничего страшного, — отозвался гость, сняв свою кожаную куртку и оглядываясь в поисках места, куда бы мог её повесить. — Я и на пол сесть могу. Оно бы, конечно, можно было бы мебель вашу увеличить под меня или починить потом, но лучше этого не делать.       — А почему? — тут же влез Дадли. Слишком он уж привык к моим фокусам за эти два года, и особого пиетета перед чародеями не испытывал. Кроме того, он не без основания надеялся на то, что в случае чего я его прикрою.       — Практики маловато, — пожал плечами великан. — Я в основном по животным, время от времени — с растениями понемногу колдую. Вот профессора Макгонагалл бы сюда — вот она бы вам такое показала…       — Например? — с интересом поправил я очки.       — Стол там в свинью и обратно превратила, или сама в кошку обернулась бы — её профиль. Трансфигурацию преподает. Превращения — если по-простому.       — Не будем же мы такие вещи обсуждать прямо на пороге, — неодобрительно покосилась на нас тётя Петуния. — Вернон же вас уже пригласил.       Всем вдруг стало как-то неуютно под тётиным взором, и я решил, что пора спасать положение.       — Та-а-ак, — глубокомысленно заявил я, обходя здоровяка вокруг и внимательно к нему присматриваясь. — Эту бороду я где-то уже видел.       Угу, видел. И её хозяина — тоже. Первое, что я помню, после смерти родителей.       — Ох ты ж… Гарри, неужели ты меня помнишь? — поразился великан. Насколько можно было понять по видимой части его лица — он очень обрадовался данному факту. — Я ж когда тебя в последний раз видел — ты таким крохой был, на ладони у меня помещался. А сейчас на отца становишься похож. Только глаза мамины, как есть.       Ну, с учётом его ручищ — совершенно неудивительно. Я и сейчас мог запросто сидеть у него на ладони. Эх, что ж я так медленно-то расту? Особенно на фоне кузена заметно. Если Дадли для своих лет довольно крупный, то мне обычно и девять дают с натяжкой.       — Это же ты меня сюда привёз, да? Я помню, ты ещё всю дорогу плакал. И, кажется, подвывал.       — Ага, было дело, — хлюпнул носом великан и достал носовой платок такого размера, что для меня он смело сошёл бы за купальное полотенце или простыню. — Меня тогда Дамблдор послал к твоим родителям, мол, неспокойно у него на душе, проверить надо бы. Чтобы я, если что, подстраховал их, на меня всё равно магия слабо действует…       Утирая слёзы, он выглядел по-настоящему несчастным.       — Да только не успел я… Подхожу к дому — и сразу вижу, что опоздал: половина второго этажа раскурочена, кажется, что-то даже загорелось. Я мигом в дом — а там… Джеймс в пороге лежит. Мёртвый, рядом палочка валяется. Я тогда замер на месте — поверить никак не мог. Джеймс же аврор из лучших был, скоро мастером трансфигурации стать должен был — а теперь его нету. И не будет никогда.       Сколько я так простоял — не скажу, не до того было. Как оглушённый стоял. А потом слышу — ребёнок плачет. Где-то на втором этаже. Так что я туда побежал — уже понял, что ты живой. Думаю — может, и Лили тоже? Ош… ошибся. Возле кроватки лежала Лили, а рядом — только куча праха. И ты — ревёшь, кровь из ранки на лбу… — великан осторожно указал на мой лоб. Как раз в этом месте там у меня был один примечательный шрам, очень похожий на молнию. Или на руну Соулу. Невольно я притронулся к нему, с трудом удерживая себя в руках.       — Я пульс даже и проверять не стал. Никакая мать не стала бы просто так валяться, если её дитё рядом плачет, коли была бы жива…       Бородач с гулким вздохом замолчал, а из меня словно выдернули стержень.       Можно быть сколько угодно крутым чародеем, десятками забарывать демонов и в одиночку регулярно выходить на смертный бой — легче от этого не становится. Не знаю, может, годам к трёмстам, я обрету несокрушимую волю и идеальный контроль над собой, но пока я всего лишь маленький мальчик Гарри, который слушает про смерть своей семьи. Губу я, кажется, прокусил, а заодно — изрядно намочил тётушкино платье слезами. Потому что просто уткнулся ей в живот и плакал. Сдерживать себя смысла не было, а старое горе неожиданно всколыхнулось с новой силой.       Тетя Петунья слёз тоже не сдерживала, при этом обнимая и стараясь меня успокоить. А потом неожиданно с двух сторон мне на плечи легли большие тяжёлые руки. Дядя Вернон и Дадли плакать не стали, но молчаливо выразили нам свою поддержку.       Добрых полчаса прошло, пока мы все успокоились. Мужчины под это дело умудрились откупорить какой-то коллекционный бренди из дядиной заначки и помянуть моих родителей. Ох, зря это они. Сегодня, тётя, конечно, ничего не скажет, но к завтрашнему обеду дядя сможет о своём ныне «тайном» баре только мечтать. Тётя Петуния сходила переодеться, великан отметил её поклоном, а нас — имитацией рукопожатия, ибо настоящее привело бы к госпитализации, и только потом мы вдруг поняли, что человек из Хогвартса так и не представился. Это всех слегка развеселило, и имя своё великан называл уже с легко угадываемой в бороде улыбкой.       — Меня зовут Рубеус Хагрид и официально я — Хранитель Ключей Хогвартса.       — А неофициально? — прищурилась тётя.       — Если по факту — я что-то вроде лесника. Присматриваю за ближайшей к школе частью Запретного Леса, с кентаврами там общаюсь, собираю кое-какие растения для школы. Ну и конечно, если вдруг понадобится грубая мужская сила, — рассмеялся Хагрид. — Считай, в Хогвартсе я самый мощный мужик. Да и вообще, в Англии.       Я несколько успокоился, сообразив, что ещё более выдающихся личностей, чем Хранитель-лесник я точно не встречу. А затем переспросил.       — Кентавры? Какие ещё кентавры?       — Самые обычные. Полулюди-полукони, звездочёты и мастера пудрить мозги.       — Откуда тут кентавры? Тут же для них ХОЛОДНО!       — А вот это, извини, не спрашивал, — задумчиво пригладил бороду здоровяк. — Они там в лесу лет двести уже живут, не меньше. И на холод вроде ни разу не жаловались. Не мне, по крайней мере.       — Ну, просто во всех мифах кентавры исключительно в Греции живут, — вдруг подал голос Дадли. И обвёл нас задорным взглядом. — А что? Мне картинка в учебнике понравилась.       Я несколько заторможено кивнул. Про греческих кентавров я только в мифах слышал. А лично виденный мной — был одним из вождей Летних фэйри. Тот ещё тип, надо сказать.       — Не знаю, я как-то за пределами Британии не бывал, — развёл руками лесник. Очень аккуратно, надо признать. — Сами видите, какой я. Мне в Хогвартсе и окрестностях куда привычнее. Я всех знаю, меня все знают…       После примерно четверти часа общей справочной информации о школе, волшебниках вообще и о том, что творилось у них последние лет двадцать, посетитель потихоньку начал вспоминать о цели своего визита. Но допрос нашего семейства ему удалось прервать ещё нескоро.       — Значит, Гарри, ты знаешь, что ты — волшебник? — на всякий случай в пятый раз уточнил Хагрид.       — Угу, пару лет как. И про родителей, и про Хогвартс, — при упоминании родителей мне снова пришлось прикусить губу. Что-то я расчувствовался, но слезоразлив-дубль два мне тут не нужен. В конце концов, Хагрид тут с официальным делом, а не просто так заглянул на вечер воспоминаний. И, честно говоря, я прекрасно понимаю, почему его раньше не было видно.       — О, это хорошо, это всё упрощает. Я так понимаю, теперь тебе только за покупками осталось съездить?       — Вот именно. А то письма шлёте и шлёте. Вашей, — я демонстративно достал из кармана пергамент и зачитал, — заместителю директора Минерве Макгонагалл ещё не надоело?       — А, это, — великан добродушно рассмеялся и обратился к дяде. — Вы уж извините, накладочка у нас вышла. Случайно записали Гарри не в ту очередь, а там покуда подтверждение в прочтении не получишь — зачарованное перо так и будет письма строчить.       Мы с дядей скептически переглянулись.       Ну-ну, верю. Вот только зачарованное перо явно не может запечатывать конверты сургучом и отправлять их с совами. А значит, дядя с самого начала был прав, и мы своим визитом к Снейпу сбили им всю схему. Но администрации школы следует отдать должное — быстро перестроились. Или же накосячили непосредственно отправляющие личности.       Так или иначе — Дурсли и Поттер — 1, Хогвартс — 0.       — Ладно. Но у вас, волшебников…       — У нас, — мягко, но настойчиво поправил меня Хагрид.       — Хорошо, — кротко согласился я. — У нас, волшебников, что, магазины по ночам работают?       — Нет, конечно, с чего это ты взял?       — А раз магазины УЖЕ не работают, позвольте вас спросить, мистер Хагрид, тогда почему вы явились в наш дом на ночь глядя? — недобро сверкая глазами осведомился дядя. Было видно, что ружья под рукой ему очень не хватает. Вот только я сомневаюсь, чтобы даже при его наличии дядя успел бы много с ним навоевать. Пули дум-дум незаконны, а обычными, пусть даже и картечью, в случае чего такого здоровяку не очень-то и навредишь. Да уж, неприязнь к «ненормальному» сильна в дяде. Буквально только что вместе пили, а уже настороже.       Сам-то я к лесничему недобрых чувств не испытывал, но было заметно, что Дурсли великана заметно побаиваются. Мне заметно, конечно, хотя, не исключено, что и ему, мало ли какой у него жизненный опыт. Всё-таки возраст Хагрида по его облику определить было практически нереально. С равным успехом ему могло быть и сорок, и триста сорок. Пожалуй, это можно и выяснить на месте. Хагрид не женщина, тем более — не ведьма, за такой вопрос на месте не проклянёт… надеюсь.       — Слушай, а сколько тебе лет? — задал я великану вопрос, восхищённо рассматривая. Восхищаться было чем, да. Когда же я вырасту? — А то по тебе не поймёшь…       — А, седьмой десяток пошёл, — слегка стесняясь, великан отмахнулся и только чудом не разбил одну из тётиных ваз. В воздухе повисла звенящая тишина, и все присутствующие мужчины как-то вдруг ощутили, что бояться здесь следует отнюдь не Хагрида…       — Хорошо сохранился, — с оттенком лёгкой зависти прокомментировал дядя Вернон. — Я бы больше полтинника и не дал. И у всех волшебников так?       Кажется, в этот момент он был готов пересмотреть некоторые свои приоритеты. Или это в нём говорило бренди.       — Не-а, — с равнодушным видом покачал головой Хранитель Ключей. — У меня наследственность по маме такая. А так — хоть волшебники и живут лет по двести-триста…       Оу. А чародеи подольше.       — … но вот только за собой нисколько не следят. Большинство как магглы — те, кто колдовать не может, — пояснил лесник, — годам к семидесяти-восьмидесяти уже дедки вполне себе. Бодренькие, но дедки. Со всем прилагающимся багажом — артрит, ревматизм, склероз, магические болезни ещё…       Большую часть жизни провести дряхлой развалиной, никак не отдавая концов назло всей многочисленной родне, алчно кружащей возле тебя в расчёте на наследство? Картинка, нарисованная воображением настолько меня потрясла, что я тут же мысленно поклялся себе прокачаться до полноценного чародея как можно раньше. Наши-то чародеи здорово сохраняли телесную молодость. А некоторые даже и духовную. Вроде Слушающего Ветер, он же Коренной Обитатель Америки Джо, а кто назовёт его Индейцем — тот необразованная деревенщина, не умеющая читать, и не следящая за новостями.       — Кстати, Хагрид, ты, конечно, извини, но разве не могли прислать кого-то… менее привлекающего внимания, чем ты? — попытался я отвлечься от мрачных мыслей, а заодно — от забавных воспоминаний. Хотя насколько могло быть забавным заседание Белого Совета, на котором меня буквально загнали в угол?       — Честно говоря, я там один такой… внушительный. Но так получилось, что больше некому было. У нас не все профессора в маггловском мире ориентируются. Макгонагалл и так к началу учебного года по уши в подготовке — она у нас замдиректора. Снейп в отпуске. Сам Дамблдор на конференции, в Италии, кажется. Только я более-менее свободен оказался.       — Что?! Мистер Снейп работает в Хогвартсе? — не сдержал я изумления, заранее представляя, какая «весёлая» жизнь меня ожидает. Оставалось только надеяться, что ничего важного он не преподаёт.       — А как же, — весомо подтвердил Хагрид. — Декан Слизерина и мастер зельеварения. Лет десять уже как. А ещё — большой спец по Тёмным Искусствам. Всё Защиту рвётся преподавать. Вот только должность эту прокляли — больше года никто не держится. Хорошо ещё, если сам успеет уволиться, без особых последствий. А то штук пять профессоров… эм… сгорели на работе. В буквальном смысле. Оттого директор Снейпу и не разрешает — молод больно, и как зельевару ему цены нет. Пожалуй, лучше него с зельями только старик Слагхорн управляется, да только он на пенсию вышел.       Твою мать…       Кажется, моё умение заводить высокопоставленных недоброжелателей никуда не делось. А ведь ещё и препод по зельям… Не сказать, чтобы в прошлой жизни я был таким уж крутым профессионалом (особенно без Боба), но на бытовом уровне готовил вполне приличные составы. По крайней мере, они все действовали, по большей части даже как задумывалось. Единственное отравление — и то, нелетальное, произошло, когда Сьюзан случайно выпила эликсир побега сразу после приворотного зелья. Но там ещё было нападение демона и я — голый и весь в пене. Её вполне могло стошнить и на нервной почве.       Хм, ну, по крайней мере, тогда я её не разочаровал. Да и позднее — тоже, несмотря на отсутствие афродизиаков при следующих наших встречах.       А вот не разочарую ли я какую-нибудь девушку в будущем — это уже большой вопрос для маленького Гарри. Для обоих маленьких Гарри, которые со временем страстно надеялись стать большими, хотя бы и с помощью магии.       — Гарри, ты это чего? — обеспокоенный голос Хагрида буквально оглушил меня, а лёгкое потряхивание за плечо (в его понимании, наверное) едва не заставило меня откусить собственный язык. Не иначе как чудом мне удалось избежать смерти пленного ниндзя.       — Задумался. Снейп, пардон, профессор Снейп нам с тётей почему-то не сказал, что он — учитель. Да и непохож он на человека, которому нравится работать с детьми.       — Ну, насколько мне известно, он от этого отнюдь не в восторге. Но чем-то Снейп крепко задолжал Дамблдору, поэтому и не смог отказаться, когда тот попросил его принять кафедру после Слагхорна. И видать, непростой был должок, раз Снейп так и не вывернулся за десять-то лет.       — Десять лет? — именно столько я живу у тёти. Да ладно тебе, Гарри, это просто совпадение, такое даже с чародеями бывает. А вот то, что директор школы держит Снейпа на крючке — это нам надо запомнить.       — А, нет, вру, девять. На тот год десять будет. Война-то у нас кончилась в середине осени, Слагхорн решил только после Нового года уходить, а Снейп вроде как лечился — и упирал на то, что бессмысленно в середине года заменять уважаемого преподавателя на вчерашнего студента, пускай даже такого гениального, как он. Да и репутация у него, откровенно говоря…       — Что у него там с репутацией? — встревоженно прервала Хагрида тётя. Да и напоминания про таинственную войну волшебников, на которой погибли мои родители явно ей не понравились.       Великан задумчиво пожевал губу. Затем извлёк откуда-то из недр своего жилета массивный гребень и принялся тщательно расчёсывать бороду. Через три минуты, убедившись в том, что наше внимание не ослабевает, и мы-таки намерены услышать все подробности, он сдался.       — Ладно… Дело ясное, что дело тёмное. Откровенно говоря, я толком про Снейпа в войну и не слышал. Не мелькал он там. Однако, некоторые дружки его точно в лагере Сами-Знаете-Кого были. А когда тот пропал и их арестовывать начали — Снейпа вместе с ними и прихватили. Дамблдор потом рассказывал, как на суде его прикрывал. Что-то насчёт двойных агентов говорил, но я так и не понял. Судя по его словам, Снейп вроде как притворялся слугой Тёмного, а на самом деле нам его планы тайком передавал. Вот только сомнительно мне как-то.       — И почему же?       — Да потому, что ни один из подручных Сам-Знаешь-Кого Снейпу ничего потом не сделал. Не проклял его никто, предателем в лицо не называли, наоборот, в друзья набивались. Так-то у Снейпа, почитай, после того, как с Лили разругался, таких близких друзей и не было. Сейчас тоже нету вроде — но авторитет как декан Слизерина набрал немалый. А Слизерин у нас крепко не любят… после войны-то. И сам Тёмный Лорд, и почти все приспешники его — все из «змеиного логова». Это у нас так этот факультет называют — змея там на гербе, — пояснил нам Хагрид, шумно высморкавшись. — Не любят, но не трогают — именно из-за Снейпа. Тот за своих змеёнышей — любого порвёт. И не зря — по первой-то, остальные три факультета так на них взъелись… А у Северуса не забалуешь. Всех в ежовых рукавицах держит. И своих, и чужих.       — Понятно… — протянул я. Очешуеть, какой у меня будущий препод. Почти патентованный чернокнижник, гениальный зельевар, человек, способный запугать в одиночку целую школу, и благодаря этому — имеющий немалое влияние за её пределами. А ещё редкая сволочь.       И это я с ним толком незнаком. Мда, колоритные в Хогвартсе персонажи учебный процесс ведут. И я так подозреваю, что Снейп, ровесник мамы, ещё и самый молодой там. Страшно представить, как в своё время отжигали остальные преподы.       Стоп. Только что сообразил. Несколько сотен юных волшебников, вовсю учащихся пользоваться своей силой. Целая школа. Там же такой бардак должен твориться… Уж я-то знаю, на что способны юные колдуны, нежданно-негаданно дорвавшиеся до силы. Какой хаос энергий в Хогвартсе должно быть… Как же с ними преподаватели-то справляются, как учат контролировать свою силу? Это и с одним-двумя учениками сложно, а уж когда их у тебя целый класс…       На мои встревоженные расспросы лесник легкомысленно заявил, что-де первые месяцы и так, и так на обкатку палочек уходят, а потом уже всё нормально.       — Эм… Хагрид, поправь меня, если я ошибаюсь. Волшебники контролируют свои способности только тем, что вырабатывают у себя условный рефлекс на применение магии только при помощи концентраторов? — неверяще переспросил я, потихоньку осознавая, где мне предстоит находиться. Ровно по центру между собственных ягодичных мышц. Оставалась только призрачная надежда на то, что в этот раз мир оставит меня там в одиночестве.       — По большому счёту — да. Это, вообще-то процесс индивидуальный. Каждый справляется сам, как может, но в основе — именно то, что ты и сказал.       — Блин-тарарам, — торжественно возвестил я во весь голос.       — ГАРРИ! — возмутилась тётушка. — Веди себя прилично!